Предпосылки и причины Гражданской войны

      По  инициативе  губернатора  Южной  Каролины У. Гиста власти южных штатов еще в октябре 1860 г. тайно условились о совместном выходе из состава Союза в случае победы республиканцев. Спустя полтора месяца после выборов, 20 декабря, Южная Каролина первой осуществила сецессию. Законодатели штата, собравшись в его столице Чарлстоне на экстренный конвент, приняли декрет, где, в частности, заявлялось: «Существующий ныне союз между Южной Каролиной и другими штатами под названием «Соединенные Штаты Америки» настоящим расторгается». Примеру южнокаролинцев – как и было условлено в затеянной Гистом секретной переписке, последовали Миссисипи (9 января 1861 г.), Флорида (10 января), Алабама (II января), Джорджия (19 января), Луизиана (26 января), Техас (1 февраля). Не везде мнение законодателей было единодушным: так, при принятии решения о сецессии Алабамы голоса, поданные «за» и «против», соотносились как 61 и 39, а в Джорджии – 208 и 89¹⁴.

      4 февраля представители шести  из отделившихся к тому времени  семи штатов (делегат от только  что отколовшегося Техаса прибыл  лишь 13 февраля) на конвенте в  Монтгомери {штат Алабама); объявили  об объединении в рабовладельческую Конфедерацию, президентом которой 9 февраля они выбрали крупного плантатора Джефферсона Дэвиса, бывшего в 1853-1857 гг министром обороны США. 18 февраля Дэвис «официально» вступил в должность. Конвент в Монтгомери, провозгласив себя конгрессом, принял и конституцию (8 февраля временную, а 11 марта – постоянную), «узаконившую» рабство на Юге.

      Война надвигалась неотвратимо, и события, ставшие ее началом, уже разворачивались близ Чарлстона. Выйдя из состава Союза, власти Южной Каролины прекратили поставку продовольствия федеральному гарнизону в форте Моултри, расположенному на северной стороне прилегавшей к Чарлстону бухты. Фактическое установление блокады и возможность новых осложнений побудили командующего гарнизоном Моултри, 55-летнего майора Р.Андерсона поздно вечером 26 декабря тайно переправить всех своих людей в стратегически более выгодно расположенный форт Самтер, который находился на острове посередине бухты, при выходе из нее. Мятежники, только утром обнаружившие «пропажу» гарнизона Андерсона и появление его на Самтере, пришли в ярость: ведь до этого они рассчитывали на «мирную» капитуляцию Севера. Теперь же становилось все яснее: войны не избежать!

      А положение в Самтере стало  просто отчаянным: запасы продовольствия и питьевой воды (прежде ее доставляли с материка) были на исходе. Еще остававшийся в Белом доме президент Дж. Бьюкенен сделал жест, демонстрирующий его готовность помочь людям Андерсона: 9 января в бухту Чарлстона вошел большой пассажирский пароход «Звезда Запада», на котором было продовольствие для Самтера и около 200 солдат для усиления его гарнизона. безоружному пароходу несколько залпов, он развернулся и уплыл. Андерсон, видевший эту сцену со стен Самтера, запретил канонирам поддержать «Звезду Запада» огнем: у него была инструкция министра обороны Дж. Флойда (тот тайно симпатизировал мятежникам и в последние недели своего министерства отправил на Дальний Запад 15 тыс. солдат федеральной армии из имевшихся тогда у Союза 16 367, фактически выведя этим их из строя) «избегать любой акции, которая повела бы к ненужному провоцированию агрессии».

      Время шло, и близился день, когда новоизбранный  президент Линкольн должен был занять кабинет в Белом доме. 11 февраля  он выехал в Вашингтон из столицы  Иллинойса Спрингфилда, где жил до этого. По пути Линкольн останавливался в ряде городов, выступая с речами, что должно было способствовать и укреплению его популярности, и разъяснению позиции будущей администрации по поводу положения в стране. Вскоре он прибыл в Вашингтон.

      4 марта, невзирая на мольбы руководителей службы безопасности (у них были серьезные основания опасаться попыток покушения), Линкольн поднялся на трибуну перед недостроенным зданием Капитолия и – теперь уже в качестве президента – произнес небольшую речь. Президент призвал южан к примирению, сказав: «Мы не враги, но друзья. Мы не должны быть врагами».(1)Он заверил южные штаты, что все опасения по поводу возможной угрозы их собственности (каковой считались и негры-рабы) и безопасности со стороны новой администрации напрасны. Линкольн особо подчеркнул, что разделение США на два государства противоестественно и эти новые образования, Союз и Конфедерация, не могут быть долговременными.

      Нового  президента сразу же ввели во все  детали сложнейшей ситуации с Самтером. 9 марта на встрече со своим кабинетом Линкольн предложил министрам обсудить положение и найти оптимальное решение. Некоторые министры советовали эвакуировать форт ввиду невозможности его защиты, другие же, ссылаясь на то, что, по донесениям Андерсона, в Самтере еще оставалась провизия на 28 дней, предлагали до истечения этого срока не поднимать вопрос об эвакуации. Не занял тогда Решительной позиции и сам президент. Опасаясь чем-либо спровоцировать мятежников на открытие военных действий, он в конце марта распорядился направить в Самтер небольшую флотилию под командованием Г. Фокса, но не для снятия блокады, а всего лишь для пополнения складов форта запасами продовольствия. Все еще стремясь соблюдать формальные приличия, Линкольн 6 апреля послал губернатору Южной Каролины Ф. Пикенсу уведомление о предстоящей операции и ее чисто мирных целях. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава II. Гражданская война.

      12 апреля 1861 года форт «Самтер» на Атлантическом побережье США неожиданно подвергся мощному артиллерийскому обстрелу. По нему били пушки форта «Джексон», находившегося на противоположном берегу пролива, и три батареи полевой артиллерии. Обстрел продолжался более суток. На территории форта «Самтер» начались пожары, была выведена из строя часть артиллерии.

      В полдень 14 апреля под бой барабанов в форте «Самтер» был спущен звездно-полосатый флаг Соединенных Штатов, гарнизон посажен в шлюпки и отправлен на берег, а сам форт со всеми его мощными укреплениями и почти сотней исправных пушек перешел в руки неприятеля.

      Так началась война, вошедшая в историю под названием гражданской войны в США, или войны Севера против Юга. Она продолжалась четыре года и была одной из самых кровопролитных войн в истории Америки. Война сыграла весьма важную роль в политической жизни этой страны.

      К началу войны на Севере проживали 22 млн человек на Юге – лишь 9 млн, из них 3,5 млн составляли негры-рабы. Значительным было и экономическое превосходство Севера, хотя в известной степени оно было связано с доходами от сельскохозяйственной продукции Юга (промышленность в южных штатах практически отсутствовала). Юг – объективно более слабая сторона, с первых же дней войны повел себя крайне воинственно, его представители на всех уровнях высказывались в категорическом и непримиримом тоне. Южане явно готовились драться не на жизнь, а на смерть, драться до победы, под которой более решительные из них понимали военный разгром Севера, а остальные – «всего лишь» жесткую оборону границ Конфедерации, чтобы северяне ничем не могли нарушить ее политическую и социально-экономическую структуру.

      Север, резонно чувствовавший себя более  сильным, уверенный в казавшихся ему неисчерпаемыми ресурсах, не торопился в бой, наивно считая, что победа гарантирована ему и так. Да и неясная перспектива какого-то (они еще и представить не могли, какого именно!) числа жертв и разрушений, крупных материальных затрат не вдохновляла деловых, экономных северян на немедленную драку. Определенные основания для такой беспечности у северян были, возможно, даже в большей степени, чем это принято считать. По мнению большинства исследователей, лучшая и преобладающая часть американского офицерства сразу же после сецессии уволилась из армии и отправилась в родные южные штаты. Цифры говорят об обратном: из 1108 офицеров, состоявших в армии США на начало 1861 г., лишь 313 (чуть более 28%) подали в отставку и затем вступили в различные армии Юга. Практически все они были южанами и не без определенной логики заявляли, что никто не заставит их воевать против родного штата.  Итак, реальное соотношение налицо: 795 офицеров остались на Севере.

      В апреле время надежд и иллюзий для обеих сторон подходило к концу. Страшная, жестокая война, о которой, как говорят сами американцы, помнят даже грудные дети, родившиеся много десятилетий спустя, уже стучалась в ворота страны, провозгласившей себя самой демократической, самой свободной, самой процветающей на земле, не интересуясь, что думают об этом другие нации. И вот теперь самонадеянные соотечественники сходились лицом к лицу на полях сражений, чтобы огнем орудий и винтовок устроить кровавую проверку всем этим лозунгам, в неоспоримости которых американцы до тех пор не сомневались.

2.1. Булл-Ранское сражение.

      Вечером 20 июля около 65 тыс. американцев, разделенных  на две враждебные армии, стояли у речушки Булл-Ран, готовые начать первое в этой войне братоубийственное сражение в столь неслыханных масштабах. Оно получило имя от маленькой речки, на берегах которой развернулось, хотя отечественные историки с давних пор упорно именуют его сражением у Манассаса. Так когда-то назвала его пресса мятежников, но со временем в США утвердился «северный» вариант, и конечно же логичнее именовать его так. Булл-Ранское сражение в значительной степени определило дальнейший ход войны примерно до осени 1862 г.

      В 2 часа ночи солдат ударной группы разбудили и отправили в обходный 12-мильный марш, который вывел бы их в тыл Борегара. Одновременно Макдоуэлл планировал прямой удар двумя другими группами по каменному мосту через Булл-Ран, а также к югу от Сентер-вилла, где по мнению генерала, противник ожидал главного удара.

      С рассветом обходная группа из двух дивизий во главе с Макдоуэллом, миновав не защищенный противником брод Садли-Спрингс, перешла речку и вскоре оказалась в тылу левого фланга южан. Атака оказалась успешной: не ожидавшие от северян такой прыти, мятежники дрогнули и стали отступать. Не столь удачно развивалась атака через каменный мост, но и там северяне теснили противника. Прискакавший к месту надвигавшейся катастрофы Борегар бросил наперерез наступлению северян резервную бригаду Томаса Джэксона из Виргинии, которой удалось остановить мощный натиск. Это помогло обрести уверенность и другим частям мятежников, впавшим было в панику.

      Бегущие стали останавливаться, возвращаться назад, а северяне бросали в бой  все новые силы. Вот пошла в атаку бригада полковника Уильяма Шермана, будущего героя войны; за это сражение ему вскоре присвоили звание бригадного генерала. Но в целом к тому времени, примерно к 2 часам дня, наступление уже выдыхалось. Многие солдаты находились на ногах по 12 часов, они устали во время обходного марша, от отчаянного боя, да и патроны были на исходе.

      То  здесь, то там солдаты стояли группами, «отдыхая» от боя, а некоторые даже ложились на траву. Другие занялись откровенным мародерством: снимали с убитых южан в качестве «сувениров» ремни, кокарды, вытаскивали из их карманов деньги и разные безделушки. Любопытно, что никто из современников булл-ранского сражения толком не мог вспомнить, что же происходило на этой стадии боя. Из их противоречивых свидетельств, встает картина некоего хаоса: в одном месте северяне продолжали натиск, в другом уже успешно атаковали мятежники, в ряде мест из-за отсутствия патронов завязалась рукопашная. Несколько раз из рук в руки переходило небольшое плато, где стояли два домика, в одном из которых жил свободный негр (редкость для Виргинии тех лет)Дж. Робинсон, а в другом – пожилая, белая вдова Дж. Генри. Постепенно сила натиска северян иссякла окончательно, а мятежники сопротивлялись все ожесточеннее и, переходя в контратаки, отвоевывали одну позицию за другой. Обозначился явный перелом.

      Бригада Кэрби-Смита, получив еще накануне приказ Джонстона немедленно прибыть к Манассасу, примерно в 3 часа дня выгрузилась на этой железнодорожной станции и сразу же ринулась в бой. С особым ожесточением шел в атаку полк луизианских «тигров» (жители почти всех американских штатов и в наши дни любят именовать себя не «виргинец»”, «калифорниец» и т.д., а традиционными именами-тотемами; в частности, в Луизиане такой тотем – тигр), смявший левый фланг северян, который бросился удирать к Сентервиллу. Затем бригада Джубала Эрли нанесла выбивавшимся из последних сил северянам еще один удар. Этого новобранцы Ирвина Макдоуэлла уже не смогли выдержать.

      Началось  повальное бегство, особенно на центральном  участке сражения. Вот эта, завершающая, часть битвы описана современниками с редким единодушием. Лейтенант из 57-го нью-йоркского пехотного полка Дж. Фэвилл даже по прошествии нескольких дней в смятении писал в дневнике: «Все было в спешке и смятении, дороги были забиты фургонами и орудийными батареями, а по обе стороны от них растекались солдаты, постепенно теряя всякое подобие войска и на глазах впадая в безрассудство. Не было ни арьергарда, ни иных образований для сдерживания противника, и если бы он действительно появился, то всех нас без труда захватили бы в плен»¹⁵. И подобных свидетельств можно привести десятки.

      Разгром армии Макдоуэлла мог бы быть полным (ей угрожало и массовое пленение), если бы но стойкость и мужество двух единственных регулярных частей у северян в этом сражении – пехотного батальона Сайкса и кавалерии Палмера. Именно они ненадолго задержали натиск южан и дали возможность отступавшим относительно безболезненно покинуть поле боя. Впрочем, и мятежники были слишком измотаны труднейшим боем, чтобы так уж рьяно преследовать беглецов. Лишь кавалерия Стюарта сделала такую попытку, но удовольствовалась лишь тем, что отогнала следом за умчавшейся вдаль дрожавшей от страха толпой новобранцев части Сайкса и Палмера.

      Немало  сражений было впереди, и число павших в них заставляет американцев содрогаться и сейчас. На этом фоне потери сторон в битве у Булл-Рана почти не воспринимаются, и сама она кажется чуть ли не бескровной. Но тогда, в июле 1861 г., сообщения об этих потерях потрясли всю страну. Северяне потеряли 2645 человек, в том числе 418 убитыми, 1011 ранеными и 1216 пропавшими без вести (в подавляющем большинстве они оказались в плену, хотя кое-кто попросту удрал куда глаза глядят). Войско Борегара и Джонстона потеряло 1981 человека, в том числе 387 убитыми и 1582 ранеными. Северяне даже ухитрились в суматохе отступления довести с собой до Вашингтона 12 пленных, которых в начальной, успешной для войск Союза, фазе сражения было гораздо больше, но почти всех их бросили при отступлении вместе с орудиями, обозами и даже ранеными – все спасали собственные жизни. По заверению Джонстона, южане захватили при Булл-Ране около 5 тыс. винтовок, 500 тыс. патронов, 28 орудий и проч.