Семипалатинский полигон

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 18 Сентября 2011 в 09:18, монография

Описание работы

Прервав жизнь простого чабана, мы, возможно, оборвали нить, ведущую в будущем к великому гению, к открытию, преобразующему мир. История человечества знает немало примеров, когда из гущи народа выходили великие умы. Надо давать каждой жизни истинную цену! Фантасты утверждают, что даже случайно раздавленная бабочка приводит к значимым изменениям нашего будущего. В этом есть глубокий философский смысл. Жизнь не может быть дешевой или дорогой. Каждая жизнь бесценна для цивилизации.

Файлы: 1 файл

СЕМИПАЛАТИНСКИЙ ПОЛИГОН.doc

— 830.50 Кб (Скачать файл)

В районах, прилегающих к полигону, — повсеместная социальная беднота, люди терпят бедствие от недостатка учреждений культуры, бытовой неустроенности, особенно плохо поставлено здравоохранение. Накопилось много острых социальных проблем в областном центре.

Ускоренное  социальное обновление — в этом, именно в этом, заключается ликвидация последствий.

Реально нам нужны были средства, ресурсы, строительные мощности.

Семипалатинск - это не Усть-Каменогорск, не Павлодар, не Караганда, где промышленные предприятия дают высокие прибыли и доходы. В 1990 году вся промышленность области дала 165 млн. рублей прибыли, половина из которых изъята в бюджет центра, и в то же время в соседних индустриальных областях одно высокорентабельное предприятие дает прибыли больше, чем вся промышленность Семипалатинской области. С таким малым объемом прибылей мы далеко не уйдем.

Экономически область слаба. При наличии значительных потенциальных возможностей соседство с полигоном сдерживало ее развитие.

И новые  обстоятельства сложились не в пользу пострадавшего региона. Страна повержена  в экономический хаос; идя к  рынку, мы переживаем труднейший период коренной ломки старых экономических структур. Тяжелейший кризис как бы отодвинул беды, связанные с последствиями деятельности полигона, на второй план. Сложилась реальная угроза того, что, оставшись один на один со своими экологическими и социальными проблемами, область должна выходить из положения собственными силами. И это при крайне ограниченных возможностях.

Состоятся или нет два испытания, независимо от этого, ядерных взрывов на Семипалатинском полигоне с января 1992 года не будет. Это было понятно. А вот трагические последствия сорока лет останутся. Как их ликвидировать? Нас особо волновала именно эта проблема. Вот почему, взвесив все «за» и «против», мы допускали возможность двух взрывов при условии получения программы оздоровления региона, как это было заложено в проектах указа и постановления.

Бывают  в жизни такие моменты, когда  надо пойти на отступление, чтобы получить больше выигрыша. В данном случае мы были глубоко убеждены, что, соглашаясь на два испытания ограниченной мощности, проявляем определенную гибкость, ставя заботу о социальном благополучии людей выше политики. При этом осознавали, что будут огромные сложности. Прежде всего, это общественное мнение. После столь бурных событий вокруг полигона людям трудно будет сразу разобраться, где популизм, где реализм. Как все это донести до сознания людей. Когда выступаешь перед трудовыми коллективами, объясняешь ситуацию, многие относятся к нашей позиции с пониманием.

Но появились  люди, которые стали открыто и  громко заявлять: ничего не надо, лишь бы не было взрывов. Мы разделяли их тревогу и аргументы. Но в раскаленной эмоциями обстановке объяснять, что амбициями мы не осилим последствия, было невозможно.

Меняя тактику своих действий, поставили  во главу угла взаимопонимание с ВПК. Теперь, когда полигон по существу закрыт, от противостояния надо было перейти к взаимопониманию. Ведь, в конце концов, эксплуатируя полигон, военные выполняли свой долг перед государством.

Между тем в недрах ВПК были влиятельные  силы, которые стояли на такой позиции: отказаться от двух испытаний и никакой помощи региону не оказывать. 

Мы же продолжали искать пути использования  мощного потенциала этого ведомства и полигона в интересах оздоровления региона, тем более что сотрудничество с ВПК уже имело начало. С участием строительных организаций ВПК строится многопрофильный лечебно-диагностический комплекс на 1080 коек и 1000 посещений в смену сметной стоимостью около 100 млн. рублей. Военные строители возводят психиатрическую больницу, начали строительство ряда медицинских, культурных объектов в районах, прилегающих к полигону. Лишиться такой масштабной помощи нельзя: один лишь многопрофильный лечебно-диагностический комплекс требует 54 тысячи кубометров сборного железобетона серии 1020, а мощности нашей стройиндустрии по этой серии — 4,5 тысячи в год. Это значит, что сами мы комплектовали бы стройку этими изделиями одиннадцать лет. ВПК же разместил это количество на своих предприятиях и наметил поставки в соответствии с графиком строительства.

По нашему настоянию в проект постановления правительства внесена программа широкомасштабного участия ВПК в оздоровлении региона. Это была стратегия, рассчитанная на то, чтобы без нагнетания обстановки, на компромиссной основе, с учетом взаимных интересов решать актуальные проблемы.

Лето 1991 года надолго запомнится не только как знойное — солнце словно испытывало людей на стойкость, столбик термометра не опускался ниже 30-35 градусов, часто поднимаясь до сорокаградусной отметки. И так ежедневно. Жестокая засуха охватила все районы, колхозы и совхозы. То и дело поступали тревожные сводки: списаны поля под зерновыми - сгорели; нет набора естественных трав — основного источника кормов для животноводства; на летних выпасах уходит из колодцев вода, пересыхают реки. Засуха нанесла экономике области большой урон: по сравнению с 1990 годом значительно снизились продуктивность и поголовье скота, урожайность полей. Положение усугублялось повальным дефицитом запчастей для техники, горючего, курева. Тем не менее, сельчане, как и всегда, работали с большим напряжением, изыскивая все возможные резервы.

Анализируя  летнюю ситуацию, не могу не сказать  добрых слов о командирах сельскохозяйственного производства. На регулярных селекторных совещаниях они не скрывали создавшегося трудного положения — требовали, спорили с областным руководством. Но «выпустив пары», продолжали работать, понимая, что сложившаяся ситуация характерна для многих регионов, что областное руководство не сидит сложа руки в ожидании манны с небес — действует. Сколько гонцов тогда было послано во многие концы страны - «добывали» дефицит: бензин, технику, запчасти, уголь, одежду, табак, сахар. Шли порой на неэквивалентный обмен, лишь бы обеспечить область хотя бы минимумом необходимой продукции. Сельчане смогли запасти грубые и сочные корма, вырастили картофель и овощи.

На настроении людей сказывалась и общая  политическая обстановка в стране. Будоражили население внезапный  обмен 50-ти и 100-рублевых купюр, а затем - апрельское повышение цен, продолжающийся дефицит сахара, чая, водки, сигарет. События наслаивались, держа народ в лихорадочном состоянии.

В этой обстановке областное руководство  приняло все меры по стабильному снабжению населения продовольствием. Как бы то ни было, а в магазинах города не наблюдалось перебоев с крупами, макаронными изделиями. Вовремя отоваривались талоны на мясо, колбасы, масло, не было особых сбоев со снабжением молочными продуктами, яйцом. Сумели создать и страховой продовольственный фонд на предстоящий зимний период.

На эти  трудности, которые приходилось  решать на ходу, накладывались новые, и связаны они были в основном с проблемами полигона.

Разумеется, население было против двух последних  взрывов на Семипалатинском полигоне. Вокруг вопроса об этих взрывах разгорелись споры. Факты, как снежный ком, обрастали слухами и домыслами, и в их центре оказался я. В чем только меня не обвиняли! И в том, будто действую в интересах ВПК, предав интересы народа, и что будто веду агитацию за эти взрывы.

Завершающий этап противополигонной борьбы оказался для меня гораздо сложней, чем это было на этапах противостояния. Тогда я твердо знал, что за нашими спинами — население, и это вселяло силы и уверенность. Теперь же оказался как бы блокированным со стороны тех, чьи интересы защищал, с кем вместе вошел в противостояние. Я знал, откуда дует ветер. Исходило это, прежде всего, от лидеров общественных антиядерных движений.

На завершающем  этапе, когда судьба полигона уже  была предрешена, в борьбе за лидерство  по его закрытию появились новые люди. Стремясь завоевать общественное мнение, они использовали известный прием: обрушились на областное руководство, в первую очередь на партийное. Некоторые из этих людей, впервые появившиеся в Семипалатинске, вели себя по принципу Юлия Цезаря: пришел, увидел, победил.

Когда недавно меня и Олжаса Сулейменова «избивали» за нашу принципиальную позицию по немедленному прекращению ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, почему-то со стороны различных движений не слышно было громких голосов поддержки, мы были, по существу, одиноки, пока не прозвучало заявление ЦК Компартии Казахстана и не было принято постановление Верховного Совета республики.

С огульной критикой в мой адрес стали  выступать некоторые газеты, в том числе и центральные. К сожалению, не вникая в глубинную суть проблемы, пользуясь слухами и домыслами, поддерживая действия отдельных лиц, они с особым азартом подхватили «горячую» тему о двух взрывах.

Столкнулись эмоции и реалии. А в условиях митингового ажиотажа, как правило, верх берут эмоции, хоть временно, но берут. Так произошло и на этот раз.

Обсуждение  вопроса, быть или не быть двум взрывам, прошло в накаленной до предела атмосфере на закрытом заседании Верховного Совета республики. Депутаты определенной группы шумели, кричали, топали ногами, не давали высказаться до конца мне и А. С. Еременко. Отдельные товарищи на заседании Верховного Совета советовали мне не выступать, учитывая острую обстановку. Но я выступил. Я обязан был довести до парламента нашу точку зрения. К сожалению, мне не дали до конца изложить свои мысли.

Нас упрекали в том, что мы забываем моральную сторону вопроса. А разве за нашу социальную бедность мы не несем моральную ответственность? В кулуарах поговаривали о том, что якобы я не защищаю свой народ.

Почему  так произошло, отчего вдруг образовалась трещина в наших отношениях и за короткий период растоптанными оказались общие, столь трудные усилия и благородные цели? Ведь самую тяжелую ношу руководство области, на долю которого выпала основная черновая работа, вынесло на своих плечах. Тем не менее работали мы без лозунговой сенсации, не использовали средства массовой информации для того, чтобы рассказать людям о нашей работе, сопряженной с определенным риском.

Областные руководители стояли ближе к региональным проблемам, видели пути их решения, болея за них больше, чем кто-либо со стороны. Именно поэтому наш подход был более сдержанным и реалистичным, чем иные, построенные на волне эмоций.

Я понимал, что искусственный ажиотаж вокруг полигонных проблем - путь к наработке  политического капитала. Кое-кому это  нужно было. А чтобы сильнее раздуть страсти, использовали привычные методы: митинги, публикации, построенные на искажениях, распространении слухов.

Негативно настроенные группы людей, подогреваемые  отдельными неформальными группами и независимыми газетами из областного центра, для проявления своих амбициозных устремлений в качестве аргументов немедленно подхватывали сначала вопрос о двух взрывах, потом — вопрос распределения первых компенсационных средств.

Взвесив реальную ситуацию, небольшую часть  компенсационных средств решением сессии облсовета мы направили на укрепление здравоохранения и социальную защиту населения. При этом каждый получил в среднем по 300-310 рублей, недополучил 25-26 рублей. Недополучил в прямом смысле, а реально недополученный объем оборачивается людям многократной выгодой.

И тут  поползли злые слухи о том, что  якобы областное руководство использовало компенсационные деньги в своих интересах, людей обокрали. Стали раздаваться требования: верните деньги, Бозтаева привлечь к ответственности.

На эту кощунственную провокацию пошли отдельные экстремистски настроенные личности. Страсти подогревали некоторые неформальные газеты и журналисты. Ажиотаж подняли прежде всего те, кто был далек от подлинных интересов населения, кому нужны были так называемые горячие темы. Возмущались и те, ради кого мы пошли на эти, казалось бы, непопулярные меры - люди, волею обстоятельств оказавшиеся за чертой бедности. Вот уж поистине: не делай добра - не будет зла...

Мы дали подробные разъяснения в прессе, по телевидению и радио, на встречах с трудовыми коллективами. Люди в конце концов поняли и успокоились.

Но происшедшее  еще раз убеждает, что любой  шаг, даже направленный на благо населения, может быть спровоцирован и неправильно истолкован...

Потребовались огромные усилия, чтобы проявить выдержку. Я исходил 113 той концепции, что все антиядерные движения, включая и нас, несмотря на разницу в подходах, преследуют одну цель — запретить в Казахстане ядерные взрывы. Раз цель одна, значит, мы непременно найдем взаимопонимание. И здравый смысл победит.

Анализируя  в те дни факты нападок на областное  руководство, в частности на меня, я долго размышлял — что же происходит вокруг тебя? Знал, что в наше сложное и неясное время найти причины для обвинений и призвать людей на митинг совсем несложно. Гораздо сложнее практически организовать дело и отчитаться за него перед людьми.

Я всегда придерживался принципов известного изречения — «ошибка одного — урок другому» и вообще не боялся просчетов и ошибок, ибо такая боязнь сдерживала бы всю твою работу. Тем более, что без них не проживешь. Не допустить какую-то непродуманность практически невозможно, тем более, что иногда твой добрый жест можно повернуть против тебя же, обвинив в промахе или ошибке. Оказывается, ничего не стоит перечеркнуть те добрые дела, которые делаешь во имя людей...

Информация о работе Семипалатинский полигон