Многие мировые  лидеры высказали глубокую озабоченность шагом Буша; особенно понятной она выглядела у Г.Шредера, чье правительство зависит от поддержки фракции “зеленых” в бундестаге; особенно лицемерной - у Й.Мори, чей рейтинг доверия в пораженной кризисом Японии находился ниже 10%-й отметки. Примечательно, что подобная реакция исходила от лидеров стран, которые так же, как и США, не только оказываются неспособными выполнить условия протокола (страны ЕС к 2012 г. не сократят, как предполагалось, выбросы CO₂ на 8% по отношению к уровню 1990 г., а увеличат на 6%), но, что даже более интересно, за три последних года даже не попытались направить его в свои национальные парламенты для ратификации. Можно лишь представить себе, какую услугу оказал этим лидерам президент Дж.Буш, первый отказавшийся от красивых, но заведомо невыполнимых обещаний.

Имеет ли выход  США из Киотских соглашений критическое  значение для продолжения борьбы за экологическое оздоровление нашей  планеты? Ведь еще сохраняется вероятность  их ратификации остальными подписантами. Например, некоторые эксперты считают, что Япония ратифицирует протокол хотя бы потому, что не захочет забить последний гвоздь в гроб договора, носящего имя Киото. Следовательно, остается шанс на продолжение в 2002 г. переговоров по ограничению выброса парниковых газов. Этот мотив, возможно, и важен, но наверняка есть и более существенные факторы, которые воспрепятствуют ратификации пакта. Процесс же постепенного снижения уровня загрязнений идет и будет идти дальше потому, что, во-первых, он соответствует экономической целесообразности и, во-вторых, следование экологическому императиву становится элементом мироощущения все более широких кругов общества, прежде всего в странах западного мира.

Обратимся к  недавней истории. США, как было показано выше, лидируют по производству вредных отходов. Однако это не означает, что они не добились на протяжении нескольких последних десятилетий очевидного прогресса. При выросшем в 2.5 раза валовом национальном продукте США используют сегодня меньше черных металлов, чем в 1960 г.; с 1980 по 1997 г. потребление нефти и газа в расчете на доллар валового национального продукта упало на 29%, несмотря на то, что за тот же период цены на нефть снизились в три раза; хотя цены на бензин в США оставались почти в три раза более низкими, чем в Европе, в 1973-1986 гг. потребление бензина средним новым американским автомобилем снизилось с 17.8 до 8.7 л на 100 км пробега. Физическая масса (в тоннах) американской экспортной продукции, оценивавшейся в 1 млн долл., с 1967 по 1988 г. снизилась на 43%, а в течение 90-х годов - еще в два раза. В целом потребности экономики стран-членов Организации экономического сотрудничества и развития в природных ресурсах, рассчитываемые на 100 долл. произведенного национального дохода, должны снизиться с 2000 по 2030 г. почти в 10 раз - с 300 до 31 кг. Крупные промышленные компании все чаще отказываются от использования редких и связанных с масштабным вмешательством в природу материалов. Создание корпорацией “Кодак” метода фотографирования без применения серебра резко сократило рынок этого металла; то же самое произошло, когда компания “Форд” объявила о появлении катализаторов на основе заменителя платины, а производители микросхем отказались от использования золотых контактов и проводников. Ограниченные объемом этой статьи, мы не будем приводить аналогичных примеров, касающихся ЕС, но они не менее впечатляющи. Таким образом, развитые страны вполне естественным образом, без всяких международных соглашений и конвенций, ограничивают неэффективное использование природных ресурсов и снижают нагрузку на окружающую среду.

При этом необходимо учитывать, что важнейшим фактором формирования экологичной хозяйственной  системы является не столько ограничение  использования какого-либо фактора  производства или запрет на загрязнение  атмосферы, сколько изобретение и применение новых технологий, ибо только они способны создать экономику, которая не будет более угрожать самому существованию биосферы. При рассмотрении ситуации в таком контексте нельзя не признать, что США и другие западные страны не антагонисты природоохранного процесса, а по сути единственная сила, способная вывести его из области демагогии в сферу конкретных мер по защите окружающей среды. Поэтому неудача Киотского договора является, на наш взгляд, не просто провалом некоей абстрактной договоренности, а поворотным моментом, показывающим, что соответствовавшая реалиям ХХ в. экологическая парадигма уходит вместе с минувшим столетием.

Становление новой экологической  концепции

Осмысление подготовки и заключения Киотского соглашения, равно как и последовавшего фактического отказа от его соблюдения, приводит нас к двум основным выводам. Первый касается самого характера проблемы, решению которой было посвящено соглашение в Киото, - проблемы глобального потепления климата. Выход США из Киотского протокола связан, на наш взгляд, не столько с неспособностью следовать духу и букве соглашения, сколько с тем, что такое следование не рассматривается сегодня как достаточно необходимое. Мнения экспертов об относительной надуманности самой проблемы представляются нам достаточно обоснованными. Для пояснения этой мысли обратимся к аналогии 30-летней давности.

В середине 70-х  годов не было более популярной природоохранной  темы для обсуждения, чем проблема исчерпаемости невозобновляемых природных ресурсов. Накануне энергетического кризиса 1973 г. считалось, что запасы нефти, газа, а также основных металлов на планете исчерпаются на протяжении ближайшего полувека. Однако этот прогноз не оправдался. Уже к 1987 г. запасы нефти, которые должны были сократиться до 500 млрд баррелей, «выросли» до 900 млрд; к тому времени (по сравнению с 1970 г.) запасы газа увеличились с 42.6 до 113.6 млрд м³, меди - с 279 до 570 млн т, серебра - с 6.7 до 10.8, а золота - с 31.1 до 47.27 тыс. т. Оценивавшийся экспертами срок исчерпаемости разведанных запасов нефти и газа увеличился с 31 до 41 года, а газа - с 38 до 60 лет. При этом только на территории США к 2010 г. обнаруженные запасы нефти и газа, как предполагается, достигнут уровня, превосходящего уровень 1990 г. на 37% и 41% соответственно.

4.6. Победителю парникового  эффекта пообещали  10 миллионов фунтов  стерлингов

Британский предприниматель  сэр Ричард Брэнсон (Richard Branson) назначил награду в 10 миллионов фунтов стерлингов тому, кто сумеет решить проблему выброса углекислого газа в атмосферу, приводящую к парниковому эффекту. Об этом сообщает газета «The Independent».  
Получить приз сможет "создатель наиболее убедительного изобретения для активной абсорбции" углекислоты. Определить победителя должно специальное жюри, состоящее из крупных ученых.  
Брэнсон уже выступал с аналогичной инициативой, пообещав выплатить 10 миллионов долларов за создание многоразового аппарата, способного дважды в течение одной недели подняться в космос (определенный, как пространство, удаленное от поверхности планеты более чем на 100 километров). Этот приз был вручен в 2004 году.  
Некоторые наблюдатели отмечают, что Брэнсон стимулирует развитие технологии в принципиально неверном направлении. По мнению ряда ученых, исследователям необходимо сконцентрироваться на способах уменьшения использования ископаемого топлива, что должно снизить выбросы CO2 в атмосферу. Предложение же сэра Ричарда стимулирует развитие непроверенных и, возможно, недостаточно обоснованных научно технологий утилизации углекислоты.  
Также в вину миллиардеру ставится то, что он, в отличие от Билла Гейтса и Уоррена Баффета не направляет деньги непосредственно на благотворительные цели, а организует работающие в соответствующих сферах венчурные структуры, которые в перспективе могут стать потенциальными источниками дохода.  
Инициативу Брэнсона намерен поддержать бывший вице-президент США Альберт Гор (Albert Gore), посещавший Брэнсона минувшим летом в его лондонской резиденции.  
В сентябре прошлого года сэр Ричард объявил, что все доходы от работы пяти принадлежащих ему компаний, занимающихся авиационным и железнодорожным сообщениям, будут потрачены на развитие технологий производства энергии, не вызывающих глобального потепления.

Некоторые наблюдатели  отмечают, что Брэнсон стимулирует развитие технологии в принципиально неверном направлении. По мнению ряда ученых, исследователям необходимо сконцентрироваться на способах уменьшения использования ископаемого топлива, что должно снизить выбросы CO2 в атмосферу. Предложение же сэра Ричарда стимулирует развитие непроверенных и, возможно, недостаточно обоснованных научно технологий утилизации углекислоты.  
Конечно, с точки зрения науки поступок Ричарда Брэнсона представляется неразумным. Для ученых было бы гораздо предпочтительнее, если бы эти 10 миллионов фунтов стерлингов были бы вложены в уже ведущиеся работы по проблеме выбросов углекислого газа в атмосферу.  
Но инициатива британского миллионера имеет один несомненный плюс: обещанная премия даст мощный импульс активизации большого числа дилетантов.  
При всем уважении к работам признанных научных корифеев следует все же признать, что решительно выйти за границы неведомого осмеливаются лишь гении или дилетанты. Поскольку гением в нашем мире непозволительно мало, при решении глобальных проблем, решения которых зачастую лежат за пределами устоявшихся научных представлений, бывает весьма полезным и продуктивным прислушаться к предложениям дилетантов. Подавляющее большинство ученых ищут пути решения проблем внутри жестко очерченных рамок господствующих на данный момент теорий и пользуясь хорошо проверенным инструментарием. Лишь по молодости или гениальности они позволяют себе импровизации, выходящие за рамки научных стандартов. Дилетантам эти стандарты не ведомы, а потому они запросто переступают через «флажки» – научные догмы, перед которыми многие члены научного сообщества испытывают священный трепет. И натыкаются на следы, ведущие к решению той или иной проблемы. Знаний и терпения, правда, не хватает, чтобы по этим следам выйти на четко сформулированное решение. Да этого и не надо. Затоптав флажки, они выпускают на волю ученую стаю, члены которой, грызясь между собой за первенство, выходят к цели, вгрызаются в проблему, и человечество получает очередное решение одной из своих проблем.  
 

5. Заключение

Охрана  природы - задача нашего века, проблема, ставшая социальной. Снова и снова  мы слышим об опасности, грозящей окружающей среде, но до сих пор многие из нас  считают их неприятным, но неизбежным порождением цивилизации и полагают, что мы ещё успеем справиться со всеми выявившимися затруднениями.

Однако  воздействие человека на окружающую среду приняло угрожающие масштабы. Чтобы в корне улучшить положение, понадобятся целенаправленные и  продуманные действия. Ответственная  и действенная политика по отношению к окружающей среде будет возможна лишь в том случае, если мы накопим надёжные данные о современном состоянии среды, обоснованные знания о взаимодействии важных экологических факторов, если разработает новые методы уменьшения и предотвращения вреда, наносимого Природе Человеком.

Я считаю, что сейчас все силы надо бросить на то, чтобы на каждом производстве был разработан замкнутый цикл, то есть чтобы ничего не выбрасывалось ни в воздух, ни в реки, а все перерабатывалось и использовалось. От этого все только выиграют. Государство получит дополнительную продукцию, а люди будут дышать чистым воздухом. 
Вероятно, перспектива парникового эффекта может стать катализатором всемирного осознания срочной необходимости начала действий по защите нашей Земли.

 Проблема исторических и современных изменений климата оказалась очень сложной и не находит решения в схемах однофакторного детерминизма. Наряду с ростом концентрации углекислого газа важную роль играют изменения озоносферы, связанные с эволюцией геомагнитного поля. Разработка и проверка новых гипотез является необходимым условием познания закономерностей общей циркуляции атмосферы и других геофизических процессов, влияющих на биосферу.Я уверен, что мы своим отношением к природе уподобляемся рубящему сук под собой. Испортили, а потом начинаем кричать об этом.

Я полагаю, что  сегодня проблема глобального потепления сродни вчерашней проблеме исчерпания природных ресурсов. Сама опасность  потепления существует, однако необходимость  экстраординарных мер по борьбе с нею совсем не так актуальна, как это обычно представляется. Безусловно, как в 70-е годы привлечение общественного внимания к самой возможности исчерпания природных богатств, так и в 90-е годы акцент на проблеме глобальных климатических изменений способен активизировать поиск альтернатив, однако именно этим и следует ныне ограничиться, не изображая ситуацию излишне драматичной.  
Второй вывод связан с необходимостью выработки адекватной новому веку экологической парадигмы. Мы отнюдь не претендуем на решение столь масштабной задачи, однако хотим отметить несколько важных в этом контексте позиций, непосредственно вытекающих из опыта последних лет.

Острота экологических  проблем совершенно по-разному воспринимается сегодня на постиндустриальном Западе и в третьем мире, и следует отказаться от заблуждения, будто в развитых странах ситуация более драматична. Поэтому фундаментальным императивом любых природоохранных мероприятий должна быть их симметричность. Запад не должен идти на односторонние уступки третьему миру и терять свой экономический динамизм в попытках сократить выбросы углекислоты в то время, когда другие страны наращивают их. Мы не призываем отказаться от переговоров или выставить третьему миру ультиматумы, блокирующие их хозяйственный рост, однако должна наличествовать взаимная ответственность. Например, можно было бы рассмотреть вариант, при котором западные страны обязались бы стабилизировать выбросы, а развивающиеся государства - прекратить уничтожение тропических лесов, способных продуцировать кислород и поглощать углекислый газ. Так или иначе все природоохранные меры в мировом масштабе должны быть только взаимными, в противном случае их ждет неминуемая неудача. Пример Киотского протокола наглядно свидетельствует об этом.

Крах договоренностей в Киото наряду с успехом ряда иных природоохранных конвенций высвечивает весьма интересный аспект проблемы. Я имею в виду явную неготовность современного мирового сообщества к согласованным действиям по проблемам, не имеющим достаточно частного и ограниченного характера. В случае с конвенцией по Антарктике, договором о прекращении охоты на китов или Монреальским протоколом успехов удалось достичь по двум причинам: с одной стороны, эти задачи были относительно частными и не вступали в противоречие с фундаментальными параметрами экономического развития, с другой - мониторинг соблюдения соглашений был достаточно простым, а контроль эффективным. Пытаясь же ограничить выбросы углекислоты, договаривающиеся стороны не принимали во внимание интересов колоссального множества экономических субъектов и почему-то не отдавали себе отчета в том, что властью их наделили народы, имеющие отнюдь не только экологические интересы.

Сегодняшняя ситуация показывает, что экологическое сознание в обществе уже поднялось до того уровня, когда люди могут принести существенные экономические интересы в жертву экологическим задачам на локальном, касающемся каждого уровне и могут поступить так же, если ущемление их несущественных экономических интересов может оздоровить экологическую ситуацию на глобальном уровне, к каждому прямого отношения не имеющем. Предпочесть глобальные экологические цели существенным экономическим интересам пока еще не способно население ни одной страны мира. Из этого следует, что необходимо сохранить, по крайней мере на протяжении ближайших десятилетий, акцент на решении относительно частных проблем, поскольку именно они - уничтожение лесов, ухудшение качества почв, истребление животных, распространение эпидемий и т.д. - представляются сегодня наиболее опасными, и при этом для борьбы с ними уже созданы действенные и эффективные механизмы.