Газданов Гайто

В начале 1950-х опубликованы романы Газданова «Призрак Александра Вольфа» и «Возвращение Будды», в которых автору удалось совместить авантюрно-детективный сюжет с философской исповедальностью и лиризмом.

В романах усиливается  мысль о роке, преследующем человека, о неизбежности судьбы, о тайном и подсознательном движении человека к смерти. Эти романы принесли автору мировую известность. На рубеже 1950-60-х  появились в печати блестящие  рассказы Газданова: «Судьба Саломеи», «Панихида», «Нищий», «Письма Иванова» и др.

С янв. 1953 до конца жизни  Газданов работает сотрудником американской радиостанции «Свобода», освоив несколько должностей: «автора-редактора», главного редактора новостей, корреспондента Парижского бюро.

С 1967 служит в Мюнхене  старшим, а затем главным редактором русской службы. Эта работа позволила  писателю забыть о материальных трудностях, преследовавших его всю молодость.

Сначала он пишет, как утверждает Л.Диенеш, на политические и социальные темы, а затем обращается к литературно-критическим статьям. Они посвящены русской классике — Гоголю, Чехову, Достоевскому и других, а также писателям-современникам — Алданову, Набокову, Осоргину, Зайцеву, Сартру, Валери, Мориаку и др.

Отвергая сложившиеся  схемы литературного восприятия и устоявшуюся иерархию, Газданов иронично, резко и парадоксально оценивал как классическое наследие, так и современного произведения.

Его оценки шокировали и  публику, и литературных мэтров. Так, к примеру, он считал «Капитанскую дочку» и «Повести Белкина» Пушкина ученическими произведениями в сравнении с «Мертвыми душами» Гоголя, не находил эстетических достоинств по разным причинам и в «Жизни Арсеньева» Бунина, и в «Других берегах» Набокова и т.п. (Ф.Хадонова).

За последние 20 лет жизни  Газданов выпустил в свет 3 романа — «Пилигримы», «Пробуждение», «Эвелина и ее друзья».

Стиль его произведений становится более лапидарным, емким, философски насыщенным. В содержании появляется морализаторский оттенок, более явственно ощущается мотив  помощи и спасения, дружеской поруки людей.

Если в «Ночных дорогах» где-то на периферии текста исследователи обнаружили евангельскую цитату: «Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Аз упокою Вы», то в позднем творчестве она могла бы стать эпиграфом к роману «Пробуждение», герой которого (француз Пьер) пытается вернуть сознание у больной женщины, потерявшей человеческий облик.

Идеи милосердия и сострадания, существовавшие в подтексте ранних произведений, обрели в позднем творчестве реальное воплощение.

Газдановский роман — это замедленная проза, развивающаяся как бы во сне, не касаясь подробностей жизни и даже самой земли. По мнению М.Шульмана, ему свойственны сюжетно-криминальная линия, отсутствие доминанты в философском освещении событий (парадоксальные мысли проговариваются на периферии сюжета), сильное подтекстовое движение и т.д.

Проза Газданова, наполненная «смутной, пепельной печалью» (М.Новиков), обладает завораживающим воздействием на читателя, погружаемого в сложный мир авторского восприятия действительности.

Не случайно его реализм называли «магическим» (Вяч.Иванов), а сам автор устами своего героя определял его как «сомнамбулический». Прожив большую часть жизни на чужбине, он, как и его герои, чувствовал, что ему «трудно было дышать... в этом европейском воздухе, где не было ни ледяной чистоты зимы, ни бесконечных запахов и звуков северной весны, ни огромных пространств моей родины».

Умер Газданов от рака легких 5 декабря 1971 в Мюнхене. Похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Критические статьи:

Газданов не был философом, создавшим философскую систему, это и не входило в его задачи, он сделал то, что и должен делать писатель – уникально, эстетически неповторимо выразил то, что ощущали многие в то время (задолго до появления Камю и Сартра) и что было рождено самой действительностью – жестоким опытом российской революции, гражданской войны, эмиграции и в той или иной форме сформулировано философами, прежде всего философами русскими – Н. Бердяевым, Л. Шестовым и др., хорошо знакомыми Газданову. ...Действительно, в его творчестве можно найти многие архетипные черты экзистенциализма: либо приятие поражения (как у Сартра или, скажем, у Кафки), либо героический стоицизм, сопротивление абсурду, разложению, мраку, небытию – это выбор Газданова (как и Камю).  
Т. Красавченко. Экзистенциальный и утопический векторы художественного сознания Г. Газданова

***

... для понимания Газданова следует развить новое — не классическое, а “магическое” литературоведение. Когда-нибудь это произойдет, и основанием такого подхода к Газданову может послужить недавно изданная работа Фрейденберг “Поэтика сюжета”. Тогда критикам откроется, что все в романах Газданова определяется законами древних обрядов инициации, шаманских мифов — так же точно, как и все закономерно в его судьбе: и эмиграция, которую можно рассматривать как остановку в затянувшемся путешествии, и работа водителем — шофером ночного такси в Париже, и работа ведущим на радио “Свобода” в последние годы жизни. Шествие и пиршество — древние архетипы литературного повествования — служат основаниями сюжетов Газданова: герои его, как и сам писатель, скитаются по ночным улицам, отогреваются в кафе, пируют в ресторанах. В кафе и ресторанах происходят самые важные встречи и разговоры, завязываются и развязываются событийные узлы новелл и романов Газданова. И сам он прекрасно понимал это, представляя человеческую жизнь через метафору путешествия и остановки.  
Ю. Нечипоренко. Магия свидетельства

***

Хотя эмигрантская критика в свое время, выделяя Набокова и Газданова как самых талантливых из молодых писателей, назвала их современными Толстым и Достоевским: Набокова — «новым Толстым», а Газданова — «новым Достоевским», — крупнейший на сегодня исследователь жизни и творчества Газданова американский славист Л.Диенеш выразил иное мнение по поводу так называемого «нового Достоевского». Скрупулезно собрав все сказанное Газдановым и его героями о Достоевском и Толстом, он определил авторское отношение к первому как критическое, а ко второму — как восторженное. «Определенно может быть установлена, — пишет он, — длившаяся всю его (Газданова — В.Г.) жизнь полемика с Достоевским и столь же долгое выражение любви и восхищения Толстым».  
В. Гассиева. Газданов и Достоевский. (Достоевский в публицистике и художественном мире Газданова)

***

... у Газданова - религиозная тема нигде не выходит на первый план, никогда не становится довлеющей и даже, на поверхностный взгляд, никогда не играет сколько-нибудь значительной роли. Однако “косвенно”она на протяжении всего творчества Газдановым неизменно задевается - в его произведениях как будто “мерцает”. И если действительно у истоков экзистенциальной философии лежит “религиозное беспокойство”, включающее в себя ощущение богооставленности и религиозной усомненности, то лежит оно и у истоков формирования экзистенциального мышления Газданова.  
Ю. Матвеева. Экзистенциальное начало в творчестве Г. Газданова.