Теория и методология исторической науки

Первая плеяда исследователей истории России разделилась на две  основные группы: одни (Татищев, Ломоносов) непомерно возвеличивали историю  Древней Руси, описывали ее только яркими красками, прославляли монархическую форму правления; другие (Щербатов, Шлецер, Болтин) категорически протестовали против этого возвеличения, стремясь к более объективному изложению российского исторического процесса. У части отечественных историков вызывала протест нормандская теория происхождения древнерусской государственности, которую разрабатывали в России представители немецкой исторической школы.

Второй этап в развитии отечественной историографии охватывает первую половину XIX в. Новое поколение российских историков формировалось под влиянием победоносного для России завершения войны с французской наполеоновской армией. Интересы русских историков этого периода (П.Г. Буткова, А.Л. Погодина, И.В. Кириевского, Н.А. Полевого, П.В. Киреевского, , К.С. Аксакова, А.С. Хомякова, В.Н. Лешкова, К.Д. Кавелина, . М.Ф. Каткова и др.) сосредоточились на выяснении исторической роли России во всемирно-историческом процессе. В этот период в исторической науке складываются два основных направления – т.н. западников и славянофилов. Первые подчеркивали сходность и тесную связь исторического развития России с западноевропейскими странами, вторые стояли на позициях ее самобытности, особого пути и особой исторической роли во всемирно-историческом процессе.

Начало третьего этапа  развитии историографии России совпало  с периодом реформ императора Александра II. Во второй половине XIX в. формируются  два новых направления в отечественной  историографии – консервативное и либеральное. Новое поколение  исследователей основной недостаток своих предшественников видело в чрезмерной абстрактности их рассуждений; оно почувствовало потребность в конкретном изучении "русской старины". Типичными представителями консервативного направления являлись К.Н. Бестужев-Рюмин и Н.И. Костомаров. Причем, оба историка тяготели преимущественно к славянофильству и своим "знаменем" выставили "народность". В последствии к этому направлению примкнули Н.Я. Данилевский, К.Н. Бестужев-Рюмин, М.О. Коялович, К.Н. Леонтьев, украинский писатель и историк П.А. Кулиш и даже Н.И. Костомаров, всегда отрицательно относившийся к московскому политическому идеалу. От прежнего славянофильства это направление усвоило понимание истории как "национального самосознания", восхваление всего, что считалось проявлением коренных особенностей "народного духа", и порицание всего, привнесенного историческим процессом, как чуждого народу "заимствования". Самостоятельную группу среди сторонников консервативного славянофильства составляли исследователи, националистические симпатии которых выразились в запоздалой защите автохтонности восточных славян и славянского происхождения династии Рюриковичей (Д.И. Иловайский, И.Е. Забелин, Д.Я. Самоквасов).

Умеренно либеральное  западническое направление в  отечественной историографии занимали Т.Н. Грановский, С.М. Соловьев, Н.П. Павлов-Сильванский, М.М. Ковалевский, В.И. Сергеевич, В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов и др. В соответствии с свойственным им научным мышлением в основе их исторических взглядов лежала идея исторической закономерности. Сводя исторический процесс в основном к изменению государственных форм власти, представители этого направления многие из них отводили истории общественно-экономической жизни подчиненное положение по сравнению с историей политической. Если западники утверждали, что сходное в русской истории с западной есть результат заимствования, "европеизации" России, то представители либерального направления подчеркивали, что это сходство объясняется не заимствованием, а аналогией основных процессов исторического развития.

Таким образом, российская историография 2-й пол. XIX - начала XX вв. являла собой одну из вершин отечественной  культуры и науки "серебряного  века". Разнообразие подходов к историческим событиям и явлениям далекого и недавнего  прошлого обусловило существование научных школ и направлений (исторической, государственной, юридической, социально - экономической и т.д.). Они были представлены блестящей плеядой крупнейших отечественных историков -          С.М. Соловьевым, В.О. Ключевским, С.Ф. Платоновым, С.Ф. Платоновым, М.К. Любавским, А.С. Лаппо - Данилевским, Ю.В. Готье, А.А. Кизеветтером,              А.Е. Пресняковым, Т.Н. Грановским, Н.П. Павлов-Сильванским, А.П. Щаповым, А.А. Шахматовым, А.Д. Градовским, Б.Н. Чичериным, Н.П. Загоскиным,           М.М. Ковалевским, П.Н. Мрочек-Дроздовским, П.Н. Милюковым и др.

Советский период историографии  России характеризуется острой борьбой  против "буржуазной историографии" и утверждением марксистско-ленинского понимания истории. Господствовавшая в стране большевистская идеология требовала от отечественных историков изложения прошлого России только на основе большевистской партийности и классового анализа исторических явлений. Многие профессора - историки "старой школы", так называемые "буржуазные спецы" отстранялись от преподавания исторических дисциплин. Особо непримиримые оппозиционеры, сохранившие прежние свои взгляды, принудительно высылались за границу (А.А. Кизеветтер, А.В. Флоровский,         В.А. Мякотин, А.П. Карсавин и др.).

Усилившаяся идеологизация исторической науки все более сужала возможности для творческой работы ученых старой школы. Во второй половине 20-х гг. начинается новый виток идеологического давления на историков под флагом борьбы с буржуазностью дореволюционной исторической науки, шовинизмом и великодержавностью как наследием дореволюционной буржуазной историографии. В "зоологическом национализме" обвинялись С.Ф. Платонов,        М.К. Любавский, С.В. Бахрушин. Жертвами сталинских репрессий стали такие крупные специалисты по истории России, как А.И. Заозерский, И.М. Андреевский, С.В. Рождественский, Н.П. Лихачев, С.В. Бахрушин, А.Н. Шебунин, А.А. Сиверс и многие другие. В 1930 г. было сфальсифицировано дело группы "буржуазных историков" во главе с С.Ф. Платоновым, в результате которого в тюремных камерах оказался цвет отечественной исторической науки, в большинстве своем специалисты по средневековой России. Во второй половине 30-х гг. началось решительное наступление сталинистов на историческую науку. История была полностью пересмотрена, переработана и превращена в "конкретную науку", "объективную истину", в "грозное оружие в борьбе за социализм", по определению И.В. Сталина. В марте 1935 г. большинство научных трудов дореволюционных историков (как "устаревших") было изъято из библиотек. Доступ в исторические архивы для исследователей фактически был закрыт.

Культ личности Сталина  сопровождался насаждением в  исторической науке догматизма и  начетничества, волюнтаризма в оценке многих исторических событий и фактов, деятельности отдельных исторических личностей; он препятствовал возможности теоретического осмысления собранного наукой конкретного исторического материала, порождал упрощенчество, стремление втиснуть сложный диалектический процесс исторического развития в рамки примитивных схем.

Однако даже в жестких идеологических рамках развитие исторической науки продолжалось. Ценными научными исследованиями по отечественной истории в 30-80-е гг. являлись труды Б.Д. Грекова, Б.А. Рыбакова, П.Н. Третьякова, А.В. Арциховского, Е.В. Тарле. Определенный вклад в историческую науку внесли также советские историки В.И. Пичета, С.А. Никитин, В.А. Колчин, П.П. Смирнов, В.В. Мавродин, М.Н. Тихомиров, В.Т. Пашуто, А.Н. Сахаров, Л.В. Черепнин, Ф.М. Сахаров, А.А. Зимин, В.Б. Кобрин, С.Б. Веселовскоий, Н.Е. Носов, М.Н. Тихомиров, А.Л. Хорошкевич, Р.Г. Скрынников, П.А. Садыков, А.И. Заозерский, В.И. Буганов, Н.А. Воскресенский, М.М. Богословский, Б.И Сыромятников, С.Б. Окунь, А.В. Предтеченский, Н.П. Ерошкин, М.М. Сафронов, А.Я. Аврех, М.Ф Флоринский, И.И. Минц; В.П. Семенников, И.В. Алексеев, В.И. Старцев, Л.М. Спирин, Е.Н. Городецкий, С.Н. Иконников, М.П. Ирошников и др.

Таким образом, советскими историками была проделана значительная работа по изучению практически всех периодов истории российской государственности. Однако, несмотря на оригинальность многих исторических исследований, их насыщенность документальным материалом, изложение истории России осуществлялось, как уже отмечалось, в рамках заданных идеологизированных концепций, ограниченных марксистской методологией и принципами большевистской партийности, что отрицательно отражалось на качестве научных трудов. Историческая наука стала "карманной", шла часто на поводу сиюминутных политических настроений и амбиций советских партийных и государственных руководителей, а историки рассматривались как идеологический актив партии.

Качественно новый, современный  этап в развитии отечественной историографии, начавшийся в конце 80- начале 90-х  гг., характеризуется медленным, эволюционным выздоровлением исторической науки, ее освобождением из-под большевистского диктата, пересмотром многих концептуальных положений о российском историческом процессе. Пионерами нового подхода к освещению истории России явились Ю.Н. Афанасьев, Д.А. Волкогонов, Г.С. Киселев, А. Головатенко и другие сторонники ликвидации "белых пятен" в освещении истории российской государственности.

В поле зрения современных  исследователей находятся, прежде всего, политические и экономические вопросы  отечественной истории, характер и  итоги проводившихся в стране реформ и преобразований.. Современные историки стремятся более глубоко и объективно проанализировать причины возникавших в истории нашего Отечества кризисных явлений, выявить глубинные предпосылки трагических событий в России в 1917 и последующие годы, дать объективную характеристику сущности советской государственности, деятельности коммунистической партии и ее лидеров, очертить круг спорных проблем в истории российской государственности. В последнее полтора десятка лет активно работали на поприще российской исторической науки А.Я. Аврех, Д.Г. Алексеев, Ю.Г. Алексеев, Е.В. Анисимов, В.П. Буганов, С.В. Бушуев, В.А. Георгиев, М.М. Горинов, Л.Н. Гумилев, А.А. Данилов, А.Ю. Дворниченко, В.В. Журавлев, И.А. Заичкин, М.Н. Зуев, П.Н. Зырянов, В.Л. Кавторин, А.Б. Каменский, А.Ф. Киселев, В.Б. Кобрин, А.П. Корелин, Т.П. Коржихина, Л.Е. Лаптева, Л.М. Ляшенко, А.Н. Маркова, А.Н. Медушевский, Г.К. Мельник, С.В. Мироненко, Г.Е. Миронов, И.В. Можейко, В.И. Моряков, Ш.М. Мунчаев, А.Н. Мячин, А.С. Орлов, А.И. Османов, Н.И. Павленко, Б.Г. Пашков, А.Ю. Полунов, С.Г. Пушкарев, А.Н. Сахаров, Л.И. Семенникова, А.С. Сенин, Р.Г. Скрынников, Б.А. Старков, Н.А. Троицкий, В.М. Устинов, В.А. Федоров, В.В. Фортунатов, И.Я. Фроянов, П.П. Черкасов, Д.В. Чернышевский, Ф.Ф. Шахмагонов, Ю.А. Щетинов и др.

За последнее 15 лет  в нашей стране были переизданы труды  русских историков XIX - 1-й половины XX вв. Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, А.А. Кизеветтера, А.А. Корнилова, Н.И. Костомарова, С.Ф. Платонова, А.Е. Преснякова, Л.А. Тихомирова, Н.П. Павлова-Сильванского, Д.И. Иловайского, Б.А. Рыбакова, известных русских мыслителей Н.А. Бердяева, П. Флоренского, Н.Ф. Федорова, Г. Федотова, С.Л. Франка, Питирима Сорокина, Н.Н. Суханова и др., в трудах которых освещались исторические и философские проблемы российской государственности. В 90-е гг. изданы труды и мемуары известных российских реформаторов, государственных, политических, общественных и военных деятелей - М.М. Сперанского, К.П. Победоносцева, С.Ю. Витте, П.А. Столыпина, А.И. Деникина, П.Н. Милюкова, В.В. Шульгина, Ф.К. Дана, П.Б. Струве, некоторых советских политических деятелей: Н.И. Бухарина, А.И. Рыкова, Л.Д. Троцкого и др. В 1990-е гг. в нашей стране были переизданы труды по истории России и СССР зарубежных исследователей - Н. Верта, М. Восленского, Э. Карра, Р. Пайпса, М. Раева, Джузеппе Боффа, М. Ферро, Р. Арона, Роберта Такера, Дж. Буффа и др.

Несмотря на трудности  переживаемого российским обществом  периода, отечественные историки сумели сохранить практически все прежние направления исследовательской деятельности и активизировать работу по новым открывшимся проблемам. Они стремятся противодействовать легковесному обращению с отечественным прошлым, его вульгарной политизации как слева, так и справа. В научный оборот вводятся новые, ранее недоступные для исследователей документы, делаются попытки, наряду с традиционными, применять новые методологические приемы научных исследований. Уже в конце 80 - начале 90-х гг. многие историки стремительно шагнули за "красные флажки" идеологических табу, чтобы приступить к объективному, научному рассмотрению наиболее сложных и запутанных периодов и проблем нашей отечественной истории.

6. Место и роль России во всемирно-историческом процессе.

История нашей страны является составной частью мирового исторического процесса и не может рассматриваться вне его контекста. Однако существует ряд противоречивых мнений по поводу места и роли России в мировом сообществе. Борьба мнений развернулась между сторонниками материалистической (марксисткой) методологии  и сторонниками цивилизационного подхода, а также  по вопросу к какой цивилизации ближе оказалась Россия: Восточной или  Западной.

Марксистская (материалистическая) концепция. Советская историческая наука утверждала, что исторический путь России - это путь Западной Европы, согласно материалистической концепции ОЭФ К. Маркса. Однако события конца XX века в России показали несостоятельность данной теории применительно к истории нашей страны: « передовое» социалистическое общество рухнуло в одночасье, кроме того, выявилась парадоксальная вещь: продвигаясь впереди  всех по этапам общественного развития, Россия так и осталась страной второго эшелона, «догоняющей», как в экономическом, так и  в социально-политическом плане.

Напрашивается вывод: под  заранее выбранную концепцию подобрали  исторические факты из отечественной истории и согласно заданной теме определили исторический путь общественного развития, однако путь этот оказался в никуда.

Цивилизационный подход (Западники) – считают, что путь России – это путь Западной Европы, в котором большевистский режим 1917-1985г.г. сыграл негативную роль, затормозив прогрессивное развитие страны. Россия « сошла « с цивилизационной магистрали. Лишь с 1991г. в стране возникли условия для ее возвращения в цивилизационное русло.

Цивилизационный подход (Россия - страна Восточного типа). Сторонники данного подхода утверждают, что Россия - страна восточного типа организации общества  и попытки включить государство в русло  европейской цивилизации (принятие христианства, реформы Петра I,  Александра II, модернизация П.А.Столыпина, Сталина) окончились неудачей и лишь усилили черты восточной деспотии.

Евразийство. Идея о Евразийской, особой сущности России присутствует уже на протяжении 2-х веков. Первым, кто открыто сказал об этом – П.Я.Чаадаев в 1836г. В 20-е годы XX столетия среди молодой эмигрантской интеллигенции распространилось течение - Евразийство (Н.С.Трубецкой, Г.В. Фрольский, Ф-Ф Красавин, Г.В. Вернадский и др.). Суть идеи: Россия отличается от Запада и Востока, это особый мир – Евразия. Аргументы: полиэтничность национального состава России, состоящего как из этносов азиатского происхождения, так и европейского и сформировавшего особый народ – евразийский. Подчеркивалось: исключительность, неповторимость российской культуры, симфонизм, соборность, целостность российского мира, выделялась идейно-религиозная основа, идеализировалось значение государства, обладающего сильной властью, но сохраняющего связь с народом. Евразийцев отличало резко отрицательное отношение к Западу считавших западничество чуждым России. Но в конце 20-х годов движение пришло в упадок и распалось.

Россия –  самостоятельная цивилизация. Сторонники другого взгляда считают, что  самостоятельность Российской цивилизации подтверждается:

• особым духовным базисом (православным);
• особой формой общности – соборностью;
• особым отношением к хозяйственной деятельности - нестяжательством. (отсутствие стремления к прибыли)

Все это отличает Россию от приземленного, агрессивно-потребительского, лишенного духовности Запада. Однако выделение особой русской судьбы России нельзя назвать продуктивным в научном плане и особенно опасным в политическом. Это чревато обособленностью страны от всего остального мира и может способствовать росту националистических, даже шовинистских (национальных исключительно крайняя форма национализма) настроений.