Происхождение Александра Сергеевича Пушкина

Происхождение

Основная статья: Происхождение Александра Сергеевича Пушкина

Генеалогическое древо  Пушкина 

Пушкин происходил из разветвлённого нетитулованного  дворянского рода, восходившего по генеалогической легенде к «мужу  честну» Ратше, современнику Александра Невского. Пушкин неоднократно писал  о своей родословной в стихах и прозе; он видел в своих предках  образец древнего рода, истинной «аристократии», честно служившего отечеству, но не снискавшего  благосклонности правителей и «гонимого». Не раз он обращался (в том числе  в художественной форме) и к образу своего прадеда по матери — африканца  Абрама Петровича Ганнибала, ставшего слугой и воспитанником Петра I, а  потом военным инженером и  генералом. 

Дед по отцу Лев Александрович  — артиллерии полковник, гвардии  капитан. Отец — Сергей Львович Пушкин (1767—1848), светский острослов и поэт-любитель. Мать Пушкина — Надежда Осиповна (1775—1836), внучка Ганнибала. Дядя по отцу, Василий Львович (1766—1830), был известным  поэтом круга Карамзина. Из детей  Сергея Львовича и Надежды Осиповны, кроме Александра, выжили дочь Ольга (в замужестве Павлищева, 1797—1868) и  сын Лев (1805—1852).

Детство

Основная статья: Детство и молодость Александра Сергеевича Пушкина 

Пушкин родился 26 мая (6 июня) 1799 г. в Москве.

Мемориальная доска, посвящённая крещению А. С. Пушкина. Скульптор — Н. М. Аввакумов 

В метрической книге  церкви Богоявления в Елохове (сейчас на её месте находится Богоявленский  собор в Елохове) на дату 8 июня 1799 г., в числе прочих, приходится такая  запись: Мая 27. Во дворе колежского регистратора Ивана Васильева Скварцова у жильца его Моёра Сергия Львовича Пушкина родился сын Александр. Крещён июня 8 дня. Восприемник граф Артемий Иванович Воронцов, кума мать означенного Сергия Пушкина вдова Ольга Васильевна Пушкина[5]  

Ксавье де Местр. Пушкин-ребёнок. 1800—1802. 

Летние месяцы 1805—1810 будущий поэт обычно проводил у своей  бабушки по матери, Марии Алексеевны Ганнибал (1745—1818, урождённой Пушкиной[6], из другой ветви рода), в подмосковном селе Захарове, близ Звенигорода. Ранние детские впечатления отразились в первых опытах пушкинских поэм, написанных несколько позже («Монах», 1813; «Бова», 1814), в лицейских стихотворениях «Послание к Юдину» (1815), «Сон» (1816). Бабушка писала о своём внуке  следующее: Не знаю, что выйдет из моего старшего внука. Мальчик умён и охотник до книжек, а учится плохо, редко когда урок свой сдаст порядком; то его не расшевелишь, не прогонишь играть с детьми, то вдруг так развернётся и расходится, что ничем его не уймёшь: из одной крайности в другую бросается, нет у него середины[7]  

Юность

Портрет Пушкина (Акварель С. Г. Чирикова, 1810); Центральный музей  А. С. Пушкина, Санкт-Петербург 

Шесть лет Пушкин провёл в Царскосельском лицее, открытом 19 октября 1811 года. Здесь юный поэт пережил  события Отечественной войны 1812 года. Здесь впервые открылся и  был высоко оценён его поэтический  дар. Воспоминания о годах, проведённых  в Лицее, о лицейском братстве навсегда остались в душе поэта.

Пушкин на лицейском  экзамене в Царском Селе. Картина  И. Репина (1911) 

В лицейский период Пушкиным было создано много стихотворных произведений. Его вдохновляли французские  поэты XVII—XVIII веков, с творчеством  которых он познакомился в детстве, читая книги из библиотеки отца. Любимыми авторами молодого Пушкина  были Вольтер и Парни. В его  ранней лирике соединились традиции французского и русского классицизма. Учителями Пушкина-поэта стали  Батюшков, признанный мастер «лёгкой  поэзии», и Жуковский, глава отечественного романтизма. Пушкинская лирика периода 1813—1815 годов пронизана мотивами быстротечности жизни, которая диктовала  жажду наслаждения радостями  бытия. С 1816 года, вслед за Жуковским, он обращается к элегиям, где развивает  характерные для этого жанра  мотивы: неразделённой любви, ухода  молодости, угасания души. Лирика Пушкина  ещё подражательна, полна литературных условностей и штампов, тем не менее уже тогда начинающий поэт выбирает свой, особый путь[8]. Не замыкаясь  на поэзии камерной, Пушкин обращался  к темам более сложным, общественно-значимым. «Воспоминания в Царском Селе» (1814), заслужившие одобрение Державина, — в начале 1815 года Пушкин читал  стихотворение в его присутствии, посвящено событиям Отечественной  войны 1812 года. Стихотворение было опубликовано в 1815 году в журнале «Российский  музеум» за полной подписью автора. В своём послании «Лицинию» сатирически  изображена современная жизнь России, а в образе «любимца деспота» выведен  Аракчеев. 

В июле 1814 года Пушкин впервые выступил в печати в издававшемся в Москве журнале «Вестник Европы». В тринадцатом номере было напечатано стихотворение «К другу-стихотворцу», подписанное псевдонимом Александр  Н.к.ш.п.[9][10]. 

Ещё будучи воспитанником  Лицея Пушкин вошёл в литературное общество «Арзамас», выступавшее против рутины и архаики в литературном деле, и принял действенное участие  в полемике с объединением «Беседа  любителей русского слова», отстаивавшим каноны классицизма прошлого века. Привлечённый творчеством наиболее ярких представителей нового литературного  направления, Пушкин испытывал в  то время сильное влияние поэзии Батюшкова, Жуковского, Давыдова[11]. Последний  поначалу импонировал Пушкину темой  бравого вояки, а после тем, что  сам поэт называл «кручением стиха» — резкими сменами настроения, экспрессией, неожиданным соединением  образов. Позднее Пушкин говорил, что, подражая в молодости Давыдову, «усвоил  себе его манеру навсегда»[12].

Молодость 

Из лицея Пушкин был выпущен в июне 1817 года в  чине коллежского секретаря (10-го класса, по табели о рангах) и определён  в Коллегию иностранных дел. Он становится постоянным посетителем театра, принимает  участие в заседаниях «Арзамаса», в 1819 году вступает в члены литературно-театрального сообщества «Зелёная лампа», которым  руководит «Союз благоденствия» (см.Декабристы). Не принимая участия  в деятельности первых тайных организаций, Пушкин тем не менее связан дружескими узами со многими активными членами  декабристских обществ, пишет политические эпиграммы и стихи «К Чаадаеву» («Любви, надежды, тихой славы…», 1818), «Вольность» (1818), «Н. Я. Плюсковой» (1818), «Деревня» (1819), распространявшиеся в  списках. В эти годы он занят работой  над поэмой «Руслан и Людмила», начатой в Лицее и отвечавшей программным установкам литературного  общества «Арзамас» о необходимости  создания национальной богатырской  поэмы. Поэма закончена в мае 1820 года и после публикации вызвала  ожесточённые отклики критиков, возмущённых  снижением высокого канона. Смешение в «Руслане и Людмиле» русско-французских  приёмов словесного выражения с  просторечием и фольклорной стилистикой  вызвало упрёки и со стороны защитников демократической народности в литературе. Такие нарекания содержало письмо Д. Зыкова, литературного последователя  Катенина, опубликованное в «Сыне  Отечества» [13].

На юге (1820—1824)

Картина «Пушкин  на берегу моря», художник И. Айвазовский (1887), Николаевский художественный музей  имени В. В. Верещагина 

Весной 1820 года Пушкина  вызвали к военному генерал-губернатору  Петербурга графу М. А. Милорадовичу для объяснения по поводу содержания его стихотворений (в том числе  эпиграмм на Аракчеева, архимандрита Фотия  и самого Александра I), несовместимых  со статусом государственного чиновника. Шла речь о его высылке в  Сибирь или заточении в Соловецкий монастырь. Лишь благодаря хлопотам друзей, прежде всего Карамзина, удалось добиться смягчения наказания. Его перевели из столицы на юг в кишинёвскую канцелярию И. Н. Инзова. 

По пути к новому месту службы Александр Сергеевич  заболевает воспалением лёгких, искупавшись  в Днепре. Для поправления здоровья Раевские вывозят в конце мая 1820 года больного поэта с собой  на Кавказ и в Крым.

Пушкин в Крыму 

16 августа 1820 года  Пушкин прибыл в Феодосию. Он  написал своему брату Льву: 

«Из Керчи приехали мы в Кафу, остановились у Броневского, человека почтенного по непорочной службе и по бедности. Теперь он под судом  — и, подобно старику Вергилия, разводит сад на берегу моря, недалеко от города. Виноград и миндаль составляют его доход. Он не умный человек, но имеет большие сведения об Крыме. Стороне важной и запущенной. Отсюда морем отправились мы мимо полуденных берегов Тавриды, в Юрзуф, где  находилось семейство Раевского. Ночью  на корабле написал я элегию, которую  тебе присылаю». 

Через два дня  Пушкин вместе с Раевскими отбыл  морем в Гурзуф. 

Пушкин провёл в  Гурзуфе несколько недель летом  и осенью 1820 года. Вместе с Раевскими  он остановился в доме герцога  Ришелье; поэту в нём был предоставлен мезонин, выходивший на запад. Живя в  Гурзуфе, поэт совершил множество прогулок вдоль побережья и в горы, среди  которых были поездка верхом к  вершине Аю-Дага и лодочная прогулка к мысу Суук-Су. 

В Гурзуфе Пушкин продолжил работу над поэмой «Кавказский  пленник», написал несколько лирических стихотворений; некоторые из них  посвящены дочерям Н. Н. Раевского  — Елене и Марии. Здесь возник у поэта замысел поэмы «Бахчисарайский  фонтан» и романа «Евгений Онегин». В конце жизни он вспоминал  о Крыме: «Там колыбель моего Онегина». 

В сентябре 1820 г. по пути в Симферополь побывал в Бахчисарае. Из письма Дельвигу: 

…Вошед во дворец, увидел я испорченный фонтан, из заржавленной железной трубки по каплям падала вода. Я обошёл дворец с большой  досадою на небрежение, в котором  он истлевает, и на полуевропейские  переделки некоторых комнат. 

Прогуливаясь по внутренним дворикам дворца, поэт сорвал две розы и положил их к подножию «Фонтана слёз», которому позже посвятил стихи и поэму «Бахчисарайский  фонтан». 

В середине сентября Пушкин около недели провёл в Симферополе, предположительно, в доме таврического губернатора Баранова Александра Николаевича, старого знакомого поэта по Петербургу. 

Свои впечатления  от посещения Крыма Пушкин использовал  и в описании «Путешествия Онегина», которое сначала входило в  состав поэмы «Евгений Онегин» в  качестве приложения[14].

В Кишинёве 

Лишь в сентябре он прибывает в Кишинёв. Новый  начальник снисходительно относился  к службе Пушкина, позволяя подолгу  отлучаться ему и гостить у  друзей в Каменке (зима 1820—1821), выезжать в Киев, путешествовать с И. П. Липранди по Молдавии и наведываться в Одессу (конец 1821). В Кишинёве Пушкин вступает в масонскую ложу «Овидий», о чём  сам пишет в своём дневнике[15]. Если поэма «Руслан и Людмила» была итогом школы у лучших русских  поэтов, то первая же «южная поэма» Пушкина  «Кавказский пленник» (1822 г.) поставила  его во главе всей современной  русской литературы, принесла заслуженную  славу первого поэта, неизменно  ему сопутствующую до конца 1820-х  гг. Позднее, в 1830-е гг. получил эпитет «Русский Байрон»[16]. 

Позже выходит другая «южная поэма» «Бахчисарайский фонтан» (1824). Поэма получилась фрагментарной, словно таящей в себе нечто недосказанное, что и придало ей особую прелесть, возбуждающую в читательском восприятии сильное эмоциональное поле. П. А. Вяземский писал из Москвы по этому  поводу: 

Появление «Бакчисарайского фонтана» достойно внимания не одних  любителей поэзии, но и наблюдателей успехов наших в умственной промышленности, которая также, не во гнев будь сказано, содействует, как и другая, благосостоянию государства. Рукопись маленькой поэмы  Пушкина была заплачена три тысячи рублей; в ней нет шести сот  стихов; итак, стих (и ещё какой  же? заметим для биржевых оценщиков  — мелкий четырестопный стих) обошёлся в пять рублей с излишком. Стих Бейрона, Казимира Лавиня, строчка Вальтера Скотта приносит процент ещё значительнейший, это правда! Но вспомним и то, что  иноземные капиталисты взыскивают проценты со всех образованных потребителей на земном шаре, а наши капиталы обращаются в тесном и домашнем кругу. Как  бы то ни было, за стихи «Бакчисарайского фонтана» заплачено столько, сколько  ещё ни за какие русские стихи  заплачено не было. 

Вместе с тем  поэт пытается обратиться к российской древности, наметив планы поэм «Мстислав» и «Вадим» (последний замысел  принял и драматургическую форму), создаёт  сатирическую поэму «Гавриилиада» (1821), поэму «Братья-разбойники» (1822; отдельное издание в 1827). Со временем в Пушкине созрело убеждение (поначалу безысходно трагическое), что в мире действуют объективные законы, поколебать которые человек не в силах, как бы ни были отважны и прекрасны его помыслы. В таком ключе был начат в мае 1823 в Кишинёве роман в стихах «Евгений Онегин»; финал первой главы романа предполагал историю путешествия героя за пределами родины по образцу поэмы Байрона «Дон Жуан». 

Пока же в июле 1823 года Пушкин добивается перевода по службе в Одессу в канцелярию графа  Воронцова. Именно в это время  он сознаёт себя как профессиональный литератор, что предопределилось бурным читательским успехом его произведений. Интрижка с женой начальника и  неспособность к государственной  службе приводит к тому, что поэт подаёт прошение об отставке. В результате в июле 1824 года отстранён от службы и направлен в псковское имение Михайловское под надзор родителей. 

Четырёхлетнее пребывание Пушкина на юге — новый романтический  этап развития его как поэта. В  это время Пушкин, познакомившийся  с творчеством Байрона, увлечённый его личностью, по собственному признанию  «сходил с ума» от него. Первым стихотворением, созданным им в ссылке стала элегия «Погасло дневное светило…», в подзаголовке которого Пушкин отметил: «Подражание  Байрону». Стержнем, основной задачей  его произведений стало отражение  эмоционального состояния человека, раскрытие его внутренней жизни. Художественную форму стиха Пушкин разрабатывал, обращаясь к древнегреческой  поэзии, изучая её в переводах. Переосмыслив образное мышление античных поэтов в  романтическом ключе, взяв лучшее из творчества своих предшественников, преодолев штампы элегического стиля, он создал свой собственный поэтический  язык. Основным свойством пушкинской поэзии стала её выразительная сила и в то же время необыкновенная сжатость, лаконизм[17]. Сформировавшийся в 1818—1820 годах под влиянием французских  элегий и лирики Жуковского условно-меланхолический  стиль претерпел серьёзную трансформацию  и слился с новым «байроническим»  стилем. Сочетание старых, усложнённых  и условных форм с романтическими красками и напряжённостью ярко проявились в «Кавказском пленнике»[11].