Стипуляция как вид абстрактного обязательства в монографии «Абстрактные и материальные обязательства в римском и в современном гражданс

ВВЕДЕНИЕ

      По  римским воззрениям, договором признавалось не любое соглашение, а лишь такое, которое обозначено цивильным правом, как основание порождающее обязательство  и защищаемое иском. К таким соглашениям  относились контракты – договоры, признанные цивильным правом и снабженные исковой защитой. Известно четыре типа контрактов: вербальные, литеральные, реальные, консенсуальные.

      Важнейшим их видом была стипуляция (stipulatio), приобретавшая  действительность с произнесением  контрагентами определенных фраз. «Кредитор  должен слышать слова должника и, обратно, должник – слова кредитора» [2]. Со времени появления письменных актов стипуляция практически стала допускаться между отсутствующими. При этом незыблемость правило о присутствии сторон при совершении стипуляции сохранилось, но если в документе имелось соответствующее указание, оно служило свидетельством их присутствия в месте составления стипуляции. Являясь односторонним договором, стипуляция предоставляет право только кредитору, обязанность – только должнику.

      Надо  заметить, что данная тема весьма ценна  для развития современного гражданского и, в частности, обязательственного права. Стипуляция явилась предшественницей современного векселя, так что её перспективное значение вышло за исторические рамки Римского государства, в котором она служила разнообразным целям. Поэтому целью данной работы является проанализировать и обобщить научную информацию о стипуляции на основе монографии «Абстрактные и материальные обязательства в римском и в современном гражданском праве» А.С. Кривцова. Это позволит не только систематизировать сведения о стипуляции как виде абстрактного обязательства в Римском праве, но и может помочь в развитии современного законодательства в сфере обязательственного права.

1. О causa при  стипуляции

    Главной отличительной чертой стипуляции служит, как известно, то обстоятельство, что она была тесно связана с той формой, в которую была облечена. Тем самым, Кривцов указывает на принципиальное отличие простого обещания от стипуляции. И это различие прослеживается не только по формальному признаку. Сausa (основание) образует при ней границу, отделяющую ее содержание от тех переговоров между сторонами, которые ее сопровождают. Это даёт возможность сделать стипуляцию предметом самостоятельного рассмотрения судом.

      Помимо  этого Кривцов А.С. указывает на множество преимуществ стипуляции перед другими контрактами, таких  как быстроты и простоты взыскания долга, а также то, что в стипуляционную форму можно было облечь любое обязательственное отношение: заемное обязательство уплатить цену за купленную вещь и т.д. Стипуляцией нередко пользовались в целях новации, т.е. заключали для того, чтобы прекратить уже существующее обязательство, поставив на его место новое, возникающее из стипуляции кредитор тем самым получал возможность взыскание по обязательствам. Причём, как замечает автор, стипуляция была выгодна для двух сторон правоотношений.

      С этим мнением действительно можно  согласиться, т.к. эта черта стипуляции, позволявшая вложить в неё любое содержание и быстро проводить его в жизнь, делало стипуляцию самой употребляемой в практике формой договора; а в классический период она являлась основной формой оборота.

      Однако  вернёмся собственно к самой стипуляции. Кривцов А.С. пытается в некотором  смысле оспорить абстрактный характер стипуляции. "Есть целый ряд случаев, когда стипуляция, по самому своему содержанию, сделана "каузальной". В этих случаях к ней надлежит применять, - правда, с известными ограничениями, общие правила о causa при обязательственном договоре" [1, с.76]. Даже если признать формальный её характер, то он относиться скорее к первоначальному появлению, когда формализм проникал во все сферы, но в дальнейшем она вышла из такой стадии своего развития. Доказательством служит возможность включать в стипуляцию различные условия, а этим открылся путь для придания значения эквиваленту при стипуляции.

      Значит, стипуляция не является абстрактной  в том смысле, чтобы каузальный момент не мог быть включен в ее содержание, и чтобы в таком случае ее действие не могло быть поставлено в зависимость от реализации такого момента. В опровержение данного вывода часто приводят тот факт, что стипуляция не содержит сама по себе указания на каузальный момент. Однако даже на такое понимание "абстракции" Кривцов приводит такие примеры:

• обыкновенно при mutuum (обеспечения верителю принадлежащего ему права требования) договор считается совершенным, как только воспоследовал реальный момент. Если реальный момент не осуществился, то так как при такой комбинации causa stipulationis не осуществилась, то против иска верителя может быть противопоставлена exceptio, что мы и видим в 1. 2, § 3, D. 44, 4 и во многих других фрагментах, где дается exceptio non numeratae pecuniae на случай, если не воспоследовала ожидаемая в пользу должника уплата денег;
• Другим примером такого же рода может служить так называемая "акцессорная стипуляция" (Сюда относится во всех тех случаях, когда она служит обеспечению известной экономической цели, уже обеспеченной в прошедшем другим юридическим средством или между теми же самыми, или между другими сторонами).

   Значит, хотя стипуляция не содержит сама по себе указания на каузальный момент, но он тем не менее принимается в расчет на основании обстоятельств, лежащих вне акта стипуляции. Думается, несмотря на спорность данного вопроса, с ним можно согласиться. Итак, стипуляция может быть поставлена в зависимость от каузального момента. Но Кривцов пытается заглянуть ещё глубже и ответить, может ли вообще стипуляция иметь юридическую силу также при известной оторванности от causa obligationis. В итоге:

• Во-первых, обещание в стипуляционной форме без всякой causa дано не может быть исходя даже из психологического фактора. "Стипуляция без обязательства представляется логическим абсурдом, действием без цели, предпринимать которое психически нормальный человек не станет" [1, с. 77].
• Во-вторых, стипуляции пользуется признанием со стороны закона causae в той разнообразной форме, в которой они выступают под влиянием изменчивых потребностей экономической жизни. Например, в римском праве договоры считались действительными только в том случае, если они являлись определенными, точно означенными.

    Таким образом, Кривцов указывает на принципиальное отличие простого обещания от стипуляции. Сausa (основание) образует при ней границу, отделяющую ее содержание от тех переговоров между сторонами, которые ее сопровождают. В некотором смысле можно оспорить абстрактный характер стипуляции по следующим основаниям:

- стипуляция сделана "каузальной" по самому своему содержанию;

- стипуляция может не содержать сама по себе указания на каузальный момент, но он тем не менее принимается в расчет на основании обстоятельств, лежащих вне акта стипуляции;

- стипуляция без causa недействительна;

- стипуляция имеет юридическую силу также при известной оторванности от causa obligationis.

2. Обязанность для верителя при стипуляции 

     Обратимся к рассмотрению важнейшего вопроса при стипуляции — правоотношений верителя (кредитора) и должника. Известно, что любой веритель заинтересован в осуществлении принадлежащего ему права требования. Автор задаётся вопросом, "не является ли стипуляция "абстрактной" с той точки зрения, что веритель может в исковом прошении избежать каких бы то ни было разъяснений относительно causa obligationis?" [1, с.79] Однако в источниках об этом сказано крайне мало, из чего можно сделать вывод, что верителю следует предоставить по этому поводу полную свободу, так как источники содержат только то требование, чтобы верителем в качестве искового основания было приводимо само стипуляционное обязательство, - но не говорят ни слова об его обязанности делать указания относительно каузального момента. Хотя некоторые статьи (части законодательных актов) противоречат данному выводу. Но не видится целесообразным заострять на них внимание т.к. в настоящее время, относительно разбираемого места источников, все более и более утверждается тот взгляд, что оно интерполировано (изменено), а значит и рассуждению по этому поводу могут быть неверными.

     Итак, стипуляция является каузальной по своему содержанию, но не менее важным является вопрос об объективной реализации causa при стипуляции. Для разрешения этого вопроса следует обращать внимание на те обстоятельства, которые имеют место в каждом отдельном случае. Ведь целью заключения стипуляции может являться признание должником осуществления реализации каузального момента по какому-либо другому обязательству. Но она может также носить совершенно другой характер, а именно временного обеспечения спорного долгового обязательства, окончательное выяснение действительности которого откладывается сторонами до позднейшего времени. Поэтому, в первом случае веритель освобождается здесь от необходимости доказывать реализацию каузального момента, "ведь стипуляция в подобном случае не может быть объяснена иным образом, кроме только того соображения, что стороны, ее заключившие, подвергли самой внимательной оценке все относящиеся к ней моменты и нашли все в порядке" [1, с.83]. Во втором же случае осуществление каузального момента должно быть доказываемо верителем [1. 3, § 5, D. 37, 6].

     Таким образом, стипуляция каузальная не только по формальным признакам, но и вопросе объективной реализации causa при стипуляции. С её помощью веритель имел право требовать выполнения обязательств и наоборот, а обязанность для верителя при стипуляции доказывать реализацию каузального момента зависела от характера стипуляции.

2. Теория  Бэра о стипуляции

      Выше  приведённые доводы показали, что стипуляция поставлена в строгую зависимость от действительного осуществления предложений должника насчет эквивалента. Но если рассмотреть более частные случаи, то здесь тоже возникают вопросы. Например, если стипуляция предпринята по поводу уже существующего обязательственного отношения между сторонами. В этом-то смысле абстрактный характер стипуляции имеется в виду Бэром [1, с. 95]. Он утверждает, что "по отношению к этому обязательству, стипуляция приобретает действие "настоящего признания". Она должна быть рассматриваемой в качестве "связывающего акта воли", так как для того, кто ее предпринимает, юридические факты, обусловливающие действительность первоначального обязательства, представляются как бы существующими, хотя бы на самом деле, оказалось, что их вовсе нет налицо" [1, с. 96].

      Однако  и эти "обвинения" в своей  работе Кривцов А.С. уверенно опровергает. В первую очередь он обращает внимание на ограниченность теории, с чем соглашается и сам Бэр, ведь если должник докажет, что он находился в "извинительном заблуждении" относительно тех моментов признаваемого обязательства, существование которых он предполагал при заключении стипуляции, - то эта последняя является недействительной. Но даже с таким ограничением, теория Бэра не выдерживает критики по словам Кривцова. В частности, главный аргумент Бэра заключается в том, что так как подобная стипуляция предпринимается solvendi causa, то она имеет то же значение что и уплата. Ссылаясь на многочисленные источники он констатирует тот факт, что "уплата" имеет значение "настоящего признания", а следовательно таковое должна приобрести и стипуляция.

      Кривцов же в своей работе пытается оспорить данный факт и приводит следующие  аргументы:

- такого  рода стипуляция не всегда  выступает как solutionis causa, это может быть просто временное обеспечение обязательства, окончательное выяснение которого находится еще in suspenso впредь до будущего времени;

- стипуляция  не во всем должна иметь значение, подобное "уплате". Это подтверждается и некоторыми частями правовых актов, которые идут в разрез с примерами Бэра [1. 3 C. 4, 5];

- по теории Бэра, приравнивающей подобную стипуляцию к уплате, для оспаривания стипуляции, недостаточно error iuris, подобно тому как недостаточно error iuris для condictio indebiti soluti. Между тем, Кривцов указывает на одно место, в котором совершенно напротив, error iuris придается значение, именно с указанной точки зрения, т.е. в смысле оспаривания стипуляционного обязательства [1. 1 pr. D. 36, 4.].

      Таким образом, выше были приведены лишь несколько  фактов, ставящих под сомнение теорию Бэра, хотя у Кривцова их гораздо  больше. Здесь надо заметить, что во многих моментах Бэр противоречит сам себе в своих рассуждениях о каузальном моменте при стипуляции. Кривцов же достаточно аргументировано отстаивает свою точку зрения, хотя некоторые его доводы также являются непонятными и запутанными. Но в конце концов он достаточно чётко отвечает: "В тех случаях, когда стипуляция, по исключению, исполняет функцию "настоящего признания", - признаваемого обязательства, на самом деле, перестает быть для стипуляции, - но из того, что прежняя causa отпала, вовсе еще не вытекает, что совсем не должно быть никакой causa" [1, с. 94]. Другими словами, causa, в нашем смысле этого слова, существует также при стипуляции в качестве "настоящего признания".  
 
 

4. Cautio как вид стипуляции 

      Для обеспечения доказательства факта  совершения стипуляции вошло в обычай составлять письменный акт, удостоверяющий это обстоятельство и называющийся cautio. С течением времени эти стипуляционные документы получили такое широкое  применение, что значение стипуляционной формулы (вопрос и ответ) отошло на второй план, и если только обе стороны  присутствовали в одном месте, то при наличии cautio предполагалось, что  составлению документа предшествовали verba stipulationis (словесная форма стипуляции)1. Павел выражается даже сильнее: «Если, – говорит он, - в документе написано, что некто обещал что-то, то это считается равносильным тому, что на заданный об этом вопрос был дан соответствующий ответ [Сентенции. 5.7.2].