Молодые годы Екатерины II

Государственное образовательное учреждение 
высшего профессионального образования 
«РОССИЙСКАЯ ТАМОЖЕННАЯ АКАДЕМИЯ» 

Кафедра гуманитарных дисциплин 
 
 

РЕФЕРАТ

по дисциплине «История» 
на тему: «Молодые годы Екатерины II» 
 
 
 

Выполнила: Ю. В. Белоглазова, студентка 1-го курса 
очной формы обучения экономического факультета 
группа МЭ-101 

Руководитель: О.А. Ищенко 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2010

Оглавление

     Детство и  юность будущей императрицы

    Екатерина II, до брака принцесса София Августа  Фредерика Ангальт-Цербстская, родилась 21 апреля 1729 г. в немецком городе Штеттине. Её отец принц состоял на прусской службе и был комендантом, а потом губернатором Штеттина; мать - принцесса Иоганна Елизавета - происходила из старинного Гольштейн-Готторпского герцогского дома.

    Родители  девочки не были счастливы в браке  и нередко проводили время порознь. Отец вместе с армией уезжал воевать против Швеции и Франции на землях Нидерландов, Северной Германии и Италии. Мать отправлялась в гости к многочисленной влиятельной родне, иногда вместе с дочерью. В раннем детстве принцесса София побывала в городах Брауншвейге, Цербсте, Гамбурге, Киле и Берлине.

    Важная  встреча произошла, когда Софии  было уже десять лет: ее познакомили  с мальчиком по имени Пётр Ульрих. Старше её на год, он был таким худым  и длинноногим, что походил на кузнечика. Одетый как взрослый в парик и военный мундир, мальчик постоянно вздрагивал и с опаской поглядывал на своего воспитателя.

    Мать  рассказала ей, что Пётр Ульрих, претендент на престолы России и Швеции, обладатель наследственных прав на Шлезвиг-Гольштейн, приходится ей троюродным братом. Принц - сирота, и попечение о нём вверено случайным людям, которые грубо и жестоко обходятся с ним. София, которая сама не была избалована вниманием и заботой родителей, искренне пожалела его.

    Прошло  несколько лет, и мать Софии вновь  заговорила с ней о странном мальчике по имени Пётр Ульрих. За это время его тётка Елизавета стала русской императрицей. Она вызвала племянника в Россию и объявила своим наследником под именем Петра Фёдоровича. Теперь юноше подыскивали невесту среди дочерей и сестёр европейских герцогов и принцев. Выбор был велик, но приглашение прибыть в Россию на смотрины получила одна София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская. Отчасти - благодаря романтическим воспоминаниям Елизаветы Петровны о своём умершем женихе Карле Августе Голштинском (принцесса София приходилась ему родной племянницей), отчасти же - вследствие интриг принцессы Иоганны.

    В Петербурге София предстала перед  императрицей. Елизавета увидела  совсем юную девушку - высокую и стройную, с длинными темно-каштановыми волосами, белоснежной, чуть тронутой нежным румянцем кожей и большими карими глазами. По-детски непосредственная, живая и весёлая, она умела вести светскую беседу по-немецки и по-французски, рисовала и изящно танцевала, словом, была вполне достойной невестой для наследника престола.

    Елизавете Петровне понравилась принцесса  София, но не понравилась её мать, принцесса  Иоганна. Поэтому первую она распорядилась  «наставлять в православной вере»  и обучать русскому языку, а вторую выслала из России за участие в  политических интригах.

    Принцесса поначалу огорчилась отъезду матери, однако та была всегда весьма строга с  Софией, нередко вмешивалась в  её личную жизнь и стремилась подчинить  своему влиянию весь образ мыслей девушки. Избавление от столь тяжкой опеки быстро примирило принцессу с отъездом близкого человека. Выйдя из-под влияния матери, София по-иному взглянула на мир, в котором теперь жила.

    Девушке грезилось счастье, казалось, что  сбывается услышанное в детстве  предсказание старика - священника.

    С необычайным упорством она учит слова и правила грамматики русского языка. Не довольствуясь часами занятий с учителем, она встаёт по ночам и повторяет пройденное. Да с таким увлечением, что забывает надеть туфли и ходит босиком по холодному полу комнаты. О стараниях и успехах Софии доложили императрице. Елизавета, заявив, что принцесса и так «слишком умна», приказала прекратить её обучение.

    Очень скоро юная София испытала на себе переменчивый нрав императрицы, неуравновешенность жениха, пренебрежение и коварство  окружающих. В 1745г. состоялась её свадьба с Петром Фёдоровичем, накануне которой она приняла православие и получила новое имя. Отныне Софию стали величать великой княгиней Екатериной Алексеевной. Но счастья и уверенности в будущем у неё не было. Много огорчений и страданий причиняли Екатерине отношения с мужем. Пётр Фёдорович с младенчества рассматривался в Европе как наследник нескольких корон. Он рано потерял отца, и его воспитанием занимались придворные, принадлежавшие к противоборствующим политическим партиям. В результате характер Петра Фёдоровича был исковеркан претензиями и интригами окружающих. Екатерина называла в своих записках нрав супруга «упрямым и вспыльчивым». Оба - и муж и жена - были властолюбивы; столкновения между ними бывали часты и нередко приводили к ссорам.

    Императрица смотрела на Екатерину с подозрением. Великой княгине, день и ночь окруженной доносчиками и соглядатаями, приходилось  тщательно контролировать все свои слова и поступки. Узнав о смерти отца, она даже не могла вволю  погоревать. Ее печаль, слезы раздражали Елизавету Петровну, которая суеверно боялась всего, что могло напомнить ей о грядущей кончине. Екатерине было объявлено, что отец её не столь знатен, чтобы о нём долго плакать.

    Положение великой княгини не изменилось и  после того, как у нее родился долгожданный сын-наследник Павел, а потом и дочь. Детей немедленно забрала под свою опеку императрица, полагая, что лишь она сможет воспитать их разумно и достойно. Родителям редко удавалось узнавать, как растут их дети, и ещё реже - видеть их.

    Казалось, судьба посмеялась над Екатериной: поманила её блеском российской короны, но подарила больше тягот и огорчений, чем удовольствий и власти. Но сила характера («закал души», как говорила будущая императрица) позволила  ей не теряться в самые трудные периоды жизни. Екатерина много читала в те годы. Сначала она увлекалась модными романами, но её пытливый ум требовал большего, и она открыла для себя книги совершенно иного содержания. Это были сочинения французских просветителей - Вольтера, Монтескье, Д'Аламбера, труды историков, естествоиспытателей, экономистов, правоведов, философов и филологов. Екатерина размышляла, сравнивала прочитанное с российской действительностью, делала выписки, вела дневник, в который заносила свои мысли.

    Екатерина говорила, что у нее душа республиканца, что она могла бы жить в Афинах и Спарте. Но вокруг была Россия, где, по словам одного из современников  будущей императрицы, даже в столице  улицы вымощены невежеством «аршина в три толщиной».

    И всё же Екатерина успела привыкнуть к этой стране и стремилась полюбить её. Овладев русским языком, она  читала летописи, древние своды законов, жизнеописания великих князей, царей  и отцов Церкви. Не довольствуясь  чтением, она расспрашивала окружающих, ещё помнивших мятежную вольницу стрельцов времён правительницы Софьи, царствование Петра I, который дыбой, кнутом и топором переделывал Россию. Ей рассказывали о суровой царице Анне Иоанновне и, наконец, о восшествии на престол и правлении Елизаветы Петровны. Под впечатлением от всего прочитанного и услышанного Екатерине думалось, что страна может стать могучей и богатой только в руках мудрого и просвещенного государя. И она мечтала взять на себя эту роль. О своем стремлении к власти она писала: «Я желаю только добра стране, куда Бог меня привёл; слава страны составляет мою собственную».

    Пока  это были всего лишь мечты, но Екатерина  с присущими ей настойчивостью и  трудолюбием принялась за их осуществление.

    В сравнении с капризной, стареющей императрицей, слабовольным и непредсказуемым в поступках Петром Федоровичем Екатерина много выигрывала во мнении большинства придворных. Да и иностранные дипломаты отдавали должное великой княгине. За годы, проведенные при дворе, она научилась справляться со своими чувствами и пылким темпераментом, всегда выглядела спокойной и доброжелательной, простой и обходительной. 

    Восшествие  на престол и начало царствования

    Император Петр III собирался 29 июня отметить день своих именин в Петергофе, где его должна была ожидать Екатерина. Воспользовавшись отсутствием императора в столице и испугавшись, что заговор против него раскрыт, 28 июня 1762 г. гвардейские офицеры во главе с братьями Орловыми и Екатерина совершили дворцовый переворот.

    По  закону о престолонаследии Екатерине предназначалась лишь роль регентши при малолетнем наследнике Павле. Но после смерти Петра I, не оставившего после себя наследников мужского пола, Россией управляли в основном женщины, и россияне привыкли к мысли, что страной может руководить государыня.

    Екатерину с ее сильным характером роль регентши не устраивала, к тому же она понимала, что на престоле ее сын сделался бы лишь игрушкой партий, как Петр II.

    Измайловский  и Семеновский гвардейские полки  восторженно поддержали новую правительницу, которая в Казанском соборе Петербурга была провозглашена самодержавной императрицей. В Зимнем дворце был прочитан Манифест о восшествии Екатерины II на престол. Ей присягнули Сенат и Синод

    Таким образом, дворцовым переворотом 28 июня 1762 года на Российский престол, была возведена не случайная женщина, как бывало не раз в истории России, а человек, долго и целеустремленно готовившийся к принятию на себя этой роли.

     Приложение из повести  «Екатерина Великая» Н. Орловой

    Некоторые факты из детства  Фике

     Екатерина II Алексеевна, урожденная Софья Фредерика Августа Анхальт – Цербстская, происходила из немецкого княжеского рода. Фике, так ее ласково называли родственники, всегда, с самого детства, твердо верила, что будет императрицей, хотя для этого не было никаких оснований. Над ней подшучивали, смеялись, но она стояла на своем. И с самого детства она чувствовала необъяснимую мистическую связь с Россией.

     Фике  была совсем маленькой, когда кормилица  рассказала ей о далеком огромном царстве Московии, куда уехал ее брат. У будущей императрицы просто захватывало дух от историй о белой бесконечной земле с народом, сдирающем шкуры животных для одежды. Фике представляла этих страшных людей. Как ходят они по улице: кто волком, кто медведем.  А еще рассказала ей кормилица, что дома у них из чистого льда, как в царстве снежной королевы. Церквей в Московии видимо-невидимо, и все наполовину из чистого золота.

     И потом, когда Фике была уже постарше, при всяком упоминании о Московии у нее почему-то громко стучало  сердце, и щеки покрывал румянец. Таинственная, сказочная и страшная страна! Как часто представляла она ее себе!

     Когда она ездила к бабушке в Гамбург, то впервые услышала от нее о своем  будущем муже Петре III. Он был сыном Анны, дочери Петра Великого, и герцога Гольштейнского, родственника рода Екатерины. Таким образом, будущий император России Петр III являлся Фике троюродным братом.

     Знаменательным  в жизни юной Екатерины стал день, когда ее мать впервые взяла ее на королевский карнавал. Фике шел  тогда четырнадцатый год. С детства Фике мечтала увидеть настоящую королевскую мантию. И вот она перед ней! Королева прусская сидела в белой бархатной мантии, расшитой золотом. Подушки лежали на пунцовом ковре. Королева сидела на золоченом кресле. Вот где Фике хотела бы сидеть!

     Гремела музыка. Слуги сновали между танцующими, разнося на серебряных подносах вина и напитки. Вдруг Фике услышала позади себя голос, говоривший о таинственном предсказателе и хироманте графе Менгдене, который в саду предсказывал всем желающим судьбу.

     Фике  решительно направилась в сад и остановилась чуть поодаль. Около грота стояла целая толпа. Дамы и кавалеры переговаривались вполголоса. В гроте стоял человек, весь в черном, с черной шапочкой на голове. Фике поразили сверкающие глаза, которые, как ей казалось, проникали в самую душу. Вдруг глаза графа взглянули на Фике. Высоко подняв руку в широком рукаве, он указал прямо на нее, и она услышала голос: «На голове этой девочки я вижу царскую корону!»

     Вся толпа оглянулась туда, где стояла девочка. Молча повернувшись, Фике пошла по дорожке сада. Она будет императрицей! Настоящей, могущественной! Она шла так, словно тяжелая царская корона уже украшала ее голову.

     «Вот  и рассуждай: есть ли предчувствие, предначертание, судьба», - вспоминала впоследствии Екатерина Великая.