Рассмотрим подробнее, что они  пишут по незначительной оценке  влияния татаро - монгольского ига  на развитие Руси:

      Ключевский В.О.:

          “Прежде всего татары стали  в отношение к порабощенной  ими Руси,   устранявшее   или   облегчавшее   многие   затруднения, какие создавали себе и своей стране северно-русские князья. Ордынские ханы не навязывали Руси каких-либо   своих   порядков, довольствуясь   данью,  даже плохо вникали в порядок, там действовавший. Да и трудно было вникнуть в него, потому что в отношениях между тамошними князьями нельзя было усмотреть никакого порядка. С этой стороны верхнее – волжские Всеволодовичи стояли гораздо ниже своих предков, днепровских Ярославичей. У тех мелькали в головах хоть шаткие идеи старшинства и земского долга; эти идеи иногда направляли их отношения и сообщали им хотя бы тень права. Всеволодовичи XIII в. в большинстве плохо помнили старое родовое и земское предание и еще меньше чтили его, были свободны от чувства родства и общественного долга. Юрий московский в Орде возмутил даже татар своим родственным бесчувствием при виде изуродованного трупа Михаила тверского, валявшегося нагим у палатки. В опустошенном общественном сознании оставалось место только инстинктам самосохранения и захвата. Только образ Александра Невского несколько прикрывал ужас одичания и братского озлобления, слишком часто прорывавшегося в среде русских правителей, родных или двоюродных братьев, дядей и племянников. Если бы они были предоставлены вполне самим себе, они разнесли бы свою Русь на бессвязные, вечно враждующие между собою удельные лоскутья. Но княжества тогдашней северной Руси были не самостоятельные владения, а даннические «улусы» татар; их князья звались холопами «вольного царя», как величали у нас ордынского хана. Власть этого хана давала хотя призрак единства мельчавшим и взаимно отчуждавшимся вотчинным углам русских князей. Правда, и в волжском Сарае напрасно было искать права. Великокняжеский владимирский стол был там предметом торга и переторжки; покупной ханский ярлык покрывал всякую неправду. Но обижаемый не всегда тотчас хватался за оружие, а ехал искать защиты у хана и не всегда безуспешно. Гроза ханского гнева сдерживала забияк; милостью, т. е. произволом, хана не раз предупреждалась или останавливалась опустошительная усобица. Власть хана была грубым татарским ножом, разрезавшим узлы, в какие умели потомки Всеволода III запутывать дела своей земли. Русские летописцы не напрасно называли поганых агарян батогом божиим, вразумляющим грешников, чтобы привести их на путь покаяния. Всех удачнее пользовались этим батогом великие князья московские против своей братии. Особенно явственно обнаружилось это во время единственной московской усобицы, разыгравшейся в княжение Василия Темного. Эта усобица произошла вследствие притязания князя Юрия галицкого, дяди Василиева, занять великокняжеский стол мимо племянника. Этот дядя, опираясь на свое старшинство и ссылаясь на духовную своего отца Димитрия Донского, не хотел признать старшим десятилетнего племянника и в 1431 г. поехал в Орду тягаться с ним. Успех Юрьева притязания перенес бы великое княжение в другую линию московского княжеского дома, расстроил бы порядки, заводившиеся Москвой целое столетие, и грозил бесконечной усобицей. Хан рассек узел: отуманенный льстиво-насмешливою речью ловкого московского боярина Всеволожского, доказывавшего, что источник права - его ханская милость, а не старые летописцы и не мертвые грамоты (т. е. духовная Донского), хан решил дело в пользу Василия”.

           В общем,  Ключевский полагал, что незначительное влияние проявлялось в виде сбора дани и контролирования власти русских князей (т.е. выдача ярлыка на великое правление), но в то же время татаро – монгольские ханы распутывали усобицы русских князей.

           Платонов С.Ф.:

            “ Нас главным образом должен занимать вопрос о степени влияния татар на политический и социальный строй. Эта степень может быть нами угадана по изменениям, во-первых, в порядке княжеского престолонаследия, во-вторых, в отношениях князей между собой; в-третьих, в отношениях князей к населению. В первом отношении замечаем, что порядок наследования великокняжеского престола при татарах, в первое столетие их власти (1240—1340), оставался тем же, каким был до татар, это—родовой порядок с нередкими ограничениями и нарушениями. Великое княжение оставалось неизменно в потомстве Всеволода Большого Гнезда, в линии его сына Ярослава. В течение немногим более 100 лет (с 1212 по 1328) пятнадцать князей из четырех поколений было на великокняжеском столе и из них только три князя захватили престол с явным беззаконием, мимо дядей или старших братьев (сыновья Всеволода. 1) Юрий, 2) Константин, затем опять Юрий, ранее сидевший не по старшинству, 3) Ярослав, 4) Святослав; сыновья Ярослава Всеволодовича; 5) Михаил Хоробрит,. захвативший силой престол у дяди Святослава мимо своих старших братьев, 6) Андрей, 7) Александр Невский, который был старше Андрея и со временем сверг его, 8) Ярослав Тверской, 9) Василий Костромской; сыновья Александра Невского; 10) Дмитрий, 11) Андрей; 12) сын Ярослава Тверского Михаил; 13) внук Александра Невского Юрий Данилович; 14) внук Ярослава Тверского Александр Михайлович; 15) внук Александра Невского Иван Данилович Калита). Если мы обратимся к дотатарскому периоду, в так называемую Киевскую Русь, то увидим там однородный порядок и однородные правонарушения. Очевидно, татарская власть ничего не изменила в старом проявлении этого обычая. Мало того, и этим правом своим она как будто не дорожила и не всегда спешила его осуществлять: самоуправство князей оставалось подолгу ненаказанным. Михаил Хоробрит умер, владея великокняжеским столом и не быв наказан за узурпацию власти. Попранные им права дяди Святослава, санкционированные ранее татарами, не были им восстановлены даже и тогда, когда после смерти Хоробрита власть и стольные города—Владимир и Киев—выпросили себе племянники Святослава, Андрей и Александр. В поколении внуков и правнуков Всеволода Большого Гнезда образовалась даже таковая повадка, которая явно изобличает слабость татарского авторитета и влияния; удельные князья неизменно враждовали с утвержденным татарами великим князем и старались, в одиночку или все сообща, ослабить его. Александр Невский враждовал с великим князем Ярославом Тверским, Дмитрий Александрович — с великим князем Василием Костромским, Андрей Александрович — с великим князем Димитрием Александровичем и т. д. Татары видели все эти свары и усобицы и не думали, что их существование подрывает на Руси значение татарской власти; напротив, не следуя никакому определенному принципу в этом деле, они смотрели на ссоры князей как на липший источник дохода и цинично говорили князю: будешь великим, «оже ты даси выход (т.е. дань), больши», т. е. если будешь платить больше соперника. Зная это, князья прямо торговались в Орде даже друг с другом. Искали, например, великого княжения Михаил Тверской и Юрий Московский, и Михаил посулил больше «выхода», чем Юрий; тоща Юрий «шед к нему рече: отче и брате, аз слышу, яку хощеши большую дань поступити и землю Русскую погубите, сего ради аз ти уступаю отчины моя, да не гибнет земля Русская нас ради, — и шедше к хану, объявиша ему о сем; тогда даде хан ярлык Михаилу на великое княжение и отпусти я». Таким образом, татарская власть не могла здесь что-либо установить или отменить, так как не руководилась никаким сознательным мотивом.      Татары застали на Руси распад родового наследования и зародыши семейно-вотчинного владения; при них продолжался распад, и развивались и крепли зародыши семейно-вогчинного владения. Нарушений этого процесса, давно и глубоко изменявшего основы общественной организации, мы не замечаем.

Во взаимных отношениях северно - русских князей в XIII и XIV вв. несомненно происходят изменения, и, по сравнению их с более древним порядком, мы замечаем, некоторые резкие особенности, которые многие ученые приписывают татарскому игу; но, всматриваясь внимательнее, мы убеждаемся, что причины, вызывавшие эти особенности, действовали в Русской земле и раньше татар. К этим особенностям принадлежат: 1) полное пренебрежение родовым единством; 2) передача владений от отца к сыну, иначе — начало вотчинного наследования; 3) оседание княжеских линий по волостям; князья северо-восточной Руси (первые: Ярослав Тверской и Василий Костромской Ярославичи), добившись великокняжеского престола, не идут из удела княжить во Владимир, а присоединяют его к своему княжеству и управляют им из своих уделов; 4) определение междукняжеских отношении договорами, в которых подробно объясняются все частности совместной деятельности и степень зависимости одного князя от другого. Все исчисленные особенности суть прямое следствие того вотчинного характера, какой усвоила себе княжеская власть с самого начала своей деятельности в Суздальской земле. Доверяя надзор за порядком в Русской земле старшему, великому князю, татары без призыва самих князей не имели ни повода, ни желания вмешиваться в княжеские дела. Наконец, 5) и отношение князей к населению не подвергалось постоянному надзору и регламентации татарской власти, определяясь тем же принципом вотчинности. Полнота княжеского авторитета могла, конечно, вырасти от того, что он опирался на татар, но существо княжеской власти оставалось то же.

      Да  и как татарское влияние на русскую жизнь могло быть значительно, если, завоевав Русь, татары не остались жить в русских областях, богатых неудобными для них лесами, а отошли на юг, в открытые степи? На Руси они оставили, для наблюдения, своих наместников «баскаков» с военными отрадами. Особые татарские чиновники, «численники» или «писцы», изочли и переписали все население Руси, кроме церковных людей, и наложили на него дань, получившую название «выхода». Сбором этой дани и вообще татарским управлением на Руси заведовали в Золотой Орде особые чиновники — «даруги» или «дороги», посылавшие на Русь «данщиков» для дани и «послов» для: других поручений. Русские князья у себя дома должны были иметь дело с баскаками и послами; когда же князей для поклона или дел вызывали в Орду, то там их «брали к себе в улус» дороги, заведовавшие их княжествами. Редко появляясь массами в покоренной стране в начале своего господства, татары впоследствии еще реже появлялись там — исключительно для сбора дани или в виде войска, приводимого большей частью русскими князьями для их личной цели. Этот обычай брать дружину у соседних народов — обычай стародавний; еще в Х и XI вв. князья нанимали себе в помощь варягов, половцев и т. д.” 

            Главная мысль Платонова заключалась  в том, что если и находятся  следы влияния татар в администрации,  во внешних приемах управления, то они невелики и носят характер частных отрывочных заимствований; такие заимствования были и от варягов, и из Византии. Поэтому мы можем далее рассматривать внутреннюю жизнь русского общества в ХШ в., не обращая внимания, на факт татарского ига.

         И следуя, таким образом, мысли 

       Соловьева С. М.,

 который с особым ударением говорил: «Историк не имеет права с половины XIII в. прерывать естественную нить событий, именно, постепенный переход родовых княжеских отношений в государственные, вставлять татарский период и выдвигать на первый план татар, татарские отношения, вследствие чего необходимо закрываются главные явления , главные причины этих явлений».

          Цитата Соловьева очень хорошо  и кратко отражает суть оценки  незначительного влияния татаро – монгольского ига на развитие Руси.

3.3. ОЦЕНКА НЕГАТИВНОГО  ВЛИЯНИЯ ТАТАРО  – МОНГОЛЬСКОГО  ИГА НА РАЗВИТИЕ  РУСИ.

      Оценка негативного влияния татаро  – монгольского нашествия - самая  распространенная в нашей стране, почти во всех школьных учебниках она встречается. Детей в России учат на основе этой теории.

    Но  в чем же она заключается? Эта  точка зрения негативно оценивает  Золотую Орду, интерпретируя её как  “государственного – угнетателя”, как явление непрогрессивное, несовместимое с нормами и представлениями европейской цивилизации (иго). В трудах классиков марксизма термин “татарщина” был синонимом варварства и нес исключительно пренебрежительный смысл.

    Представители этой оценки укоренили в сознании народа тезис , что “монголо – татарское иго отбросило Русь в её развитии на двести лет назад”.

    Представителями этой теории являются Лихачев, Карамзин, Вернадский.

       Карамзин Н.М.:

    Прочитав  только отрывок из книги Николая  Карамзина “предания веков” уже  хорошо прослеживается негатив ко всему татаро – монгольскому народу: он называет их варварами. А уж в полном собрании сочинений “История государства Российского” Карамзин пишет о влиянии татаро – монгольского ига подробно:

    «Нашествие  Батыя испровергло Россию. Могла  угаснуть и последняя искра жизни; к счастью, не угасла: имя, бытие сохранилось; открылся только новый порядок вещей, горестный для человечества, особенно при первом взоре…Сень варварства, омрачив горизонт России, сокрыла от нас Европу в то самое время, когда благодетельные сведения и навыки более и более в ней размножались, народ освобождался от рабства, города входили в тесную связь между собой  для взаимной защиты в утеснениях; изобретение компаса распространило мореплавание и торговлю; ремесленники, художники, ученые ободрялись правительствами; возникли университеты для высших наук; разум приучался к созерцанию, к правильности мыслей; нравы смягчались; войны утратили свою прежнюю свирепость; дворянство уже стыдилось разбоев, и благородные витязи славились милосердием к слабым, великодушием, честию; обходительность, людскость, учтивость сделались известны и любимы. В сие же время Россия, терзаемая монголами, напрягала силы свои единственно для того, чтобы не исчезнуть: нам было не до просвещения!

    … так называемые послы ордынские и баскаки, представляя в России лицо хана, делали, что хотели; самые купцы, самые бродяги монгольские обходились с нами как с слугами презрительными. Что долженствовало быть следствием? Нравственное уничтожение людей. Забыв гордость народную, мы выучились низким хитростям рабства, заменяющим силу в слабых; обманывая татар, более обманывали и друг друга; откупаясь деньгами от насилия варваров, стали корыстолюбивее и бесчувственнее к обидам, к стыду, подверженные наглости иноплеменных тиранов. От времен Василия Ярославича до Иоанна Калиты (период самый несчастнейший!) отечество наше походило более на темный лес, нежели на государство: сила казалась правом; кто мог, грабил; не только чужие, но и свои; не было безопасности ни в пути, ни дома; татьба сделалась общею язвою собственности…

    Внутренний  государственный порядок изменился: все, что имело вид свободы  и древних гражданских прав, стеснилось, исчезало. Князья смиренно пресмыкаясь  в Орде,  возвращались оттуда грозными властелинами, ибо повелевали именем царя верховного…».

    Это не единственное ужасное описание времени  татаро – монгольского ига:

      Артемов В.В., Лубченков Ю.А.

    Наиболее  страшными были первые десятилетия  татаро – монгольского ига. В эти  годы татаро – монголы часто совершали  походы на Русь. По своим последствиям они были нередко ещё более разрушительными, чем само Батыево нашествие. Главной целью походов было получение добычи, включая невольников, а также устрашение оставшихся в живых жителей.

    В первые годы ига население Руси резко  сократилось, немало городов исчезло навсегда, были забыты многие ремесла, прекратилось каменное строительство.

    В свое время Вернадский отмечает влияние  ига на политическую и экономическую  структуру России.

    Вернадский:

    Монгольское правление не могло не отразиться на всей политической и экономической структуре России и оставило много несмываемых следов в русской жизни, которые были очевидны долгое время после ее освобождения. Разорение, вызванное монгольским нашествием 1237 года, было воспринято как национальная катастрофа. Последующее постоянное изъятие из Руси людских и финансовых ресурсов мешало быстрому восстановлению нации. Разрушение во время нашествий большинства русских главных городов нанесло серьезный удар по городской цивилизации, которая расцвела в предыдущий период. Периодические призывы искусных мастеров на ханскую службу полностью дезорганизовали русское промышленное производство. Ряд русских производств, таких, как искусство эмали, филигрань, изделия с чернью, резьба по камню, прекратили свое существование. Но в то время, как ремесло приходило в упадок, земледелие продолжало расширяться и стало основой русской экономики, Именно в монгольский период Россия превратилась в преимущественно аграрную страну.