Французская революция как источник формирования декабристкой идеологии и ее оценка декабристами

Исходя из принципа верховенства не власти над народом, а народа над властью, право народа избирать свои органы  власти и обязанность власти выражать волю народа, Пестель торжественно провозглашал: «народ российский не есть принадлежность какого-либо лица или семейства. Напротив того, правительство есть принадлежность и оно учреждено для блага народного, а не народ для блага правительства»[2, с.22]. П. И. Пестель первоначально разделял идею конституционной монархии, что нашло отражение в составленной им в 1819 году на   языке «Записке о государственном правление». В самом начале 1820 года Пестель проделал довольно быструю эволюцию взглядов от монархических к республиканским. В своих показаниях на следствии он подробно изложил причины такого перехода. Особенно он подчеркивал влияние книги французского мыслителя Дето де Трасси «Замечание на «Дух законов» Монтескье». «Сочинение Дето де Трасси на французском языке очень сильно подействовало на меня, - показывал Пестель, - он доказывает, что всякое правление, где главой государства есть одно лицо, особенно ежели сей сан наследственный, неминуемо кончиться деспотизмом»[3, с.230]. Пестель видел положительный опыт в современных ему исторических примерах «благодеятельности» именно республиканского образа правления. «Все газеты и политические сочинения так сильно прославляют возрастания в Северных Американских Соединенных Штатах, приписывая сие государственному их устройству, что сие мне казалось ясным доказательством в превосходстве республиканского правления, показывал далее Пестель»[3, с.232]. К тому же он «находил неоспоримые доказательства в непрочности  монархических конституций и полные достаточные причины и недоверчивости  к истинному согласию монархов на конституцию»[3, с.233]. В свежих примерах отказа монархов Португалии, Неаполя, Испании от конституций, которым они присягнули под давлением революционных сил. «Все сие произвело, - делает вывод Пестель, - что я  сделался в  душе республиканец и ни в чем не видел большего благоденствия и высшего блаженства для России, как в республиканском правлении»[3, с.231].

Поэтому, будучи убежденным республиканцем, Пестель требовал не только ликвидации самодержавия, но в любой монархии, даже ограниченной конституцией. Более того, чтобы гарантировать будущую Российскую республику от реставрации монархии, Пестель выступал не только за цареубийство, но и вообще за «истребление всей императорской фамилии», то есть за физическое уничтожение всех возможных претендентов на российский престол.

Будущая Российская республика объявлялась строго централизованным или, как выражался Пестель, «неразделимым» государством. Любая форма федеративного устройства им решительно отвергалась. «Невыгоды» федеративного образования государства Пестель усматривает в следующем. Верховная власть в таком государстве, по его мнению, «не законы издает, но только советы»[2, с.23], так как при самостоятельности отдельных частей в федерации  у верховной власти не окажется «принудительных средств» к приведению законов «во исполнение». В федерации областные интересы неизбежно будут брать верх над общегосударственными. Особый образ правления и особые законы в областях приведут к ослаблению связей между ними, а также к осознанию ненужности верховной власти, следовательно, к распаду государственной организации. «Каждая область, составляя в федеративном государстве, так сказать, маленькое отдельное государство, слабо к целому привязана будет и даже во время войны будет действовать без усердия к общему составу государства, особенно если лукавый неприятель будет уметь прельстить ее обещаниями о каких-нибудь особенных для нее выгодах и преимуществах. Особенно пагубным для нее выгодах и преимуществах»[2, с.27]. Особенно пагубным федеративное устройство будет, по мнению Пестеля, для России, состоящей из «разнородных частей», отличающихся по своему историческому прошлому, языку, вере, обычаям, «и потому, ежели сию разнородность еще более усилить чрез федеративное образование государства, то легко предвидеть можно, что сии разнородные области скоро от коренной России тогда отложатся, и она скоро потеряет тогда не только могущество, величие и силу, но даже, может быть, и бытие свое между большими и главными государствами»[2, с.34]. Согласно проекту Пестеля, Россия подразделяется на десять областей и два удела, каждая область состоит из пяти округов (или губерний), губернии в свою очередь делятся на уезды, уезды на волости. Пестель составил и карту нового административного деления России. Столицей России Пестель определил Нижний Новгород, исходя из следующих соображений: этот город находился в центре государства, на выгодных речных путях (Оке и Волге), здесь ежегодно собиралась Макарьевская (с 1817 года - Нижегородская) ярмарка – «всероссийское торжище» - важный центр торговли Европы с Азией; кроме того, «освобождение России от ига иноплеменного чрез Минина и Пожарского из сего произошло» и «все воспоминания о древности Нижегородской свободою и прямой любовью к отчеству, а не к тиранам дышат». Город по замыслу Пестеля надлежало переименовать во Владимир – «в память великого мужа, введшего Россию в христианский закон»[2, с.23], а прежний город Владимир в Клязмин (ибо расположен на реке Клязьме). Столица вместе с Нижегородским округом (губернией) выделялась в особый «Столичный удел». Предусматривалось необходимые ассигнования («издержки») для устройства (возведения правительственных зданий и прочее).

Управление страной, полагал Пестель, должно строиться по принципы разграничения функций властей. Высший законодательный орган власти - Народное вече. «Народное вече есть одно целое и на камеры (палаты) не разделяется. Вся законодательная власть в нем обретается»[2, С.46] (принцип двухпалатной системы Пестель не признавал). Оно «представляет волю в государстве, душу народа. Никто не может распустить Народного вече»[2, с.26]. Оно избирается путем двухстепенных выборов (сначала жители волости избирают представителей в Окружное наместное собрание, а те - депутатов в Народное вече)» в числе 500 человек сроком на 5 лет, при этом впоследствии каждый год 1/5 часть его состава выбывает, а на ее место выбираются новые депутаты. Народное вече избирает на год своего председателя из числа депутатов, «последний год заседающих». Народное вече объявляет войну, заключает мир, обсуждает и принимает все законы, кроме конституционных («заветных»). Последние «обнародуются и на суждение всей России предлагаются»[2, с.24], и только после их обсуждения и одобрения народом (вероятно, Пестель имел в виду проведение плебисцита[6]) они получают силу закона. Между сессиями Народного веча его функции исполняет Временная комиссия.

Высшая исполнительная власть сосредотачивается в Державной думе, избираемой также на 5 лет Народным вечем из числа кандидатов, представленных окружными местными собраниями. Державная дума состоит из пяти человек. «Ежегодно один из Думы выходит и заменяется другим выбором. Председатель есть член, заседающий последний или пятый год»[2, с.26]. Державная Дума ведет переговоры с иностранными государствами, руководит военными действиями во время войны, но не имеет права ни объявлять войну, ни заключать мирные договоры и прочие трактаты. Она имеет свою канцелярию. «Все министерства и вообще правительствующие места состоят под ведомством и начальством Державной думы»[2, с.24]. Министерства иначе назывались «государственными приказами»: правосудия, просвещения, финансов, полиции, военный приказ.

Дабы законодательная и исполнительная власть «не выходили из своих пределов», учреждается высший контрольный («блюсти тельный») орган - Верховный собор из 120 членов («бояр» или «старцев»), избираемых пожизненно Народным вече из числа кандидатов, выдвигаемых окружными наместными собраниями. На рассмотрение Верховного собора представляются все законы, принятые Народным вече, и ни один из них не может вступить в силу без санкции этого контрольного органа. Однако лишь Верховный собор рассматривает предоставленные ему законы лишь с точки зрения их соответствия конституции, не вникая в содержание («Собор не рассуждают о сущности предметов, а смотрит на одни лишь формы»[2, с.25]). Он посылает своих полномочных представителей в министерства и области. Прерогативой Верховного собора является и назначение главнокомандующего действующей армии. Пестель придавал большое значение Верховному собору как гаранту соблюдения законности. Предусматривалось, что в этот орган избирались наиболее заслуженные и авторитетные граждане страны.

По проекту предлагалось также, что распорядительную власть на местах будут осуществлять окружные, уездные и волостные наместные собрания, а исполнительную – окружные, уездные и волостные правления. Главами окружных и уездных наместных собраний должны стать выборные посадники, а главой волостного собрания - волостной предводитель. Компетенция волостных собраний была довольно широкой: они выслушивали исполнительных органов власти в волости, уезде, губернии - в волостных, уездных и земских правлениях, принимали и рассматривали жалобы на местное начальство, выбирали  новых чиновников местного управления и утверждали прежних, и вообще занимались всеми делами местного значения, «до волости и уезда касающимся». Местные органы власти согласно «Русской Правде», избираются сроком на один год. Выборы являются прямыми и производятся на волостных собраниях. Кратких срок полномочий местных выборных органов власти (за исключением «блюстительной») рассматривались Пестелем как гарантия против узурпации власти.

Все граждане мужского пола, достигшие двадцатилетнего возраста, получали избирательные права (женщины избирательных прав не имели). В конституционном проекте Пестеля отсутствовал избирательный ценз. Чтобы избирать и быть избранным, надо было быть лишь совершеннолетним гражданином Российской республики. Пестель предполагал, что избиратели отдадут предпочтение более просвещенным людям, но ценза грамотности у него в конституции не было: и грамотный и неграмотный  имели одинаковое право голосования. «Каждый гражданин имеет право на занятие всех мест и должностей по государственной службе, - говориться в «Русской Правде». - Одни дарования, способности, познания и услуги служат поводом и причиною к прохождению службы»[2, с.30].

2.2. Демократические преобразования в сфере прав человека и решение аграрно-крестьянского вопроса

 В «Русской Правде» намечена и широкая программа других демократических преобразований, в центре которых находиться охрана личности и частной собственности.

«Личная свобода есть первое и важнейшее право каждого гражданина и священная обязанность каждого правительства, - говориться в «Русской Правде». - На ней основано все сооружение государственного здания и без нее нет ни спокойствия ни спокойствия, ни благоденствия». Провозглашается неприкосновенность личности жилища граждан: «Никто из граждан не должен быть лишен и под стражу посажен иначе как законным порядком и законным образом. Всякое действие, сему противное, наводит строжайшую ответственность на нарушителей. В дом гражданина никто войти не может без его согласия»[2, с.28].

«Священным» и «неприкосновенным» «Русская Правда» объявляла право собственности; определены гарантии защиты этого права. Категорически запрещается конфискация имущества в казну. В случае лишения какого-либо лица всех прав состояния за тяжкое преступление («политическая смерть») имущество следует отдавать его наследникам, а не конфисковать. Допускается изъятие части имущество для уплаты долгов и «пеней».

Провозглашается всеобщее равенство перед законом: все граждане имеют одинаковые права и несут одинаковые обязанности. Ликвидируется сословный строй, основанный на привилегиях одних сословий  и бесправии остальных. Все сословные различия упраздняются, и прежние сословия (дворянство, духовенство, купечество, мещане, однодворцы, крестьяне) сливались в «единое сословие – гражданское». Все граждане впредь должны именоваться «благородными» («ибо рождены во благо»)[2, с.43].

Решение аграрно-крестьянского вопроса. Объявляется полная и безусловная отмена крепостного права. И в первом, и во втором варианте проекта предполагалось, что освобождение от крепостной неволи будет сопровождаться обязательным наделением их землей. Безземельное освобождение по «остзейскому образцу» (проведенное в 1816-1819 годах в Эстонии и Латвии) Пестель именовал «мнимой свободой». Поэтому освобождение крестьян от крепостной неволи связывалось им с решением аграрного вопроса, которому Пестель уделял особенно большое внимание. При этом он исходил из противоречащих друг другу соображений: во-первых, Пестель считал землю, безусловно общественным достоянием, из которого каждый гражданин имеет право на земельный надел, необходимый для обеспечения его жизненных потребностей, во-вторых, он признавал справедливым и существование частной собственности на землю, ибо «труды и работы суть источники собственности, и тот, который землю удобрил и оную способной сделал к произведению разных произрастаний, исключительно должен на ту землю иметь право обладания», к тому же, «дабы хлебопашество могло процветать, нужно много издержек, который тот только сделать согласиться, который в полной своей собственности землю иметь будет», «неуверенность в сей собственности, сопряженная с частным переходом земли из рук в руки, никогда не допустит земледелия к усовершенствованию»[2, с.43].

Пестель стремиться согласовать эти два противоречащих принципа путем деления всего фонда на две части: землю общественную и частную. Общественная земля, согласно «Русской Правде», передается в распоряжение волостному обществу - первичной административной и хозяйственной единице в стране. Волостное общество предоставляет в пользование желающим земельные участки, размеры которых зависят от численности земли. Поэтому общественная земля называлось «волостной». Она не могла быть ни продана, ни заложена, предназначалась для производства «необходимого продукта» и должна была стать гарантией от возникновения безземельной и бездомной бедноты. Каждый гражданин Российской республики, независимо от своего положения и рода занятий, имеет право на получение земельного надела. Для этого он должен приписаться к определенной волости «каждый россиянин, - говориться в «Русской Правде», - будет совершенно в необходимом обеспечен и уверен, что в своей волости всегда клочок земли найти может, который ему пропитание доставит и в коем он пропитание сие получать будет не от милосердия ближних и не отдаваясь в их зависимость. Но от трудов, коих приложит для обрабатывания земли, ему самому принадлежащей, яко члену волостного общества наравне с прочими согражданами»[2, с,33]. Пестель считал также, что таковой «порядок», создавая уверенность гражданина в своем обеспечение, окажет «сильное и благодетельное влияние на нравственность народа».

В общественный земельный фонд, по Пестелю, должны были войти крестьянские наделы, часть казенных и все монастырские земли. Необходимость полной конфискации всех монастырских земель он мотивирован тем, «что ежели монашеский чин с усердием все свои обязанности исполнять будет, то ему не останется времени для управления поместьями»[2, с.42]. Для пополнения общественного фонда предусматривалось и частичная конфискация помещичьим земель. Она затрагивала наиболее крупных землевладельцев. Условия конфискация были изложены Пестелем в наброске – «дополнениях» к «Русской Правде» под названием «Дележ земли». По этому проекту конфискации подлежали земли помещиков, владевших от 1 тысячи и более душ мужского пола, при следующих условиях: если у помещика насчитывалось свыше 10 тысяч десятин земли, то половина ее «отбиралась для волости без всякого помещику возмездия»[2, с.44]; если  же у него было менее 10 тысяч десятин земли, но не более 5 тысяч, половина отбиралась либо за денежное ее вознаграждении (по рыночной цене), либо компенсировалось предоставлением равноценного участка земли в другом месте (вероятно, надо полагать, в многоземельных местностях с редким населением). Частная земля, согласно проекту Пестеля, должна была находиться в свободном товарном обращении и служить «к доставлению изобилия», то есть способствовать развитию частной предпринимательской инициативы в сельскохозяйственной производстве. Земле этой категории могли принадлежать как казне, так и частным лицам. К последим на тот период могли быть отнесены преимущественно бывшие помещики, так как хотя указами 1801 и 1803 годов и разрешалось купцам, мещанам, казенным крестьянам покупать землю, а помещичьим приобретать ее в собственность при переходе в «вольные хлебопашцы», практические результаты этих указов были незначительны и помещики  сохраняли свое монопольное положение земельных собственников. Пестель полагал, что вследствие естественного прироста населения могут возникнуть затруднения в наделения землей из общественного фонда всех желающих. В таком случае «приобретение земель в частную собственность получит сильное поощрение»[2, с.35]. Иначе говоря, рост относительного аграрного перенаселения будет стимулировать развитие частного землевладения. Здесь важным источником пополнения частновладельческого земельного фонда должна была послужить и продажа то части казенных земель, которые не были ранее переданы в пользование волостям. Пестель считал необходимым поощрения частного сельскохозяйственного предпринимательства. Он предусматривал в каждой волости учреждения волостных банков, которые  должны давать ссуды желающим заниматься сельским хозяйством. Поощряясь и предпринимательские товарищества, но при условии, если они не стремятся занять монопольное положение. Вместе с тем Пестель предполагал, что в связи с ростом народонаселения  возрастут и цены на землю, а это «послужит поощрением к направлению капиталов на устройство мануфактур, фабрик, заводов и всякого рода изделий, на предприятия разных коммерческих оборотов и торговых действий»[2, с.36]. «Умножение народонаселения» предоставит и рабочие руки для промышленности. Пестель уделял большое внимание развитие промышленности и торговли, при этом особое значение он придавал развитию предпринимательской деятельности и конкурентной состязательности. Отсюда  его требование упразднить все то, что стесняет свободу предпринимательства и конкуренцию, ликвидировать все монополистические компании, ремесленные цехи и купеческие гильдии, не допускать никакой регламентации, стесняющей свободу хозяйственной деятельности. Он выступал также за то, «чтобы распространять познания и сведения, необходимые для промышленности и вообще просвещение»[2, с.35]. Пестель читал необходимым всяческое покровительство отечественной промышленности, для чего рекомендовал меры, ограждающие ее от иностранной конкуренции, в первую очередь - продуманную тарифную политику. Свое отношение к частной собственности Пестель строил исходя из разумного сочетания общественного и частного интереса. «Богатые всегда будут существовать указывал он, - и это очень хорошо»[2, с.33], однако недопустимо «присоединять к богатству другие политические права и преимущества»[2, с.35] в ущерб остального населению. Разрабатывая ряд мер по защите частной собственности и поощрению частного предпринимательства, Пестель вместе с тем выступал против крупных собственников (или, как он говорил «аристократия богатств»), которые, как он видел на примере развитых стран (Франции и Англии), могут оказывать влияние и на политику правительства. «Аристократию богатств» он считал  более опасной, нежели «аристократию феодальную», «ибо сия последняя общим мнением всегда потрясена быть может и, следовательно, некоторым образом от общего мнения зависит, между тем как аристократия богатств, владея богатствами, находит в них для своих видов, против коей общее мнение совершенно бессильно и посредством коих она приводит весь Народ в совершенную от себя зависимость. А потому обязано всякое  благомыслящее правительство не только такового распределения народа не допускать, но даже все меры принимать, дабы такие сословие отдельным от массы народной составлением сами собою не устанавливались и не образовывались»[2, с.36].