Княжение князя Олега Рязанского

 Тело  князя после его смерти было положено в каменном гробе и погребено  в Покровском храме Солотчинской обители. Княгиня Евфросиния, оставив мир, постриглась с именем Евпраксия в Солотчинском-Зачатейском монастыре, находившемся в трех верстах от Солотчннского. Она скончалась в 1405 году и была погребена в том же Покровском храме подле праха своего супруга. Но песчаный грунт под основанием Покровского храма впоследствии осыпался, и в 1769 году храм разобрали. В конце XVIII столетия останки князя и княгини были перенесены в главную монастырскую церковь Рождества Пресвятой Богородицы и положены в новой княжеской гробнице.

 «На дне  этой гробницы, — пишет Д. Иловайский, — показывают череп и несколько  костей, как останки Олега и  Евфросинии. Кроме того, здесь находится  кольчуга, также под именем Олеговой, имеющая вид рубашки и сделанная из мелких железных колец прекрасной работы. Кости и кольчуга составляют предмет особенного благоговения для окрестных поселян. Князя и княгиню они почитают святыми, и больные нередко надевают на себя княжескую кольчугу в надежде получить исцеление». 

 4. Отношение к церкви.

 Переходя  к изложению отношений великого рязанского князя Олега Ивановича к Церкви, следует отметить, что нужды Церкви были для него такими же близкими, как и нужды своего княжества. За полувековое княжение Олега Ивановича на Рязанской кафедре было несколько архиереев: епископ Василии II (1356—1360), епископ Афанасий (1360—1378), епископ Вассиан (1379); в 1380 году, во время Куликовской битвы, Рязанская епархия была вдовствующей: епископ Феоктист (1385—1387), епископ Феогност (1387—1390 и 1393—1407), епископ Иеремия Грек (1390—1392).

 Сведения  о них немногочисленны. Наиболее значительными предстают образы двух архиереев. Это епископы Василий II и Феогност I. Потому остановимся на них подробнее.

 Сохранились сведения, что епископ Василий II был хиротонисан святителем Московским Алексием в 1356 году. Кафедральным собором  для него, как и для предшествующих Владык, начиная со святителя Василия I (1295), был Борисо-Глебский. Это видно из жалованной грамоты, которая гласит «Великий князь Олег Иванович дал святома мученнкома и отцу Владыце Василию мести на Кишне на реце (к селу Селезневу) первых Владык купля... как то жаловали деди и Приведя его... Он же, Олег, договорился со Владыкою Василием, дал святым мучеником Борису и Глебу и Владыце Василью Боннской (от озера Воинского к селу Санскому) уезд с землями...». С благословения епископа Василия II Олег Иванович подарил земли Ольгову монастырю. Судя по всему, Василий II в качестве духовного пастыря сыграл большую роль в формировании характера и мировоззрения юного князя Олега.

 Епископ Феогност I был рукоположен 15 августа 1387 года, в праздник Успения Пресвятой  Богородицы, митрополитом Пименом в  городе Владимире. Знаменательно, что  и Олег Иванович присутствовал на хиротонии. В летописи хиротония  Феогноста во епископа указана под 1388 годом. Но согласно жалованной грамоте Олега Ивановича, данной Владыке Феогносту, видно, что в 1387 году он был уже епископом: «Великий князь Олег Иванович придал в дом Владыце Феогносту село свое Старое, да и Козлове с бортным ухожьем лета 1387».

 В 1390 году епископ Феогност, исполняя желание  Олега Ивановича, постригает его  в монашество с именем Иона. А  князь Олег Иванович, теперь уже  «старец Иона», поселяет его в поместий прежних Владык, в селе Санском (ныне Шиловского района), и дарит ему еще «Пришный свой остров».

 После смерти Преосвященного Иеремии Грека, последовавшей в 1392 году, на Рязанскую  кафедру вновь был утвержден  с 1393 года епископ Феогност. В 1402 году он постригает Олега Ивановича в  великую схиму с именем Иоаким. Ему же суждено было закрыть глаза любимому князю и совершить его погребение.

 Скончался Преосвященный Феогност в 1407 году.

 Как Преосвященный  епископ Василий II, прибывший на кафедру вскоре после восшествия на престол рязанский Олега Ивановича, так и епископ Феогност пользовались особым благоволением великого князя. Надо полагать, что они были духовными  отцами князя и находились в ближайшем  его окружении, наряду со знаменитыми  рязанскими боярами того времени  — Епифаном Кореевым, через которого велись переговоры с другими княжествами, Станиславом, Иваном Мирославичем и другими.

 Жалованные  грамоты свидетельствуют, что Олег Иванович заботился о построении в своем княжестве церквей  и монастырей, делая им щедрые пожертвования.

 На  обширную строительную деятельность князя  Олега Ивановича указывают названия многих городов, впервые встречающиеся  в договорных грамотах с конца XIV века. Но самое живое воспоминание о нем осталось в древнем Переяславле (современная Рязань) и его окрестностях. Этот город, 900-летие, которое отмечалось в 1995 году, во времена княжения Олега Ивановича был столицей Рязанского княжества.

 Как ясно видно из вышеизложенного, великий князь рязанский был благочестивым христианином, радетельным правителем своих земель, храбрым воином и искусным политиком. 
 
 

 5. Опровержение предательства  князя.

 Вместе  с тем, описывая эпоху Куликовской  битвы, летописи обвиняют Олега Ивановича  в предательстве, называя его  «изменником», «советником безбожного Мамая». Это ожесточение летописцев против рязанского князя пережило столетия. Первым поднял голос в его защиту русский историк XVIII века князь М. М. Щербатов__(1733—1790). Он постарался объяснить поведение Олега Ивановича обстоятельствами того времени.

 Затем историк Н. С. Арцыбашев (1773— 1841) в  книге «Повествование о России» (М., 1838, т. II, кн. III) критически рассмотрел высказывания московских летописцев об Олеге. Он писал: «Обстоятельства этой войны так искажены витийством и  разноречием летописцев, что во множестве  прибавок и переиначек весьма трудно усмотреть настоящее». А в середине XIX столетия Д. И. Иловайский (1832—1920) в труде «История Рязанского княжества» добавил: «В наше время исторической критике пора, наконец, освободить Олега от незаслуженных нареканий и взглянуть на него поближе».

 Советский ученый М. Н. Тихомиров (1893—1965) уже в  пятидесятых годах нашего столетия в своих трудах о Куликовской битве вновь поднял вопрос о необходимости критического изучения и проверки летописных источников. Он указал на Симеоновскую летопись, которая отражает в части до 1390 года сгоревшую Троицкую и Рогожский летописец и поэтому содержит древнейший рассказ о Куликовской битве. Особенностью повествования названных летописей является, во-первых, немногословность, во-вторых, цельность. В этом изложении не видно явных сокращений или вставок. Причем в рассказе о Куликовской битве имя Олега Рязанского не упоминается.

 Современный историк А. Г. Кузьмин в труде  «Рязанское летописание» (М, Наука, 1965) отмечает, что все обвинения в  адрес Олега Ивановича имеют  позднейшее происхождение. «Сказание  в первоначальном виде, — говорит  он, — едва ли содержало многочисленные и противоречивые выпады против рязанского князя». Как указывает А. Г. Кузьмин, «слух об участии Олега в борьбе на стороне Мамая» был распространен  в Москве для оправдания захвата  у Рязани района Тулы и — весьма важно! — что он появился лишь в XV веке.

 Недавно в нашей стране широко отмечалось 600-летие Куликовской битвы. Этому  событию посвящены были солидные издания, среди которых такие  сборники, как «Куликовская битва» (М., 1980) и «Куликовская битва в  литературе и искусстве» (М., 1980). В 1983 году издательством Московского университета был выпущен сборник «Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины». Необходимо, на наш взгляд, отметить, что сборники включают ряд исследований историков, филологов и искусствоведов, в которых впервые сделан широкий анализ событий как в историографическом, так и в других планах, а также дана оценка явлений из разных центров: Москвы, Литвы и Орды.

 Не  обошли исследователи и рязанского князя Олега Ивановича. Появились  статьи, специально посвященные ему. К ним относятся публикации писателя Ф. Шахмагонова «Секретная миссия рязанского князя. (К истории Куликовской битвы 1380 г.)» и «Кого же предал рязанский князь Олег?»

 В статье научного сотрудника АН СССР А. Надирова «Старым повесть, а молодым память» (Тайны веков. М., 1977, с. 404— - 414) дан комментарий на материал Ф. Шахмагонова. «Сама попытка, — пишет ученый, — заново переосмыслить личность великого князя рязанского Олега Ивановича представляется крайне гуманной и благотворной, ибо речь идет о восстановлении доброго имени человека, сыгравшего немалую роль в судьбе нашей Родины... Если бы к историческим лицам применялась «презумпция невиновности», Олег давно бы был уже посмертно реабилитирован (или оправдан за недостаточностью улик)».

 Теперь  следует подвести итоги.

 Летописцы обвиняют Олега Ивановича в союзе  с Мамаем. Но мы стоим перед неоспоримым  фактом, что Олег Иванович не участвовал вместе с татарами в битве на Куликовом  поле против ополчения великого князя  московского Димитрия. Наоборот, такой литературный памятник, как «Задонщина», сообщает, что на Куликовом поле среди русских героев сложили головы 70 рязанских бояр. Исследователи отмечают, что слово «рязанские» указывает здесь не на город, а на всю землю Рязанскую. Подчеркивается также, что бояре были не одни, а с ними находились и воины.

 На  помощь Мамаю двигался со своим войском литовский князь Ягайло. Но соединиться с татарами Ягайло не успел. В момент Куликовской битвы он стоял у Одоева, то есть в 140 км от поля боя, а по другим сведениям — лишь в 30 или 40 верстах. Чья в этом вина? Ягайлы? Нет. Сам Ягайло вину за опоздание целиком возлагает на рязанского князя Олега Ивановича: «Никогда же убо бываше Литва от Рязани учима, ныне же почто азь в безумие впадох». Конечно, одновременно Ягайло сомневался и в том, что белорусские и украинские полки, из которых в это время состояло его войско, будут охотно сражаться против московского войска.

 О том, что Ягайло двигается со своим  войском на соединение с войском  Мамая, рязанский князь Олег Иванович своевременно уведомил письмом московского  великого князя Димитрия Ивановича. Если раньше этому факту не придавалось никакого значения, то вот что по этому поводу говорит академик Б. А. Рыбаков: «Важную весть, какую не могла сообщить степная русская разведка, передал Димитрию рязанский князь Олег Иванович. Он был запуган Мамаем, его княжество уже подвергалось разгрому, и в решающих событиях он держал вынужденный нейтралитет... но его письмо Димитрию содержало важные и правдивые сведения, определившие весь практический расчет московских полководцев. 
Оказалось, что у Москвы не один явный враг, о котором доносят пограничные разъезды, а два врага. Второй — Ягайло пробирается по своим землям с запада и вот-вот вольет свои войска и полчища Мамая».

 Как отмечает А. Г Кузьмин, древнейшие летописные записи свидетельствуют, что во время  Куликовской битвы и до возвращения  в Москву со стороны великого князя  Димитрия к рязанскому князю Олегу вообще не было никаких претензий.

 Имеется еще документ, который косвенно подтверждает непричастность Олега Ивановича  к действиям, в которых его  обвиняют позднейшие летописи, — это  договорная грамота 1381 года, устанавливающая  отношения Рязани с Москвой. В  этом документе на первом плане стоят  не политические статьи, а разделы, устанавливающие границы между  княжествами.

 Для определения  границ за исходный пункт принималась  Коломна. На запад граница идет по Оке, а на восток по Оке и Цне, еще далее на восток Владимирское порубежье остается то же самое, которое было при Иване Даниловиче Калите и его сыновьях. Олег уступает Димитрию Талицу, Выползов, Такасов. Он не должен вступаться в Тулу, равно как и в Мещеру, купленную великим князем московским у мордовского князя Александра Уковича, принявшего крещение. Места, отнятые у татар, остаются за тем, кто их приобрел. По договору Олег Иванович признает Димитрия старшим братом и приравнивается к Владимиру Андреевичу Храброму. Такие договоры не заключаются с изменниками.

 Ради  исторической справедливости следует  отметить, что уже через два  года после Куликовской битвы  вновь вспыхивает жестокая распря между  Димитрием и Олегом. Опустошительная, кровавая междоусобица длилась три года.

 Великий князь Димитрий Иванович не захотел истощать свое княжество упорной борьбой с Рязанцами и предложил Олегу Ивановичу мир. Но Олег потребовал от него слишком больших уступок, и мир не состоялся.

 В сентябре 1385 года Димитрий Иванович посетил Троицкий монастырь и его знамени того основателя Преподобного Сергия Радонежского, о святости которого уже давно было известно повсюду. Отслужив молебен и раздав милостыню, он обратился к Преподобному Сергию с просьбой принять на себя посольство в Рязань и склонить Олега Ивановича к вечному миру. Миротворчество всегда считалось одной из главных задач духовенства. И Димитрий Иванович не ошибся. Лучшего посредника, чем Преподобный Сергий, невозможно было выбрать. Впоследствии Петр Первый назовет его «особым нашего Российского царствия хранителем помощником».

 Той же осенью 1385 года Преподобный Сергий отправился в путь в сопровождении  старейших бояр великого князя московского. Прибыв в Переяславль Рязанский, он остановился в Троицком монастыре. Переночевав здесь, Преподобный Сергий на другой день пришел в княжеский дворец.