Вернадский и Соловьев о царствовании Ивана Грозного

       Важную роль играл царский  титул в международных отношениях. Ведя переговоры с Казанским, Астраханским, Крымским ханствами русский государь выступал теперь с тем же титулом, что и его партнеры. В сношениях с Западной Европой слово "царь" переводили, как император или оставляли непереведенным, в то время,как "великий князь" - это "принц", герцог.

       Коронация состоялась в январе 1547 года. А затем "государь царь  и великий князь всея Руси" вступил в брак с боярышней  Анастасией из старого московского рода Захарьиных.

        Однако после коронации править продолжали Глинские. Царь предавался забавам и не раз проявлял свой жестокий нрав. Еще первый свой смертный приговор царь вынес в свои 13 лет, приказав своим псарям схватить ненавистного ему князя Андрея Михайловича Шуйского и убить, что было и исполнено. В сентябре по приказу 15 летнего великого князя Афанасию Бутурлину отрезали язык за "невежливое слово", летом 16-летний монарх приказал отсечь головы своим любимцам - боярам Воронцовым и Ивану Кубенскому, так как ведший следствие по подстрекательству дьяк, будучи их личным врагом, указал на них. Все это происходило до венчания на царство. В начале 1547 года молодой царь вновь продемонстрировал свой крутой характер. 70 самых почтенных псковичей приехали к царю с жалобой на злоупотребления наместника - князя Ивана Ивановича Турунтая-Пронского. 17 летний царь пришел в негодование и, как рассказывает летопись псковичей "бесчествовал, обливаючи вином горячим, палил бороды и волосы, да свечою зажигал и повелел их покласть нагих на землю"⁷.

         Признаками неблагополучия были и волнения пищальщиков псковичей и московское восстание после пожара 1547 года. Летом в Москве то и дело вспыхивали пожары, но действительно великим был пожар 21 июня 1547 года: пожар продолжался пока было чему гореть около 10 часов. Результаты были устрашающими: несколько тысяч человек погибло, все население осталось без крова. Горе требовало выхода в поисках виновных. Восставшие москвичи обратили свой гнев на бояр, особенно стоявших у власти Глинских и отправились к царю, вооружившись щитами и вилами, требовать их выдачи. Перепуганный царь, спасшийся от пожара в селе Воробьево, сумел успокоить толпу, уговорить, что Глинских в Воробьеве нет (что было правдой) и толпа разошлась, успокоенная тем, что царь не учинил над ней расправы. Но это была уловка. Вскоре Иван IV велел арестовать этих людей и казнить. Известно, что на подавление другого восстания в Опочке против сборщика податей царь отправил двухтысячную рать.

        Около 1549 года к власти пришла новая группировка под названием Избранная рада. Одним из видных деятелей, стоявших во главе Избранной рады был священник Селивестр, служивший в Благовещенском соборе Московского Кремля. Автор знаменитого "Домостроя" Иван Селивестр обращался с поучениями и к царю, обвиняя молодого монарха в "буйстве" и "детских неистовых нравах". Другим деятелем Избранной рады был Алексей Федорович Адашев из рода не слишком знатного, но "доброго", он несомненно обладал умом и талантом, был суров и властен, отличался религиозностью и аскетизмом. Возможно кружок был неофициален и не имел твердого названия. В него входили князья Курбский, Курлятев.

        В этот период шла напряженная реформационная деятельность. Начали создаваться первые приказы - органы, которые управляли отдельными отраслями государственной жизни, в то время они назывались "избами".

      Один из первых - Посольский приказ, который возглавил дьяк Иван Михайлович Висковитый - около 20 лет руководил внешней политикой. В ведении Адашева была Челобитная изба. Это учреждение должно было принимать челобитные на имя царя и проводить по ним расследования. Это был высший контрольный орган.Поместный приказ ведал распределением поместий между служилыми людьми. Разрядный приказ был своего рода штабом вооруженных сил. Разбойный приказ занимался борьбой против "разбоев" и "лихих людей". Земской приказ управлял Москвой, отвечал за порядок в ней.

       В 1550 году был создан свод законов "Судебник", систематизированный и отредактированный, в нем впервые вводились наказания для взяточников. В более жестокой централизации нуждалось и церковь единого государства. Возникла необходимость унифицировать обряды, остававшиеся различными в разных землях. Поскольку кроме общерусских и московских святых в каждой местности были еще и свои: ярославские, новгородские, митрополитом Макарикем был создан охватывающий всех общерусский пантеон.

      В 1551 году был созван церковный собор, вошедший в историю как Стоглавый, его решения были сведены в 100 глав. Кроме вышеизложенного целью было также улучшить нравы духовенства и поднять его авторитет. Активную роль в этом соборе играл сам царь, решения собора даже озаглавлены "царские вопросы и соборные ответы о многоразличных церковных чинах".

      Очень серьезные реформы касались организации класса феодалов. Одной из них было ограничение местничества - т.е. спора феодалов относительно своего места в иерархии служебных положений. Преклоняясь все более и более перед значением единого властителя и самодержца, члены дружины, теперь принявшие название людей служилых ревниво берегли родовую честь при служебных столкновениях друг с другом, число местнических случаев значительно увеличивалось.

       Исторически складывалось так, что во время усиления Московского княжества дружина князей московских пополнялась пришельцами, служба была нова, а служебные отношения предков были на памяти у всех, не давая повода к спору о назначении на место. Но чем старее становилась служба, чем больше число поколений прошло в этой службе, чем многочисленнее государев двор, тем запутаннее становились отношения между служилыми людьми, чаще встречались местнические "случаи" - споры по поводу назначения на должность. Служилые люди цепко держались за местническое положение, так как местнический счет был основан на прециндентах - «случаях" и, приняв "невместное" назначение служилый человек наносил урон своим потомкам и другим родичам.

        Царю поступали челобитные "в отечестве о счете". Царь использовал местничество, чтобы возвысить тех, кто был "во времени", т.е. приближен и унизить тех, кто был в опале. Однако местничество создавало большие неудобства во время военных действий, когда не было времени для разборки родовых преимуществ и наносило урон государевой расширяющейся службе чиновников. Поэтому в 1550 году был введен служебный наряд - указ, где быть на службе боярам и воеводам по полкам. Из него вытекало, что во-первых было ограничено число случаев, в которых воеводы разных полков могли местничатся, во вторых уничтожено право молодых служилых людей знатного происхождения местничатся с воеводами менее знатного происхождения до того как они сами становились воеводами. Подчиненная служба не имела влияния, не считалась прециндентом. Т.о. местничество ограничивалось либо откaзом соискателю вообще в какой либо должности, либо указанием, что данное назначение не является прециндентом. "Приговор" сохранил местничество, но ослабил его негативные последствия в практической деятельности⁸.

       В 1555-1556 годах было принято "Уложение о службе", которое ввело точный порядок службы феодалов. Была установлена норма, с какого количества земли - поместья или вотчины должен выходить один воин на коне. Согласно этой реформе власть на местах переходила в руки выборных из местного населения. Грамоты, которые волостям давали право управляться своими выборными, назывались "откупными," волость известной суммой откупалась от наместников и волостелей. Правительство давало ей право откупаться вследствии ее просьбы, если же она не била челом, считала для себя невыгодным новый порядок - то оставалась при старом.

     У Избранной Рады видимо не было тщательно разработанной программы действий, идеи рождались у правителей в самом процессе преобразований. Не все Избранной Раде удалось осуществить. Вопрос о степени личного участия Ивана IV в правительственной деятельности 50-х годов остается открытым, ведь в официальных документа невозможно отделить то что сделано самим Иваном от результатов деятельности советников. И, хотя разойдясь с Избранной Радой, Иван IV обвинил ее в узурпации власти и отказался от осуществления части реформ, главным было то, что он призвал к правлению таких политиков, как Адашев и Селивестр и, видимо подчинился их влиянию. Возможно не случайно, что от этих лет жизни грозного царя нет известий о вспышках гнева, казнях и т.д.  
       В 1560 году правительственный кружок Селивестра и Адашева был устранен от власти, а сами его деятели оказались в опале. Разногласия и взаимные неудовольствия явились причиной логического завершения. Значительное место придавалось и случаю, произошедшему еще в 1553 году, когда тяжело заболевший молодой царь поставил вопрос о наследнике. Царь хотел, чтобы бояре присягнули как наследнику своему тогда единственному сыну, которому было всего около пяти месяцев. Среди приближенных начались разногласия, предлагалось, чтобы наследником стал старицкий князь Владимир Андреевич, и среди тех, кто подерживал эту кандидатуру были некоторые деятели Рады.

       Через некоторое время инцендент был исчерпан: все присягнули младенцу, включая и самого князя Владимира Андреевича, царь выздоровел, а сам царевич не дожил до года. Но осадок остался и через 12 лет Иван Грозный писал Курбскому, что "Селивестр с Адашевым, забыв царские благодеяния, младенца нашего хотели погубить, воцарив князя Володимера". Когда пало правительство Избранной Рады Селивестра постригли в монахи и отправили сначала в Кирилло-Белозерский, а затем в Соловецкий монастырь. Алексей Адашев и его брат Данило были посланы на службу в Ливонию, где шла война. Через некоторое время Алексея уж не было в живых, а Данило же был заключен в тюрьму и через два года казнен.

       Считалось, что расхождения между Иваном и Избранной Радой лежали в области внешней политики. Царь Иван обвинял Селивестра и Адашева в том, что они выступали против Ливонской войны и в "супротисловии". Адашев и Селивестр, умные и одаренные политики, могли после начала конфликта с Ливонией, когда стало ясно, что Великое княжество Ливонское и Польша будут в этой войне противниками Росии, убедиться в бесперспективности и советовать царю найти пути, чтобы с честью выйти из тяжелой ситуации. Чувство реальности не позволяло вести на юге прежнего восточного направления внешней политики. Селивестр и Адашев знали, что за спиной крымского ханства стояла могучая Османская империя. Только оборона,- никаких наступательных действий против Крыма,- этот вариант был единственно возможным. Недаром в посланиях Курбскому царь Иван не решился повторить ложь о тот, что Адашев ссорил Россию с крымским ханом.

       Иван Грозный связывает свой разрыв с советниками со смертью своей первой жены - царицы Анастасии, прямо обвиняя вчерашних временщиков в убийстве. В плохих отношениях с деятелями Избранной Рады были родственники Анастасии - Захарьины.Придворные ссоры между Захарьиными и временщиками после смерти царицы приобрели в глазах царя зловещий оттенок, он особенно охотно припоминал чужую вину. Однако раздоры из-за Анастасии стали лишь последней каплей в разладе между царем и советниками. Именно охлаждение отношений заставило Ивана IV поверить вздорным обвинениям. Психологический конфликт заключался в том, что и Адашев и Селивестр и их сподвижники были людьми очень властными, с сильной волей. Но крайне властолюбив был и царь Иван. Как человек легко поддающийся впечатлениям, царь Иван мог какое-то время терпеть подчинение чужой воле: я мол самовластен, что могу даже позволить слушать советов подданных. Но как легко он привязывался к людям, так же легко и расправлялся с бывшими любимцами. Должно быть, Адашев и Сильвестр переоценили свое влияние на царя и не заметили того момента, с которого царь стал подчиняться им со все большей неохотой. И тогда привязанность царя к своим советникам превратилась в жгучую ненависть.

        Но этот психологический конфликт был следствием другого конфликта - между разными представлениями о методах централизации страны. Структурные реформы, которые проводило правительство Избранной Рады, как и всяки структурные реформы, шли медленно, их плоды созревали не сразу. Нетерпеливому человеку, каким и был царь Иван, казалось, что результатов-то и нет, что ничего не сделано.

       Ускоренный путь централизации в условиях России XVI века был возможен только при использовании террора. И прежде всего потому, что еще не был сформирован аппарат государственной власти. В годы правления Избранной Рады суд кормленщиков на местах был заменен управлением через выборных из местного населения, но выполняющие свои управительные обязанности, фактически на общественных началах, губные и земские старосты - это еще не аппарат власти. Центральная власть была слаба, не имела своих агентов на местах.

       Жестокость, террор - показатель слабости власти, ее неумения добиться своих целей обычными путями. Вместо длительной и сложной работы по созданию государственного аппарата царь Иван пытался прибегнуть к наиболее "простому" методу: "не делают - приказать", "не слушаются - казнить". Но этот путь террора был неприемлем для деятелей Избранной Рады и, хотя суровость и жестокость наказаний умещались в систему ценностей века: людей вешали даже по подозрению в разбое, признание добывали с помощью пыток, официально узаконенных, единственным видом тюремного заключения считалось пожизненное, от служилых людей требовалось беспрекословное подчинение, это не было атмосферой массового террора, всеобщего страха, массового доносительства. 
Отсюда и вытекает сопротивление Сильвестра и Адашева тем или иным начинаниям царя и упорство в проведение в жизнь собственных предначертаний. Конфликт разрешился падением Избранной Рады.

      С. М. Соловьев, отдавая должное Ивану Грозному как крупному государственному деятелю, тем не менее счел необходимым признать: "Человек плоти и крови, он не сознавал нравственных, духовных средств для установления правды и наряда или, что еще хуже, сознавши, забыл о них; вместо целения он усилил болезнь, приучил еще более к пыткам, кострам и плахам; он сеял страшными семенами, и страшна была жатва — собственноручное убийство старшего сына, убиение младшего в Угличе, самозванство, ужасы Смутного времени"⁹. Для нас особо важен вывод, который делает С. М. Соловьев: "Не произнесет историк слово оправдания такому человеку; он может произнести только слово сожаления"¹⁰.