Бытовая культура и нравы донских казаков

Бытовая культура и нравы  донских казаков

Войсковой круг, как высший орган казачьего  самоуправления, регламентировал не только военную, но и бытовую сторону  жизни казачьей общины. На нем договаривались о выборе места для поселения, делились поровну добыча и государево жалованье между казаками, принимались  в казаки новопришлые, наделялись паи, утверждались решения о помощи старикам, вдовам, сиротам, погорельцам. Круг способствовал выработке своеобразного кодекса нравственности донских казаков. Типичными чертами характера казаков являлись доброта и честность. Они не лицемерили, не носили маски, а действовали открыто. История не оставила нам примеров жестокости казаков по отношению к их пленникам и пленницам.  Уважение к старшим, особенно к пожилым казакам, закрепилось в традициях. С детства к этому приучали молодежь. Молодые люди стыдились сделать при старике малейшую непристойность. Любой старец мог не только напомнить юноше о его обязанностях, но и наказать его, не опасаясь гнева родителей. Женщины во всем должны были отдавать первенство мужчинам, даже уступать дорогу при встрече, причем независимо от погоды. Воровство и обман считались гнуснейшими преступлениями. Храбрость и целомудрие (строгая нравственность, чистота) признавались величайшими добродетелями. В наказаниях казаки не знали особой градации. Мелкие проступки оставались без внимания. Но за серьезные, по понятиям казаков, преступления наказание по своей строгости оставляло за собой законы Ликурга (легендарный спартанский законодатель IX-VIII вв, до н. э.). За измену, трусость, убийство, воровство и прелюбодеяние (незаконную и нечистую любовь, супружескую неверность, скверные слова, желания и помыслы, бесстыдные песни и пляски, соблазнительные зрелища и картины, чтение безнравственных книг, беспробудное пьянство и т. п.) существовала одна казнь, выражаемая словами "в куль, да в воду" (то есть провинившегося сажали в мешок, завязывали мешок накрепко и бросали в воду). Система наказаний за провинности также включала: сечение нагайками, разрывание лошадьми, штраф "напоем" (то есть провинившийся обязывался бесплатно напоить потерпевшего или всех желающих станичников), отсидку в воде, повешение за шею или за ноги на большом якоре, установленном на майдане, посадку в колоду (когда на ноги чуть выше щиколотки одевались и закреплялись специальные два деревянных бруска с полукруглыми вырезами и тем самым ограничивалась возможность передвижения человека) и др.

Оскорбление обидным словом, например, шельмою, каралось очисткой. Для этого атаман приглашал обе стороны и говорил обиженному или обиженной: "Очисть - бей, скить, его палкою по ногам". Потерпевший брал в руки палку или трость, отмерял длину по своему локтю и отрубал лишнее. Потом бил обидчика по ногам, приговаривая при каждом ударе: "Знать - не знаю и ведать - не ведаю" (т. е. не знает сам и не слышал от других). Били до тех пор, пока станичный сбор не скажет: "Будет. Очистил!".

Известны  факты, когда за воровство водили на веревке по станице с поличным и отправляли вне очереди на службу. А с отменой наказания "в  куль да в воду", за блудодеяние (распутные действия) обрезали платье выше колен (что считалось крайне неприличным) и водили связанными парой по станице, а потом секли плетьми на общем сборе.

Существовал и особый слой "пенных" казаков - бесправных и унижаемых до искупления вины - "пени". Их могли при желании  избить, ограбить, заставить работать, предъявить иные незаконные требования. Никто не вступался за них, а они  вынужденно терпели наказание. В  досрочном искуплении вины помогал  лишь боевой подвиг.

Изначально  функционировали две судебные инстанции: станичный сбор и войсковой круг. Воинственный пыл приводил казаков  к частым ссорам, обидам и жалобам, поэтому примирение являлось основным делом в станичном суде. Однако бывали такие упорные, что и поклоны  атаманские, и уговоры стариков оставались тщетными. Тогда проситель и ответчик садились в один каюк (лодку) и плыли по Дону в столицу на суд. По пути ссорившиеся приставали к какой-нибудь станице, попивали водочку да пополняли запас провианта. Вот так и плыли, поссорятся, подопьют, разговорятся и заключат вечный мир. Часто случалось, что еще до прибытия в столицу казаки мирились, а потом назад вверх по Дону гребли километров двести до своей станицы. Даже было принято встречать помирившихся. Атаман и старики от души поздравляли их с миром.

Для совершения правосудия к атаману в подписные  старики (в судьи) избирались на станичном  кругу десять лучших казаков. В их обязанности входило: 1) в случае опасности нападения неприятеля бегать по покосам и полям со знаменами, чтобы люди бросали работу и собирались для защиты своего городка; 2) мирить ссорящихся; 3) по общим делам брать  штрафы "напоем"; 4) знать очереди  в нарядах на службы; 5) давать сказки (обоснования) к отставке; 6) представлять казачьему кругу виновных в преступлениях  и ждать от него приговора о  наказании или прощении.

Записи  при рассмотрении станичных судебных дел не велись. Даже со временем вообще перестали ездить по сложным судебным вопросам в столицу. От Войска были определены следователи - судьи, именовавшиеся  заказчиками. Они. обслуживали по пять и более станиц, а также устанавливали границы юртов.

Главное войско для рассмотрения дел станиц и распределения казаков по службам  собиралось в мае. Для чего атаман со всеми старшинами (составлявшими  в XVII-XVIII вв. правительство, называвшееся Войском Донским) выезжали из столицы  к окрестным возвышенным местам, поскольку они не затоплялись  в это время весенними разливами  Дона. Там разбивался большой лагерь и вершился суд.

На Круг прибывали челобитчики (люди, подавшие письменное прошение, жалобу) с просьбами  о поновлении (изменении, утверждении) спорных границ между станицами. В одних случаях разбирательство с выездом на место поручали кому-то из старшин, а в других - стремились склонить тяжущиеся стороны к признанию общей правды, иными словами, к решению какого-нибудь почтенного старика-казака, который давал клятву и был готов в качестве старожила по памяти точно указать старинную межу (границу земельных участков).

Здесь же рассматривались дела донцов, получивших увечья на войне. Им вручали отставные  листы (документы об отставке, т. е. окончательном  увольнении, освобождении от военной  службы). Наиболее достойные из этих казаков награждались от имени Войска.

Сюда  приезжали и выступали перед  Кругом частные челобитчики. Великое  Войско всем уделяло внимание. Ни один казак не уходил недовольным. Каждый получал ответ и решение по своему вопросу.

В условиях отсутствия на Дону церкви и священнослужителей (практически до начала XVIII в.) круг брал на себя и решение по гражданским  вопросам, т. е. осуществлял регулирование  брачных отношений. До середины XVII в., как указывают исторические источники, большая часть казаков вела безбрачную жизнь. В ином городке насчитывалось  один-два женатых. Казаки опасались  проникновения в свое сердце прелестей  любви. Юноша, одолеваемый нежной любовной страстью, в кругу своих товарищей  подвергался колким насмешкам. Постепенно с увеличением населения и  усилением личной безопасности появилась  возможность обзаводиться семьей. Первоначально  казаки приводили в дом супругу  из числа захваченных пленниц. Понемногу  изменилось их отношение к семье. Детей женатого казака нянчили всей станицей.

Казаки, особенно низовые, будучи разборчивы в  красоте, старательно выбирали себе жен из прелестнейших пленниц - черкешенок, турчанок и татарок. Обидное чувство  ревности им было неведомо. В таких  делах они руководствовались  практической целесообразностью.

Обряд бракосочетания значительно отличался  от привычного нам сегодня порядка вещей. Он вовсе не был похож на христианский обряд по церковному уставу. В ранний период большинство казаков ограничивалось при заключении брака одним объявлением перед своими собратьями об избранной жене. Для этого жених и невеста приходили вместе на собрание народа на площадь или к станичной избе. Помолясь богу, кланялись они на все четыре стороны, и жених, назвав невесту по имени, говорил: "Ты, будь мне жена". Невеста, поклонившись ему в ноги, отвечала также, называя его по имени: "А ты, будь мне муж". После этих слов они целовали друг друга и принимали от всего собрания поздравления. Утвержденное таким образом бракосочетание (супружество) считалось законным. Этот обряд в старину являлся всеобщим. Даже после распространения церковного обряда бракосочетания донцы предварительно исполняли свой старинный обычай.

Насколько легко по обычаям казаков заключался брак, настолько же быстро брачный  союз расторгался. Отправляясь в  дальний поход, или под предлогом, что жена ему не нравилась, лихой  молодец обычно бросал свою землянку, а жену выводил на круг со словами: "Вот, честная станица, была она  мне хорошей женой, верной, но теперь не люба мне, кому люба, тот и бери". Взявший отказную жену прикрывал  ее полою кафтана и соблюдал вышеописанный  обряд, т. е. говорил перед народом: "Ты, будь мне жена" и т. д. Прикрытие полою казаки считали важным символом. Это означало снятие с отказной жены бесчестия развода. Бывало так, что за своеобразным разводом практически сразу следовал новый брак.

Эти простые  брачные обряды, тем не менее, соблюдались  очень строго. Сожительство без выполнения описанного обряда порою наказывалось лишением жизни, ибо считалось у  донских казаков прелюбодеянием. Измена жены отождествлялась с тягчайшим  преступлением. Даже легкий флирт со стороны женщины не допускался суровыми нравами донцов.

Власть  мужа над супругой ничем не лимитировалась. Это являлось одной из черт народного  духа. Тем самым женщины долгое время не оказывали сильного влияния  на уклад казаков, на смягчение их нравов. Они в своей жизни ограничивались кругом семьи и редкими знакомствами с соседками, не имея права участвовать  в беседах и делах мужчин. Было принято, чтобы женщина уступала дорогу казаку и кланялась каждому  старику в пояс. Такую цену она  платила за относительную свободу  у домашнего очага и в личной жизни.

В конце XVII в. обзаведение женой превращается в жизненную необходимость для  казака, поскольку миграция уже не решала проблемы продолжения казачьего  рода, обновления войска, пополнения его  профессионалами, да и улучшились условия  жизни, пришло осознание важности семейного  уюта, своего угла для отдыха после  трудов праведных, трудов ратных. Семейная жизнь приобрела теперь особенный  почет, и всякий, кто только мог, обязанностью считал жениться. Поэтому в первой половине XVIII в. семейно-брачные отношения  донцов претерпевают существенные изменения. Обряд бракосочетания стал совершаться, прежде всего по церковному уставу. Казак уже не мог развестись с женой, сказав на кругу: "Она мне не жена, а я ей не муж".

20 сентября 1745 г. на Дон пришла грамота  Елизаветы Петровны, в которой  казакам запрещалось "жениться  о живых жен и больше 4 раз".

Меняется  и положение женщины-казачки. Со временем она из рабыни, игрушки  в руках казака превращается в  почти равноправного члена казачьего  общества. Она выступает как хранительница  и защитница домашнего очага, и это вполне естественно, поскольку  казак большую часть своей  жизни проводил вне дома. Постепенно на Дону формируется тип женщины, берущей на себя заботу о семье, ее благополучии, энергично занимающейся хозяйством, способной защитить свой дом от любых посягательств. Черты  такой женщины уже явно просматриваются  в эпизоде Азовского осадного сидения. С годами казачки получали все больше гражданских прав. Пожилые  хозяйки даже могли теперь свободно высказывается на собраниях мужчин, но этим правом они не злоупотребляли.

В соответствующем  духе, как будущую жену, мать, хранительницу  домашнего очага, боевую подругу  воспитывали и девочек-казачек. До 13 лет они играли в одни игры с  мальчишками, постигая некоторые военные  премудрости, например, езду на лошади. Девицы пользовались меньшей свободой. Основное время они проводили  в домашних делах (шитье и кухня). Редко одиночество сменялось кругом своих подруг. Считалось престижным получить прозвище чеберки, которое давалось мастерицам. Молодая казачка должна была уметь сшить кубелек (старинное праздничное платье), выстегать узором одеяло или кафтан, выстрочить ожерелок (воротник рубахи) кривым танком (вероятно, рисунком в виде извилистой линии, змейки, напоминающей хоровод), бурсачками (рисунок вышивки, вязки в виде ромбиков), разводами (крупный узор с неопределенным, размытым рисунком) и проч. Весьма немногие девушки обучались читать акафисты (род хвалебного церковного песнопения) и каноны (церковные установления, правила; церковное хоровое песнопение в честь святого или праздника). Со временем девочек стали учить в школе. Каждое воскресенье и в праздники ходили они в нарядном платье вместе с бабушками или нянюшками к заутрене, к обедне и к вечерне (церковные службы на рассвете, в первой половине дня и вечером). Обычно же вечерами девушки сидели или расхаживали на крыльце своего дома, всякий раз скрываясь, если завидят молодого мужчину.

С развитием  земледелия роль женщины в семье  и в казачьей общине еще более  возросла. Действительная служба казаков, походы и войны надолго отрывали казака от дома. В отсутствии мужа женщина  вела сама хозяйство, обрабатывала пай, поддерживала дом и воспитывала  детей. Хотя главой семьи всегда считался отец, после его смерти все его  права переходили к матери, если даже в доме жил старший сын  с семьей.

В такой  большой семье каждый делал свою работу под общим руководством матери. Жены помогали мужьям, а дети - родителям. Мужчины косили хлеб, женщины вязали его в снопы; мужчины возили снопы, а старики и дети молотили; малолетки стерегли скот и погоняли лошадей при пахоте. Старшая невестка готовила на всех еду, средняя - убирала дом и следила за детьми, младшая - наводила порядок во дворе и на скотном базу, ухаживала за скотом и птицей.

Когда муж дома, истинная казачка не будет  делать мужскую работу, но в его  отсутствие она пашет, сеет, косит, молотит, С. Ф. Номикосов отмечает: "В силу особенностей военного быта на Дону исторически вырабатывался особенный тип женщины - неустанной труженицы, смело и энергически принимающей на себя все труды мужчины, всюду поспевающей и все делать успевающей. Забота молодайки, жившей у батюшки с матушкой без горя и нужды, в том и состоит, чтобы не с голыми руками встретить мужа по его возвращению со службы. Уронивши хозяйство, она роняет свое человеческое достоинство в глазах всей честной станицы и в своих собственных" (Номикосов С. Ф. Указ. соч. С. 322). Недаром неписанные нравственные законы донских казаков, в частности "Заветы Игната Некрасова", гласят: "Женщину-мать защищает круг", "Казаки должны любить своих жен, не обижать их".