Русский императорский двор в XVIII веке

     Содержание

Введение…………………………………………………………………………...3

Глава 1. Русский  императорский двор в XVIII веке

1.1. Формирование  русского императорского двора…………………………...4

1.2. Расходование  денежных средств на содержание  двора…………………...6

Глава 2. Прохождение церемоний и торжеств……………………………….....7

Заключение……………………………………………………………………….14

Список литературы………………………………………………………………15

Приложения……………………………………………………………………...16 

     Введение

     Императорский двор России представлял собой целый  мир, сложно вобравший в себя императорскую  семью, придворных кавалеров и дам, приближённых и фаворитов, императорские  дворцы и загородные резиденции, придворных служителей и целые учреждения, обслуживавшие  нужды всех вышеперечисленных. Этот причудливо устроенный организм был, без  преувеличения, основой жизни блестящего русского XVIII в. Ведь именно здесь принимались  наиболее важные политические и дипломатические  решения.

     Беспрецедентные, яркие, увлекавшие как участников, так и зрителей зрелища были неотъемлемой частью любого двора, вне зависимости от места и времени его организации. Власть всегда нуждалась в создании целой системы образов, ей был необходим набор символов и знаков, которые складывались бы в текст, способный рассказать об идеальном государе, прекрасном и цветущем государстве, его великих победах и благородном дворянстве. Церемониал был призван поддерживать престиж монарха и монархии, и для страны, стремившийся к статусу великой державы (а именно так обстояли дела в России в XVIII  в.), становился абсолютным приоритетом.

     Таким образом, во многом скрытый от глаз внешнего наблюдателя механизм двора  оказывался на виду не только у людей, его составлявших, но и у жителей  любой из столиц, а также иностранных  дипломатов, способных рассказать, возвратившись на родину, об ошеломляющих, грандиозных церемониях, устраиваемых, например, в Москве и Петербурге. Как мы видели, русское правительство  не ошиблось: празднества русского двора неизменно производили  на иностранцев ошеломляющее впечатление. Присмотримся же поближе к самой  системе русского придворного общества XVIII в. и одной из основных её функций  — исполнению церемониала. 

     Глава 1. Русский императорский двор в  XVIII веке.

     1.1. Формирование русского императорского  двора.

     В октябре 1721 г. Пётр I принял императорский  титул. За этим последовало учреждение придворных чинов и должностей, что  и стало началом формирования российского императорского двора  раннего нового времени. Придворные чины как таковые не были, конечно, новостью для русских аристократов. Однако как «содержание» целого ряда чинов, так и, в немаловажной степени, их внешние формы были Петром радикально изменены. Речь шла уже не о пышности Византии, а о западных образцах.

     В Табели о рангах, обнародованной 24 января 1722 г., наравне с гражданскими и  военными чинами были подробно определены и все придворные чины и должности.

     Но  двор XVIII в. — это не просто ряд  должностей, это, как уже говорилось, целый механизм. Во-первых, структура  двора имела тенденцию к динамичному  росту. По мнению историка Л.Е.Шепелева, если в первой половине XVIII в. число  придворных равнялось всего лишь нескольким десяткам человек, то к середине XIX в. оно составляло цифру в несколько  сотен. В 1881 г. придворных было уже 1300, а  в 1914 г. — свыше 1600 человек .

     Во-вторых, двор не представлял собой единства. Помимо собственно императорского двора, существовало несколько малых (великокняжеских), т.е. дворов отдельных представителей правящей династии. При этом каждый из таких дворов имел, хотя зачастую и маленький, но во многом самостоятельный  штат придворных. Так, первым малым  двором в России стал двор любимой  сестры императора Петра II великой  княжны Наталии Алексеевны, образованный в декабре 1727 г. Штат этого двора  состоял всего лишь из одного камергера  князя Сергея Голицына и четырёх  камер-юнкеров: Петра Вольфа, Николая  Стрешнева, Петра Стрешнева и  Василия Лопухина.

     В-третьих, двор был структурой, требующей постоянного, всё возрастающего финансирования.

     1.2. Расходование денежных средств  на содержание двора.

     После смерти Петра Великого в 1725 г. ежегодные затраты на нужды двора составляли 20—25% бюджета страны, и это при том, что сам двор в то время был, как уже отмечалось, относительно невелик. В 1733 г. сумма, полученная придворной конторой для своих нужд, равнялась 260 тыс. руб., а финансовая поддержка всей системы двора в 1785 г. составила 3 млн. руб.

     Несмотря  на выделение столь значительных сумм, на протяжении по крайней мере XVIII в. двор остро нуждался в деньгах. Как же расходовались эти средства? Первое предположение — на содержание дворян-придворных. Источники, однако, говорят об обратном. Во времена  царствования императрицы Елизаветы  Петровны, т.е. в середине столетия, ежегодное жалованье камер-фрейлины составляло 1000 руб., фрейлины — 600, а  камер-пажей — всего лишь 110—140 руб. Более того, существовали категории придворных, например статс-дамы, которые не получали жалованья вовсе. Конечно, не следует забывать и о значительной категории придворных служителей. Работа при дворе многочисленных истопников, скатертников, бочаров, поваров и поварских учеников, водочных и «конфектных» дел мастеров, лакеев, портных, скороходов и многих других оплачивалась намного лучше, чем служба самих придворных. Так, годовое содержание придворного метрдотеля составляло 1200, а интенданта и гардеромейстера — 788 руб. И всё же, даже содержание 300 придворных (как во времена Екатерины II) и нескольких сотен слуг не могла стоить казне суммы в 3 млн. руб.

     Ответ заключается в том, что значительная доля отпускаемых на нужды двора  средств тратилась на сам церемониал. 

     Глава 2. Прохождение церемоний и торжеств. 

     Система русских придворных церемониалов создавалась под сильным влиянием европейских норм. Так, известно, что во время визита Петра Великого во Францию в 1717 г. на него произвели сильное впечатление французское искусство и дворцы французских монархов, особенно Версаль. По возвращении в Россию Пётр I изменил подход к садово-парковому дизайну, заказал Карло Бартоломео Растрелли собственную конную статую, стремился внести существенные корректировки и в строительство Зимнего дворца. Однако дело не ограничивалось прямым копированием западных образцов. Следует скорее говорить о русской транскрипции европейской придворной традиции.

     Об  этом свидетельствует, например, и то, что в целом нормы жизни  при русском дворе не были столь  строгими, как при других европейских  дворах (Франция, Испания). Известно, например, что при дворах европейских монархов придворный этикет требовал как от августейших лиц, так и от их окружения соблюдения жёстко регламентированных правил поведения, иногда доходивших до абсурда.

     Нельзя  сказать, что в России XVIII в. каждый шаг монарха или придворных подвергался  абсолютной регламентации. Напротив, порой  нравы дворца были весьма вольными. Так, Екатерина II постоянно жаловалась своему фавориту князю Г.А.Потёмкину  на то, что во дворце в вечернее и  ночное время полно праздношатающихся. Фрейлины или караульные гвардейцы  могли запросто играть с маленькими великими князьями «в жгуты» или в  прятки, а представительницы женского штата двора, как следует из переписки  Екатерины II, стремясь полюбоваться украшениями  государыни, позволяли себе в её отсутствие приходить в «бриллиантовую комнату», куда вход был строго запрещён. То, насколько свободными были нравы  при дворе, говорит, например, и указ «О представлении государыне императрице  кавалеров, кроме послов и министров  через обер-камергера, а дам через обер-гофмейстерину (11 июля 1762 г.)», который позволяет предположить, что до указанного периода придворные могли представляться императрице напрямую.

     И всё же, когда речь шла не о  дворцовых делах, а о придворном церемониале, каждая деталь имела значение. Такими деталями являлись, прежде всего, элементы костюма. В XVIII в. появляется целый  ряд указов, этому посвящённых: «О неприезде ко двору никому в траурной одежде и в траурных экипажах» (9 октября 1744 г.), «Об уборе дам, имеющих  приезд ко двору» (23 октября 1782 г.), «О назначении, в какие праздники какое платье носить особам обоего пола, имеющим  приезд ко двору» (6 ноября 1796 г.). С другой стороны, нельзя не заметить стремление дисциплинировать участников церемоний  — указы «О ящиках, надеваемых на лиц, разговаривающих в церкви во время богослужения» (9 января 1749 г.); «О неупотреблении табаку в церквах  во время отправления службы» (28 апреля 1747 г.); «О запрещении гвардейцам задерживаться после смены караула  для игр с великими князьями» (времён Екатерины II).  Конечно, абсолютной регламентации подвергались церемонии государственно-представительского характера — коронации, свадьбы, приёмы послов.

     Несомненно, ключевой церемонией двора была коронация. Впервые она состоялась в 1724 г. 15 ноября 1723 г. был опубликован манифест о предстоящей коронации второй супруги императора Петра Великого Екатерины Алексеевны. 25 мая 1724 г. в  главном храме России, Успенском  соборе Московского Кремля, Пётр собственноручно  возложил императорскую корону на её голову. Коронация женщины была открытым попранием русских православных норм (единственное в прошлом коронование  русской царицы произошло в 1606 г., когда Лжедмитрий I, поддержанный поляками, короновался вместе со своей женой  полячкой Мариной Мнишек). В манифесте  о короновании Екатерины Пётр объяснял этот шаг следующим образом. Во-первых, обычай короновать своих  жен существует во всех «христианских  государствах».

     Во-вторых, это в русле существующей византийской традиции. В-третьих, Пётр указывал на «компетентность Екатерины как  правительницы», её доблесть во время  Северной войны, «когда она, отложа слабость женскую, волею с нами присутствовала и елико возможно помогала», «мужески, а не женски поступала». Именно в  процессе этой церемонии установился  ряд традиционных для XVIII в. аспектов коронации: шествие монарха от Успенского собора до Красного крыльца, посещение  могил предков в Архангельском  соборе Кремля, участие в церемонии  парада роты кавалергардов, торжественного обеда в Грановитой палате с последующими многодневными празднованиями, награждением медалями и раздачей денег.

     Особенно  детально был расписан также и  церемониал посольских приёмов, призванный продемонстрировать пышность и великолепие  российского Императорского двора. В 1744 г. при императрице Елизавете  Петровне окончательно выработали «Церемониал  для чужестранных послов при Российском Императорском дворе», который регламентировал  действо от начала въезда гостей в столицу до организации приёма. Этот церемониал должен был отличаться особым блеском и великолепием.

     Участие членов императорской фамилии в  проведении военных церемоний как  высокого, так и низшего ранга  было во многом обязательным. Так, например, при Петре Великом даже сёстры и дочери императора, не говоря уже  о царевиче Алексее Петровиче, достаточно часто присутствовали при спуске на воду нового корабля.

     В XVIII в. в России, как, впрочем, и в  Европе праздники часто завершались  фейерверками. Они вели своё происхождение  от древней традиции и представлений  о «чудесах», свидетельствовавших  о божественной природе власти, и  подчёркивали неизменность этих традиций. В XVIII в., особенно в его первой половине, подобным «чудом» была «огненные  потехи» или фейерверки. Устроенные в честь военных и дипломатических  побед, Нового года, тезоименитства кого-либо из членов императорской семьи и  даже по случаю освящения церкви фейерверки были не просто развлечением столетия, они обладали ещё и своего рода просветительской функцией. Ведь фигуры, сжигавшиеся во время такой «огненной забавы», непременно обладали аллегорическим, а зачастую прямо политическим смыслом.

     Коронации, военные парады и фейерверки были рассчитаны отнюдь не только на дворянство. Зрителями становились представители  самых разных социальных слоёв. В  этом проявлялась особая театральность, свойственная любому действу XVIII в., —  зрелище выплёскивалось на улицу  и каждый столичный житель становился его участником.

     Существовали, однако, и церемонии, рассчитанные на несколько более узкий круг зрителей.

     Речь  идёт, прежде всего, о такой значимой церемонии при русском дворе XVIII в., как императорские выходы. Выход  представлял собой торжественное  шествие членов императорской фамилии  из внутренних апартаментов в собор  или малую церковь Зимнего  дворца и в Тронный зал. Частью этого церемониала было и шествие  в обратном направлении. Выходы подразделялись на большие (в честь крупных церковных  и государственных праздников) и  малые (в дни обычных праздников, по воскресеньям и в другие торжественные  дни). Шествие, в котором принимали  участие как члены императорской  семьи, так и широкий круг придворных и высших чиновников, отражало статус каждого из участников. Представители  династии шествовали в соответствии с принципом старшинства, т.е. согласуясь с правом на наследование престола, придворные — по старшинству рангов и орденов. При этом выход открывали  придворные чины, а замыкали — придворные дамы и высшие статские чины государства.

     К церемониям первого ряда следует  отнести и знаменитые ассамблеи  и балы XVIII в., ставшие для дворянства своего рода формой сословной социализации, с непременной демонстрацией  своего статуса, положения и умения вести себя в обществе. Императорская  семья здесь, конечно, являла собой  эталон, образец для подражания.

     Указом  Петра Великого от 26 ноября 1718 года в России устанавливались ассамблеи. Они стали прообразом знаменитых в будущем придворных балов. Согласно общим правилам, «в котором дому имеет ассамблея быть, то надлежит письмом или иным знаком объявить людям, куда всякому вольно придти, как мужскому полу, так и женскому…  часы не определяются, в котором  быть, но кто в котором хочет, лишь бы не позже положеннаго времени (около 17 часов), также тут быть сколько, кто похочет, и отъехать волен, когда  хочет». Указ также предписывал «во  время бытия в ассамблее вольно сидеть, ходить, играть и в том  никто другому прешкодить или  унижать, также церемонии делать вставаньем, провожаньем и прочим, отнюдь да не дерзает под штрафом великого орла, не только при езде и отъезде поклоном почтить должно». При этом по мысли Петра I, устроитель ассамблеи должен был открыть для гостей сразу несколько комнат своего дома, поскольку собравшиеся приезжали не только танцевать, но и играть в шахматы и шашки (в карты на ассамблеях Петра I не играли), а также наслаждаться курением. Это последнее занятие требовало не только особого места (комнаты или залы), но и подготовки специальных трубок, табака, лучин. Однако если дом хозяина был не особенно велик, такой «курительный салон» устраивался в танцевальном зале, отчего, по воспоминаниям современника, «бывают вонь и стукотня, вовсе неуместным при дамах и при музыке». Сами танцы, впрочем, также носили особый характер. Отнюдь не все дворяне легко справлялись с первыми «па». Потому не считалось предосудительным выйти из круга танцующих и прямо в зале (часто под руководством присутствовавшего учителя танцев) повторить злополучный, неудавшийся элемент танца.