Автор работы: Пользователь скрыл имя, 17 Ноября 2010 в 22:50, Не определен
"Он имел все нужные способности, чтобы быть хорошим министром, и удивительную деятельность. Он истинно желал блага русской земле, но был коварен в высочайшей степени, и религии в нём было мало, или, лучше, никакой; был очень скуп, но не любил взяток. В величайшей степени обладал искусством притворяться, с такою ловкостью умел придавать лоск истины самой явной лжи, что мог бы провести хитрейших людей. Словом, это был великий мира."
Основным направлением его дипломатии стала борьба в союзе с Австрией против Франции и Англии, пытавшихся создать антирусский блок в составе Швеции, Польши и Турции. В 1732 был заключен договор с Данией, противницей Швеции. В 1733 русские войска помешали французскому ставленнику Станиславу Лещинскому занять польский престол, обеспечив избрание на него Августа III Саксонского. Им же были улажены вопросы голштинский и персидский. Полагая одной из своих главных задач перекрыть Турции доступ к Каспийскому морю, русская дипломатия во главе с А. И. Остерманом в 1732 г. по окончании войны с Персией, длившейся ещё с петровских времён, заключила Ганджинский трактат с Ираном, только что изгнавшим турецких оккупантов со своей территории. Персии передавались земли на западном и южном побережье Каспийского моря, завоёванные ещё Петром Великим, в обмен на обязательство не допускать, чтобы указанной территорией владело какое-нибудь другое государство. Однако как только Турция узнала об этом соглашении, она послала крымских татар для захвата уступленных земель. Вмешательство в польские дела (на стороне Франции), равно как и нарушение крымскими татарами русской границы послужило поводом к русско-турецкой войне 1735-1739 гг. Ход и результаты этой войны весьма характерны для военных акций периода дворцовых переворотов: неоднократные громкие победы, достигнутые ценой огромных, бессмысленных потерь, предательская политика союзников и, наконец, несоразмеримый ни с понесёнными потерями, ни с одержанными победами, Согласно заключенному в сентябре 1739 г. в Белграде мирному договору к России отошёл Азов (без укреплений) и территория между Северским Донцом и Бугом; задача выхода к Чёрному морю не была решена, - Россия не получила права держать здесь свой флот. Остерман был против этой разорительной войны с турками, закончившейся заключенным им Белградским миром. В дальнейшем были заключены торговые договоры с Англией и Голландией.
В 1734 г. он стал первым кабинет-министром, умело балансируя между фаворитом императрицы Бироном и другими членами кабинета, тайно ненавидевшими, но тщательно скрывавшими свое истинное отношение к этому всесильному человеку. В этот период, кроме традиционного для себя руководства внешнеполитической деятельностью России, Остерман участвовал в принятии важнейших решений внутриимперской политики. В частности, он возглавлял с 1733 г. военно-морскую комиссию, которая навела порядок в строительстве судов.
При этом следует заметить, что он оставался беспринципным политиком. Впрочем, к его чести необходимо упомянуть, что он был одним из очень немногих государственных деятелей того времени, не замаравших себя взятками и скандалами с государственными деньгами. Анна Иоанновна уважала Остермана за солидность, огромные знания и обстоятельность. В вопросах внешней политики он был незаменим. Правда, императрице приходилось набираться терпения и, пропуская мимо ушей все его многочисленные оговорки, отступления и туманные намёки, вытягивать из него оптимальный вариант решения дела. Остерман был хорош для Анны Иоанновны как человек, полностью зависимый от её милостей, поскольку в силу своего нрава и положения он всё-таки оставался «чужаком» в России. Остерману удалось остаться в тени при регентстве Бирона во время болезни Анны Иоанновны и после ее смерти. Стремясь противостоять «бироновщине», он поддержал переворот, возглавленный еще одним немцем на русской службе - фельдмаршалом Минихом.
В 1740 году, после
смерти Анны Иоанновны, свержения Бирона,
отставки Миниха и установления регентства
Анны Леопольдовны, Остерман решил, что
наступил его час, и, пользуясь особым
доверием правительницы, выдвинулся в
руководители государства - фактически
стал главой правительства. Эта должность,
как и чин высшего морского начальника
- генерал-адмирала, полученный Остерманом
в 1740 году, была явно не по нему: привыкший
действовать незаметно, осторожно плести
сети интриг, он не обладал необходимой
широтой подхода к государственным проблемам,
авторитетом лидера, решительностью и
смелостью. Однако в 1741 г. в России произошел
новый переворот. Остерман был осведомлен
о готовящемся против Анны Леопольдовны
новом заговоре и безуспешно пытался убедить
правительницу принять превентивные меры.
Подводя итоги, следует отметить, что даже
в столь сложный для любого политического
деятеля период, как период дворцовых
переворотов, прекрасный дипломат и политик
А. И. Остерман не только смог удержаться
на собственном посту, но и даже сумел
ещё больше сконцентрировать власть в
своих собственных руках. Ему противостояли
такие великие деятели своего времени,
как Шафиров и голштинский министр Бассевиц,
Меньшиков и его противники Долгорукие
, позднее Миних и Бирон - все они померялись
силами с Остерманом и были побеждены.
В 1741 году в Россию прибыло персидское посольство, чтобы встретиться с цесаревной Елизаветой Петровной, однако прием не состоялся - Остерман воспрепятствовал этому свиданию. Тогда-то дочь Петра I в ярости велела передать влиятельному министру, что "он забывает, кто я и кто он сам - писец, ставший министром благодаря милости моего отца... Он может быть уверен, что ему ничего не будет прощено". Получив сведения о готовившемся заговоре Елизаветы Петровны, Остерман не сумел предотвратить его и стал одной из первых жертв переворота - был арестован ночью 25 ноября 1741 года и заключен в Петропавловскую крепость - цитадель Петербурга. Обвиненный в попытках лишить прав на престол Елизавету Петровну (его обвиняли в сокрытии завещания Екатерины Первой) и закрепить власть за потомством Анны Леопольдовны, Остерман был приговорен к колесованию, замененному отсечением головы. Новая императрица Елизавета не забыла обиду, нанесенную ей во время визита в Петербург персидского посла. Не простила она Остерману и его попытки укрепить власть правительницы Анны Леопольдовны. В январе 1742 года по приговору суда должна была состояться смертная казнь Остермана. Историк XIX века Д. Бантыш-Каменский писал: "...Солдаты, стащив тогда графа с носилок, положили голову его на плаху, к которой приближась палач и расстегнув воротник у рубашки и шлафрока его, оголил шею. Все сие не более минуты продолжалось, как объявили графу Остерману, что императрица переменила смертную казнь его на вечное в Березов заточение. Солдаты подняли тогда графа и посадили снова на носилки. В то время потребовал он, чтобы ему подали парик его и колпак; надел их на голову и застегнул воротник у рубашки и шлафрока, не показав ни малейшей в лице перемены. Великий человек всегда, даже и в несчастье, является великим! В следующий день граф Остерман, мучимый сильной подагрой, отправлен был из Петропавловской крепости в Сибирь. Последние слова его состояли в покорнейшей просьбе, чтобы императрица не оставила милостивым и великодушным покровительством его детей". Он отправился с женой*, бывшей при Анне Иоанновне статс-дамой, в Березов и умер там, через пять лет, 20 мая 1747 года.
*Был женат
(1721) на Мавре Ивановне Стрешневой
(1698-24.2.1781), от которой имел детей:
Петра (21.3.1722-1.5.1723); Федора (21.5.1723-10.11.1804),
генерал-поручик, сенатор и действительный
тайный советник, автор «Замечаний» на
«Записки Манштейна о России»; Анну (22.4.1724-15.2.1769);
Ивана (25.4.1725-19.4.1811), дипломат, посланник
в Швеции, вице-канцлер, главноначальствующий
над Коллегией иностранных дел и государственный
канцлер.
3. Общая характеристика личности И.А. Остермана и его деятельности.
Своими служебными успехами Остерман был обязан столько же умению приспособляться к людям и к обстоятельствам, сколько недюжинным способностям крупного государственного деятеля. Он отличался не столько творческими способностями, сколько умением верно понять требования и условия данного момента и поставить себе определенные и вполне достижимые цели. Он обладал достаточною гибкостью, чтобы вовремя отступить в деталях от выработанной программы, если ей противоречили условия живой действительности. Конечная его цель оставалась, однако, постоянно одна и та же; это был государственный интерес - процветание государства, усиление его внешней мощи, при бережном по возможности отношении к народным силам. Чужой в России и вряд ли вообще способный на искреннее национальное чувство, Остерман смотрел на свою государственную деятельность как на взятую им на себя обязанность, добросовестно выполнить которую его заставляли прежде всего его собственные интересы. Приблизившись к Петру Великому и втянутый в его работу, он был, по-видимому, увлечен ею, как европеец, и верно стоял на страже этого дела и после того, как царь-преобразователь сошел в могилу, а его преемники порою забывали, порою сознательно искажали его заветы. Это не мешало Остерману относиться вполне самостоятельно и к государственной программе Петра. Пройдя серьезную служебную школу в тяжелые годы Северной войны, Остерман составил себе ясное представление о тех новых условиях, какие создавались для России ее новым положением в Европе, и о тех задачах, какие из этих условий вытекали. Ученик, во многих отношениях Петра, Остерман, благодаря отчетливости и многосторонности своего ума, являлся нередко активным помощником царя, ясно формулируя его мысли и, быть может, подсказывая порою вытекающие из них выводы. Петровская программа - главным образом в области внешней политики - воспринятая Остерманом и проводимая им с 1721 г., была в некоторых частях его собственною программою. Эта программа в последние годы петровского царствования отличалась во многих своих чертах агрессивным характером. Ближе ознакомившись после смерти Петра с внутренним положением дел в государстве и с наличными его силами, Остерман отступил от петровских принципов в сфере внутренней политики, проникнутой при Петре началом строгого меркантилизма и последовательной государственной опеки; в сфере внешней политики, оставаясь верен петровским традициям, он постепенно переходил к более примирительному направлению. В это время он становится мало-помалу истинным вдохновителем русской политики. Выделить степень личного его участия в каждом отдельном случае не всегда легко. Лавируя среди различных партий, он нередко был вынужден выжидать удобного момента, когда, после целого ряда уступок и компромиссов, он мог, наконец, открыто проводить свои взгляды. Все главные моменты русской внешней политики с 1721 по 1741 г. - требование освобождения русских судов от уплаты зундской пошлины, вопрос о голштинских претензиях и позднейшая их ликвидация, русско-шведский союз 1724 г., дела персидские, русско-австрийский союз 1726 г., восстановление в 1732 и 33 годах после двенадцатилетнего разрыва дипломатических отношений с Англией, польский вопрос в 1733 г., русско-турецкие отношения 1735 - 39 годов, завершившиеся Белградским миром - теснейшим образом связаны с именем Остермана. Участие Остермана в делах внутренней политики при Петре сказалось при устройстве коллегий, главным образом - коллегии иностранных дел. После смерти Петра деятельность Остермана по вопросам внутренней политики значительно расширяется и принимает более принципиальный характер. Наиболее рельефно эта деятельность выразилась в предпринятых, согласно его указаниям, мерах, целью которых был подъем народного благосостояния, расшатанного долгими годами войны, ослабление податного гнета и развитие платежных сил страны. Сюда относятся, например, облегчение по взиманию подушной подати (1726), переход от запретительного тарифа 1724 г., к более либеральному тарифу 1733 г., вексельный устав 1729 г., восстановление торговли с Хивою и Бухарою, учинение "свободного торга" с Китаем. Много было также сделано Остерманом для развития сети почтовых трактов и для восстановления пришедшего при Петре II в упадок флота.
Уже в последние
годы петровского царствования Остерману
приходилось встречаться с
До нас дошло большое количество отзывов и известий об Остермане, не столько сообщающих фактические подробности о его деятельности, сколько отмечающих отдельные черты его характера. Большею частью эти отзывы довольно согласны между собою. Остерман, по-видимому, мало кем был искренно любим вне его узкого семейного круга. Крайняя замкнутость в частной жизни и двуличие в деловых отношениях, переходившее зачастую прямо в лживость, были, кажется, главными тому причинами. Наряду со многими несимпатичными чертами в характере Остермана отмечается, однако, и многое такое, что выгодно отличает его от многих из его современников. Будучи скуп, он отличался крайней неподкупностью. Двуличный и лживый, он не изменял тому, кому служил: современники затруднялись назвать державу, интересам которой Остерман сознательно и по корыстным соображениям приносил бы в жертву интересы России. Заботясь о своей личной карьере, Остерман успешно вел интриги против своих соперников; но руководящими мотивами его при этом, наряду с соображениями личного характера, являлось иногда и принципиальное разногласие по вопросам внешней политики.
4.
Заключение.
В заключении хотелось бы
Литература:
Приложение.
А. И. Остерман – политик, дипломат.