Биография Нечаева Сергея Геннадьевича

Биография.

Нечаев Сергей Геннадьевич (1847, с. Иванове Владимирской губ. - 1882, Петербург) - революционер. Род. в семье ремесленника. Самоучкой освоил гимназический курс и помогал отцу малярничать. В 1866 сдал экзамены за 6 классов гимназии и получил место учителя приходской школы. В 1867 поступил вольнослушателем в Петербург. ун-т и участвовал в деятельности студенческих кружков. В 1869 распространил легенду о своем аресте и бегстве из Петропавловской крепости. После этого отправился в Швейцарию и, выдав себя за представителя Рус. рев. комитета (никогда не существовавшего), добился материальной поддержки Н. П. Огарева и М.А. Бакунина и получил от последнего мандат, в к-ром объявлялся членом Всемирного рев. союза (никогда не существовавшего). Издал ряд пропагандистских материалов, в том числе написанный, вероятно, вместе с Бакуниным "Катехизис революционера", в к-ром оправдывал любое зло, если оно было полезно рев. Осенью 1869 вернулся в Россию. В Москве из студентов ун-та и Петровско-Разумовской академии создал заговорщическую организацию "Народная расправа", в к-рой установил собственную диктаторскую власть. Студент И. Иванов не пожелал беспрекословно подчиняться мистификациям и шантажу Н., публично выступив против подобного руководства. Н. организовал его убийство, а сам бежал за границу. Поссорившись с Бакуниным, Н. уехал в Лондон, где издал номер журн. "Община", проповедовавшего идеи "казарменного коммунизма", затем вернулся в Швейцарию и был выдан рус. властям как уголовный преступник. "Революционный обманщик" (В. Г. Короленко), "бес", "мошенник, а не социалист" (Ф.М. Достоевский) - человек, от которого отшатнулись вся рев. эмиграция и соотечественники, - в 1873 был приговорен к 20 годам каторги и содержался в одиночке Петропавловской крепости. Здесь Н., готовясь к побегу, сумел склонить на свою сторону охранявших его солдат, но об этом стало известно властям. Умер от водянки в заключении. Организатор тайного общества "Народная расправа", автор "Катехизиса революционера". Применял методы мистификации и провокации. В 1869 в Москве убил по подозрению в предательстве студента И. И. Иванова и скрылся за границей. В 1872 выдан швейцарскими властями. В 1873 приговорен к 20 годам каторги. Умер в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.

"Катехизис  революционера".

В марте 1869 он оказался в  Женеве у М. А. Бакунина, объявив себя представителем новой волны революционного движения. Бакунин был очарован Нечаевым, оказывал ему всяческую поддержку  и даже поселил у себя. Нечаев встречался также и с А. И. Герценом, который отнесся к молодому революционеру  с явным недоверием, но по настоянию  Н. П. Огарева, также подпавшего под  обаяние Нечаева (он даже посвятил ему  стихотворение "Студент"), передал  на бакунинско-нечаевские "революционные затеи" часть так называемого Бахметевского фонда. Этот фонд предназначался для финансирования революционного движения в России и находился в совместном распоряжении Герцена и Огарева.

Нечаев совместно с  Бакуниным издал от имени несуществующего "Всемирного революционного союза" ряд ультрареволюционных манифестов: "Постановка революционного вопроса", "Начало революции" (журнал "Народная расправа", N 1). Тогда же им, по-видимому, был написан и "Катехизис революционера", автором которого длительное время  считался Бакунин, и только после  публикаций последних лет авторство  Нечаева можно считать доказанным, хотя влияние бакунинских идей в этом знаменитом тексте, несомненно, чувствуется.

"Катехизис" состоял  из четырех разделов, в первом  из которых "Отношение революционера  к самому себе" провозглашалось,  что "революционер - человек обреченный... он... разорвал всякую связь с  гражданским порядком и со  всем образованным миром и  со всеми законами, приличиями, общепринятыми  условиями, нравственностью "этого  мира". В разделе "Отношение  революционера к товарищам по  революции" эти товарищи классифицировались  по степени их полезности для  революции, причем революционер  более высокого разряда должен  смотреть на "революционеров второго  и третьего разрядов" как "на  часть общего революционного  капитала, отданного в его распоряжение". Формулируя "Отношение революционера  к обществу" (третий раздел) Нечаев  подчеркивал, что он не должен  останавливаться "перед истреблением  положения, отношения или какого-либо  человека, принадлежащего к этому  миру, в котором все - и все  - должны быть ему равно ненавистны". "Все это поганое общество" Нечаев предполагал разделить на несколько категорий, причем первая из них составляла "неотлагаемо осужденных на смерть". При вынесении смертного приговора следовало руководствоваться не личной виной того или иного человека, а пользой его убийства для революционного дела. Далее следовали еще пять категорий людей, которых следовало уничтожить позднее или использовать в интересах революции, не останавливаясь перед шантажом, и лишь немногие могли "выработаться" в настоящих революционеров.

Наконец, "Отношение товарищества к народу" (четвертый раздел) заключалось  в том, чтобы освободить его, подтолкнув к "поголовному восстанию". Для  этого требовалось сблизиться с  теми элементами в народе, которые  были наиболее подготовленными к  бунту. "Соединимся с лихим разбойничьим миром, этим истинным и единственным революционером в России", - призывал Нечаев.

Убийство по "Катехизису".

В августе 1869 Нечаев с бакунинским мандатом представителя "Всемирного революционного союза" вернулся в Россию. Здесь он организовал тайное общество "Народная расправа", главным образом из студентов Петровской сельскохозяйственной академии. Тайная организация состояла из "пятерок", подчиняющихся "комитету", в который на самом деле входил один Нечаев. Организация строилась на принципах жесткого централизма и безоговорочного подчинения. Столкнувшись с сопротивлением своим авторитарным методам со стороны студента И. И. Иванова, Нечаев организовал 21 ноября 1869 его убийство, причем привлек к его осуществлению еще четверых членов организации - И. Г. Прыжова, А. К. Кузнецова, П. Г. Успенского и Н. Н. Николаева, стремясь "повязать" их кровью.

Иванова заманили в парк при академии под предлогом поисков  типографского шрифта, якобы спрятанного  в гроте еще "каракозовцами". После недолгой ожесточенной борьбы Нечаев прострелил голову полузадушенному Иванову, труп которого был сброшен в пруд, но вскоре обнаружен окрестными крестьянами. Нечаев бежал за границу, другие участники убийства были арестованы. По завершении следствия перед судом предстали 85 "нечаевцев". Процесс подробно освещался в прессе - правительство рассчитывало дискредитировать революционеров, заклеймить их цели и методы борьбы. Тогда же в "Правительственном вестнике" был опубликован обнаруженный при обыске у П. Г. Успенского текст "Катехизиса".

По поводу опубликованного  нечаевского текста один из ведущих публицистов консервативного толка М. Н. Катков писал: "Послушаем, как русский революционер понимает сам себя. На высоте своего сознания он объявляет себя человеком без убеждений, без правил, без чести. Он должен быть готов на всякую мерзость, подлог, обман, грабеж, убийство и предательство. Ему разрешается быть предателем даже своих соумышленников и товарищей... Не чувствуете ли вы, что под вами исчезает всякая почва? Не очутились ли вы в ужасной теснине между умопомешательством и мошенничеством?".

После бегства  из России.

За границей Нечаев издает второй номер журнала "Народная расправа" с программной статьей "Главные  основы будущего общественного строя". Ссылаясь на Коммунистический Манифест, Нечаев изображает коммунизм как строй, при котором господствует принцип "производить для общества как можно более и потреблять как можно меньше". Труд обязателен под угрозой смерти, а всеми делами распоряжается никому не подотчетный и никому не известный комитет, принудительно регламентирующий все человеческие отношения в обществе. В 1870 он пробовал возобновить вместе с Огаревым издание "Колокола", но не слишком удачно - вышло только шесть номеров.

Нечаев и в эмиграции  пытался применять методы шантажа  и угроз для достижения своих  целей, в т. ч. по отношению к Бакунину и дочери Герцена Наталье Александровне. Постепенно он оказался в изоляции, от него отшатнулся даже Бакунин, назвавший  нечаевский "Катехизис" "катехизисом абреков". Отвергнутый всеми, Нечаев вынужден был скитаться по Европе, скрываясь от преследований царского правительства, но в 1872 был выдан Швейцарией как уголовный преступник. В 1873 на суде Нечаев вел себя мужественно, а на приговор - 20 лет каторжных работ - ответил возгласом: "Да здравствует Земский собор! Долой деспотизм!". По личному распоряжению Александра II вместо отправки в Сибирь Нечаева "навсегда" (это слово было подчеркнуто царем) заключили в одиночную камеру Петропавловской крепости.

Но одиночка не сломила  Нечаева. Он занимался самообразованием, работая над статьями, и написал  даже роман "Жоржетта". Нечаеву  удалось привлечь на свою сторону  охрану, которой было запрещено с  ним разговаривать, и установить контакт с народовольцами. 21 ноября 1882, ровно 13 лет спустя после убийства Иванова 35-летний Нечаев умер от "общей водянки, осложненной цинготною болезнью".

Отношение к "нечаевщине".

"Нечаевщина" была осуждена большинством русских революционеров, и в течение почти десяти лет терроризм не применялся как метод борьбы. Однако это оказалось отнюдь не случайным и не преходящим явлением. Вполне справедливо писал Б. П. Козьмин, что "...необходимо дать себе отчет в том, что нечаевское дело, с одной стороны, органически связано с революционным движением предшествующих лет, а с другой - предвосхищает в некоторых отношениях ту постановку революционного дела, какую оно получило в следующее десятилетие".

Нечаевская традиция физического  уничтожения или терроризации "особенно вредных" лиц, беспрекословного подчинения низов вышестоящим революционерам, оправдания любого аморализма, если он служит интересам революции, прослеживается в течение всей последующей истории русского революционного движения. Террор и заговоры становятся неотъемлемой его частью, а нравственные основы, заложенные декабристами и Герценом, все больше размываются.

Нечаевское дело легло в основу знаменитого "антинигилистического" романа Ф. М. Достоевского "Бесы" (1873), в котором прототипом Петра Верховенского стал сам Нечаев.

Другие о Нечаеве.

Ф. Волховский про Нечаева:

"Сам худенький, безбородый, как мальчик, лицо серое, ногти  обгрызены, а рот у него сводила  судорога. И подумать только, что  у этакой невзрачности — сила  воли гигантская, гипнотическая!"

А.О.Капацинский:

"Первое впечатление,  которое производит Нечаев, неприятное, но остро заманчивое; он самолюбив  до болезненности, и это чувствуется  при первых встречах, хотя Нечаев  старается сдержать себя; он много  читал (по отъезде из Иванова), и особенно книги исторического  содержания, и потому знаний у  него много, хотя в ссылках  на разных авторов он бывает  иногда весьма недобросовестен; в спорах старается какими бы то ни было уловками унизить противника, — диалектикой он обладает богатой и умеет задевать за самые чувствительные струны молодости: правда, честность, смелость и т. д. не терпит людей равных, а с людьми более сильными сурово молчалив и старается накинуть на этих людей тень подозрения. Он очень стоек в убеждениях, но по самолюбию, которому готов жертвовать всем. Таким образом главная черта его характера — деспотизм и самолюбие. Все речи его пропитаны страстностью, но очень желчны. Он возбуждает интерес к себе, а в людях повпечатлительнее и поглупее просто обожание, существование которого есть необходимое условие для дружбы с ним.

Он часто заговаривал  по социальным вопросам. И ставил коммунизм  как высшую идею, но вообще понимал  этот коммунизм весьма смутно, а  на мои возражения об естественном неравенстве сил человеческих говорил, что возможна юридическая система, которая заставила бы людей быть равными."

С.Нечаев:

"Да, конечно, да, иезуиты  были самые умные и ловкие  люди, подобного общества никогда  не существовало. Надобно просто  взять и все их правила с  начала до конца, да по ним  и действовать — переменив  цель, конечно."

М.А.Бакунин:

"...Один из таких  молодых фанатиков, которые ни  в чем не сомневаются, ничего  не боятся и которые поставили  себе принципом, что многие, очень  многие должны погибнуть от  руки русского правительства,  но что они не успокоятся  до тех пор, пока народ не  восстанет".