Русский музей

     Столь же "неутешительное" зрелище представляли собой и многие другие залы, стены  которых были перегружены, почти  сплошь завешаны картинами самого разного  художественного уровня. Усиливали  впечатление беспорядочности, специально выделенные залы для коллекций, принесенных в дар музею частными лицами. Здесь первоклассные произведения нередко соседствовали с вещами посредственными и часто не связанными между собой ни стилистически, ни хронологически. И наконец, "украшал" экспозицию "Памятный отдел Императора Александра III", размещенный в Белом зале, стены которого были затянуты зеленым плюшем. "Эффектный центральный зал с колоннами увешан семьюдесятью роскошными художественно оформленными блюдами, поднесенными в разные знаменательные дни Императору Александру III и Государыне Императрице Марии Федоровне <...> Среди картин <...> обращает на себя внимание <...> голова русского мужика великорусского типа с окладистой бородой. Это портрет кучера Ивана Любушкина, написанный собственноручно Государынею Императрицею". К этому пышному описанию остается только добавить, что ни "написанный собственноручно" портрет кучера, ни "роскошные блюда", ни другие представленные здесь произведения живописи и скульптуры никоим образом не соответствовали тому центральному месту, которое они занимали в экспозиции художественного музея.

     Лишь  с приходом в музей П. И. Нерадовского началась настоящая работа по созданию экспозиции, хоть сколько-нибудь отвечающей задаче показа истории развития отечественного изобразительного искусства. В основу был положен историко-хронологический или, по мере возможности, историко-монографический принцип. Но осуществлялась эта деятельность с большим трудом. Мешала ей разрозненность и неполнота собрания, главным же образом – некомпетентность августейших попечителей, инертность, а иногда и открыто неприязненное отношение к новшествам Совета Академии художеств.

     В столь же сложных условиях И.Э.Грабарь  осуществлял примерно в эти годы реорганизацию экспозиции Третьяковской  галереи. Общность событий, происходивших  в двух крупнейших музеях страны, наглядно свидетельствует, насколько объективно отражает эволюция музейной экспозиции основные этапы развития искусствоведческой науки.

     Только  в начале 20-х годов, когда в  штате художественного отдела стало  не два, как прежде, а сорок четыре сотрудника, когда, наконец, был создан собственный, возглавленный Нерадовским  Совет музея, в который вошли  подлинные знатоки русского искусства – Н.Сычев, В.Воинов, Д.Митрохин, Д.Айналов, А.Бенуа, С.Яремич и другие, была создана экспозиция, заставившая бывшего на ее открытии Александра Бенуа воскликнуть: "Такого другого национального музея нет во всем мире!"

     По  существу, это была первая в стране комплексная экспозиция, последовательно  построенная по научно-историческому  принципу. Он сохраняется и по сей  день, хотя экспозиция неоднократно перестраивалась. Так было в начале 30-х годов, когда  во главу угла пытались поставить  вульгарно-социологические принципы, вызвавшие появление так называемых бумажных экспозиций, в которых за многочисленными пояснительными, текстовыми и репродукционными материалами, таблицами, диаграммами и лозунгами отступала  на второй план и нивелировалась самоценность художественных экспонатов, превращавшихся в иллюстрации к тем или  иным историко-социологическим концепциям. Но то были недолговременные явления, в целом же развитие музейной экспозиции носило поступательный характер.

     Параллельно шло и расширение экспозиционных площадей за счет полного освобождения примыкающего к левому крылу главного здания, сохранившегося от первоначального  ансамбля западного флигеля, занятого до этого квартирами сотрудников  и служебными помещениями, а также  передача в начале 30-х годов музею  освобожденного от посторонних арендаторов  корпуса Бенуа, расположенного на набережной канала Грибоедова. Проект этого здания был исполнен в 1910–1912 годах архитекторами Л.Н.Бенуа и С.О.Овсянниковым. Первоначально оно предназначалось для устройства выставок различных художественных объединений и союзов. Его закладка состоялась 27 июня 1914 года, но начавшаяся война приостановила работы и строительство было закончено только в 1919 году. После передачи здания музею в нем разместились залы для временных выставок, постоянные экспозиции искусства конца ХIХ– начала ХХ века и советского искусства. Сооружение,  уже в послевоенный период, перехода, соединившего постройки Росси с корпусом Бенуа, позволило придать экспозиции еще большую логичность и завершенность. Причем стремление к максимально полному комплексному показу истории развития искусства не сопровождалось увеличением количества экспонируемых произведений. Напротив, многолетнее изучение психологии зрительского восприятия диктовало необходимость осуществления самого строгого, научно обоснованного отбора экспонатов. Именно эти факторы определили характер своеобразной "обратной статистики" развития экспозиции, когда с увеличением экспозиционных площадей количество выставленных произведений не только не увеличивается, но порой и уменьшается.

     Рубеж 20-х – 30-х годов стал временем коренной реорганизации самого музея и как научного, и как культурно-просветительного учреждения. Вопрос этот также имеет свою историю, что заставляет нас вновь вернуться к началу музейной биографии. Первоначальное положение о Русском музее предусматривало создание в нем трех отделов: посвященного памяти Александра III; этнографического и художественно-промышленного; художественного. Правда, приоритетная роль последнего оговаривалась особо: "... до составления этнографических и исторических коллекций, подлежит немедленному устройству художественный отдел музея, долженствующий обнимать собрание картин и статуй лучших русских художников", что и было исполнено. Предполагавшийся изначально "тройственный союз" разнохарактерных отделов оказался несостоятельным. Этнографический отдел, сформировавшийся значительно позже, с 1934 года стал самостоятельным Государственным музеем этнографии народов СССР. Примерно так же сложилась судьба весьма скудного мемориального отдела: в 1918 году он был упразднен, а сформированный вместо него историко-бытовой отдел в 1934 частично передан Эрмитажу, став основой его отдела русской культуры. Таким образом, название "Русский музей" изначально и традиционно закрепилось, по существу, лишь за художественным отделом, размещенным в Михайловском дворце.

     История музея как научного учреждения фактически начинается только в 20-е годы. Документы  свидетельствуют о том, что тогда  в состав художественного отдела входили отделения древнерусского и нового русского искусства, рисунка  и гравюры. В числе вспомогательных  служб, помимо фотолаборатории, библиотеки, архива, были уже реставрационные  мастерские, возглавляемые Н. А. Околовичем. Они подразделялись тогда на две  секции: главную, работавшую с коллекцией музея, и областную, которая осуществляла работы по спасению памятников культуры в Петрограде и других городах  страны.

     В 1935 году было разработано новое положение  о музее, по которому он состоял уже  из десяти научных отделов, а отдел  консервации и реставрации был  разделен на лаборатории и секторы  древнерусской живописи, новой живописи, скульптуры, прикладного и народного  искусства.  

     К концу 30-х годов была завершена  в основном инвентаризация всех поступлений, четко наметились перспективы основных функциональных направлений дальнейшего  развития музея, связанные не только с собирательской деятельностью, но и с планомерной научно-просветительской и научно-исследовательской работой. К этому времени были созданы  отдел советского искусства (1934), отдел  народного искусства (1937). Но осуществлению  планов и начинаний помешала Великая  Отечественная война.

     Потери, понесенные нашим народом, страной  в годы войны, поистине неисчислимы. Погибли миллионы людей, были уничтожены тысячи городов и деревень, разрушены  заводы и фабрики, ограблены или  уничтожены многочисленные музеи, памятники  истории и культуры, сожжены и  превращены в руины ленинградские  пригородные дворцы-музеи. И то, что  собрание Русского музея практически  не пострадало – не погиб и даже не подвергся порче ни один экспонат – стало возможным только благодаря своевременной заботе о спасении, эвакуации и сохранении художественных ценностей, героическому труду немногочисленных сотрудников, оставшихся в музее в годы войны.

     "Часть  коллекции, включавшая наиболее  ценные произведения, была эвакуирована  в глубокий тыл. П. К. Балтун (1904-1980), исполнявший обязанности  директора музея в те трудные  годы и находившийся с эвакуированными  музейными экспонатами в городе  Перми, вспоминает: "Ранним утром  1 июля 1941 началась перевозка экспонатов  на железнодорожную станцию. Когда  тронулась в путь первая груженая  машина, многие не могли сдержать  слез. Словно близких, дорогих  друзей провожали каждую картину,  каждую скульптуру в далекий путь".

     Он  же свидетельствует о масштабах  работы по подготовке к эвакуации  уникальных памятников русского искусства, многие из которых покидали стены  музея впервые. "Только живописных произведений было снято со стен, вынуто из рам, перемещено в новые места  хранения и подготовлено к эвакуации  свыше семи с половиной тысяч <...> Для того, чтобы снять со стен такие огромные полотна, как "Последний день Помпеи" Брюллова, "Медный змий" Бруни, требовались усилия нескольких десятков людей, а насчитывалось таких колоссов свыше шестидесяти. <...> Все эти картины надлежало освободить от рам и снять с подрамников. Трудно, не видя, представить весь этот сложный процесс работы! Огромные холсты, в 20, 40, 60 квадратных метров каждый, следовало осторожно накатать, без единой морщинки, без малейшего повреждения пересохшего или пастозно написанного красочного слоя, на специальные валы. <...> Все принятые меры себя оправдали. Свидетельство тому – полная сохранность картин, находившихся долгое время на валах в условиях эвакуации, а также и тех, которые хранились в блокадном Ленинграде".

     Оставшаяся  часть произведений была надежно  укрыта в подвалах музея. Тяжелая  и громоздкая скульптурная группа "Анна Иоанновна с арапчонком" Растрелли, укутанная для защиты от сырости, зарыта в землю перед садовым фасадом дворца. Многотонный памятник Александру III Трубецкого защищен песчаной насыпью и накатом из бревен. Укрытие оказалось настолько надежным, что прямое попадание в него фугасной бомбы 17 октября 1941 года не повредило памятник.

     Документ  того времени – дневник заместителя директора музея Г. Е. Лебедева, возглавлявшего оставшийся в Ленинграде коллектив. Вот одна из записей, сделанных в 1942-1943 годах: 5 августа 1943 года "Страшный день. Два тяжелых снаряда попали в музей. Один из них - метрах в пятнадцати от нашей квартиры. <...> В главном здании, в библиотеке и академическом зале, хаос из обломков кирпича, сломанных рам и мрамора. <...> И снова бьют и бьют. Совсем близко...".

     Всего за годы войны на территории музея  разорвалось свыше 40 артиллерийских снарядов, было сброшено около ста  зажигательных и 11 фугасных бомб. Только счастливая случайность спасла музей  от разрушения, так как четыре бомбы, весом 400-500 килограммов каждая, взорвались возле самых его стен. Они повредили  фундамент, разорвали водопроводную  сеть, уничтожили в окнах стекла. Особенно сильно пострадал корпус Бенуа, буквально расколотый надвое взрывом.

     Но  и в годы войны продолжала пополняться  коллекция музея. Множество произведений, находившихся в покинутых или  разрушенных домах, были спасены  и нашли надежную защиту в стенах музея благодаря самоотверженности  его сотрудников. Один из них, П. Корнилов, вспоминал: "Я охотно взялся за разрешение этой не очень легкой задачи - спасти как можно больше произведений искусства. На саночках перевозил и принимал на хранение в Русский музей наиболее ценное от авторов и собирателей. Особо важным делом <...> в те годы казались мне посещения мастерских художников. Кроме того, хотелось им оказать возможную помощь, скорее, конечно, моральную".

     Один из самых волнующих эпизодов – спасение четырехсот работ и рукописей умершего от голода в блокадном Ленинграде страшной зимой 1941 года П.Н.Филонова: их принесла Е.Н.Глебова, сестра художника, сама еле живая от дистрофии.

     14 октября 1945 года эшелон с музейными  ценностями, находившимися в эвакуации,  прибыл в Ленинград. Возвращались  на свои места произведения  искусства, люди возвращались  к мирному труду, к тому, что  было прервано, оставлено, но не  забыто. Продолжая начатое перед  войной, они словно протягивали  незримые, но прочные нити человеческого  созидания над черным провалом  четырех военных лет. И уже  9 мая 1946 года, в первую годовщину  Победы над фашизмом, открылась  для посетителей экспозиция в  залах первого этажа музея,  в том же году, осенью, смогли  принять зрителей и залы второго  этажа. Несколько позже, 8 ноября 1949 года, в восстановленном корпусе  Бенуа была открыта экспозиция  отдела советского искусства.  Возрождение музея завершилось. 

     В ходе дальнейшей работы по совершенствованию  экспозиции, направленной на решение  задачи комплексного показа всех разделов богатого музейного собрания, была значительно, почти что вдвое , расширена ее дореволюционная часть. Правда, при этом на долгие годы были упрятаны в запасники работы рубежа ХIХ – ХХ веков, вся коллекция авангарда. Да и показ искусства советского периода осуществлялся, под нажимом официальной идеологии, весьма однобоко и тенденциозно как в постоянной экспозиции, так и на временных выставках. Поэтому сегодня одна из главных задач музея и в собирательской, и в научной, и в выставочной работе – восстановить равновесие, заполнить лакуны, воссоздать объективную картину развития русского искусства в ХХ веке, возобновить традицию активного участия и даже влияния музея на современный художественный процесс.

Заключение

     Русский музей сегодня –  это уникальное хранилище художественных ценностей, известный реставрационный центр, авторитетный научно-исследовательский институт, один из крупнейших центров культурно-просветительской работы, научно-методический центр художественных музеев Российской Федерации, курирующий работу 260 художественных музеев России.

     В настоящее время коллекция Русского музея насчитывает около 400000 экспонатов и охватывает все исторические периоды  и тенденции развития русского искусства, все его основные виды и жанры, направления и школы более  чем за 1000 лет: с Х по ХХI век. Основная экспозиция расположена в Михайловском дворце и корпусе Бенуа, который составляет часть дворцового ансамбля. Значительное место в Русском музее занимает отдел древнерусской живописи, в котором посетители могут увидеть иконы кисти Андрея Рублева, Дионисия, Симона Ушакова, а также неизвестных русских иконописцев.  В отделе  русского изобразительного искусства середины и второй половины 19 века представлены жанровые полотна А. Г. Венецианова и П. А. Федотова, пейзажи А. К. Саврасова и И. И. Левитана, исторические картины В. И. Сурикова, произведения В. Г. Перова, И. Н. Крамского, И. Е. Репина и многих других. В залах музея представлены работы таких прославленных мастеров, как А.Рублев, К.Брюллов, А.Куинджи, В.Суриков, К.Малевич, Л.Бакст, М.Врубель и многих других.