Эдуард Мане

 

    В 1866 жюри Салона  отвергает "Трагического актера" и "Флейтиста" Мане. Золя  в газете "Evenement" встает на защиту художника, однако его вынуждают прекратить свои публикации.

 

    Эмиль Золя  познакомился с художником в  феврале 1866 года и с тех пор  горячо защищал импрессионистов  в печати. "Поскольку об этом  никто не говорит, говорить  буду я. И буду кричать об  этом с крыш домов. Я настолько  убежден, что г-н Мане - художник  завтрашнего дня, что, будь  я богат, я бы скупил сегодня  все его полотна, и это было  бы выгоднейшим капиталовложением.  Место г-на Мане - в Лувре, как  и Курбе, как любого художника,  наделенного сильным, бескомпромиссным  талантом".

 

    Через год он  снова энтузиазмом пишет на  страницах "L'Artiste". "Кто-то с издевкой сказал, что картины Эдуарда Мане похожи на эпинальские народные картинки. В этой шутке есть большая доля правды, и неменьшая похвала; методы сходны: и тут и там краски наносятся плоскими мазками, только эпинальские мастера используют чистые тона, не обращая внимания на валёры, тогда как Мане усложняет свои цветовые тона и их соотношения. Правильнее было бы сравнить эту упрощенную живопись с японскими ксилографиями, напоминающими ее своим странным изяществом и ярким цветовым полем".

 

    Пылкая защита  Золя произвела на Мане столь  сильное впечатление, что он  пригласил его встретиться в  кафе де Бад. Во время этой встречи они решили, что статья Золя будет расширена и использована для буклета о персональной выставке Мане, организованной им на собственные средства в 1867 году в павильоне на авеню де л'Альма. Знаком признательности и стал этот портрет. Он был начат в феврале 1868 года и закончен спустя примерно месяц. Портрет Мане был принят Салоном 1868 года, и отзывы были благоприятными.

 

    В романе "Творчество" (1886), одном из двадцати, подобно  саге повествующих о "естественной  и социальной истории семьи  Ругон-Маккаров", он писал о художнике Клоде Лантье и известном романисте Пьере Сандозе. В основу этой истории положены борьба, успехи и поражения, которые познали в художественных и литературных кругах Парижа Мане и Золя, выведенные в романе в слегка завуалированной форме в образах главных героев. В образе Лантье Золя объединил черты Мане и Сезанна.

 

    "В Клоде  Лантье, - писал Золя, - я хотел показать борьбу художника с природой, стремление к творчеству в рамках произведения искусства, попытку слезами и кровью вложить в него частицу самого себя, вдохнуть подлинную жизнь, борьбу за истинную правду, бесконечные поражения, борьбу с ангелом".

    В 1860-e годы  Мане усиленно занимался

портретом. Главными героями  его произведений были современники. Фигуры в человеческий рост выступали  на полотнах Мане, поражая естественной простотой движений и поз, запечатленных  быстрыми решительными мазками. Ни малейшей фальши, ничего риторического. Они были прекрасны индивидуальной выразительностью, во всей неповторимости облика и манер  поведения.

 

    Художник тонко  чувствовал духовную многогранность  человека, умел  передать в своих произведениях тончайший психологизм. Одна из таких работ "Балкон". Для работы над ней он собрал в своей мастерской на улице Гио трех своих приятелей, чтобы они позировали ему для картины, которую он успел закончить весной следующего года, как раз к открытию Салона. В центре картины стоит Антуан Гийеме, ученик Коро, чья манера оказывала на творчество Мане устойчивое воздействие. Его работы всегда и без колебаний принимались Салоном, и он приобрел там значительное влияние, которым пользовался в интересах своих друзей, занятых художественным экспериментированием. Именно он познакомил Сезанна с Мане. На заднем плане едва виден с графином в руке Леон Леенхофф, предположительно, сын Мане. Справа, с удивительно японовидной внешностью, - пианистка Фани Кло, участница квартета Сент-Сесиль; она часто музицировала в доме Мане вместе с Сюзанной, тоже способной пианисткой. Супруги Мане устраивали по четвергам музыкальные вечера, где среди гостей бывали Дега и Золя. Сравнительно новым лицом была Берта Моризо, третья и центральная фигура на картине. Мане с ней познакомился годом раньше в Лувре, где она копировала Рубенса. Относительно толстый слой краски на всей поверхности холста указывает на то, что картина подвергалась постоянным переделкам; это подтверждает рентгеновский анализ.

 

    В последующее  десятилетие Мане явил своим  соратникам блистательный пример  творческой энергии. Он писал  портреты, цветочные натюрморты  и сцены на скачках. Если  где-то происходило важное событие,  он отправлялся туда и изображал  его. Летом 1864 года Мане, будучи  в Гавре, отважно поплыл в  открытое море, поскольку там на рейде происходил бой между североамериканским корветом "Кирсердж" и помогавшим южанам капером "Алабама". Он запечатлел это событие, подобно фоторепортеру.

 

    Мане, однако, был  единственным среди импрессионистов,  кто писал военные сцены. Вопреки  суждениям критиков об импрессионистах  как о художниках, живописующих лишь светлую сторону мира, он не уходил от проблем и событий своего времени. Одна из самых известных картин Мане изображает казнь мексиканского императора Максимилиана, которого поддерживали французские войска, когда он захватил власть в Мехико. Луи Наполеон под давлением Соединенных Штатов бросил затем Максимилиана на произвол судьбы. Коварство Наполеона III было настолько отвратительно Мане, что он одел палачей во французскую форму.

 

    Все это время  Мане оставался одиночкой. Он  объединялся с импрессионистами  лишь тогда, когда дело касалось  защиты основополагающих принципов их искусства, таких как работа на пленэре или способность смело и в то же время глубоко постигать правду жизни в мимолетном впечатлении.

 

    Хотя Мане общался  с молодыми художниками, он  никогда открыто не разделял их убеждений. Картина "За кружкой пива", которую он выставил в Салоне 1873 и которая заслужила хороший прием, показалась многим досадной уступкой, поскольку в 1872 Мане сблизился с Клодом Моне и Ренуаром.

 

    Работая на  пленэре, художник добился блестящего  успеха ("Моне в лодке у берегов  Сены", 1874). Высветление своей палитры характерно для работ Мане 70-х годов; в те годы он пишет самые светлые свои работы: "Железная дорога" (1873), "В лодке" (1874), "Аржантёй" (1874).

 

    Но в 1874 году, когда его друзья-импрессионисты  решили выставиться вместе, Мане  отходит от них, оставляя место  главы движения за Клодом Моне. Он создает серию картин, отмеченных  натурализмом Золя (портрет которого  он написал в 1868) и Мопассана: "Нана" (1877), "Официантка в пивной" (1878), "В кабачке папаши Латюиля" (1879), "Бар в "Фоли-Бержер" (1881-1882). В этих работах художник еще больше углубляет выразительность зрительного чувства; о некоторых из них можно сказать, что в них отсутствует сюжет, настолько потрясающа гениальная импровизация в изображении лиц и атмосферы.

 

     В 1874 году  Мане посетил Венецию и запечатлел  этот город короткими и энергичными  мазками светящихся красок. Однако  он вскоре вновь возвращается  в полумрак ночной жизни парижского  полусвета, начав пеструю серию  изображений баров, цирка, которую  продолжал до своей смерти.

 

    В "Баре в  "Фоли-Бержер", выставленном в Салоне 1882, художник достигает синтеза меланхолии и очарования жизни Монмартра, к которому он долгое время был привязан. В этот период больной художник пишет свой сад в Рюэле, цветочные натюрморты, портреты красавиц в технике.

 

    В конце жизни  тесная дружба связывала Мане  с Малларме. Художник сделал для него многочисленные иллюстрации, в частности к переводу "Bорона". По и к одной из важнейших поэм самого Малларме "Послеполуденный отдых фавна", а также написал портрет поэта (1876), который, несмотря на свои незначительные размеры считается одним из шедевров Мане. Большая выставка его работ прошла в 1983 в Париже (Гран Пале) и Нью-Йорке (музей Метрополитен). 30 апреля 1883 после перенесенной операции он умирает в возрасте 52-х лет.

 

    "Надо быть  современником и писать то, что  видишь", - сказал Мане в юности  и никогда не отступал от  этого. Создавая свои образы, пользовался  мотивами, почерпнутыми у старых  мастеров, таков был свойственный  художнику метод утверждения  современного человека в искусстве.

 

 

 

 

 

 

«Завтрак на траве»

 (фр. Le déjeuner sur l'herbe)

1863

 

Ранний шедевр Мане открыл новую страницу в истории мирового искусства. И сама картина, и обрушившаяся на нее после показа в Салоне 1863 года критика обозначили глубокую пропасть, разделявшую академическую живопись и то, что впоследствии получило название «современной живописи». Двое молодых мужчин сидят под деревьями  рядом с обнаженной молодой женщиной, повернувшейся прямо к зрителю. Неподалеку выбирается из воды ее полуобнаженная подруга. На траве — снятые женские  платья и корзины для пикника. Позы персонажей отчетливо напоминают работы старых мастеров, однако их костюмы несомненно указывают на то, что герои Мане — его современники, и именно это обстоятельство вызвало наибольший гнев и возмущение публики.

Первоначально названная  «Купание» (фр. Le bain), эта картина предназначалась для Парижского салона, однако её вместе с 3 тысячами других полотен жюри не допустило к выставке. Все эти картины были выставлены на так называемом Салоне отверженных, созданном по инициативе императора Наполеона III.

Выбор сюжета картины —  двое полностью одетых мужчин с нагой  женщиной на природе — вызвал полное непонимание и обвинения в  декадентстве и плохом вкусе. Публика  была возмущена не только сюжетом, но и тем, как обнажённая женщина  бесстыдно смотрит прямо на зрителя, а также узнаваемостью персонажей. Моделью женщины была Викторина  Мёран (фр. Victorine Meurent), один из мужчин — брат Мане Густав, второй — будущий шурин Фердинанд Леенхофф (фр. Ferdinand Leenhoff). Одеты мужчины — как денди. Они так увлечены разговором, что, кажется, совсем не замечают женщины. Перед ними лежит скинутая женская одежда, корзина с фруктами и круглый хлеб. На заднем плане — вторая женщина в лёгкой одежде моется в реке. Она выглядит непропорционально большой по сравнению с фигурами на переднем плане. Фону картины не хватает глубины, создаётся впечатление, что вся сцена происходит не на природе, а в студии. Это впечатление усиливается светом, почти не дающим теней.

Мане задумал «Завтрак на траве» во время воскресной поездки  в Аржантей (Argenteuil), на берег Сены. Когда он решил изобразить мирную идиллию, он уже предполагал ярую негативную реакцию из-за сюжета будущей картины, однако закончил работу. Если раньше источником вдохновения Мане служили испанские художники, то теперь он обратился к итальянской живописи и решил создать современную версию «Сельского концерта» Джорджоне.

 

 

 

 

 

ФАКТУРА

Художник выбрал для воспроизведения фрагмент, позволяющий поработать с богатой фактурой, отличающей эту картину. Сделав предварительный рисунок, он сосредоточился на заднем плане. Преобладающие зеленые тона написаны изумрудно-зеленой краской в сочетании с желтым кадмием (для самых светлых тонов) и с синим индиго и сырой умброй (для темных тонов); платье купальщицы - титановыми белилами и «полосками» смеси белил с синим индиго; ее рука - белилами и желтой охрой.

 

ОБНАЖЕННАЯ ФИГУРА

Затем художник приступил  к работе над обнаженной фигурой. Нюанс: первым делом он заполнил краской  проемы в контурах фигуры, чтобы  сохранить линию рисунка. Телесные тона написаны белилами и желтой охрой; темные тона, волосы и глаза женщины - сырой умброй и жженой сиеной; зеленые  и синие тона у ее ног - смесью, уже применявшейся на предыдущем этапе.