Театр эстрадных миниатюр

и посмотрим, что у нее внутри... 
- Почему удои падают, а надои растут? 
- Потому что в надоях есть слово “надо”! 
“Уральские дворники”, Екатеринбург 
Сама КВНовская реприза не раз становилась поводом для КВНовских шуток. Вспомним, к примеру, как в блестящем дебютном приветствии команды “Dream Team” после шутки: 
- А я когда из командировки возвращаюсь, жену сразу в форточку высовываю. И мне приятно, и она от этого ну просто торчит! 
влезал со своим комментарием этакий КВНовский “талмудист”: 
- Эта шутка основана на двойном значении слова “торчать”: “торчать” - в смысле “торчать из форточки” и “торчать” - в смысле “получать удовольствие”. 
Есть предложение поковыряться в этой шутке. 
 Ну, во-первых, вспоминаем, что любая шутка - это парадокс, то есть сопоставление несопоставимого, некая загадка, ответ которой зрителю наполовину подсказан.  
 Во-вторых, вспоминаем, что здесь где-то должны быть подача и отбивка. А если получится - то и добивка.  
 Получилось! Добивка налицо, причем на редкость изощренная: это как раз выступление “талмудиста”. Отбивку тоже находим легко по косвенным признакам: во-первых, это - вторая фраза, а во-вторых, после нее должно быть смешно. А вот теперь - внимание! Вам не показалось, что смешно-то уже после первой фразы?! И правильно - смешно! Потому что дримтимовские авторы умудрились запихнуть маленькую шутку уже в подачу шутки большой! Присмотритесь к первой фразе, и вы поймете, что в ней на самом деле описываются два события: “возвращение из командировки” и “высовывание жены” - и между ними, как и положено, - неувязочка, рождающая парадокс. 
 Вот так мимоходом мы набрели на правило идеальной шутки, которое гласит:над одной шуткой зритель должен смеяться трижды - после подачи, после отбивки и после добивки. Старые одесситы называли это правило «правилом трех смехов».  
 Впрочем, в КВНовских анналах можно найти даже репризу с четырьмя смехами! 
 Выходят двое латышей: 
 - Здравствуйте! Вы нас не признали? А между тем, нас признали во всем мире! (смех) 
 - Правда, для этого нам пришлось сказать, что у нас нефть есть! (смех) 
 - Правда, мы не сказали - чья. (смех) 
 - Зато сказали - почем!.. (смех) 
    “Дети лейтенанта Шмидта” (Томск), 1998, Юрмала 
 Такое “чистое” выполнение этого правила особенно в первой фразе - большая редкость даже у очень хороших команд.  
 Напоминаем, что имеется в виду “идеальная” шутка, создание которой является фигурой высшего КВНовского пилотажа. На первом этапе большой удачей можно считать безусловное выполнение “правила одного смеха”. Впрочем, мечтать - не вредно. А потому запомните, на всякий случай, что у “правила трех смехов” есть одно немаловажное дополнение: каждый следующий смех должен быть сильнее предыдущего. Если не получается - остановитесь на самом сильном, а все остальное выбросьте.  
 Вернемся к «торчащей» шутке. «Талмудист» не соврал: шутка действительно построена на каламбуре, который является, пожалуй, самым распространеннымтехническим приемом создания реприз. Слушатель (или читатель) в первый момент цепляется за первое значение слова и, встретившись с его повторением, натыкается на откровенную абракадабру. Постепенное прояснение действительного смысла сказанного доставляет ему удовольствие.  
 Итак, в основе шутки - неожиданная ситуация! Вопрос: как сделать ее смешной максимально (КВНщики говорят обычно “докрутить шутку”)? Чаще всего - довести ее до полного абсурда. Доведение ситуации до абсурда - еще один из универсальных способов построения репризы. Проще всего это достигается уже знакомым нам “перевертышем”, то есть переворачиванием ситуации с точностью до наоборот. Классический пример - мужчина в роли женщины, - имеет бесчисленное множество воплощений со времен Шекспира до команды КВН “В джазе только девушки”, а если брать из КВНов последних: фанатки команды КВН «Максимум». 
 Еще два весьма распространенных способа - пародия и нарушение идиомы - мы  попробуем проиллюстрировать одной шуткой: 
- Родила царица в ночь 
Толе - сына, Жоре - дочь. 
(ХАИ, 1994) 
 Да, на всякий случай: идиома - оборот речи, значение которого не определяется значением входящих в него слов, например: «бить баклуши» (Словарь С.И.Ожегова). Что касается пародии, то в данном примере - она была скорее отправной точкой. В окончательном варианте шутка не имела откровенно пародийной направленности, хотя перед этим и произносилось: “Помнишь, как у Пушкина...” А вообще, пародия - достаточно известный прием, которому можно найти в КВНе уйму примеров: от классических музыкальных пародий до бесчисленных шуток, произнесенных “голосом” Ельцина, а потом - Путина. 
 Зато с точки зрения нарушения идиомы пример - почти идеален. К слову сказать, в качестве технического подспорья для разрушения идиомы практически всегда необходим каламбур - в данном случае созвучие слов “то ли” и “Толя”. Этот же самый симпатичный каламбур подвиг через несколько лет уже другую команду на заявление по поводу очередного увольнения Чубайса: 
 -Толя еще будет! 
(“95 квартал”, Кривой Рог, 1998) 
 Вообще, нарушение идиомы - прием весьма распространенный и довольно мощный, если он один позволяет Н.Фоменко в течение стольких лет делать заставки к рекламной службе “русского радио” (правда, в значительной степени, и за счет КВНовских реприз): 
 Днем с огнем - вечером разогнем! 
   Ленинградский финансово-экономический институт, 1991 
 Чем дальше влез, тем ближе вылез! 
   “Ворошиловские стрелки”, Луганск, 1992 
 Почему смерть приходит к людям в черном балахоне и с косой, а к комарам - в тапочках и с газетой? 
   “Дизель”, Николаев, 2003 
 Думаете - этим ограничиваются классические приемы, использованные при создании препарируемой нами репризы? Ничуть! А прием раскрытия приема? 
 Несколько вполне классических примеров подобных реприз показала в 1998 году команда Томска: “шпагоглотатели” (музыкальный конкурс четвертьфинала), “Виртуозы Томска”, исполняющие чардаш Монти “на языках” (музыкальный фестиваль), или даже текстовая шутка, построенная, по сути, тем же методом: 
 - Что это так воняет? 
 - Надушился-я... 
 - А голова чего мокрая? 
 - Ну, я же говорю, надушился-я! 
 Наконец, еще один классический метод “производства” шутки - повторение.Большинству из вас наверняка известен драматургический прием повторения ситуации: если персонаж, скажем, несколько раз появляется на сцене с одними и теми же словами, то на второй раз зритель улыбнется, а на третий - скорее всего, будет смех. Отметим мимоходом, что при использовании этого приема два раза ситуация может повторяться полностью, но на третий - выход из нее должен быть уже совершенно неожиданный, причем репризный.  
 Существует и обратный прием, когда одна и та же фраза при третьем повторении превращается в репризу: 
 - Почему на Украине зимой не топят? 
 - Потому что кляти москали нас не люблять и не дают вугилля. 
 - А почему общественный транспорт не ходит? 
 - Потому что кляти москали нас не люблять и не дают бензина. 
 - А почему рождаемость падает? 
 - Ну, я же сказал, потому что кляти москали нас не люблять! 
    “Одесские джентльмены”, 1994 
В принципе, в этом случае предыдущие два выхода служат только для усиления той самой конечной репризы. И логика подсказывает, что если она сама по себе достаточно хороша, предварительная подготовка может оказаться даже лишней.  
Но прием повторения ситуации относится скорее к композиционным, а для нас сейчас гораздо более интересным должен оказаться тот факт, что повторение работает и внутри репризы - на уровне повторения слов, то есть тавтологии. Именно этот прием использован и в шутке “талмудиста”, и в предыдущей репризе Томска. Но, пожалуй, наиболее ярким примером может служить следующая шутка: 
- Наши пестициды - самые пестицидистые пестициды в мире, и никакие их пестициды не перепестицидят наши пестициды по их пестицидистости! 
(Белорусский Государственный Университет, 1993) 
 У приведенных здесь КВНовских шуток есть еще одна важная особенность: их лучше слушать, чем читать глазами, что для КВНа немаловажно. Вообще для шутки, которая предназначена для произнесения на сцене, ее звучание играет огромную роль. Лучше всего, если реприза будет эвритмичной и эвфоничной. Зашибись слова? Тогда проще: стройной и благозвучной.  То есть, идеально технически выполненная шутка для КВНа должна быть, по сути дела, стихотворением в прозе. Тогда она будет не только хорошо восприниматься на слух, но и легко запоминаться.  
 Конечно, всяческую (прости, господи!) эвфоничность и эвритмичность тоже можно считать явлением высшего пилотажа (уже хотя бы за то, что оно так называется!). Но напомним еще раз: реприза - литературный жанр, причем один из сложнейших, поэтому без хорошей литературной базы, без прекрасного знания и глубокого чувства языка, на котором вы пишете, ничего стоящего у вас не получится. Ведь в шутке - всего несколько слов, поэтому каждое из них должно быть абсолютно точно найдено и обязано стоять на своем единственно правильном месте. Вы наверняка обращали внимание на моменты (особенно часто это бывает в разминке), когда кто-то путается в формулировке, и реприза сразу же разрушается. А опытные КВНщики знают, что если несколько команд разрабатывают одну и ту же идею, то их шутки часто совпадают, а иногда - и  слово в слово! 
 Момент “доводки” репризы - совершенно самостоятельное мучение. Ведь чувство языка помогает лишь выбрать правильный вариант из десятков, которые вы, простите, тупо перебираете. Увы, другого способа пока никто не придумал. При этом вы можете столкнуться с новыми сложностями. Каламбур, например, не состыковывается с благозвучием. А когда, наконец, его (благозвучие) удается найти, оказывается, что из шутки куда-то делся смысл. То есть, он, вроде бы, и есть, но кроме авторов его никто не понимает и приходится дополнительно объяснять. 
 Иногда, наоборот, шутка получается бедной по звучанию. В ней, как бы, не хватает красок. В этом случае неплохо помогают откровенные украшения - смешные названия или фамилии вроде колхоза “Красное вымя” или какого-нибудь “Череззабороногузадерищенко”. И, конечно, очень украшает шутку лексический ряд, связанный с ярким имиджем команды. Стоило “джентльменам” произнести “Скажите, сэр...”, а “гусарам” начать фразу со слов “А правда ли, поручик...”, как реприза приобретала совершенно новые краски. Столь явных лексических клише уже давно никто не использовал. Однако, правило продолжает работать - чем ярче имидж команды, тем более характерной лексикой он сопровождается, и тем сочнее звучат ее шутки. 
Приемы создания репризы, в общем-то, едины и не зависят от того, какая она - текстовая, музыкальная или визуальная. Тонкости есть, но о них позже. 
  
Рано смеетесь! 
- Через год мы будем жить гораздо лучше! 
- А вы что, куда-то выезжаете? 
Донецкий политехнический институт 
 Но вот вы набрали приличный архив шуток, которые кажутся вам более или менее достойными. Какие же из них выбрать? Казалось бы, чего тут думать? Конечно, те, что смешнее! Но, как ни странно, это не есть руководство к действию. Потому что не ясно - кому смешнее, где и при каких обстоятельствах.  
 Один из основополагающих неписаных законов КВНа гласит, что все шутки должны быть абсолютно новыми. И речь тут идет даже не об откровенном заимствовании у других команд, писателей или, того хуже, намеренном перепеве старого интернетовского анекдота (об этом даже стыдно говорить). Чаще всего заимствование бывает невольным: шутка, что называется, витает в воздухе или, будучи давно прочитанной, оседает в подсознании и неожиданно всплывает, “перепридумывается”. И вы можете сколько угодно доказывать потом, что эту репризу вы написали самостоятельно. Если она уже где-то была, значит, вы ее оттуда, извините, и сперли. Вот почему, серьезно занимаясь КВНом, надо внимательнейшим образом смотреть все телепередачи и прочитывать основную юмористическую прессу. И при малейшем подозрении на повтор шутка должна жесточайшим образом вымарываться, даже если она очень смешная (а так чаще всего и бывает, поскольку плохие шутки не запоминаются). В общем, с этой категорией шуток мы разобрались. Подробности - в Указе Президенте МС КВН о защите авторских прав. 
 Второй критерий оценки шутки, по сути дела, уже был нами довольно подробно рассмотрен. Это - взаимоотношение новизны темы и изящества приема. У первооткрывателя темы проходит даже бедненькая шутка. Зато команда, решившаяся в пятый раз высказаться на ту же тему должна четко осознавать, что ее шутка имеет право на существование, только если она лучше четырех предыдущих. Особенно это заметно по темам-одновневкам, вроде пародий на рекламу или дежурный эстрадный шлягер.  
 Третий важнейший критерий - это “тест на пошлость”. Вообще говоря, существует чисто психологический ряд уменьшения проходимости пошлости: курилка - праздничный стол - зал на 200 мест - зал на 500 мест - зал на 1500-2000 мест (такой, скажем, как Театр Российской Армии, где проходят игры Высшей Лиги КВН) - экран телевизора. То, что можно сказать в курилке, нельзя - за большим столом перед гостями и т.д. Что самое интересное, один и тот же человек, оказавшись в этих различных аудиториях, будет совершенно по-разному реагировать на одну и ту же шутку.  
Хотя, конечно, и от состава аудитории многое зависит. Самый потрясающий зрительный зал бывает, конечно, на первых турах просмотров  ежегодных Сочинских Фестивалей команд КВН. Ведь там собирается тысяча КВНщиков! Так вот, самые любимые команды этого зала не отличаются завидной турнирной судьбой. Их юмор слишком сложен для обычной аудитории. В основном это - внутряк! 
 И все же, главным критерием оценки является смех. Вы уже догадываетесь, что смех коллег по команде - это не тот смех. К тому же, авторам их собственные шутки чаще всего кажутся очень смешными, поэтому их (авторов) слушать вообще нельзя. К тому же, в процессе “доводки” реприза столько раз переформулируется, что большинство вообще перестает понимать, о чем она и чего в ней смешного. А во время подготовки к игре у игроков вообще “замыливается” чувство смешного. Поэтому шутки стараются проверять вне команды - на друзьях, на знакомых (причем, чем хуже знакомые - тем лучше) и, наконец, на зрителях, приглашая их на репетиции. Но иногда шутка рождается в последний момент перед игрой, и проверить ее уже не на ком. Кроме того, есть разминка, которая должна держаться в тайне. Поэтому в команде, конечно же, должен быть человек с хорошим вкусом и чувством зрительного зала, который не боится взять на себя ответственность за единоличное решение. Какая бы то ни было демократия в этом вопросе, вроде решения о включении шутки в сценарий общим голосованием, никогда не давала хороших результатов. 
 Ну, и, наконец, есть редактор. Ему, как правило, можно и нужно верить. (Если у него есть сомнения, он вам сам об этом честно скажет!) А верить ему нужно не потому, что он - самый умный, а потому что просто видел гораздо больше вас КВНов. К тому же редакторами официальных Лиг как раз и становятся те самые люди “с хорошим вкусом и чувством зрительного зала”, которые в свое время успешно выполняли эту роль в очень хороших командах. 
 Давайте делать вывод, господа! Процесс оценки и отбора шуток не менее мучителен, чем их создание.  
Да, существует разряд “абсолютных” шуток, которые бессмысленно оценивать, поскольку нет в природе для них достойной цены. Как правило, услышав такую шутку, не можешь понять, как же до сих пор никто до этого не догадался, настолько она проста и очевидна. 
- А еще я умею рожи смешные показывать! 
- Ну - покажи! 
- (показывая рукой в зал) Вон! 
Новосибирский Государственный Университет 
 Подобные шутки - чрезвычайная редкость. За всю историю КВНа их наберется всего несколько десятков. И придумав нечто подобное, вы можете быть уверены, что ваше имя будет в соответствующем месте выбито соответствующими буквами.

Пора смеяться! 
 Братцы, всё вышеизложенное - это обобщение не столько даже опыта, сколько ощущений, и бывалые КВНщики не столько понимают, как они делают шутку, сколько чувствуют. Тем более, что, как и все в этом мире, КВН развивается от простого - к сложному: от тяжеловесной литературной репризы на острую тему к литературной клоунаде, к “дурке”, которую практически невозможно намеренно придумать, а можно, скорее, наговорить, насмеять, наиграть. 
 Есть надежда, что все это на первый взгляд громоздкое теоретизирование позволит кому-то набить меньше шишек, чем их предшественникам, и не открывать давно открытых велосипедов. Хотя, с другой стороны, шишковатая голова, говорят, становится умнее, а открытие велосипеда - всегда большой праздник!

Почти с открытым забралом. . . 

Да, именно так приходится выходить на сцену команде, которой  приходится играть КВНовский СТЭМ. Потому что по большому счету никакие  ухищрения и стандартные КВНовские  матрицы в данном случае непригодны. Именно поэтому, если разминка и капитанский  именуются самыми сложными конкурсами, потому что их труднее всего сыграть, то СТЭМ по праву должен считаться  самым сложным жанром, ибо его  труднее всего придумать! 

Парадокс в том, что  изначально, будучи одним из источников современного КВНа, в качестве самостоятельного конкурса и жанра СТЭМ возник лишь в середине 90-ых годов, конкретнее - в четвертьфиналах 1995-го. Когда в 1994 году в Высшей Лиге была введена  новая схема сезона, встала проблема набора конкурсов для второго  тура, в играх которого встречались  по 4 команды. И в первый раз было предложено сыграть приветствие, разминку и домашнее задание. Но оказалось, что  четыре ДЗ подряд смотрятся чрезвычайно  утомительно. И тогда на будущий  год в аналогичной ситуации вместо ДЗ были предложены два новых конкурса. Одним из них был “конкурс одной  песни”, а другим - СТЭМ - конкурс  на 5-7 минут в классических СТЭМовских традициях, на которых в ту пору еще  были воспитаны играющие команды. А  чтобы этот конкурс даже зрительно  не был похож на домашнее задание (которое, как мы помним, как раз  из классического СТЭМа и возникло), ввели искусственное ограничение  на количество участников: одновременно на сцене должно было находиться не более трех человек. К слову сказать, ограничение это было вовсе не таким уж искусственным. Если вы припомните классические старые СТЭМовские сценки, то поймете, что больше трех человек  в них никогда и не участвовало. Так что ограничение это скорее служило дополнительным средством, чтобы загнать хитрых КВНщиков в  рамки жанра. 
 А загнать было не так просто. Потому что хитрые КВНщики тех времен прекрасно понимали, что СТЭМ - штука весьма непростая. Недаром сюжеты сценок переходят в студенческих театрах из поколения в поколения, потому что придумать такой сюжет адски сложно! И поначалу команды действительно попытались притащить на КВНовскую сцену запасы из старого СТЭМовского багажа. Но оказалось, что сделать этого чисто механически нельзя! Оказалось, что КВН сразу же предъявил новому для себя жанру свои требования, которые поначалу приходилось нащупывать почти интуитивно. 
 Во-первых, старым СТЭМовским сценкам, которые, как правило, сочинялись “на вечные темы” резко не хватало актуальности. Первый выигравший СТЭМ БГУ про юного застенчивого оболтуса, которого преподаватель приводит к директору школы “заиграл” на сцене МДМ только когда удалось придумать, что папа мальчика - банкир, спонсирующий эту самую школу. Эдакий «мостик» в сегодняшний день. 
Но актуализация - вещь вполне понятная и для КВНщиков привычная. Гораздо сложнее было поймать само ощущение, органику КВНовского СТЭМа. Ведь в классическом СТЭМе обычно не существовало строго прописанного текста. Он всегда игрался на уровне этюда, сопровождаясь огромным количеством необязательных междометий, фраз и движений. В КВНе все это сразу же стало восприниматься как некая “сценическая грязь”, подлежащая жесточайшей чистке. Далее: в классическом СТЭМе реприз в КВНовском понимании, в общем-то, никогда не было. А КВНовская сцена требовала их, как воздуха. И всеми правдами и неправдами приходилось вплетать их в сюжет.  
Собственно говоря, именно эти особенности - повышенная актуальность и жесткий, чистый репризный текст - и отличают, как выяснилось КВНовский СТЭМ от классического. Потому что главное остается неизменным - парадоксальный сюжет, выписанный (о, ужас!) по всем канонам драматургии и максимально гротескные образы героев.

Итак, что делать? Прежде всего, необходимо определиться с тем, где  искать смешную ситуацию? Ответ прост - только в жизни! Любая фантасмагорическая ситуация, высосанная вами из гениального  пальца, будет выглядеть откровенно надуманной. В этом смысле чудес  не бывает. 
Другое дело, что в жизни, чаще всего подобные ситуации и соответствующие герои лишь намечаются, обозначаются. Главное - их заметить и в соответствии с законом жанра смоделировать уже сценический продукт. Но путь для этого известен: “доведение ситуации до маразма”. 
Чтобы далеко не ходить, возьмем тот же первый СТЭМ БГУ. Согласитесь, что сама по себе ситуация, когда директор школы, распекающий нерадивого ученика, вынужден резко изменить тон, узнав, что благополучие школы напрямую зависит от его отца, - вполне реальна и знакома. Но наша цель - иная, и поэтому, прежде всего, ни один герой особого сочувствия вызывать не должен. Достигается это достаточно легко: все они должны быть, как бы это сказать, “ненормальными”, для чего у каждого героя выбирается какая-то черта, которая максимально гипертрофируется. Скажем, преподаватель, в белорусском СТЭМе оказывался неврастеником, изначально и навсегда перепуганным жизнью и обиженным на всех и вся. Неврастения директора была иного плана: у него было богатое воображение, что доказывалось сразу же тем, что вошедшие в кабинет, прерывали его игру в “войнушку на пальцах”. Это же самое богатое воображение легко приводило его к адекватной мере наказания ученика через расстрел. (“Ты представляешь, какое это пятно на всю школу?”) 
В сыгранном годом позже не менее знаменитом СТЭМе Махачкалы “Папа, мама, я - спортивная семья”, который состоял по сути из трех самостоятельных эпизодов - американского, итальянского и русского. Так вот, все образы этих эпизодов были построены на гипертрофировании известных национальных черт, соответственно, американцев, итальянцев и русских. В этом СТЭМе семьи просто смотрели футбольный матч по телевизору. Но американцы, преисполненные гордости за свою образцово-показательную демократию, постоянно звонят президенту и поют гимн, а итальянцы, разумеется, оказываются мафиози, готовят макароны и ругаются по любому поводу. Плюс русская ментальность в финале. 
Кстати говоря, ситуация может быть “закручена” настолько, что может показаться изначально фантастической. Скажем, в СТЭМе “харьковских ментов” (1998), где в дом к ГАИшнику попадал инопланетянин. Но успех этого конкурса определялся все же тем, что в основе лежала вполне жизненная ситуация общения милиционера с абсолютно незнакомым человеком, коим в данном случае и оказывался пришелец. 
Главная проблема, которая, впрочем, возникает всегда, как только дело касается европейской драматургии, - это найти финал. Беда в том, что в реальности такие ситуации чаще всего не имеют яркого одномоментного финала, они - “рассасываются”, или логическая точка конфликта происходит где-то в будущем. Либо эта самая логическая точка оказывается слишком логичной и потому - несмешной! 
Дурную шутку играет с авторами и логика самого СТЭМа. Действие ненормальных людей в ненормальной ситуации настойчиво подсказывает им, что в конце или должны явиться санитары, или герой должен проснуться. И это, разумеется, плохо - во-первых, потому что стандартно, но главное - потому что слишком логично! 
Вообще говоря, во многих классических СТЭМах, в которых «всё доводится до маразма» естественным финалом является «пик маразма». Так, удар в ухо преподавателю со стороны абитуриента института физкультуры означал однозначный финал в полуфинальном СТЭМе “Уральских пельменей”(2000). Вполне естественная развязка была и у Томска на суперфинале-2000, когда интервьюер просто начинал орать на “самого умного человека планеты” и тому, вроде, ничего и не оставалось, как уйти. Это, конечно, - самый классический и уже потому самый чистый СТЭМовский ход. Но воплотить его часто бывает почти невозможно, поскольку уж очень ограничен набор ситуаций, в которых он подразумевается. 
Хорошо, конечно, если у ситуации есть собственное окончание, тогда оно, даже не будучи смешным, во всяком случае, не смотрится неестественно. Как, скажем, в “питерском” СТЭМе (1999) “Колобок” в постановке Р.Виктюка. Вроде как, сказка кончилась, и СТЭМ можно заканчивать. И все же лучшим вариантом в любой КВНовской постановке, сделанной по законам классической драматургии, является финальный выверт, парадоксальный даже по отношению ко всему предыдущему сюжету. К примеру, у питерцев таким финалом стало длинное театральное раскланивание главных героев. И упоминаемый конкурс “пельменей” приобрел окончательную завершенность, когда добавился парадоксальный ход: победивший абитуриент сам сразу же стал преподавателем. 
Стоит сразу предупредить, что попытка “подпереть” незавершенность сюжета в СТЭМе привычной финальной песенкой абсолютно не спасает положение, а скорее даже вредит (кроме отдельных случаев, о которых мы еще скажем). Зрители, видевшие еще один знаменитый СТЭМ НГУ(1997) в зале, помнят, что, испугавшись собственного ощущения незавершенности, после блестящей прогулки “грибников” по залу, как по лесу, они потом еще минуты две пели на сцене под гитару, сидя у костра. И очень ошиблись, потому что как раз у этого СТЭМа финал был, что и было легко продемонстрировано в телеверсии, где песня была отрезана.  
Глядя снизу вверх из зала на Маслякова, стоящего на сцене да еще и за трибункой, герой спрашивал “А на деревьях грибы растут?” 
- Нет, - отвечали ему. 
- Значит - шишка! 
Удивительно, но сами авторы, воспитанные на классическом СТЭМе, никак не могли поверить, что финалом СТЭМа КВНовского может быть не действие, а просто неожиданная фраза, которая к тому же неожиданно вводила нового героя. 
 Впрочем, есть этому одно легкое объяснение. “Грибники” уже не были СТЭМом в изначальном понимании этого жанра. В нем не было никакого развития: задавалась изначальная ситуация, и шел просто набор реприз и ГЭГов, которые теоретически можно было совершенно спокойно переставлять местами (кроме, разумеется, последней фразы). То есть по жанру это было на самом деле непривычно сильно театрализованное приветствие с исключительно контекстными репризами, эдакое “действо в пространстве”. 
 К слову сказать, открытие такого способа играть СТЭМ было сделано еще в 1995 году командой ХАИ. Ведь их ставшие каноническими “бабы-охотницы” тоже были построены по принципу просто бесконечной экспозиции заданной ситуации. И единственное действие (“Чу! Егерки мужика подняли! В аккурат на нас гонят! Так, бабы, кончай базарить! Охота пришла!”) - собственно, уход на охоту - явилось в данном случае идеальным финалом. 
 Наконец, встречался в нашей практике и еще один экзотический вид СТЭМа. Недаром, вводя этот конкурс, было опасение, что он превратится в маленькое ДЗ. Это все-таки случилось в первом СТЭМе, сыгранном “Новыми армянами” в 1996 году. Это был набор из трех блоков, первый из которых действительно по жанру был СТЭМом, но никак не мог развиваться до полного формата, а второй - вообще песней! Ну не умели “Новые армяне” тогда еще писать СТЭМы, и подобный вариант был для них реальным выходом, потому что конкурс они выиграли. Другое дело, что в КВНовские анналы вошли совсем другие их СТЭМы - про “полет на Луну” и “армянский зоопарк”, которые были сделаны уже по всем правилам жанра. Так что “думайте сами, решайте сами”!