Право при Петре I

Стрелецкое восстание  было не просто выражением недовольства, тем как с ними обошлись, обиженных стрельцов- это было выявлением существовавших оппозиционных настроений в стране. Не является секретом тот факт, что многие старые бояре не понимали Петра, а , следовательно, не приветствовали его затеи. Нежелание что-либо менять, консервативность мышления и враждебный настрой ко всему иноземному, новому ополчили против царя часть боярства. И с этим приходилось считаться Петру. Возможно именно этот фактор не дал возможности Петру пойти дальше и глубже в своих преобразованиях. Оппозиция зачастую играла тормозящую роль в продвижении реформ.

Большим ударом для Петра  было то , что в оппозиционные  круги вошел его сын Алексей. Петр не раз пытался привлечь Алексея к своим делам и заботам, но царевич проявлял к этому полнейшее равнодушие.“ Наконец, 27 октября 1715 г. Петр поставил сына перед выбором: либо тот одумается и вместе с отцом возьмется за дело, или отречется от престолонаследования.. На требование отца определить свое место в жизни, Алексей ответил, что согласен постричься в монахи.“¹ Но в действительности у Алексея не было желания вести монашескую жизнь. Алексей видел для себя выход в бегстве за границу. Царевич бежал в Австрию, где ему было тайно предоставлено убежище. Спустя короткое время он был найден и 31 января 1718 г. привезен в Москву. Получив прощение отца он подписал заранее приготовленный манифест об отречении от престола. После этого царевич раскрыл всех своих сообщников, которые были осуждены , казнены или сосланы в Сибирь. После этих событий марта 1718 г. царский двор переехал в Петербург. ”Страх за свою жизнь замутил Алексею рассудок. Во время допросов он лгал, оговаривал других, чтобы умалить свою вину. Но Петербургский этап розыска установил его бесспорную вину. 14 июня 1718 г. Алексея взяли под стражу и посадили в Петропавловскую крепость. Суд , состоявший из 127 важных чинов, единогласно объявил царевича достойным смерти. 24июня 1718 г. Алексею объявили смертный приговор за государственную измену.”²

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2 На чем  основывался Петр I в своем правлении?

 

     Ответ на  этот вопрос очень прост на  первый взгляд, уж казалось бы  какой человек не знает, как  часто Петр I посещал Европу. В некоторых источниках можно даже найти описание пикантных подробностей его таких поездок. Но мы не будем о них говорить, так как они ни коим образом не относятся к нашей теме, хотя и, безусловно, интересны.

Несомненно, Петр не только на Западных идеях ехал, хотя некоторые  историки, которые выступают против Петра и говорят, пороча его в  своих трудах, о том, что Великий царь Петр действовал под воздействием западных политиков целиком и полностью, якобы в силу слабости своего характера и сильного подвержения влиянию других лиц. Но никак я не  могу назвать Петра слабохарактерным. Думаю, со мной согласятся многие. Возможно  что-то он  действительно делал под влиянием западных политиков, возможно те в тот момент действительно имели корыстные цели, советуя то или иное… но давайте это отнесем к ошибкам правителя великого, так как каждый имеет право ошибаться и нельзя только по ошибкам судить человека, а тем более правителя.

     Петр очаровался  западными порядками, хотя очаровываться,  собственно, было нечем. Нравственные  и политические принципы современной  Петру Европы были несравненно  ниже нравственных и политических  принципов Московской Руси.  
       "Миф о человеколюбивой, благоустроенной Европе и варварской Москве есть сознательная ложь, — пишет И. Солоневич в "Народной Монархии. — Бессознательной она быть не может: факты слишком элементарны, слишком общеизвестны и слишком уж бьют в глаза". Это жестокий для большинства русских историков, но совершенно верный вывод.  
       Положение Европы, в которую поехал учиться Петр, во многих отношения было хуже, чем положение в Московской Руси. Историки интеллигентского толка слишком уж произвольно распределяют свет и тени, слишком уж живописуют варварство Московской Руси и процветание тогдашней Европы. В Англии только незадолго закончилась революция. Европа еще не залечила кровавых ран, нанесенных Тридцатилетней войной. Война прекратилась только вследствие того, что разоренное население Франции и бесчисленных немецких государств-карликов стало вымирать с голода. По всей Европе пылали костры инквизиции, на которых жгли еретиков и ведьм. Бельгия и Голландия также, как и все государства, были переполнены нищими, бродягами и разбойниками. В одном из германских городов все женщины были сожжены по обвинению в том, что они ведьмы.  
       Какова была законность в "просвещенной и культурной" Европе, показывает деятельность саксонского судьи Карпцофа. Он в одной только крошечной Саксонии ухитрился за, свою жизнь казнить 20.000 человек. В Италии и Испании, где свирепствовала инквизиция, дело было еще хуже. Нельзя забывать, что последний случай сожжения еретика произошел в 1826 году, сто двадцать пять лет после поездки Петра в гуманную и просвещенную Европу. Таковы были порядки в Европе, которая по словам Ключевского, воспитывалась "без кнута и застенка" и куда Петр поехал учиться более лучшим порядкам, чем московские.

     И. Солоневич  нисколько не искажает исторического  прошлого, когда заявляет в "Народной Монархии":  
       "Самого элементарнейшего знания европейских дел достаточно, чтобы сделать такой вывод: благоустроенной Европы, с ее благо-попечительным начальством Петр видеть не мог, и по той чрезвычайно простой причине, что такой Европы вообще и в природе не существовало".  
       "Не нужно, конечно, думать, что в Москве до-петровской эпохи был рай земной или, по крайней мере, манеры современного великосветского салона. Не забудем, что пытки, как метод допроса и не только обвиняемых, но даже и свидетелей, были в Европе отменены в среднем лет сто-полтораста тому назад.  
       Кровь и грязь были в Москве, но в Москве их было очень намного меньше. И Петр, с той, поистине, петровской "чуткостью", которую ему либерально приписывает Ключевский — вот и привез в Москву стрелецкие казни, личное и собственноручное в них участие — до чего московские цари, даже и Грозный, никогда не опускались; привез Преображенский приказ, привез утроенную порцию смертной казни, привез тот террористический режим, на который так трогательно любят ссылаться большевики. А что он мог привезти другое?  
       В отношении быта Москве тоже нечему было особенно учиться. На Западе больше внимания уделяли постройке мостовых, Московская Русь больше уделяла внимания строительству бань. На Западе больше внимания уделяли красивым камзолам и туфлям с затейливыми пряжками, русские стремились к тому, чтобы под простыми кафтанами у них было чистое тело..." ⁵ 
       В царских палатах, в Боярской думе, в боярских домах, не ставили блюдец на стол, чтобы на них желающие могли давить вшей. В Версальских дворцах такие блюдца ставили. Пышно разодетые кавалеры и дамы отправляли свои естественные потребности в коридорах роскошного Версальского дворца. В палатах Московских царей такого не водилось.  
       Для того, чтобы не искажать исторической перспективы нельзя ни на одно мгновение забывать о том, что западный мир, куда прибыл Петр I, был уже в значительной части безрелигиозный мир.  
       "Западный мир, куда прибыл Петр I, был уже безрелигиозный мир и объевропеевшиеся русские, прибывшие с Петром Великим, стали агентами этой европеизации, не стремясь нисколько принимать форму западного христианства", — пишет знаменитый английский историк Арнольд Тойнби в своей книге "Мир и Запад".  
        Борис Башилов о взаимосвязи Петра и Запада говорит вообще очень жестко, презирая Петра за его «перекатывание» Запада, вместе с Башиловым мнение разделяет и И.Солоневич, который говорит так: "Европеизацией объясняются и петровские кощунственные выходки. Описывая их, историки никак не могут найти для них подходящей полочки. В Москве этого не бывало никогда. Откуда же Петр мог заимствовать и всепьянейший синод, и непристойные имитации Евангелия и креста, и все то, что с такою странной изобретательностью практиковал он с его выдвиженцами?

Историки снова плотно зажмуривают глаза. Выходит так, как будто вся эта хулиганская  эпопея с неба свалилась, была, так  сказать, личным капризом и личным изобретением Петра, который на выдумки был  вообще горазд. И только Покровский в третьем томе своей достаточно похабной Истории России (довоенное издание), — скупо и мельком сообщая о "протестантских симпатиях Петра", намекает и на источники его вдохновения. Европа эпохи Петра вела лютеранскую борьбу против католицизма. И арсенал снарядов и экспонатов петровского антирелигиозного хулиганства был, попросту, заимствован из лютеранской практики. Приличиями и чувством меры тогда особенно не стеснялись, и подхватив лютеранские методы издевки над католицизмом, Петр только переменил адрес — вместо издевательств над католицизмом, стал издеваться над православием. Этот источник петровских забав наши историки не заметили вовсе.» (Б. Башилов «Робеспьер на троне»). Но я не хочу повторяться, комментируя эти слова. Выше я уже сказал об ошибках Петра. Хотя я в общем , в некоторых аспектах тоже согласен с этими словами. Действительно, Петр через чур уж перекинулся на опыт Запада, иногда он гиперболизировал западные преимущества и не замечал российских достоинств.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.3. Реформы  Петра 

и особый путь России

 

Понятие России в значительной степени  отождествлялось  с Государством Российским. Само понимание русского, русской территории после классического  периода Киевской Руси связывалось  с  работой государственного собирания.

Русский этнос в его  современном понимании как нечто  единое по  существу  был  вынянчен государством в процессе смешения разноплеменных человеческих масс. Государственное начало в русской истории выглядит  действительно  как  нечто, выросшее из творящей самое себя идеи, — русский этнос, территория и культура.

Становление основного  положительного принципа развития государственного, борьба за его утверждение и т. д. — осуществлялось за  счет  массовых репрессий, уничтожения целых  укладов жизни, за счет дальнейшего  ограничения свободы личности. В  России  в условиях слабости  или практического отсутствия гражданского общества реформы, которые в Европе шли  снизу, от  общества, как  результат выхода  на  поверхность новых укладов, новых типов производств в борьбе со сложившимися, — в России проводились в интересах власти  перед лицом внешней и внутренней угрозы, в частности, со стороны собственного общества. Поэтому эти реформы осуществлялись прежде всего посредством подавления общества, породив феномен отчуждения общества от власти.

В России  налицо  особенное, ни  с чем не сравнимое развитие, в котором движение вперед парадоксальным образом  переплетается с  подавлением  свободы, а технический и другой прогресс — с отчуждением общества от государства.

В результате исторического  развития сложился своеобразный "русский путь" — от модернизации до модернизации. А поскольку реформы  сверху, особенно  внедрение  нового, требуют усиление власти, то развитие производительных сил в России, сопровождаясь  волнообразным  усилением  деспотизма  на  каждом витке реформ, шло в сторону уничтожения гражданского  общества, до  некоторой  степени возрождавшегося, однако после того, как эпоха реформ проходила.

Реформы Петра  заморозили  процессы  эмансипации  частной  собственности, особенно на   самом  массовом, крестьянском  уровне. Подтверждение этому — разрушение  права частного  владения землей вследствие  введения уравнительного подушного (вместо поземельного) налога на государственных крестьян. Со временем  этот налог привел  к ликвидации частного владения, переделам земли общиной и ко все возрастающему вмешательству  государства  в  дела крестьян.

Сейчас, оглядывая разоренную  страну, оказавшуюся вдруг, как в  давние времена, нищей и отсталой, который раз  в  нашей  истории  ощутив себя  перед  неопределенностью  будущего, необходимо задуматься, так как пронесла с собой наша страна сквозь  революционные бури вековую  традицию создавать в результате реформ жестко-деспотический режим особого типа, который в России назывался самодержавием.

Своеобразие исторического пути  России состояло в том, что каждый раз следствием реформ оказывалась еще большая архаизация системы общественных отношений. Именно она и приводила к замедленному течению общественных процессов, превращая Россию в страну догоняющего развития.

Своеобразие состоит  и в том, что догоняющие, в своей  основе насильственные реформы, проведение которых требует  усиления, хотя бы временного, деспотических  начал  государственной власти, приводят, в конечном итоге, к долговременному  укреплению  деспотизма. В свою очередь  замедленное  развитие  из-за деспотического режима требует новых реформ. И все повторяется вновь. Циклы эти становятся типологической  особенностью  исторического пути России. Так и формируется — как отклонение от обычного исторического порядка — особый путь России.

Продлится ли в нашем  будущем "изменение обычного  исторического порядка" — особый путь, который в очередной раз  ввергнет страну в пароксизм конвульсивных  насильственных  изменений, не давая  ничего  взамен, кроме  перспективы  повторения  их  в будущем, уже на периферии мирового развития?  Или в нашей истории изменится смысл слова "реформа", и мы найдем в себе силы, возможности и волю занять достойное великой культуры место в этом мире?

На эти вопросы смогут ответить только историки  будущих  поколений, но хотелось бы, чтобы утвердительно —  на второй.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 3

 Реформы Петра 1

 

3.1 Формы правовых актов

 

 

Рассмотрение непосредственно  правовых реформ Петра I я хотел бы начать именно с рассмотрения форм правовых актов – источников права. Итак, источники права при Петре I были следующие.

 Главным Законом  в то время было Соборное  Уложение 1649 года.

Уставы издавались для определённого ведомства (Воинский, Морской) или регулирования определённой отрасли права (Устав о векселях, Воинский, Краткое изображение процессов или судебных тяжб).

Регламенты (акты учредительного характера) определяли состав, организацию, компетенцию и порядок делопроизводства органов управления (Генеральный регламент 1720 г., Духовный регламент 1721 г.).

Указами оформлялось учреждение новых государственных органов и должностей (Указ об учреждении губерний 1708 г., указ о фискалах 1714 г.), введение в действие актов отраслевого законодательства (Указ о форме суда 1723г.), назначение на должности (Указ о назначении Позднякова оберсекретарём Сената 1721 г.). Петром I предпринята попытка разделить указы на временные и постоянные, присоединив последние к уставам и регламентам.

В петровский период в  среднем в год издавалось около  ста шестидесяти указов. Огромное число нормативных актов, регламентировавших все сферы жизни, нуждалось в систематизации.

В 1695 г. всем приказам было поручено составить выписки из статей, дополнявших Уложение и новоуказные статьи. В 1700 г. издан Указ о составлении нового Уложения. В 1714 г. распоряжение повторилось, однако, без результатов.

Новые правовые акты дополняли  Уложение 1694 г. и регламенты, в случае разногласий предпочтение отдавалось новым актам. Кодификационные работы вновь активизировались в 1720 – 1725 гг. За этот период были подготовлены проекты частей Уложения о суде, о процессе в криминальных, розыскных и пыточных делах, о наказаниях и рассмотрении гражданский дел.

Для законотворческой деятельности абсолютизма характерна весьма подробная, тщательная регламентация всех сторон общественной и частой жизни. Особое внимание уделялось формам правовых актов и правового регулирования.

Наиболее распространённые формы в первой четверти XVIII в.:

Регламенты. Всего в этот период было утверждено семь регламентов. Они являлись актами, определявшими общую структуру, статус и направления деятельности отдельных государственных учреждений.

Манифесты. Издавались только монархом и за его подписью и были обращены ко всему населению и всем учреждениям. В форме манифестов объявлялось о вступлении монарха на престол, крупных политических событиях и акциях, начале войны или подписании мира.