Французская революция как источник формирования декабристкой идеологии и ее оценка декабристами

2.3. «Русская Правда и программа преобразований в сфере просвещения, судопроизводства и военном деле

«Русская Правда» содержала обширную программу преобразований в области суда, просвещения и печати, свободы совести и взаимоотношений государства с церковью, в военном деле, в сфере правовых вопросов брака и семьи, в национальном вопросе. Судебно-процессуальная система строилась в проекте Пестеля на принципах строго соблюдения законности и всеобщего равенства перед законом. Взятие под стражу и вообще лишение свободы за преступления, указывалось в «Русской Правде», возможно только при условии соблюдения точных законных правил: взять под стражу может только полицейское ведомство при наличии письменного предписания об о причине ареста, а в случае необходимости («взятия с поличным») арестованному должно в течение 24 часов должно быть предъявлено такое «предписание», в противном случае по истечение этого срока он «должен быть немедленно освобожден». Предполагалось, что арестованные будут находиться в специальных «стражных домах, от  правительства назначенных»[2, с.48], и с ними следует поступать «законным образом под опасением строжайшей ответственности», которая должна гарантировать от произвола. «Содержащийся под стражей может принимать посещения от кого желает». Власти могут отказать в «посещениях» лишь «в важнейших только случаях» и обязательно «с письменным объявлением о причинах». Находящегося в заключении всегда взять на поруки. «Никто не может быть судим иным порядком, как обыкновенным законом судебным, и в том именно месте, которое законом определено и назначено; посему никогда не должны никакие чрезвычайные судебные комиссии и чрезвычайные суды быть учреждаемы»[2, с.44], -говориться в «Русской Правде». Пестель указывал, что необходимо строго соблюдать правило, чтобы обвиняемый судился по законам, изданным «прежде преступления в коем обвиняется», причем признавался виновным только тогда, «когда его преступление совершенно доказано». Отменяется смертная казнь. В случае каких-либо нарушений в судебном процессе волостное правление и наместные собрания «имеют право заступиться за членов своих волостей»[2, с.43]. В дальнейшем намечалось также принять меры к тому, чтобы «самоволье (то есть нарушение законов в ссуде) решительно быть устранено»[2, с.46]. Впоследствии предусматривалось разработать и судебно-процессуальный кодекс. Обучение детей, согласно проекту Пестеля, должно проводиться преимущественно в правительственных учебных заведениях; допускается и домашнее образование, правда под надзором правительства. Частным лицам категорически запрещалось «заводить пансионы и другие учебные заведения». Этот запрет Пестель мотивировал невозможностью контролировать частные учебные заведения со стороны правительства. Он придавал исключительно важное значение направлению воспитания: «ничто столь сильно не действует на благоденствие царств и народов, как воспитание»[2, с.56]. В проекте содержится также категорический запрет на учреждение «частных обществ», «хоть открытых, хоть тайных», потому что «первые бесполезны, а последние вредны». Бесполезность первых Пестель видел в том, что их занятия входят «в круг действий самого правительства», вторые вредны потому, что сам факт тайной деятельности заставляет подозревать их в «зловредности», ибо новый общественный порядок «ничего доброго и полезного не принуждает скрывать, на даже, напротив того, все средства дает к их введению и обнародованию законным порядком»[3, с.68]. «Русской Правда» объявляла широкую свободу «книгопечатания». Каждый гражданин, согласно проекту, имел право заводить собственную типографию, однако об этом необходимо известить правительство. Требовалось, также чтобы «на каждой печатанной вещи находилось имя хозяина типографии»[2, с.59]. Запрещалось публикация сочинений, «проповедующих правила, противные законам и чистой нравственности»[2, с.68]. За нарушение этого порядка «сочинитель» должен был отвечать перед «уголовным судом присяжных». На временное верховное правительство возлагалось обязанность разработать, принять и издать специальный закон о печати. В «Русской Правде» провозглашалось свобода совести. Православие объявлялось «господствующей верой великого государства Российского», однако предоставлялась свобода и другим вероисповеданиям, «если только не противны они российским законам, духовным и политическим, правилам чистой нравственности и не нарушают естественных обязанностей человека»[2, с.56].

Своеобразно решался Пестелем вопрос о положении священнослужителей в будущей Российской республики: «духовенство не есть особое сословие, но есть особое звание, исполняющее особые должности»[2, с.89]. Все «духовные лица» суть чиновные особы и вместе с тем российские граждане, как и все вообще чиновники, занимающие какие-либо должности в государственном правление. Согласно проекту, монастыри сохранялись (как мужские, так и женские), но в монашество разрешалось постригаться лицам не моложе 60 лет. Черному (монашествующему) духовенству запрещается занимать какие-либо должности в церковном управлении, «исключая одних монастырей». Пестель предъявлял строгие требования к нравственному и образовательному уровню духовенства. Он указывал, что в «духовное звание» мог поступить любой гражданин, но с условием, чтобы он был безупречной нравственности и получил специально образование в духовных учебных заведениях – «богословских лицеях» при университетах. Каждому духовному лицу предоставлялось право выйти из духовного звания, если он этого пожелает. Временное правление должно было назначить духовным лицам «приличное содержание», избавляющее их от необходимости прибегать к другим занятиям (например,  земледелию) и от требования платы за требы от прихожан. Большое внимание в проекте Пестеля уделяется преобразования в армии. Ликвидируется старая рекрутская система ее комплектования. Вводиться всеобщая воинская повинность, которую отбывали мужчины, достигшие 20-летнего возраста. Срок воинской службы устанавливался не более 15 лет. Допускается и добровольное поступление на военную службу в качестве «вольноопределяющихся». Немедленно ликвидируются аракчеевские военные поселения, как учреждения «бесчеловечное» и невыгодное с финансовой очки зрения. Бесполезное для военного дела и опасное с социальной точки зрения. Пестель предлагал: «отчистить войско от поселян» и «причислить его к общему составу армии», «провести военные поселения в общее земледельческое состояние, составив из оного волости на основании общих правил»[2,с. 98].

В «Русской Правде» детально разработаны гражданские и семейно - правовые отношения. Возрастом совершеннолетия предлагалось считать 15 лет. С этого возраста девушки получают право вступать в брак, юноши же  получают таковое право (равно как и политические права - избирать и быть избранным в органы государственного управления, поступать на военную и гражданскую службу) только по достижении 20-летнего возраста. Над несовершеннолетними детьми родители имели полную власть, но и несут полную ответственность за их воспитание и поступки. «Дети обязаны родителей своих в старости покоить и пропитывать, обращаясь, когда нужно, к общественным вспоможеваниям»[2, с.156]. Брак признается официально зарегистрированным «после церковного об венчания, с уведомлением волостного правления о совершении оного»[3, с.375]. «Телесные недуги», «прелюбодеяния одного из супругов», «несходство нравов» служат каждый в отдельности достаточным основанием для развода. Если у расторгающих брак имеются дети, то им выделяется половина имущества родителей.

2.4. Решение национального вопроса

Своеобразны предложения Пестеля по решению национального вопроса в будущей многонациональной Российской республики. Они отличаются противоречивостью и непоследовательностью. Пестель исходил из двух плохо согласующихся друг с другом принципов: «право народности» и «право благоудобства». Суть их заключалась в следующем. «Народы, подвластные большому государству, - писал Пестель, - и происходящие не от  не от господствующего в оном, но от других племен, желают всегда себе независимости и отдельного политического существования, утверждаясь на праве составлять особые государства и называя оное правом народности (то есть правом на самоопределение). С другой же стороны, стремиться всякое большое государство к установлению границ, крепких местным положением и сильных естественными оплотами, а вместе с тем стремиться и к тому, чтобы силы маленьких народов, его окружающих, умножали силы собственные его, а не силы какого-либо соседственного большого государства, основывая свое стремление и старание на праве безопасности и называя оное правом благоудобства»[2, с.122]. Оба права Пестель называл одинаково законными и справедливыми, однако, по его мнению, право на самоопределение реально можно представить только тем народам, которые имеют силы и возможности «оное сохранить», в противном случае они не смогут «по слабости своей пользоваться самостоятельно политической независимостью»[2, с.136] и неизбежно подпадут под власть «которого либо из больших соседственных государств»[2,с.124]. Поэтому это право для малых народов есть «мнимое и несуществующее». Поэтому, указывал далее Пестель, «лучше и полезнее будет для них самих, когда они соединяться духом и обществом с большим государством и совершенно сольют свою народность с народностью господствующего народа, составляя с ним только один народ»[1, с.147]. Исходя из этих посылок, Пестель считал, что по отношению к народам населяющим Россию, должно действовать «право благоудобства». Исключение он делал лишь для Польши, которая получала политическую самостоятельность при условии, что в ней при помощи русской революции утвердиться демократическая республика и будут проведены те же преобразования, что и России, с которой она вступит в тесный союз,  вследствие коего бы Польша обязалась войско свое присоединить на случай войны к русской армии. План отделения Польши введен в «Русскую Правду» «в предположении» что Польша заслужит самостоятельную независимость поступками своими и образом своего действия в роковое время Российского возрождения и государственного преобразования»[2, с.134]. Однако, отдавая явный приоритет «праву благоудобства», Пестель указывал, что в перспективе «не должно противиться враждебным чувствами и действиями правильному отдельному существованию народов, могущих пользоваться полной политической независимостью»[2, с.156].

Осуществление «права благоудобства» означало бы ассимиляцию всех малых народов России с русским народом. Поэтому слово «русский» у Пестеля обозначало не столько принадлежность к русской национальности, сколько определяла гражданство Российской республики. Вхождение малы народов в состав Российского государства не связывалось с их насильственной христианизацией и русификацией. Не допустима, по мысли Пестеля, никакая дискриминация по национальному признаку: все народы пользуются одинаковыми правами и одинаковыми обязанностями.

Разрабатывая план реализации «плана благоудобства» Пестель не мог не считаться с национальными особенностями разных народов. Помимо «коренного народа русского» (куда он включал также украинцев и белорусов) остальные народы были им подразделены на 10 «разрядов»: «1) племя финское 2) племя латышское, 3) племя молдавское, 4)колонисты, в Россию переселенные, 5) народы кочующие, 6) племя татарское, 7) народы кавказские, 8) казаки, 9) восточные народы сибирские и 10) народ еврейские»[2, с.137], отношении которых, считал он, Временным революционным правлением должны быть решены определенные задачи, связанные с будущностью этих народов в составе Российского государства. Эти задачи подробно излагались в «Русской Правде». Так, применительно к разряду угро-финских племен предлагалось распространить на Финляндию те же законы и тот же образ правления, что и в собственно российских губерниях. По отношению к финно-угорским народам, населявшим северную часть России, «вменялось» особенную обязанность Временного верховного правления «все меры принять для избавления сих племен от частного ига их правителей и для доставления им средств к улучшению их состояния и к водворению между ними просвещения»[2, с.144]. Разряд, куда включалось население остзейского края («жителей губерний Эстляндской, Лифляндской и Курляндской»), подразделял Пестелем на два «рода»: «жителей коренных и пришельцев». «Пришельцы суть немцы, завоевавшие некогда сии страны и разделивши в то время между собой имущество и музы  (хутора) народа, им побежденного»[2, с.133]. Перед Временным верховным правлением ставилась задача «окончательного искоренения остатков феодализма»[2, с.134], установленного пришельцами, и утверждения общероссийских порядков. Новые общероссийские гражданские законы, говорилось в проекте, Временное верховного правления обязано распространить на жителей Бессарабии и колонистов юга России и Заволжья. Особо был выделен Пестелем разряд  «народов кочующих», «которые подразделяется им на две категории: занимающихся скотоводством и «звериной и рыбной ловлей»[2, с.143]. С помощью «кротких мер» и материальной поддержки намечалось в перспективе перевести их на «оседлость». Для этого же предполагалось посылать к ним миссионеров. Кроме того, планировалось определить «удобнейшие места» для устройства «склада различных потребностей, в коих сии народы нуждаться могут»[2, с.145]. Пестель считал, что «сии склады могут со временем в волостные селения обратиться»[2, с.136].

           В разряд «племя татарское» Пестель включил народы, исповедующие мусульманство. «Им дозволяется оной веры держаться и всякое насилие против нее воспрещается»[2, с.125]. Рекомендовалось «дружелюбием и кроткими убеждениями их склонять к восприятию святого крещения, на каковой конец, - писал Пестель, полезно посоветоваться с их духовными чинами»[2, с.121]. В будущем предусматривалось введение запрета на такой «вредный обычай», как многоженство.

«Народы кавказские» подразделялись Пестелем на два разряда – «мирных» (находившихся под властью России и «буйных» (отказавшихся покориться этой власти и боровшихся за свою независимость). Первой группе кавказских народов, считал автор «Русской Правды», временное верховное правление должно ввести на их территорию российскую администрацию и распространить на них общероссийские законы. Вторых предлагалось «силою поселить во внутренность России», чтобы сломить их сопротивление, однако не ставить эту категорию населения вне закона, а предоставить ей все права российского гражданства.

В отношении «народа еврейского» Пестель, видя бесперспективность его ассимиляции, выдвигал утопичный план оказания «содействия евреям к учреждения особенного отдельного государства в какой-либо части Малой Азии»[2, с.121]. Для этого Временное верховное правление должно назначить им «сборный пункт» и дать достаточно русского войска «в подкрепление». Впрочем, Пестель отдавал себе отчет в малой вероятности исполнения этого плана. «Так как сие исполнение, - писал он, - требует особенных обстоятельств истинной гениальной предприимчивости, то и не может оно быть поставлено в непременную обязанность Временному верховному правлению, и здесь упоминается только для того об нем, чтобы намеку представить на все то, что можно было сделать»[2, с.232].

Будущий статус иностранцев в России Пестель определял следующим образом. Он подразделил их на две категории – «подданных» и «неподданых». «Первые суть те, которые постоянное пребывание в России основали и в подданстве  присягнули. Вторые суть те, которые только на время в Россию приезжают или в подданстве присягнули»[2, с.130]. К первой категории он относил остзейских немцев и немцев-колонистов Поволжья и юга России, поляков литовских и белорусских губерний, армян, греков и прочих  «подданных иноземного происхождения», обосновавшихся в России. Всем предлагалось сделать выбор: «желают ли они быть русскими или хотят быть иностранцами»[2,с.121]. В случае отказа “быть русскими” они обязаны подать Временному верховному правлению прошения об освобождении от подданства и тем самым перейти во вторую категорию. «Что же касается до второго разряда, то есть до не подданных иностранцев, то всегда будет Россия всяким гостям рада и  будет им покровительство и всякую любовь оказывать»[2, с.109]. Однако, говорится в «Русской Правде», они не могут иметь в России какое-либо недвижимое имущество, «пользоваться правами политическими, предоставляемыми одним только российским гражданам»[2, с.104], не имеют права «вступать в государственную службу или какую-либо отрасль правления и продолжать оную, исключая министерство просвещения»[1, с.114]. В случае желания кого-либо из них получить все права гражданства требовалось подать прошение о вступление в подданство России и, «вступи в оное, будет он уже признаваться русским»[2, с.112].