Иван Грозный

Ивану, что пожар  Москвы он должен понимать как  наказание  Господне  за  его

царские грехи. Сильвестр потряс душу молодого  царя  и овладел его волею.

Государь решился  посвятить себя заботам  о  народе...”.  Именно  с  этого

момента начала складываться так называемая Избранная Рада, группа  передовых

общественных деятелей  (в  состав  Рады  вошли  князья  Курбский,  Курлятев,

Воротынский, митрополит Макарий,  Сильвестр,  ставший духовником  государя,

дьяк посольского  приказа Висковатый и любимец царя,  постельничий  Алексей

Адашев), которая, во-первых, подготовила  и  с  одобрения  государя  провела

целый ряд важных  реформ,  а  во-вторых,  оказала  сдерживающее  влияние  на

развитие пороков  молодого царя.  Реформы  Ивана  IV  заслуживают  отдельного

подробного рассмотрения, но не являются предметом работы,  и  поэтому  я  не

стану на них останавливаться, равно как  и  на  внешнеполитических  аспектах

деятельности Ивана  Грозного. В том же 1547 году царь  женился  на  Анастасии

Романовне Захарьевой,  по-видимому  единственной  женщине,  которую он  по-

настоящему любил.

Иван рос беспризорным, но зорким сиротой в обстановке придворных интриг, борьбы и насилия, проникавших  в его детскую опочивальню  даже ночью. Детство осталось в памяти Ивана как время обид и унижений, конкретную картину которых он лет  через 20 дал в своих письмах  к князю Курбскому. Особенно были ненавистны Иоанну князья Шуйские , захватившие власть после смерти великой княгини Елены. Устранены были князья Иван Федорович Овчина-Телепнев-Оболенский , пользовавшийся влиянием при Елене, сестра его, мамка Ивана, Челяднина, князь Иван Федорович Бельский , сведен с кафедры митрополит Даниил , противник переворота. Бесконтрольное распоряжение государственным достоянием, крайне невнимательное и оскорбительное отношение к маленьким великим князьям Ивану и Юрию характеризуют двухлетнее господство Шуйских. 

В 1540 году по инициативе митрополита Иоасафа , освобождены были князь Бельский, занявший место князя Ивана Шуйского, удаленного на воеводство, и удельный князь Владимир Андреевич Старицкий с матерью. В 1542 году - новый переворот в пользу Шуйских, в котором погиб Бельский, поплатился кафедрой митрополит Иоасаф, замененный архиепископом новгородским Макарием . Глава кружка, князь Андрей Михайлович Шуйский, устранял возможные на Ивана влияния со стороны не принадлежавших к кружку лиц в крайне грубых формах (расправа с Семеном Воронцовым во дворце на глазах Ивана). В 1543 году царь впервые показал свой характер, велев схватить главного из Шуйских - Андрея. В 1543 году 13-летний Иван восстал против бояр, отдал на растерзание псарям князя Андрея Шуйского, и с тех пор бояре начали бояться Ивана. Власть перешла к Глинским - Михаилу и Юрию, дядям Ивана, устранявшим соперников ссылками и казнями и вовлекавшим в свои меры юного великого князя, играя на жестоких инстинктах, и даже поощряя их в Иване. Не зная семейной ласки, страдая до перепуга от насилия в окружавшей среде в житейские будни, Иван с 5 лет выступал в роли могущественного монарха в церемониях и придворных праздниках: превращение собственной позы сопровождалось таким же превращением ненавидимой среды - первые наглядные и незабываемые уроки самодержавия. Направляя мысль, они воспитывали литературные вкусы и читательскую нетерпеливость. В дворцовой и митрополичьей библиотеке, Иван книгу не прочитывал, а из книги вычитывал все, что могло обосновать его власть и величие прирожденного сана в противовес личному бессилию перед захватом власти боярами. Ему легко и обильно давались цитаты, не всегда точные, которыми он пестрил свои писания; за ним репутация начитаннейшего человека XVI века и богатейшей памяти.

Восстание против Глинских.    

Убийства, интриги  и насилия, окружавшие его, способствовали развитию в нем подозрительности, мстительности и жестокости. Склонность мучить живые существа проявлялась  у Ивана уже в детстве, и  приближенные одобряли ее. Одним из сильных впечатлений царя в юности были "великий пожар" и Московское восстание 1547 года. Наибольшее опустошение произвел пожар 21 июня 1547 года, продолжавшийся 10 часов. Выгорела основная территория Москвы, сгорело 25 тысяч домов, погибло около 3 тысяч человек. В бедствиях обвинили стоящих у власти Глинских. По городу разошелся слух, что бабка царя Анна Глинская, оборотясь птицей, летала по городу, "вымала сердца человеческие да клала в воду, та тою водою, ездячи по Москве, да кропила", от чего и был пожар. 

Другой слух, подогревший  страсти, - о походе на Русь крымского  хана. Царь с двором вынужден был  уехать в подмосковное село Воробьево, Глинские - Михаил и Анна - бежать в  подмосковные монастыри. Открытое восстание  началось 26 июня. После вечевого сбора  горожане двинулись в Кремль и  потребовали выдачи Глинских, Были разгромлены их дворы, убит один из Глинских - Юрий. 
    27-28 июня Москва по сути находилась в руках посадских людей, которые, возможно, "пытались даже создать какое-то свое управление городом" (Н.Е.Носов). 29 июня после убийства одного из Глинских, родственника царя, бунтовщики явились в село Воробьево, где укрылся великий князь, и потребовали выдачи остальных Глинских. "Вниде страх в душу мою и трепет в кости мои и смирился дух мой", - вспоминал позже царь. Большого труда ему стоило убедить народ разойтись. Ряд выступлений в это же время произошел в некоторых других городах - причиной был неурожай, повышение налогов и злоупотребления администрации. 
    Едва опасность миновала, царь приказал арестовать главных заговорщиков и казнить их. Излюбленной идеей царя, осознанной уже в юности, стала мысль о неограниченной самодержавной власти. Однако выступления 1547 года не нарушили объективного хода событий последних десятилетий. Они лишь подчеркнули необходимость дальнейших преобразований. После ряда новых начинаний рубежа XV-XVI веков и продолжения их в 30-40-х годах XVI века страна была подготовлена к проведению более масштабных реформ.

Избранная Рада.    

      К  середине 60-х годов XVI века в  окружении Ивана IV не осталось  людей,

которые могли бы хоть как-то сдерживать буйные  страсти  государя,  характер

его  претерпел  серьезные  изменения.  “Некоторые  грани  его  личности,   в

особенности  жилка  садистской  жестокости,  стали  более   явными,   находя

выражение в припадках  безудержного гнева”,  -  пишет  Вивиан  Грин.  Она же

называет введение опричнины “дальнейшим скачком  по дороге  вниз  к  видимому

психическому расстройству”.

      Итак, в 1564 году царь выехал из  Москвы  в  Александровскую   слободу,

откуда  и  были  присланы  в  столицу  знаменитые  грамоты   об   отречении.

Скрынников считает  отречение хорошо продуманным политическим шагом. В  своем

обращении царь апеллировал к народу,  поэтому под давлением обстоятельств

Боярская дума была обратиться к государю с верноподданническим  ходатайством

и принять все  поставленные  Грозным  условия,  принять  введение  опричнины.

Скрынников  пишет:  “Царь  обрушил  на  стану  “грозу”,   чтобы   искоренить

непорядки в суде и защитить справедливость. На практике опричнина привела  к

неслыханным   беззакониям,   насилиям    и    кровопролитию.    По    своему

деморализующему влиянию  на русское общество террор можно  сравнить разве  что

с  монгольским  игом”.   Я,   однако,   не   буду   касаться   социально

экономических  и  политических  аспектов   опричнины,   я   лишь   попытаюсь

проследить, каким  образом кровавый террор повлиял  на личность Ивана IV.

      Здесь   следует   подробнее   остановиться   на   нравах   и   обычаях

Александровской слободы, государства в государстве, где  поселился  Иван  IV.

Покинув  столицу,  царь  окружил  себя  новыми  помощниками,  набранными  из

подонков общества. Новое  окружение  государя  не  понимало  целей,  которые

ставил перед собой  Грозный, и поэтому  все  больше  скатывалось  к  насилию,

которое ничем не было ограничено. По  мнению  Валишевского,  “ эти лукавые

царедворцы  способствовали развитию у него влечения  к  грубому  разврату  и

льстили некоторым  садистским наклонностям,  лежавшим,  без  сомнения  в  его

натуре”. Как уже  говорилось, царь был весьма  религиозным  человеком,  и

Александровская слобода, где он поселился удивительным  образом  сочетала  в

себе черты кровавого  вертепа и монастыря.  Валишевский,  например,  считает,

что опричнина по сути своей во многом  походила  на  монастырское  братство.

Опричники при поступлении  на службу произносили клятву,  аналогичную  клятве

при пострижении  в монахи, и в некотором роде отрекались  от  мира,  не  имея

права поддерживать связь даже с близкими родственниками, если те остались  в

земщине. В слободе действовал  устав,  подобный  монастырскому.  Около 300

наиболее близких  к государю опричников  надевали  на  свои  золотые  кафтаны

черные рясы и  принимали участие в сложных  религиозных  обрядах,  в  которых

Иван IV исполнял роль игумена, Вяземский - келаря, а  Скуратов  -  пономаря.

Мне кажется, что  в этих  богохульных  обрядах  в  полной  мере  раскрывалась

болезненная  неуравновешенность  и  противоречивость  личности  Грозного.  В

соответствии с представлениями Ивана крайнее благочестие полностью искупало

крайний разврат, которым  были заполнены перерывы между церковными  службами.

Существует  масса  отвратительных  легенд,  повествующих   о   развлечениях,

которым предавался царь и его приближенные.

      Кровавые  расправы  следовали  одна  за  другой,  уничтожались   целые

поселения, Грозного  обуяла  жажда  крови.  Так  в  1570  году  жесточайшему

разгрому подвергся  Новгород, независимое боярство которого было  обвинено  в

измене государю.  Уничтожение  Новгородской  республики,  несомненно,  имело

политические причины, но  методы,  которые  Иван  IV  при  этом  использовал

абсолютно  бесчеловечны:  “...  замученных  привязывали к   саням   длинной

веревкой,  волокли  через  весь  город  к  Волхову  и  спускали  под  лед...

Связанных женщин и  детей бросали в воду и заталкивали  под лед  палками”.

И все это по приказанию царя! Вот краткий психологический  портрет  Ивана  IV

времен опричнины: “Он  скрытен,  он  отлично  знает,  чего  хочет,  и  хочет

разумного  или  того,  что,  по  крайней  мере,  кажется  таким  при  данных

обстоятельствах. Он изворотлив, тонок и любознателен  во  всех  отношениях.

Порой он бьет дальше намеченной  цели,  что  зависит  от  его  необузданного

темперамента. У него больше жертв,  чем  действительных  врагов.  Нельзя  не

согласиться на этот раз с  Ломброзо,  сказавшим,  что раз человек отведал

крови,  убийство  для  него  становится  потребностью.  Кровь   повелительна

настолько, что ей нельзя противиться.  По  его  словам,  чувственная  любовь

нередко сплетается с жаждой  крови  -  вид  ее  сильнее  возбуждает  половую

страсть... За кровавыми  сценами всегда следует проявление самого  неистового

разврата. В этом объяснение жизни Александровской  слободы”.

      Сложно  объяснить, каким  образом   зверства,  учиняемые  опричникам  по

приказу Ивана,  сосуществовали  с  идеями  высшей  власти,  которые  Грозный

высказывал, скажем, в знаменитых  посланиях  князю  Курбскому,  и  с  целью,

которую ставил перед  собой государь, когда вводил опричнину -  централизация

власти и уничтожение  боярского могущества. Мне кажется, что Иван IV, в  силу

обстоятельств вступив  на  путь  террора,  попал  во  власть  своих  скрытых

пороков и не мог  более остановиться в своем падении.

Планы переустройства России вынашивала небольшая группа людей, окружавших в то время Ивана IV. Одним из них был митрополит Макарий, образованнейший человек того времени, активно участвовавший в государственной деятельности 40-50-х годов. Другим приближенным стал священник придворного Благовещенского собора Сильвестр. В окружении Ивана IV находился и незнатный по происхождению дворянин Алексей Федорович Адашев. К началу 1549 года влияние на царя Сильвестра и Адашева значительно усилилось, и последний становится, по сути, руководителем правительства, названного впоследствии Андреем Курбским "Избранной Радой". Сильвестр "детскими страшилами" по выражению Ивана, толкнул его на путь покаяния и попытки очистить себя и страну от всякого зла с помощью новых советников, которые были подобраны по указаниям Сильвестра и составили "избранную раду", заслонившую собою боярскую думу в текущем управлении и законодательстве. Ее значение бесспорно для 50-х годов, но не безгранично, так как осложнялось и ослаблялось влияниями Захарьиных и митрополита Макария. В сохранившихся известиях совершенно скрыта та большая подготовительная работа, которая началась с этого времени, с 1550 года позволила осуществить ряд крупных государственных мероприятий и захватила не только самого Ивана и его сотрудников, но и в неправительственные круги общества, вызвав в нем обсуждение основных вопросов внутренней и внешней политики обновляющегося Московского царства. Затрагивались и разноречиво решались вопросы о значении светской аристократии, крупного землевладения, духовенства, монастырей, поместного класса, самодержавия, земского собора и др. Личное участие Ивана сообщило первому правительственному выступлению на пути реформ некоторый внешний драматизм и обратило его в осуждение эпохи боярского правления и малолетства царя, которая оценивалась как время государственного нестроения и народных страданий. С именем Алексея Адашева связаны все последующие реформы, а также успехи внешней политики России в середине XVI века Кроме них, в разработке и проведении реформ также участвовали "думцы" Захарьины, Д.И.Курлятев, И.В.Шереметев, А.И.Курбский.