Московская Русь

Московская  Русь

     Московская Русь  связана с предшествующей  ей Киевской Русью  самыми тесными  узами. 

• В сознании русских людей Московской Руси никогда не возникало представления о какой-то дистанции между Московской и Киевской Русью.
• В Московии продолжала править все та же династия Рюриковичей, во Владимир, а затем и в Москву перебирается из Киева общерусский митрополит.
• Особенно же характерно то, что в фольклорном восприятии Киев остается «матерью русских городов», а князь Владимир своим русским князем, эпическим «Владимиром Красно Солнышко».
• Слишком многое с непреложной убедительностью говорит в пользу того, что московский период был эпохой развития единой русской культуры, у которой было еще две — предшествующая и последующая — эпохи.

И тем не менее между Московской и Киевской Русью налицо очень существенные различия.

Они бросаются  в глаза уже при чисто внешнем  сопоставлении. Киевской мы называем Русь между концом IX и первой третью ХШ века вовсе не потому, что Киев непрерывно играл в ней безусловно доминирующую роль.

• Во-первых, с самого начала Киевской Руси давало знать существование у нее второго, гораздо менее значимого и все же ощутимого центра — Новгорода.
• И, во вторых, начиная со второй половины XI века все более дают о себе знать местные центры древнерусской культуры: Галич, Полоцк, Чернигов, Владимир, Рязань и т. д.
• Обращение к Московской Руси обнаруживает прямо противоположную тенденцию.

Она всем хорошо известна как собирание  московскими князьями Руси вокруг Москвы.

 После татаро-монгольского нашествия Москва соперничала и с Владимиром, и с Нижним Новгородом, и с Тверью, и с Новгородом Великим.

Каждый  раз соперничество  заканчивалось одним  и тем же-

подчинением местного центра Москве.

Причем  подчинение не было только политическим.

Одновременно с расширением Московского княжества и его все большей централизацией происходила и унификация культуры.

• Скажем, в XIV — ХЧ веках своеобразие Новгорода,

     Пскова, Твери в качестве особых, со своими уникальными чертами, культурных центров  выражено очень внятно.

• Между тем присоединение различных земель и княжеств

     к Московскому княжеству достаточно быстро приводило к тому, что их культура приобретала московские черты.

       Влияние Москвы могло быть естественным и органичным, но могло быть и результатом насильственных действий из центра.

• К примеру, новгородский дух в русской культуре, складывавшееся столетиями новгородское своеобразие были буквально выкорчеваны Москвою.

 Меры здесь были решительными и очень крутыми.

      В частности, при Иване Ш  они состояли в массовом выселении в глубь Московского княжества сотен семей новгородских бояр и менее крупных землевладельцев и, соответственно, поселении в новгородских землях московских дворян.

В результате Москва не только получила надежную опору в лице правящего сословия вновь присоединенных земель, но и прервала естественный ход развития новгородской культуры.

   К концу ХV века Московская Русь становится московской именно потому, что ее центр играет в ней роль даже отдаленно несопоставимую с ролью каких-либо других городов страны.

Все импульсы государственной  жизни исходят  из Москвы или направлены к ней.

Сходная ситуация сложилась  и в культуре.

 В начале XVI века в Московской Руси оформляется представление о Москве как третьем Риме.

Этим  подводится предварительный итог возвышения Москвы и фиксируется признание ее исключительного положения уже не только в русской, но и мировой истории.

• После падения Константинополя православный мир потерял свой духовный центр.
• Русь все больше ощущала себя не православной страной в ряду других православных стран, а православным миром как таковым, Святой Русью в окружении иноверцев.
• В народном эпическом сознании это обстоятельство

  зафиксировалось  таким образом, что Русь, русская  земля,  

  отождествлялась  с землей вообще.

  По отношению именно к такому миру в XVI веке Москва берет на себя роль третьего Рима. Если его не существует, то нет тогда и мира Божия.

   Ведь  Рим удостоверял своим существованием  лад и строй православной жизни,  он играл роль некоторого подобия  исконно первобытного пупа земли.

Поэтому совсем не до агрессии было Московскому  государству, когда  Москва провозгласила  себя третьим Римом.

• Сделано это было от нужды и потребности утвердить свое, существование, а вовсе не в перспективе безудержной экспансии.
• Учтем здесь и тот момент, что с падением православного Нового Рима — Константинополя, Ветхий Рим католиков оставался единственным Римом христианского мира.
• Противопоставить ему свой православный Рим было

      жизненно важным.

Образ Рима, как он закрепился в сознании европейского человечества, всегда был образом мировой, вселенской столицы.

В него вели все дороги, от него же исходили величие,

блеск и великолепие  светской власти, благочестие  и учительство  властей духовных.  

 «Два Рима пало, третий стоит, а четвертому не бывать», — возложил на себя царскую корону и произнес слова русский царь-батюшка.

• Все подданные московского царя воспринимали себя в качестве его детей.
• Соответственно, по отношению к царю у них могли быть одни обязанности, а никакие не права.
• Право казнить и миловать принадлежало только царю.
• Он бывал Грозным, как Иван IV, или Тишайшим, как Федор Иоаннович, но лютовал или царствовал в тихости по праву.
• Тут ему никто был не указ.
• Исключение составляла Церковь. Ее представители, случалось, выступали с обличением царских непотребств. Но представить себе на русской почве что-либо подобное отлучению от Церкви Римскими Папами западных императоров и королей совершенно невозможно.
• В целом духовенство так же склонялось перед царской волей, как и другие сословия.

На  посторонний взгляд (а таковым в значительной степени стал взгляд не только иноземцев, но и русских людей XVIII — ХХ веков), в Московском царстве в промежутке между

началам XVI и концом XVII столетий царили всеобщее

• рабство и низкопоклонство,
• угнетенность и подавленность личности.
• И в самом деле, царская власть и власти на местах менее всего склонны были принимать во внимание то, что на Западе считалось и считается личными правами.
• Московская Русь не была правовым государством

хотя бы с каким-то подобием самостоятельности судебных инстанций.

Однако и утверждение  о всеобщем рабстве было бы поспешным  и, как минимум, неточным.

• Все-таки русский царь был помазанником Божиим, отвечающим за своих детей-подданных перед Богом.
• Он подлежал Божьему суду и ему необходимо было печься о спасении своей души.
• Даже у такого преступного царя, каким был Иван Грозный, имели место не только поползновения на неограниченную власть, якобы дарованную ему Богом, но и раскаяние по поводу совершенных им преступлений.
• Если Иваном IV делались многочисленные пожертвования монастырям с тем, чтобы их монахи молились за души погубленных людей, то за этим не может не стоять сознание своей преступности и греховности.
• Такое сознание в принципе чуждо тому, кто воспринимает своих подданных в качестве рабов.
• Конечно, они были рабами, но только рабами Божиими, каковым, несмотря на всю свою вознесенность, оставался в своем представлении и русский царь.
• Для него русский народ был детьми, за которыми необходимо строгое попечение, которых можно и нужно строго наказывать, но обязательно к их благу.

Самое сомнительное и опасное  в этой ситуации состояло в том, что русские  цари не знали никаких  внешних ограничителей  в своих добрых и злых делах.

 

В 1477 году в Москве оказался некто Амброджо Контарини.

Он побывал в  качестве посла венецианской республики в Персии и обратный путь проделывал по Волге и, стало быть, не мог  миновать в своем странствовании Московии.

• В Москве Контарини прожил четыре месяца и будучи представителем такой видной в конце XV века державы, как Венеция, вызвал интерес со стороны правительства.

    Что  и привело к аудиенции венецианца  у самого великого князя Ивана Васильевича.

 Вот как ее описывает сам Контарини.

«На следующий день я был приглашен во дворец на обед к великому князю.

До  того как идти к  столу, я вошел  в покои, где находился  его высочество...  с доброжелательнейшим  лицом его высочество обратился ко мне  с самыми учтивыми, какие только могут  быть, словами...

Пока  государь произносил свою  речь, я понемногу  отдалялся, но его высочество все время приближался ко мне с величайшей обходительностью.

Я ответил на все, что  он мне сказал, сопровождая  свои слова выражением всяческой благодарности.

  В подобной беседе  мы провели целый  час, если не  больше. Великий князь с большим радушием показал мне свои

одежды  из золотой парчи, подбитые прекраснейшими соболями.

Затем мы вышли из того покоя и медленно пошли к столу. Обед длился дольше обычного, и угощений было больше,

чем всегда.

Присутствовало  много баронов  государя...

Я поцеловал руку его  высочества и ушел с добрыми напутствиями». "

В описании аудиенции  венецианским послом очень примечательна  простота обхождения с ним московского  государя и его  доступность иноземцу.

 Оно очень точно соответствует событию, происшедшему в годы правления патриарха Никона.

• Избранный на патриарший престол в1652, году, через два года Никон начинает церковную реформу,
• в результате которой от Русской Православной Церкви отделилось до 30% ее членов.
• Церковь вступила в полосу тяжелого кризиса тогда, когда при всем внешним признакам ее положение было незыблемо прочным.
• Еще в самом конце XVI века первоиерарх Русской Православной Церкви наконец стал именоваться не митрополитом, как ранее, а патриархом.
• Тем самым наша Церковь была уравнена в своих правах с древними православными церквами Константинопольской, Александрийской, Иерусалимской  и получила автокефалию — полную внутреннюю самостоятельность.
• В XVII веке Русская Православная Церковь была мощным хозяйственным организмом с огромными земельными владениями, в стране развернулось невиданное ранее каменное строительство храмов и монастырей.