П.А.Столыпин, его политика «просвещенного консерватизма» и аграрная реформа

    Накопленный опыт привел Столыпина к мысли превратить основную массу крестьян в земельных собственников по примеру западных губерний. Он вряд ли был знаком с марксистскими формулами, но не меньше марксистов верил, что бытие определяет сознание. Сперва создать гражданина в виде крестьянина-собственника, тогда сама собой гражданственность привьется на Руси — такова его основная мысль.

    Превращение крестьян в землевладельцев шло  несколькими путями.

    - Укрепление чересполосных участков в собственность. На первом этапе (1907—1910 гг.) в соответствии с указом 9 ноября 1906 г. было «укреплено» 2 млн наделов. Когда нажим местных властей прекратился, процесс укрепления резко сократился. Кроме того, большинство крестьян, желавших продать надел, уже сделали это. Всего в 1907—1915 гг. «укрепленцами» стали 2,5 млн человек —26% крестьян Европейской России (без западных губерний и Зауралья), но почти 40% из них продали свои участки, в большинстве своем переселившись за Урал, уйдя в город или пополнив слой сельского пролетариата.

    - Землеустройство на втором этапе (1911—1916 гг.) по законам 1910 и 1911 гг. давало возможность получения надела в собственность автоматически — после создания отрубов и хуторов, без подачи заявления об укреплении в собственность.

    - В «стародушных» общинах (общинах, где не было переделов с 1861 г. — в основном, на Украине) по закону 1910 г. крестьяне автоматически признавались собственниками наделов. Такие общины составляли 30% от их общего числа. В то же время лишь 600 тыс. из 3,5 млн членов беспредельных общин запросили документы, удостоверяющие их собственность.

    Крестьяне западных губерний и некоторых районов юга, где общины не существовало, также автоматически стали собственниками. Для этого им не требовалось подавать специальные заявления. За Уралом реформа формально не проводилась, но и там крестьяне не знали общинной собственности.

    Будучи  саратовским губернатором, Столыпин в отчете за 1904 год писал: «В настоящее время более сильный крестьянин превращается обыкновенно в кулака, эксплуататора своих однообщественников... Если бы дать возможность трудолюбивому землеробу получить сначала временно, в виде искуса, а затем закрепить за ним отдельный земельный участок, вырезанный из государственных земель или из земельного фонда Крестьянского Банка, причем обеспечена была бы наличность воды и другие насущные условия культурного землепользования, то наряду с общиною, где она жизненна, появился бы самостоятельный, зажиточный поселянин, устойчивый представитель земли»²⁴.

    Что отличало его вариант от кадетской программы? Растянутость во времени — процесс, по Столыпину, мог занять два-три десятилетия. По мнению кадетов, такого времени у России, находящейся на грани взрыва, уже не было. Герценштейн взывал в Думе: «Вы хотите, чтобы зарево охватило целый ряд губерний?! Мало вам разве опыта майских «иллюминаций» 1905года, когда в Саратовской губернии чуть ли не в один день погибло 150 усадеб?! Нельзя теперь предлагать меры, рассчитанные на продолжительный срок, необходима экстренная мера, а принудительное отчуждение и есть экстренная мера!»²⁵ История показала: правы были кадеты. Если бы власть согласилась тогда на принудительное отчуждение с выкупом, в 1917 году у большевиков не оказалось бы на руках главного козыря — лозунга «Земля крестьянам!». Но царь выбрал Столыпина, готового сочетать аграрную реформу с жестким подавлением революции.

    Важное  направление аграрной реформы —  поощрение крестьян переселяться из центральных губерний за Урал. Переселенческое управление подыскивало подходящие для земледелия территории, которые распределялись между губерниями Европейской России, а затем внутри губерний верстались по уездам. Переселенцам обеспечивали льготный проезд по железной дороге и пособие на первичное обустройство. Обычный пассажирский транспорт с массовым движением на восток не справлялся, и в 1908 году сконструировали вагон, получивший название «столыпинский». Ниже обычного пассажирского, но значительно выше товарного, он имел подсобные помещения для утвари и живности (в советские времена такие вагоны приспособили для перевозки заключенных: оборудовали внутри решетками и коридором, подсобные помещения использовали под карцеры).

    Столыпин  отнюдь не считал увеличение земельных  наделов и закрепление их в собственность единственным направлением в подъеме земледелия. Рост урожайности и закупок сельскохозяйственной техники, мелкий кредит, ссуды кооперации, льготный отпуск лесоматериалов для постройки домов на отрубах, опытные сельскохозяйственные станции, агрономические школы, разъездные инструкторы, склады сельскохозяйственных орудий, семян, искусственных удобрений, раздача племенного скота — все это быстро повышало уровень производства. Общество «Зерно» устраивало для ознакомления поездки сельской молодежи в славянские страны, главным образом в Чехию.

    Быстрыми  темпами развивалось кооперативное  движение. В 1905—1915 гг. число сельских кредитных товариществ увеличилось с 1680 до 15,5 тыс. Число производственных и потребительских кооперативов в деревне возросло с 3 тыс. в 1908 г. до 10 тыс. в 1915 г. Многие экономисты разной политической ориентации приходили к выводу о том, что именно кооперация представляет собой наиболее перспективное направление развития русской деревни, отвечая потребностям модернизации крестьянского хозяйства.

    В то же время при отсутствии широкого государственного кредита сельскому хозяйству уровень развития кооперации оставался недостаточным для российской деревни.

3.   Основные итоги.

    В крестьянском секторе России наблюдался серьезный   прогресс. Большую роль в этом сыграли урожайные годы и рост мировых цен на зерно. Но особенно прогрессировали отрубные и хуторские хозяйства,  где в большей степени применялись новые технологии, прежде всего травосеяние. Урожайность в них превышала аналогичные показатели общинных полей на 30—50% .

    Значительно повысилась товарность крестьянского  хозяйства, прежде всего за счет хуторов и отрубов. Вводились новые системы земледелия и сельскохозяйственные культуры. От трети до половины единоличников участвовали в кредитных товариществах, что давало им средства для модернизации. Свыше 1,6 млн крестьян посетило сельскохозяйственные курсы.

    В целом же переворот в агроэкономике  и агротехнике не произошел, но при  оценке экономических результатов  важно учитывать, что реформа, рассчитанная на десятилетия, за несколько лет успела лишь уточнить направление и набрать темп. Без крупных кредитов, мелиорации и других мер реформа не способна была дать больших результатов, а такие мероприятия не могли осуществляться без выделения государством значительных средств.

    Община  как орган самоуправления российской деревни не была затронута реформой, но социально-экономический организм общины начал разрушаться. Число поземельных общин сократилось со 135 тыс. до 110 тыс. Особенно быстро процесс происходил в наиболее развитых северо-западных, южных и юго-восточных районах, где община исторически была слабее.

    Некоторые историки считают, что реформа не удалась, так как из общины якобы вышли только 26% крестьян и процесс выхода стал затухать с 1910 г. Но эта цифра учитывает лишь крестьян, укрепивших свои чересполосные наделы в собственность.

    После 1910 г. заявлений об укреплении в собственность  наделов и, соответственно, выходе из поземельной общины поступало все меньше. Но землеустроительные процессы развивались с этого времени все быстрее. Землеустроившиеся после 1910 г. хозяева также становились собственниками.

    Из  общины вышло более трети ее членов, но процесс еще не был завершен. Свидетельством роста этой тенденции является значительное число поданных заявлений о землеустройстве, большую часть которых землеустроители не успели реализовать к маю 1915 г.

    В итоге в центре страны вместе с  членами «стародушных» общин  в разрушение поземельной общины было вовлечено не менее 2/3 бывшего общинного крестьянства. С учетом запада и юга России, Прибалтики, Сибири, где поземельных общин не существовало, большинство крестьянства страны к 1917 г. фактически находилось вне поземельной общины.

    Важно также учитывать, что реформа, рассчитанная как минимум на два десятилетия, только началась, и лишь в 1910—1911 гг. было найдено верное направление ее развертывания.

    При этом реформа оказала благотворное влияние на сохранившиеся общины ряда центральных районов, выявив некоторую ее жизнеспособность. Освободившиеся от потенциальных пролетариев, продавших свои наделы, общины постепенно обращались к использованию прогрессивных методов хозяйствования. Более 2,5 млн заявок на землеустройство были поданы общинами. Сельские общества все чаще применяли многополье и травосеяние, не ставшими, впрочем, преобладающей здесь формой аграрной технологии.

    Происходило   постепенное   прекращение крестьянских выступлений. На первом этапе в 1907—1909 гг. при укреплении наделов в собственность, часто под нажимом земских начальников, число крестьянских выступлений (в основном против произвола властей) начало расти, достигнув в 1910 г. почти одной тысячи. Но после переноса акцента правительственной политики на землеустройство, отказа от принуждения и некоторых экономических успехов крестьянские волнения почти прекратились, сократившись в 1913 г. до 128.

    Главная политическая цель все же не была достигнута. Как показал 1917 г., крестьянство сохранило способность «всем миром» выступить против помещиков (и режима, защищавшего их) под воздействием не столько экономической необходимости, сколько исторической памяти о веках крепостного угнетения, ненависти к барам. В 1917 г. стало очевидно, что аграрная реформа запоздала на 50 лет, но основной причиной ее относительной неудачи явилась социально-политическая половинчатость преобразований, проявившаяся в сохранении помещичьих земель в неприкосновенности.

3.   «Зависеть от царя...»

    Столыпин  не смог бы так долго оставаться на важнейших постах, если бы не сумел выстроить отношения с царем. В глазах  Николая II подозрительные реформы уравновешивались твердостью правительства в борьбе с крамолой. Столыпин верил, что главное — создать слой крестьян-собственников. А когда он появится, тогда и построением правового государства можно будет заняться.

    Но  постепенно между премьером и монархом накапливались шероховатости. В октябре 1906 года Столыпин инициировал отмену некоторых ограничений по отношению к еврейскому населению, не приносивших, с его точки зрения, пользы, но питавших революционные тенденции и дававших материал антирусской пропаганде в США. Предложения были поданы государю. Николай долго держал паузу и ответил лишь 10 декабря 1906 года: «Возвращаю Вам журнал Совета министров по еврейскому вопросу неутвержден-ным. Несмотря на убедительные доводы в пользу принятия положительного решения по этому делу — внутренний голос все настойчивее твердит мне, чтобы я не брал этого решения на себя. До сих пор совесть моя никогда меня не обманывала. Поэтому и в данном случае я намерен следовать ее велениям. Я знаю, вы тоже верите, что сердце царево в руках Божьих. Да будет так. Я несу за все власти, мною поставленные, великую перед Богом ответственность и во всякое время готов отдать Ему в том ответ»²⁶.

    До  определенного момента Николай  игнорировал нападки на Столыпина со стороны правых, обвинявших премьера в либерализме, заигрывании с Думой и даже в узурпации царских прерогатив в военной области. Но когда в начале 1909 года Столыпин самостоятельно провел через Думу и Государственный совет смету создаваемого морского генерального штаба, царь демонстративно не утвердил проект.

    Отношения премьера с императрицей Александрой  Федоровной были натянутыми. Столыпин попросил царя удалить из столицы Распутина, тот со вздохом ответил: «Я с вами согласен, Петр Аркадьевич, но пусть лучше будет десять Распутиных, чем одна истерика императрицы». Александре донесли, что на обеде у жены Столыпина офицеры остались при оружии (что полагалось только за царским столом), в ответ она обронила: «Что же, были до сих пор две царицы, теперь будут три». В период кризиса вокруг морского штаба Александра настаивала на отставке Столыпина. В апреле 1909 года он обсуждал с близкими людьми вопрос о своем уходе.

    В августе — сентябре 1910 года Столыпин совершил поездку в Западную Сибирь, из которой вернулся радостный и полный впечатлений. «Еще десять лет мира и дружной работы правительства, — говорил он, — и Россия будет неузнаваема». Он готовил ряд мер по закреплению переселенцев на новых территориях, в частности путем передачи им земли в собственность. Однако к этому времени звезда Столыпина уже стремительно закатывалась. Поводом к разрыву его с царем стал совершенно второстепенный вопрос о земстве Западного края.

    Столыпин  всегда принимал близко к сердцу все, что делал, а законопроект о земстве Западного края особенно его волновал. Третьеиюньская избирательная система обеспечила преимущество на выборах помещикам. Но в Западном крае, перешедшем под власть России только в XVIII веке, помещики были поляками, а крестьяне — русскими. В результате в Думу прошли только поляки, составлявшие 4 процента населения. Столыпин, выходец из Ковенской губернии и русский националист, заявил о необходимости защитить неокрепшие русские ячейки в их противоборстве с цитаделями польской культуры.