Денежная реформа Алексея Михайловича (1649-1663)

Денежная реформа  Алексея Михайловича (1649-1663) 

     В 1648г., когда на Украине запылало  возглавленное Богданом Хмельницким  всенародное восстание, казачества  и закрепощенного крестьянства  против политического и религиозного  гнета Польши, обстановка потребовала  самой решительной ломки старых  порядков в денежном хозяйстве.  Когда выступление России в  поддержку единокровного и единоверного  народа Украины стало неизбежным  в самом ближайшем будущем,  может быть, был учтен и опыт  недавней финансовой катастрофы  Шуйского, не располагавшего запасом  монетного материала.

     Особый  характер предстоявшей кампании - поход армии на территорию  дружественного, ждавшего защиты  и помощи братского народа - особенно  остро ставил проблему поведения  и содержания там войск: они  ни в чем не должны были  испытывать нужды. Русская копейка  была знакома населению торговых  городов Украины, а также и  Белоруссии, которую предстоявшая  война не обошла бы, но эта  маленькая монетка терялась там  среди различных номиналов развитого  денежного обращения западноевропейского  типа, опиравшегося на талер с  его фракциями и на обильный  билон, но знавшая и золото; безграничное расширение выделки  копеек для содержания армии  представлялось совсем непростым  делом. Мысль обращалась к более  крупным номиналам, вроде талера  или, по крайней мере, к созданию  какой-то подчиненной целям войны  специальной "военной" системы.

     Еще  было время размышлять, но не  терпящим никаких отлагательств  стало создание возможно крупного  государственного запаса монетного  металла. В 1649г., как гром среди  ясного неба, прозвучал для купечества  указ архангельским таможенникам  закупать талеры только "на  государя", то есть в казну,  не останавливаясь даже перед  принуждением съехавшихся к торгу  купцов покупать предлагаемые  ефимки за свои деньги - со сдачей  и расчетом в Москве, для чего  требовалось все сделки регистрировать. О неподготовленности этого начинания  говорят названные в указе  "контрольные цифры" закупки  - "тысяч до тридцати и до  сорока и больше, или сколько  можно купить" - по началу очень  скромные. Для следующих лет имеются  сообщения шведского резидента  в Москве И.Родеса; если сомнительно  его сообщение о заготовке  в годы вывоза хлеба через  Архангельск до 600 тысяч рейхсталеров, то названная сумма обычной  закупки в 150 тысяч подтверждается  и известным сочинением Г.Котошихина, московского чиновника, бежавшего  в 1663г. за границу. Сохраненное  документом задание на 1654г. называет  уже "тысяч сто и больши, или сколько купить мочно". Взяв в свои руки закупку  серебра, правительство вынуждено  было принять на себя и заботу  о чеканке; открывалась новая  неизведанная область управленя  финансами, помимо обычных нужд  копейки требовались на погашение  задолжности по купеческой принудительной  закупке 1649г. и на авансирование  дальнейших закупок, но нужно  было накапливать и резерв  серебра.

     Можно  предположить, что отбирая у купечества  право закупки, а тем самым  и право заказывать чеканку  монеты, правительство могло посчитать  себя вправе потребовать от  всех владельцев серебра, еще  не переделавших его в монету, сдачи его в казну. Если же  такого указа и не было, то  оставались все основания ожидать  его. До середины XVIIв. богатейшая  топография русских монетных  кладов совершенно не знает  в тогдашних границах России  не только кладов талеров, но  и хотя бы единичных талеров  среди захоронявшихся массами  копеек; между тем несколько открывшихся  в крупных городах - Москви  и близ нее, в Новгороде и  в Ярославле - кладов одних  талеров с младшими монетами 1640-х  годов указывает на тревогу,  внезапно охватившую их "депонентов", которые явно рассчитывали на  временность ограничений.

     Подписаный  в начале января 1654г. Переяславский  договор, узаконивший возвращение  Украины в состав единого Русского  государства и новый "малороссийский" титул царя, предопределил начало  длительной войны с Польшей  (1654-1677), усложненной еще и непредвиденной  более короткой русско-шведской (1656-1658). Однако выполнение принятого,  вероятно, еще в 1648-1649г. финансового  плана уже отставало от сроков  и от хода событий. Можно  было припасти серебро, но сколько  же времени требовалось, чтобы  продумать и организовать сооружение  серии небывалых машин - "молотовых  снарядов" для механической чеканки  силой падающей тяжести столь  же небывалых больших, подстать  талеру, серебряных и медных монет;  свезти в одно место, установить  и опробовать эти машины на  отведенном для нового монетного  двора "Английском дворе" - бывшем  подворье Английской компании  и привести его в полную  готовность!

     Новый  монетный двор был пущен только  в июне - на шестом месяце войны.  Указ от 8 мая предписывал переделку  в рублевики и полуполтины  893 620 талеров, а также и чеканку  медных монет разных достоинств, но только выше копейки (ей  предстояло появиться только  в следующем году). Но из всех  упоминаемых документами медных  номиналов мы знаем только  полтинники: относительно остальных  известно, что и их пытались  чеканить новыми машинами, но  сразу же отказались, так как  медь оказалась в деле гораздо  капризнее серебра, да и приводить  в действие машину, подтягивая  на блоках груз со штемпелем  ради изготовления гроша или  даже гривны было слишком дорогим  удовольствием.

     Как  указывалось, уже 6 месяцев велась  война, а старый монетный двор  в Кремле партию за партией  переделывал ефимки в копейки  и отсылал мешки с ними "в  полки" - на Украину и в Белорусию  - когда "Английский монетный  двор" выдал первую свою продукцию  - перечеканеные из кое-как забитых  талеров серебряные рубли и  полуполтины - угловатые обрубки  разделенных начетверо талеров  и главное диво новой чеканки  - медные "ефимки" - полтиники размера  талера. Сразу же несколько посылок  с новыми монетами ушли "в  полки", на Украину и в Белорусию.  Кремлевский монетный двор выполнял  последний наряд на переделку  в копейки последних 100 пудов  талеров.

     Руководящую  идею первоначального плана операции  убедительнее всего приоткрывает  сохранившийся архивный "отпуск", то есть черновик августовского  указа 1654г., адресованного отнюдь  не командованию армии, а всему  населению России - о выпуске и  обязательности приема новых  монет. В нем имеется очень  важная, хотя и вычеркнутая в  последний момент фраза - обещание  выкупить по окончании войны  за серебряые копейки все новые  монет - названные выше и еще  несколько "несостоявшихся" медяков  (они известны нам только по  описаниям).

     Таким  образом, полагаясь на покорность  подданных, правительсьво намеревалось  предложить своему народу явно  неполноценные монеты: в рубле-талере  серебра было только на 64 копейки,  а медный полтинник и вообще  был непостижимой ценности. Но  как можно было при такой  рискованной операции рассчитывать  на готовность идти на убытки  новых подданных на Украине,  а тем более и вовсе еще  не являвшихся подданными житилей  белорусских городов? Хотя в  окончательную редакцию указа  оговорка о выкупе не вошла,  но на временный характер новых  денег прежде всего указывало  сохранение во всех правах  старой копейки, а в ряде  случаев она признавалась даже  единственным платежным средством  (в любых рассчетах с иностранцами, во взыскании недоимок и на  ряд лет в денежном обращении  Сибири ). Отсюда видно, что новые  монеты были задуманны как  временная "второсортная" придача  к существующей системе обращения,  а утаить их неполнлценность  было невозможно.

     Не  удивительно, что и с Украины,  и из Белорусии сразу же  возвращалось в Москву посланное  жалование в новой монете - с  одним и тем же объяснением,  что "горожане тех денег  брать не хотят".

     Располагая  только случайно сохранившимися  документами, можно даже предположить, что известный нам во всей  полноте первоначальный замысел  этой эмиссии имел ввиду исключительно  внутреннее обращение страны - как  своего рода срочный внутренний  заем у подданных, чтобы высвободить  побольше талеров для ведения  войны; ни содержаие известных  нам указов, ни вычеркнутая оговоркаэтому  никак не противоречили бы.

     И неудача  с новыми деньгами в армии,  и оказавшиеся совершенно непреодолимыми  технические трудности - разваливающиеся  машины, невозможность возобновлять  варварски разбиваемые этой "техникой" штемпели (во всей Москве имелся  единственный их резчик) и так  дал ее - погасили веру в успех  операции. Повышенный интерес царя  к новому монетному двору угас, а работа над серией новых  монет без прежних постоянных  понуканий сама собой свернулась - вероятно, еще до 1 сентября 1654г., когда  по московскому календарю год  кончался. Нечего и думать, что  почти миллионный запас талеров  удалось сколько-нибудь существенно  уменьшить. Дошедшие до нас  в нескольких десятках рубли  царя Алексея Михайловича 1654г.  составляют по существу "первый  эшелон" накоплявшегося с 1649г.  запаса талеров. В них открываются  больше всего перечеканеные нидерландские,  брауншвейгские да имперские  талеры; один - города Торна - сохранил  даже собственную дату - 1638г.

     Все,  что возвращалось из "полков" и что еще удалось изготовить  до полной остановки этой чеканки,  направлялось теперь исключительно  во внутренние области страны. Об этом свидетельствуют адреса  сохранившихся указов о новых  монетах разных лет - 1656г. в  далекую Вятку, 1657г. в еще более  далекий Илимский острог на  Ангаре. Да и сами монеты дошли  до нас, конечно, только потому, что были направлены во внутреннее  обращение: полуполтины в значительном  количестве, а рублей 1654г. известно  в настоящее время от 40 до 50 штук  и даже редчайших медных полтин  до полутора десятков. К сожалению,  ни один клад с теми или  другими до настоящего времени  неизвестен.

     Почти  год был потерян, пока выкристализовалось  новое решение задачи - обеспечить  вовсе без серебра внутреннее  обращение страны, а армию снабдить  крупной серебряной монетой, пригодной  для платежей за старой государственной  границей. В 1655г. (то есть после  1 сентября 1654г) был готов для  осуществления планновой операции. Для сферы внутреннего обращения  после отказа от неудавшейся  механизации производстваи фантастичских  номиналов припасли медь и  готовили производство медных, проволочных  копеек, в помощьи на смену  серебряной копейке, равных ей  по виду и по объявленной  ценности. Главная роль в этом  отводилась многолюдному "Английскому  двору", но к делу был привлечен  и старый, кремлевский; спешно  восстанавливались давно закрытые  и заброшенные Новгородский и  Псковский денежные дворы, так  как считалось, что там, близ  границы, легче будет закупать  деловую медь. В 1656г. еще один  монетный двор открылся во  взятой у шведов и вскоре  же, в 1659г. возвращенной им крепости  Кукунойс.

      Внутренний  рынок безропотно принял медную  копейку, первые два года не  видя разницы между нею и  серебром, пока инфляция не дала  себя знать, вытеснив из обращения  непополняемый более запас серебряных  копеек. На украине медные копейки  оставили совсем слабый след  в кладах Киева, наиболее связанного  с русским рынком.

     Серебру  в виде ефимков, вполне приемлимых  внутри страны, если они случайно  туда возвращались, отводилась роль "внешней" монеты специального  назначения - для жалования войскам,  находящимся за старой границей. Вопрос о выборе номинала - цены  для клейменного ефимка - где-то  между прибыльной закупочной  ценой (50 копеек) и фантастической  оценкой недолговечного рубля  1654г. - был решен на грани убытка  для казны: остановились на  весовом паритете с серебряной  копейкой: талер уравновешивается 64 копейками; так быть ему равным  при иссчислении жалования 64 копейки!

     Надчеканка  талеров производилась обыкновенным  штемпелем московской копейки  со всадником и вторым - с датой  "1655". В надчеканку пошли  неизрасходованные запасы 1649-1650-х  годов, чуть-чуть затронутые неудавшейся  операцией 1654г., и вся новейшая  закупка 1655 г.: уже не только  архангельская, но и впервые  массовая закупка на украине,  куда сразу же после воссоединения  вместе с русскими купцами  потянулись и "заготовители" Большой казны. Талер ценился  там не дороже, чем в Москве  или в Архангельске, а вести  закупку можно было круглый  год.

     По  старинной традиции Украины там  процветала торговля "с колес": по определенному календарю больших  праздников и церковных постов  многолюдные ярмарки один-два  раза в году завладевали на  неделю-другую по очереди торговыми  городами. Обширные ярмарочные площ  ади покрывались навесами, балаганами  и шалашами торговцеви возами  съезжавшихся из своих усадеб  помещиков, крестьян и казаков.  Скупалась местная сельскохозяйственная  и ремесленная продукция и  предлагались необходимые до  следующего торжища припасы. Велась  и торговля серебром: принадлежностью  ярмарок были столики менял,  извлекавших традиционную прибыль  из размена крупной серебряной  и золотой монеты и всегда  готовых купить или продать  серебро во всех видах - талерах,  ломе, старой монете. Клиентами этих  менял становились и московские  заготовители талеров. Однако  привычка украинского рынка к  талерам имела и оборотную  сторону: на размене своих ефимков  русские стрельцы теряли около  20%: для местного рынка московское  клеймо ничего не прибавляла  к привычной ценнос ти талера. Вместе с тем, это были реальные, настоящие денльги: имея их, можно  было не опасаться стрелецкого  своевольства.