Поход ермака

     В конце августа 1581 ода подготовка к походу закончилась. Се казаки и  атаманы были приведены к своеобразной присяге, состоявшей в том, что каждый воин целовал крест и клялся стоять непоколебимо против врага и до конца  быть вкрным казацкому делу. Отслужив молебен, войско погрузилось на струги и, подняв паруса, с попутным ветром двинулось в путь. флотилия, состоявшая из более чем 80 судов, имела внушительный вид. Развевались полковые знамена. Гремела музыка. Провожать ратников вышли все жители Чусовского городка. Несмолкаемо гудели колокола Строгановского собора. Вышел на берег и Максим Строганов, тяжело переживавший опустошение  своих амбаров и кладовых.

     Со  сложным чувством покидал Ермак  Чусовской городок. Не впервые ему  было брать на себя ответственность  за судьбы сотен людей, веривших в  счастливую звезду своего атамана. Но это был необычный поход. Не на волжских купцов вел он преданных  ему казаков, а на смертельную  схватку с чужеземцем, который  позволял себе гордо говорить с самим  самодержцем российским. В дружине  преобладали 18 – 20 – летние юноши, впервые  побывавшие в настоящем деле только на Урале.

     Разные  цели вели людей Ермака в Сибирь. Одних соблазняли сибирские пушные богатства, других влекла свободная  жизнь без дворян и бояр. Третьим  вообще негде было приклонить голову на родной Руси, где их ждала виселица. Для пленных литовцев, поляков  и немцев через Сибирь шел путь на родину. Ратными подвигами они  надеялись заслужить право возвратиться в свое отечество. 

     Судовой караван несколько дней поднимался вверх по реке Чусовой. Берега ее в  те времена никем не были заселены, и казаки без всякой опаски выходили на берег и на ночь разбивали лагерь. С Чусовой предстояло перебраться  на Туру и Тобол. Для этого нужно  было отыскать левый приток Чусовой, который начинался бы поблизости какой – либо речки, впадающей  в Туру. Проводники – коми, которыми Ермака снабдили Строгановы, уверили, что этим условиям вполне отвечает речка Межевая Утка, однако при обследовании ее выяснилось, что она недостаточно глубока и не пригодна для плавания. Из – за мелководья Ермак должен был повернуть назад. Достигнув устья речки Серебрянки, флотилия вступила в ее прозрачные серебристые воды.

     До  глубокой осени шли от устья Серебрянки до ее истока. Зима застала казаков в месте, где в Серебрянку впадает небольшая речка Кокуй. Дальше начинался волок на реку Тагил, приток Тобола. Ермак приказал здесь остановиться и разбить зимний лагерь, укрепив его по обыкновению стоячим тыном.

     За  зиму дружина Ермака значительно  поредела: некоторые казаки погибли  в стычках с местными жителями, малодушные сбежали из лагеря. Весной, когда вскрылись реки, дружина  возобновила поход. Путь лежал на ближайший приток Тагила речку Баранчу.

     В начале августа дружина Ермака подошла  к городку Чимги – тура (современная  Тюмень) и без особых затруднений  завладела им.

     Никаких причин оставаться в Чимге на длительное время у дружины не имелось. Кстати заметить, что, по мнению крупнейшего  историка Сибири С.В.Бахрушина, городка Чимги – тура тогда уже не существовало. Со временем торжества ислама в Сибирском ханстве он пришел в упадок и к моменту прихода русских лежал в развалинах. В 1586 годк царские воеводы не нашли здесь никаких строений и поставили русский город на пустом месте, ,.где прежде бывал град Тюмень”.

     Флотилия  Ермака, пройдя Туру, вышла в Тобол. Впереди, как всегда, шло ертаульное судно. Дозорные первыми заметили большое  движение татар на берегу. Как выяснилось скоро, 6 татарских мурз с большим  войском подстерегали казаков, чтобы  неожиданно напасть на них и разбить. Бой с татарами продолжался несколько  дней. Потери татар были значительными. В руки казаков попала богатая  добыча в виде мехов и продовольствия. По словам летописи, Ермак не смог увезти все на своих судах и часть ценностей зарыл в землю.

     Ермак знал, что главное сражение ждет его на берегах Иртыша, где стоял  Кучум со своим войском, поэтому торопился скорее проделать путь. Струги лишь на ночь приставали к берегу. На ночных станах атаман сам расставлял усиленные караулы и лично проверял их. Под особым контролем находилось боевое оружие. Ермак требовал, чтобы оно всегда было хорошо вычищено и готово к бою. Ермак оберегал дружину от всяких случайностей. Он хотел сохранить до решающего сражения беспокойное войско.

     Прошло  еще несколько дней в труде  и боях. Флотилия достигла левого притока  Тобола – реки Тавды. Проводники сообщили, что вверх по этой реке шла дальше через Камень старинная дорога на Русь. Утомленная дружина разбила  на берегу походный лагерь. Казаки были уже не те, что некогда на Чусовой  беспечно пели задорные песни. Они видели ярость врага и гибель своих товарищей.

     Получив известие о Ермаке, Кучум и его  окружение потеряли покой. В ханскую  столицу стекались князьки, мурзы  и уланы со своими ополченцами. В  Искере идень и ночь шли работы. Улусные люди рыли глубокие рвы, возводили земляные валы вокруг резиденции хана. Кузнецы ковали сабли, копья, наконечники стрел. Превыми в Искер привели своих воинов татарские мурзы с берегов Иртыша и Тобола, а вслед за ними хантейский князь с реки Демьянки по имени Бояр, кодские и обдорские князья, зависимые от Кучума. По приказу хана укреплялись городки на Тоболе и Иртыше.

     Воинство  Кучума представляло обычное феодальное ополчение. В отличие от казачьей дружины, состоявшей исключительно  из добровольцев, оно набиралось в  принудительном порядке из ,,черных”  улусных людей, плохо обученных  военному делу. Правильная организация  была совершенно ему чужда. Его подразделения  состояли из отдельных отрядов, собранных  вассалами хана. Ядро войска составляли ханская конница, в которой наряду с татарами было много бухарцев и  ногаев. Сам Кучум взятием Искера и убийством прежних правителей закончил свои воинские дела. Конницу возглавлял Маметкул (вернее, Мухаммед – кули), по одним источникам, брат, по другим сын, а вероятнее всего, племянник Кучума. Ему же были подчинены и прочие отряды ополчения. В лице Маметкула Ермак имел достойного противника.

     В ставку хана поступали неутешительные известия. Разгром пограничных мурз в устье Туры, неудачные попытки  остановить казаков  у Березового и Караульного яров на Тоболе, наконец, последняя весть с устья Тавды  от Таузака побудили Кучума предпринять  более решительные меры. Не прекращая  фортификационных работ у Искера и на подступах  нему, он послал Маметкула  с отборной конницей навстречу Ермаку. Хорошо знакомой дорогой, по которой  не раз проносились с добычей  его всадники, Маметкул поспешил к  устью Тавды, где, по последним сведениям, находились казаки.но встреча произошла  раньше, ибо Ермак уже оставил  лагерь и плыл вниз по Тоболу.

     К вечеру, когда татарские конники  достигли юрты Бабасана, они заметили плывущее судно. Это был ертаульный струг Ермака. Тотчас же завязалась перестрелка. Татары, войдя на лошадях  в воду, пытались поразить казаков  стрелами, а те, отвечая им редкими  ружейными выстрелами, повернули обратно, чтобы соебиниться со своей флотилией. Маметкул приказал отрезать путь казакам, одиночная стрельба которых не представляла большой опасности. Быть бы Ермаковым разведчикам в плену, если бы подоспевшая дружина не отбила их у наседавших татар.

     Ермак на этот раз не уклонился от боя. По ханским знаменам, развевавшимся  на берегу, он понял, что перед ним  если не сам хан, то его начальный  воевода. Развернувшись фронтом  к берегу, казаки открыли интенсивный  огонь. По приказу Ермака стрельба была организована таким образом, что  пока одни воины стреляли, другие заряжали ружья, поэтому залпы следовали  один за другим с большой частотой. Полудикие степные кони татар  от ружейного треска заметались по берегу,  внося хаос и панику в  татарские отряды. Маметкул приказал своим спешиться и продолжать бой в пешем порядке. Ермак, не давая врагу опомниться, подал клич к атаке. Струги рванулись к берегу. Укрывшись за их бортами, казаки не прекращали пальбы, а затем, высадившись на сушу, бросились в рукопашную схватку.

     Татары, не выдержав дружного натиска казаков, отступили, но наступившая ночь вынудила Ермака оставить преследование. Атаман приказал соорудить на берегу временное  укрепление из жердей и земли. Русские  воины имели в этом большой  опыт, и лагерь скоро был готов.

     Наутро  Маметкул возобновил боевые действия. Татарские всадники приблизились к  самому лагерю, пытаясь нанести урон ,,копейным поражением и острыми  стрелами”. Дружный залп отбросил кучумлян, но те пришли в себя и снова бросились  на казаков.

     Пять  дней держал Маметкул казачий лагерь в осаде. Понеся большие потери и  страшась еще больших, Маметкул прекратил  безрезультатные атаки и покинул  поле боя. Дружинам получила возможность  продолжать путь.

     Бой при Бабасанах, не давший решительной  победы ни той, ни другой стороне, укрепил, однако, уверенность Ермака в победоносном исходе похода, а у Маметкула оставил  надежду на возможность полного  уничтожения малочисленного казачьего  войска. Оба военачальника извлекли уроки из первой боевой встречи.

     Итак, заняв в конце сентября 1582 года Карачинский улус, Ермак стал готовиться к завершающему этапу похода. Близилась  зима, и он должен был торопиться, чтобы до ледостава выйти в  Иртыш, где, как ему донесли, его  ждал сам Кучум с главными силами. Поредевшая в боях дружина насчитывала  не более 800 воинов. Хан следил за движением  Ермака, разослав по всем дорогам дозоры со строгим наказом, ,,чтобы никто  от казаков ни птицею мимо их не пролетел”.

     Погрузив  припасы на струги, Ермак покинул  городок Карачи и 1 октября появился на Иртыше. По многократным опросам  татар он точно знал и типографию окрестностей, и состояние противостоящих ему сил, и характер вражеских укреплений.

     Появление казачьей флотилии не было неожиданностью для татар.

     Первая  ночь на берегу Иртыша была тревожной. Опасаясь нападения, казаки не сомкнули глаз. С Чувашского мыса ветер доносил  чужую речь: воинственные возгласы татар перемежались с молитвами. Там тоже не спали.

     Подготовка  к штурму шла три недели. Воины  залечивали раны, набирались сил. Ночью  неутомимо работала разведка. Сам  Ермак переправлялся на правый берег  и осматривал поле предстоящего боя. Выступление было назначено на 23 октября – день апостола Якова, изображение  которого украшало знамя передового полка.

     Прошла  последняя ночь перед боем. Дружина, разобравшись по полкам, которые теперь имели по 150 – 160 воинов,  слала  на молитву. Каждый сознавал необычную  торжественность наступающего дня. После краткой речи атамана дружина  погрузилась на струги и двинулась  к Чувашскому мысу. Флотилия шла левым берегом, а затем, круто развернувшись вправо, устремилась к Княжьему лугу. Татары не препятствовали высадке. Маметкул со своими воинами ждал приближения врага за засекой, у подножия мыса. Много казаков было убито и ранено. Урок, полученный Маметкулом  в сражении у Бабасан, как видно, не прошел даром. Ермак, ни на минуту не упускавший руководства боем, решил во что бы то ни стало вывеси неприятеля на открытое место и навязать ему рукопашную схватку. Уловив момент, он поднял сигнал к отходу.

     Ермак, сняв со стругов последнюю сотню, сам повел ее в бой. Дружным  натиском пробились казаки к засеке и поставили на ней боевое знамя. Пал раненым Маметкул. Битва была выиграна, но война с  Кучумом еще не закончилась. Хан с войском укрылся за земляным валом Чувашского городка.он не думал складывать оружие и намеревался с рассветом возобновить сражение.

     Казаки  нашли в ханских покоях золото, серебро, каменье многоценное, большое  количество собольих, куньих и лисьих мехов. По волжскому обычаю все ценности тут же подверглись дележу. Но продовольственные  запасы города оказались ничтожными. Ермак понял, почему ханская твердыня так легко досталась его дружине. Искер, не имея ни продовольствия, ни воды (путь к колодцу и Сибирке легко  отрезать), не мог выдержать даже непродолжительной осады.

     Заняв Искер, Ермак решил остаться в  нем на зиму. Созванный казачий  круг утвердил это решение. Царь приказал Ермака и казаков, как только они вернутся к весне из похода, отправить в Чердынь и Камское Усолье для сторожевой службы, оставив в Строгановских городах не более ста человек. Иван IV Грозный пообещал Ермаку и его сподвижникам виселицу во второй раз. Рискуя уклониться в сторону, заметим, что грамота 16 ноября 1582 года является краеугольным камнем ,,строгановской” концепции похода, поскольку в ней категорично утверждается: Строгановы послали дружину Ермака в Сибирь. Но, как видно из обстоятельств появления и самого содержания этой грамоты, обвинение Строгановых в организации похода исключительно на основе доноса их недоброжелателя воеводы Пепелицына, который, чтобы создать нужное впечатление в Москве, подал события в невыгодном для Строгановых свете. Поэтому указания грамоты не могут быть приняты как решающий аргумент в решении вопроса, кто был инициатором и организатором походов Сибирь.