Искусство раннего возрождения

     Искусство Джотто – это воистину классическое искусство, а не подражание классическим формам. Свидетельство тому – обобщающий взгляд на действительность (хотя и понимаемую как отношение человеческого к божественному), выражающийся в уравновешенности замкнутых масс, универсальности отображения истории, в полноте передачи в зримой форме разнообразного содержания без каких-либо намеков. [1, с.168]

     Образ человека, мужественно переносящего свои испытания и спокойно взирающего на окружающий мир, проходит лейтмотивом через падуанский цикл Джотто. Человек у Джотто противостоит ударам судьбы, как древний стоик. Он готов покорно сносить свои невзгоды, не падая духом, не ожесточаясь против людей. Такое понимание поднимало человека, утверждало его самостоятельное бытие, придавало ему бодрость.

     Основы  героизма человека у Джотто заключались  в его деятельном отношении к  жизни. Человек Джотто находит приложение своих деятельных сил в отношениях к другим людям, в своей неразрывной связи с миром себе подобных.

     Круг  переживаний человека в творчестве Джотто довольно ограничен. Человек  только начинает обретать свое достоинство. Он еще не знает гордого самосознания, идеала личности гуманистов. Неразрывно сопряженный с другими людьми, он в этой сопряженности обнаруживает еще свою зависимость. Отсюда основная гамма его переживаний: надежда, покорность, любовь, печаль. Только любознательность, ясность мысли позволяют человеку подняться над своей судьбой. Эта жажда знания была знакома и Данте, который даже в Раю, лицезрея огненное небо, чувствует в груди нестерпимое желание узнать первопричину вещей.

     Один  из самых трогательных образов человека, созданных Джотто, - это Христос  в сцене «Поцелуй Иуды» [Приложение 1]. Величественная фигура Христа занимает центральное место среди толпы воинов и учеников. Слева к Христу подходит Иуда, чтобы его поцеловать. Лицо Христа отмечено печатью величия вседержителя, грозного судии, но не страдающего Бога. В этой фреске Джотто достигает самой полной художественной проникновенности . В центре композиции, среди угрожающе взметнувшихся копий и факелов, он помещает два профиля — Христа и Иуды, они близко-близко смотрят друг другу в глаза. Чувствуется, что Христос до дна проникает в темную душу предателя и читает в ней как в открытой книге, — а того страшит непоколебимое спокойствие взора Христа. Это едва ли не первое и едва ли не лучшее в истории искусства изображение безмолвного поединка взглядов — труднейшее для живописца. Джотто любил и умел передавать молчаливые, многозначительные паузы, мгновения, когда поток внутренней жизни как бы останавливается, достигнув высшей кульминации.

     Лицо  Христа в «Поцелуе Иуды» замечательно своими исключительно правильными  чертами. Профиль Христа отличается соразмерностью пропорций античной скульптуры. Джотто поднялся здесь до вершин классической красоты. Джотто идет дальше античного идеала человеческой личности. Совершенный человек мыслится им не в счастливом и безмятежном бытии, но в действенных взаимоотношениях с другими людьми.

     Джотто  сумел соединить идеал классической красоты с глубочайшей полнотой душевной жизни человека. Новая живописная система и понимание картины  как сценического единства дали ему  возможность воплощения образа совершенной личности в ее действенном отношении к окружающему миру и в первую очередь к другим людям.

     «Оплакивание  Христа» [Приложение 2] принадлежит  к числу наиболее зрелых композиционных решений Джотто. Джотто воспринимает событие смерти эпически, с чувством неизбежности свершившегося. «Оплакивание Христа» - это сцена прощания с умершим горюющих о нем людей. Христос лежит, как бездыханный труп, но сохраняет все благородство и величие наконец-то обретшего мир героя. Элементы пространственности имеют у Джотто и иное назначение: они связывают отдельные части композиции, удаленные друг от друга, и определяют их взаимодействие. Такова, например, тянущаяся вниз скалистая стена в «Оплакивании Христа». Эти элементы становятся определенно носителями идеи, получают символическое значение. Засохшее деревце в этой фреске, символизирует судьбу Иисуса.

     Композиция, будучи не чем иным, как взаимодействием  отдельных компонентов, подчиняющихся  ведущей, точно сформулированной идее, определяет таким образом зависимость между фигурами, перспективой и пейзажем. Но в джоттовской концепции главной темой является все-таки человек и его поступки. Человек Джотто — герой, исполненный сознания собственного достоинства, в котором сочетаются широта и сдержанность. Образы Джотто не похожи на сложные индивидуальности, они скорее напоминают персонажи готического искусства, стоящие между аллегорией и действительностью. У Джотто каждая фигура — тип, олицетворение какого-нибудь морального свойства или черты характера, целенаправленной воли. Каждый подобный персонаж у Джотто имеет свое строго определенное положение и сферу действий

     Вся сцена задумана как единое целое. Художник ясным взглядом охватывает действие и строит драматическую  сцену, сопоставляя различные оттенки  душевных переживаний. Узлом композиции служит прощание Богоматери, припавшей к трупу любимого сына. Это – отчаяние, не находящее ни слов, ни слез, ни жестов. Джотто отчетливо видит физические движения в их неразрывном единстве с душевной жизнью человека. Душевная жизнь человека объективируется у Джотто. Это придает такое внутреннее спокойствие и бодрость самым трагическим его сценам. Этим положением определяются и композиционные решения Джотто, его стремление сконструировать картину таким образом, чтобы расположение фигур в восприятии зрителя запечатлелось в виде наглядного, ясного зрелища.

      Образ человека, мужественно переносящего свои испытания и спокойно взирающего на окружающий мир, проходит лейтмотивом  через падуанский цикл Джотто. Человек  у Джотто противостоит ударам судьбы, как древний стоик. Он готов покорно сносить свои невзгоды, не падая духом, не ожесточаясь против людей. Такое понимание поднимало человека, утверждало его самостоятельное бытие, придавало ему бодрость.

      Основы  героизма человека у Джотто заключались  в его деятельном отношении к жизни. Человек Джотто находит приложение своих деятельных сил в отношениях к другим людям, в своей неразрывной связи с миром себе подобных.

     Круг  переживаний человека в творчестве Джотто довольно ограничен. Человек  только начинает обретать свое достоинство. Он еще не знает гордого самосознания, идеала личности гуманистов. Неразрывно сопряженный с другими людьми, он в этой сопряженности обнаруживает еще свою зависимость. Отсюда основная гамма его переживаний: надежда, покорность, любовь, печаль. Только любознательность, ясность мысли позволяют человеку подняться над своей судьбой.

      Можно сделать вывод, что Джотто стал величайшим преобразователем искусства. Историческое значение его новаторства для  развития изобразительного искусства  заключается в новых приемах, которые он начал использовать, в новом понимании человека и природы. Джотто стремился сконструировать картину таким образом, чтобы расположение фигур в восприятии зрителя запечатлелось в виде наглядного, ясного зрелища. Джотто ввел в живопись чувство трехмерного пространства в стал писать фигуры объемными, моделируя светотенью. Он был одним из первых художников, поставивших во главе своих произведений человека.

Гуманизм  как принцип культуры Возрождения  и как широкое общественное течение базируется на антропоцентрической картине мира, во всей идеологической сфере утверждается новый центр – могучая и прекрасная личность.

         В период Ренессанса возрождается  античный идеал человека, понимание  красоты как гармонии и меры, реалистический язык пластических видов искусства в отличие от средневекового  символизма. Деятели Ренессанса отзывались о средневековой культуре сурово, так как культура Возрождения в целом формировалась как протест, отказ от средневековой культуры, её догматизма и схоластики. Отрицательным было отношение к теологии. Но отрицание церкви еще не означало отрицание религии.

      В отличие от характерных для средневекового искусства повторов и единообразия он вводит сложный ритм, где фигуры слева стоят вплотную друг к другу. Эта ритмичная композиция заставляет вспомнить античные, точнее, греческие шествия, наподобие фриза Парфенона.

      В первую очередь именно творения Джотто знаменуют собой начало решительного перелома от художественных систем средневековья  к творческому восприятию человека нового времени. Происходит отход художника от авторитета культовой догматики, от преобладания отвлеченной духовности в содержании образов к принципиально новым творческим установкам. В их основу положено признание реальности мира и возможности передачи высоких этических идей, исходя из реальных человеческих чувств и действий. Поскольку джоттовское искусство означает рубеж между двумя типами художественного мировоззрения, реформы Джотто представляют собой один из решающих пунктов в мировой истории искусств. В отличие от византийских, романских  и готических мастеров цвет у Джотто подчиняется светотеневой лепке. Он теряет свое символическое и орнаментальное значение, чтобы способствовать выявлению объемов, прояснять композицию. Иными словами, он служит стремлению утвердить реальность образа. Колорит фресок лаконичен; господствуют голубой фон неба и коричневато-серые оттенки земли, скал, зданий, яркие силуэты одежд. Возможно, в цветовом строе живописи Джотто проявляется желание противодействовать изысканному колориту византийских живописцев и их итальянских последователей.

       Вместо  «схемы явления» композиция у Джотто строится скорее по принципу сюжетного диалога. Джотто предпочитает профильное изображение, и фигуры расположены как бы обращаясь друг к другу. Стремление сосредоточить внимание зрителя на внутреннем действии и «замкнуть» сцену приводит к тому, что Джотто ставит порой фигуры спиной к зрителю. Джотто покончил с боязнью пустоты, характерной для искусства средневековья — пространство стало в его картинах живущим своей жизнью.

       В средневековой живописи фигуры существуют как бы на самой поверхности доски  или стены. Джотто конкретизирует и время и место. Каждая сцена получает выделенное для неё пространство, часто ограниченное в глубину и по краям, что-то вроде неглубокой сценической коробки, в которой разыгрывается действие.

       Росписью  капеллы дель Арена Джотто совершил переворот в европейской живописи, открыл новый тип живописного мышления. Это касается и новой трактовки образа человека, который получает теперь самостоятельное значение. И то, что композиция строится на реальных отношениях, а не на идеях или каноне. И появляется один из важнейших принципов реалистического искусства — единство места и времени. Он вводит твёрдую пространственную базу для фигур — они крепко стоят на ногах и располагаются друг за другом (т.е. в пространстве и движении). Фигуры становятся массивными, тяжеловесными. Вместо обычных плоскостных кулис у Джотто появляется интерьер — совершенно новая, неизвестная всему средневековому искусству форма пространственного мышления.

2 Творчество Мазаччо: отличительные черты искусства раннего Возрождения 

       В течение ста лет после смерти Джотто во Флоренции не было ни одного столь же одаренного художника, как  он. Лучшие из последующих мастеров сознавали свою неполноценность, но не видели иного пути, кроме усиленного копирования и искажения Джотто. Джотто опередил свое время, и лишь через сто лет другой флорентиец – Мазаччо (1401—1428) - поднял искусство на еще более высокую ступень.

       Менее десяти лет творчества были отпущены ему судьбой. Но и за это короткое время ему удалось совершить, по оценке современников, «настоящий переворот в живописи». Во Флоренции он расписал два крупнейших собора — церковь Санта-Мария Новелла и капеллу Бранкаччи в церкви Санта-Мария дель Кармине.

       Преемник  Джотто, Мазаччо всегда стремился  к построению пространства по законам перспективы, передавая реальные объемы на плоскости. Но его новаторство не ограничивалось только освоением перспективы. Его привлекало изображение окружающего мира, подражание естественной природе. Искусствовед А. К. Дживелегов отмечал новаторский характер его творчества: «Живопись до Мазаччо и живопись после Мазаччо— две совершенно различные вещи, две разные эпохи. Джотто открыл тайну передачи ощущений человека и толпы. Мазаччо научил изображать человека и природу... Он совсем освободился от стилизации. Горы уже не заостренные, уступчатые голыши, а настоящие горы. Они то принимают мягкие очертания отрогов Апеннин... либо складываются в суровый скалистый пейзаж... Земля, на которой стоят люди,— настоящая плоскость, на которой действительно можно стоять и которую глаз может проследить до заднего фона. Деревья и вообще растительность— уже не бутафория, то стилизованная, то просто выдуманная, а сама природа... Если люди, фигурирующие на картине, вздумают войти в дома, от этого не произойдет никаких неудобств: крыши они головами не прошибут, стен плечами не развалят. Мазаччо стал смотреть, как все происходит в действительности. Тогда сами собою отпали и условные позы, и неестественные факты, и выдуманный пейзаж».[8, с. 56]

       Главными  сюжетами росписей Мазаччо были жизнь и деяния апостолов, Иисуса Христа, сцены сотворения мира. Таковы фрески «Изгнание Адама и Евы из рая» (1427—1428) [Приложение 3] и «Чудо со статиром» (1427—1428) [Приложение 4] в церкви Санта-Мария дель Кармине. Одна из ранних картин Мазаччо «Мадонна с младенцем и ангелами» [Приложение 5], была задумана как центральная часть большого алтаря для церкви Санта-Мария дель Кармине. На высоком троне, помещенном в глубокой нише, восседает Мария с младенцем на руках. Золотой фон, нимбы на головах, ниспадающие скидки одежды придают особую торжественность изображенному. В картине поражает новизна художественного решения. Ни у одного из мастеров XV в. не встретится такой четкости в передаче глубины пространства, "достигнутой благодаря геометрически точному сокращению размеров трона. Фигуры естественным образом вписаны в архитектурное пространство с готической аркой и классическими колоннами трона.