Самозванцы на Руси

  Позже в  Москву возвращается иезуит Лавицкий, служивший « дипкурьером »  между Москвой и Ватиканом, но в ответ на новые напоминания  о былых обещаниях Лжедмитрий опять-таки пропускает это мимо ушей и просит, чтобы Лавицкий... разместил  где-нибудь в Европе заказ на печатание  православной литературы на славянском языке. ¹

  Также он требует, чтобы его невеста Марина Мнишек приняла православие.

  Одним словом, настает момент, когда и король Сигизмунд, и папа римский больше не в состоянии обманывать самих  себя. Обоим совершенно ясно, что  ни единого обещания молодой царь выполнять не собирается. Единственное, чего от него удалось дождаться, - это  устройство для находящихся в  царской свите католиков домового костела ( Лжедмитрий резонно заявил боярам: если они сами в свое время  разрешили живущим в Москве лютеранам  устроить церковь и открыть школу, чем хуже поляки и литовцы, которым  негде молиться?).² Марина Мнишек, прибыв в Москву, вынуждена была принять причастие по православному обряду - а по меркам того времени, это был крайне важный и многозначительный шаг...

  И вот тут-то начинаются не просто интриги - сложнейшие, головоломные политические игры. Князья Шуйские и Голицыны через верных людей начинают переписку с королем  Сигизмундом, сетуя, что тот навязал  им в цари совершенно неподходящую и недостойную личность, а посему они, князья, намерены в ближайшее  время свергнуть самозванца и  на его место хотят посадить... сына Сигизмунда, Владислава!³ По всем юридическим нормам того времени князья совершают государственную измену. Что бы ни было в прошлом, на данный момент Лжедмитрий - законный, легитимный государь, венчанный на царство главой православной церкви, приглашенный на трон земским собором из представителей всех сословий. Шуйские и Голицыны - государственный преступники... Однако короля Сигизмунда такие тонкости не заботят, потому что под ним шатается трон. В Жечи Посполитой возникла сильная оппозиция, недовольная Сигизмундом за его женитьбу на австрийской принцессе, эрцгерцогине Констанции Габсбург, в чем многие справедливо усматривают будущее усиление « немецкой партии » в стране. Посланцы оппозиции посещают тайно Москву и предлагают Лжедмитрию... корону Жечи Посполитой! Лжедмитрий дает согласие.

  Всякая тайна - это хорошо забытая истина. А  истина такова: Лжедмитрий I не «убит  возмущенным народом, протестующим против польского засилья», а ликвидирован мятежниками, действовавшими с ведома и согласия короля Сигизмунда, для  которого Лжедмитрий внезапно стал опаснейшим соперником. Шуйский преследовал  свои цели, Сигизмунд- свои, но оба действовали  рука об руку.

  На рассвете 17 мая москвичей будит набат. По улицам бегают посланные Шуйским  « агитаторы», все они кричат: « Спасайте царя от поляков!»

  В последующих  событиях не просматривается ни капли  случайности. Наоборот, все устроено как-то чересчур уж гладко - одновременно блокированы все подворья, где  располагались верные Лжедмитрию поляки, литовцы и « иноземная гвардия», на всех улицах, по которым может  прийти подмога, воздвигнуты баррикады  и рогатки. Ни один правительственный  отряд так и не смог прорваться в Кремль. Князь Константин Вишневецкий  ведет на помощь Лжедмитрию четыреста  всадников - но натыкается на организованный отпор, причем преградившие ему дорогу имеют даже пушку, что для «  стихийно возмутившихся горожан» более  чем оригинально. В Кремле уже  действует « ударная группа»  Шуйского. Убит Басманов, до конца оставшийся верным Лжедмитрию, немногочисленные немцы-алебардщики сложили оружие под напором превосходящего противника. Лжедмитрий то ли сломал, то ли вывихнул ногу, выскочив из высокого окна - и  попал в руки людей Шуйского. Но все же его энергия и воля еще  могли переломить ситуацию даже в  такой момент. Караульные стрельцы, определенно не состоявшие в заговоре, пытаются защищать царя, стреляют по ворвавшимся  во двор мятежникам. Но кто-то из бояр грозит, что пошлет людей в Стрелецкую слободу и велит перебить жен  и детей всех, кто не сложит оружия. Стрельцы отступают. На Лжедмитрия набрасывается  толпа - но он даже теперь, раненый, оглушенный, не теряет присутствия духа, требует  привести свою мать - Марфу Нагую, требует, чтобы его вывели на Лобное место  и там обвинили в самозванстве принародно. Откуда ни возьмись, выныривает князь Голицын, крича, что Марфа  Нагая только что изобличила «  царя» в самозванстве, несколько  человек бросаются на Лжедмитрия и открывают пальбу ( потом на теле насчитают более двадцати пулевых  ран ).

  Так заканчивается  правление Лжедмитрия I, русского царя, которому, чуть ли не единственному  в Европе самозванцу, удалось не просто произвести возмущение, а сесть  на престол и продержаться там  около года, ведя при этом очень  умную политику, которой восхищались  не только друзья, но и недруги Лжедмитрия. Реформы, проведенные Лжедмитрием  были безупречны и хороши.

  Правление Лжедмитрия закончено, но ответ на вопрос - кто такой Лжедмитрий I - так и  не найден. Мы знаем множество фактов о Лжедмитрии, когда он пытался проложить себе дорогу к трону, когда он, будучи властителем России, вел толковую политику, которая была очень благотворна для страны людей, живущих в ней, но все же являются ли Лжедмитрий I и Григорий Отрепьев одним и тем же лицом...

  Дискуссии и споры о личности первого  самозванца самым широким образом  развернулись в России только во второй половине XIX века, правда, еще во второй половине XVIII в. Миллер занимался Лжедмитрием I, склоняясь к убеждению, что царевич  был настоящий. Многие историки сто  лет назад считали, что самозванец и в самом деле был чудесным образом избежавшим смерти сыном  Ивана Грозного. Эта точка зрения берет начало в XVII в., когда немало иностранных авторов придерживались именно ее ( Паэрле, Бареццо-Барецци, Томас  Смит и др.). Однако первым, кто выдвинул версию о подлинности Дмитрия  и горячо ее отстаивал, был француз  Жак Маржерет, который был очевидцем  и участником Смуты и, кроме того, был начальником одного из отрядов  дворцовой гвардии Лжедмитрия.

  Мне кажется, что лучше Маржерета еще никто  не опроверг версии, будто Лжедмитрий был заранее подготовлен поляками и иезуитами, несколько лет воспитываясь ими. Вот, что он писал об иезуитах, якобы «воспитавших» Дмитрия: «Я думаю, что они не смогли бы воспитать  его в такой тайне, что кто-нибудь из польского сейма, а следовательно, и воевода сандомирский, в конце  концов не узнали бы...и если бы он был  воспитан иезуитами, они, без сомнения научили бы его говорить и читать по-латински...». Достоверно известно, что  латинского Лжедмитрий не знал, и подписывая королю и папе послания, даже в своем  имени и титуле делал грубейшие  ошибки: вместо «imperator» - «in Perator», вместо «Demetrius» - «Demiusti»...¹ Кроме того, разве не должен был самозванец взойдя на трон, казнить направо и налево, вырубая всех потенциальных смутьянов? Наконец свержение и убийство Лжедмитрия опять-таки несут на себе отпечаток странной, непонятной торопливости. Есть еще одно доказательство, о том, что Гришка Отрепьев и Лжедмитрий I - совершенно разные люди. Впервые Годунов назвал самозванца «Гришкой Отрепьевым» только в январе 1605г. - когда о существовании самозванца было известно уже несколько лет, когда он со своими отрядами четыре месяца находился в пределах России. Полное впечатление, что Годунов едва ли не до самого последнего момента не знал, кто же такой самозванец... Также, есть прямые сообщения о том, что Гришка Отрепьев прибыл в Москву с войском Лжедмитрия, но был им впоследствии за пьянство и беспутное поведение сослан в Ярославль... Как ни грустно, но истину мы не узнаем никогда. Самозванец мог и оказаться настоящим царевичем Дмитрием. А мог и оказаться жертвой спланированной Романовыми долголетней игры.

  Загадка Лжедмитрия навсегда останется загадкой...

  Глава 3

  На русском  престоле бывали люди большого ума  и не особенно крепкие умом. Гуманисты  и кровопийцы. Созидатели и бездарности. Однако Василий Шуйский, наконец-то осуществивший свою самую заветную мечту - пролезть ( другого слова  и не подберешь) в цари, здесь стоит  особняком - он попросту никакой. Бесцветный. Весь какой-то по-змеиному склизкий. Так и прошел по русской истории бесшумной паучьей походочкой, гнусно прославленный одним-единственным конкретным деянием - тем, что как раз и стал тем камушком, вызвавшим лавину, названную в последствии Смутным временем. Остались лишь полупрезрительные строчки русского историка А. Трачевского: «Этот приземистый, изможденный, сгорбленный, подслеповатый старик, с большим ртом и реденькой бородкой, отличался алчностью, бессердечием, страстью к шпионству и наушничеству; он был невежествен, занимался волхованием и ненавидел все иноземное. Он проявлял мужество и крайнее упорство только в отстаивании своей короны, за которую уцепился с лихорадочностью скряги».

  На третий день после убийства Лжедмитрия собрался народ, чтобы избрать патриарха (Игнатий, ставленник Лжедмитрия, был свергнут во время переворота). Однако как-то так повернулось, что хором зазвучали  слаженные голоса: сначала-де следует  избрать царя, и нет для этого  лучшей кандидатуры, чем прямой потомок  Александра Невского Василий Шуйский, здесь же, кстати и присутствующий... А уж человек-то - золото!¹ Одним словом, Шуйского венчали на царство. По всем правилам... Смута началась с первого же дня правления «царя Васьки». По Москве ползали слухи, что царь Дмитрий Иоаннович жив, а вместо него «зарезали другого». Главным распространителем этих слухов стали дворянин Молчанов и Князь Шаховский - первый, приближенный Лжедмитрия, после его убийства ускакал в Литву, сея по дороге смуту, а то и прямо выдавая себя за спасшегося царя. Именно Молчанов отыскал в Литве самого загадочного после Лжедмитрия I персонажа Смуты - человека, именовавшегося Иван Исаевич Болотников. Ему поручили с небольшим отрядом идти на Русь и воевать с узурпатором Шуйским. Набрав войско из всевозможного сброда, Болотников изложил простую, ясную и, следует признать, привлекательную программу: бояр следовало истребить, а все их

  достояние, включая жен с дочерьми, забрать  себе. Естественно программа была принята с большим энтузиазмом. Чуть позже к Болотникову присоединилось дворянское войско с братьями Ляпуновыми во главе. Но этот неожиданный альянс распался, а через некоторое время  Болотникова и Шаховского отправили  в ссылку, где первый был ослеплен и утоплен в реке.

  ...Россия  полыхала. Обнаружился Лжедмитрий  номер два - и взялся за дело  не без размаха. Собранная им  армия подошла к Москве и  укрепилась в селе Тушино, за  что второй самозванец получил  прозвище Тушинский вор. Кто  был второй Лжедмитрий, так и  не выяснено. но с ним связанна  одна интереснейшая загадка: после  его убийства касимовскими татарами  среди вещей «царика» оказались  книги на древнееврейском языке.  Что и позволило выдвинуть  две, в равной степени шизофренические,  гипотезы. Стойкий большевик, поэт  Илья Сельвинский в двадцатые  годы написал пьесу в стихах, где объявил Лжедмитрия II отважным  еврейским юношей, который затеял  весь этот сыр-бор исключительно  для того, чтобы вывести своих  соплеменников из России в  Палестину и создать там новое  государство. Вторая теория предполагает, что Лжедмитрий был агентом  коварных жидомасонов, жаждавших  извести Святую Русь.

  17 июля Шуйского свергли, насильно постригли в монахи, Боярская дума с князем Мстиславским во главе обратилась к королю Сигизмунду, заявив, что согласна избрать русским царем королевича Владислава. Среди присягнувших Владиславу был и Михаил Романов. В Москве наступило время «семибоярщины». А в России тем временем существовало целых пять правительств: так называемое Ярославское, Боярская дума в Москве, атаманы Трубецкой и Заруцкий, Лжедмитрий III в Пскове и Лжедмитрий IV в Астрахани.¹

  Самозванцев в конце концов вывели всех до единого. Четырехлетнего сына Марины Мнишек и  Лжедмитрия II при большом стечении народа повесели в Москве. 

  Заключение.

  Рассматривая  множество версий реальных и просто неправдоподобных, так и нельзя прийти к выводу, который будет единственно  правильным. С высокой степенью достоверности  можно утверждать одно-единственное: Лжедмитрий кто бы он ни был, достаточно долго прожил в Западной Руси. Что  ни чего не доказывает конкретно, поскольку  с равным успехом может быть приложено  и к самозванцу-уроженцу Западной Руси, и к настоящему царевичу, долго  жившему вдали от родины, от Восточной  Руси.

  Дело даже не в недостатке доказательств, а  в личности Лжедмитрия I. Перед нами - человек, собиравшийся царствовать  всерьез и надолго, а потому не склонный каким бы то ни было образом  наносить ущерб Московскому государству  либо православной вере. Человек умный, ничуть не жестокий, не чванный, склонный к реформам и новшествам на европейский  лад.