Источники международного права

Международный договор  может представлять собой не один, а несколько взаимосвязанных документов. Нередко к основному договору дается дополнение в виде протокола или приложений, которые расцениваются как его составные части.

Известны случаи заключения комплекса договоров, каждый из которых  считается самостоятельным источником международного права, но их толкование и реализация предполагают согласованное действие.¹³

Своеобразным комплексом можно считать договорные акты по морскому праву - Конвенцию ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г., Соглашение об осуществлении части XI данной Конвенции от 29 июля 1994 г. и Соглашение об осуществлении положений этой Конвенции, которые касаются сохранения трансграничных рыбных запасов и запасов далеко мигрирующих рыб и управления ими, от 4 декабря 1995 г.

Международный договор  характеризуется как основной источник международного права, потому что:

• во-первых, договорная форма позволяет достаточно четко сформулировать правомочия и обязательства сторон, что благоприятствует толкованию и применению договорных норм;
• во-вторых, договорным регулированием охвачены ныне все без исключения области международных отношений, государства последовательно заменяют обычаи договорами;
• в-третьих, договоры наилучшим образом обеспечивают согласование и взаимодействие международных норм и норм внутригосударственного законодательства. Вполне закономерно государства, заключая Венскую конвенцию о праве международных договоров, признали «все возрастающее значение договоров как источника международного права и как средства развития мирного сотрудничества между нациями, независимо от различий в их государственном и общественном строе».

Особое значение приобрели  общие многосторонние договоры, призванные регулировать отношения, которые представляют интерес для международного сообщества государств в целом. Подлинная эффективность таких договоров обусловлена закреплением права участия в них всех государств без какой бы то ни было дискриминации и обеспечением реальной универсальности таких договоров.

Для Российской Федерации  вопрос о договорах как источниках международного права в современной ситуации имеет специфический характер, поскольку после прекращения существования СССР термином «международные договоры Российской Федерации» охватывают три категории договоров:

1. договоры, заключенные непосредственно Российской Федерацией как самостоятельным субъектом международного права;
2. договоры, заключенные Союзом ССР, вступившие в силу в период существования СССР и воспринятые Российской Федерацией в порядке правопреемства (большинство действующих договоров относится к этой группе);
3. договоры, подписанные от имени СССР, но не вступившие в свое время в силу ввиду незавершенности предусмотренной для этого процедуры и ратифицируемые уже от имени Российской Федерации.

Международные договоры, разрабатываемые различными международными организациям, носят универсальный характер и рассчитаны на широкое применение. Однако серьезным препятствием на пути их всеобщего признания и распространения продолжают оставаться как значительные расхождения во взглядах на доктрину и практику международного права, существующие в странах англосаксонской и континентальной правовых систем, так и нежелание многих государств мира отказываться от применения собственных национально-правовых актов в пользу унифицированных норм международных договоров.

2.2. Международный обычай

Одним из источников современного международного права является правовой обычай. Он представляет собой сложившееся  на практике правило поведения, за которым  компетентными государственными органами признается юридически обязательный характер. К числу основных признаков, которым должна соответствовать практика, составляющая содержание обычая, обычно относят: продолжительность ее существования, постоянность и однородность соблюдения, определенность, не противоречие публичному порядку.

Упомянутые выше Венская конвенция о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. и Венская конвенция о праве договоров между государствами и международными организациями и между международными организациями от 21 марта 1986 г.¹⁴ констатируют сохранение обычая как источника права международных договоров, подтверждая, что вопросы, которые не нашли решения в положениях этих конвенций, будут по-прежнему регулироваться нормами международного обычного права. Следует также иметь в виду значение обычаев в связи с тем, что отдельные государства не являются участниками Конвенции о праве международных договоров 1969 г., а Конвенция 1986 г. пока не вступила в силу.¹⁵

Характеристика международного обычая как источника международного права  дана в упомянутой выше ст. 38 Статута  Международного Суда ООН: международный обычай - «доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы»¹⁶.

Обычай приобретает юридическое  значение в результате однородных или  идентичных действий государств и определенным образом выраженного ими намерения придать таким действиям нормативное значение. Длительная повторяемость, т.е. устойчивая практика, - это традиционное основание признания обычая как источника права (например, становление в качестве источника обычая в отношении исторических заливов государств). Однако возможно рождение обычая в качестве источника права в короткий промежуток времени (так случилось с почти мгновенным признанием государствами свободы использования космического пространства, позднее получившей договорное закрепление).

Специфика международно-правового  обычая заключается в том, что  он не представляет собой, в отличие  от договора, официального документа  с явно выраженными формулировками правил, однако это ни в коей мере не свидетельствует о «призрачности» обычая. Он фиксируется во внешнеполитических документах государств, в правительственных заявлениях, в дипломатической переписке, обретая зримые очертания, хотя и не столь формализованные, как в договоре, ввиду чего уяснение его содержания является более сложным и противоречивым.

Международное право не дает оснований  для предположения о различной  юридической силе обычая и договора в пользу договора. Договор и обычай в равной мере обязательны для  тех государств (субъектов вообще), на которые они распространяются.

Поскольку при переходе от обычая к договору новый источник заменяет прежний только для участвующих в договоре государств, типичны ситуации, когда по одному и тому же вопросу применяются одновременно оба источника - и международный договор, и международный обычай, но каждый применительно к «своей» группе государств. Например, правила, регламентирующие дипломатические иммунитеты, проистекают из Венской конвенции о дипломатических сношениях для участвующих в ней государств и из многовекового обычая для государств, не участвующих по каким-либо причинам в Конвенции.

При этом во многих договорах формулируется  положение о сохранении и дальнейшем применении обычаев по вопросам, не решенным в договорах. Так, в преамбуле  Венской конвенции о дипломатических  сношениях подтверждается, что «нормы международного обычного права будут продолжать регулировать вопросы, прямо не предусмотренные положениями настоящей Конвенции».

При сопоставлении договора и обычая как источников международного права  следует иметь в виду, что договор  концентрирует определенную совокупность тематически однородных норм, а обычай - это почти всегда одна норма, вследствие чего понятия обычая как нормы и обычая как источника права переплетаются.

Нормативные положения международно-правовых и национальных обычаев будут являться обязательными для субъектов правоотношений только в том случае, если они в какой-либо форме признаны соответствующим государством. Такое санкционирование применения практики в качестве юридически обязательного правила поведения, которое в доктрине обозначается термином opinio juris, является необходимым условием возникновения и существования самого обычая формой внешнего выражения opinio juris может, в частности, служить признание неписаных правил поведения в качестве обычных норм права в решениях судов или официальных заявлениях (коммюнике, декларациях, меморандумах) государственных органов и их должностных лиц.

2.3. Акты международных  конференций и международных  организаций и органов

Важными источниками международного публичного права являются акты международных конференций и международных организаций и органов.

Международные конференции завершаются  принятием итоговых документов, юридическая  природа которых различна.

Конференция, созванная специально для разработки международного договора, завершается одобрением резолюции (иного акта) о принятии договора и открытии его для подписания государствами. В этом случае резолюция имеет лишь разовое, процедурное значение, а источником становится договор как результат действий государств по его подписанию, ратификации, введению в действие. Так, Конференция ООН в Сан-Франциско в апреле-июне 1945 г. завершилась принятием Устава ООН, здесь же подписанного представителями государств, затем ратифицированного и вступившего в силу. Третья Конференция ООН по морскому праву (1973-1982 гг.) завершилась 10 декабря 1982 г. принятием Заключительного акта Конференции и принятием Конвенции по морскому праву, сразу же открытой для подписания. На дипломатической конференции полномочных представителей ООН по учреждению Международного уголовного суда 17 июля 1998 г. был принят и открыт для подписания Римский статут Международного уголовного суда.

Если конференция посвящается  проверке состояния выполнения уже  действующего многостороннего договора, то ее задача ограничивается заслушиванием информации, контрольными функциями, формулированием рекомендаций государствам. Так, с целью оценки результатов действия Договора о нераспространении ядерного оружия подобные конференции государств-участников проводятся каждые пять лет.

Конференция посвящается рассмотрению и решению новых проблем завершается принятием итогового документа с разноплановым содержанием. Это и общий обзор ситуации, и рекомендации государствам-участникам,  и разработка новых правил деятельности и взаимоотношений государств.

В учебнике «Международное право» приводится пример Заключительного акта СБСЕ, принятого 1 августа 1975 г. Заключительный акт СБСЕ совмещал рекомендации по вопросам экономического, научно-технического и гуманитарного сотрудничества и нормативные положения о принципах, которыми государства-участники будут руководствоваться во взаимных отношениях, и о мерах укрепления доверия (предварительное уведомление о крупных военных учениях). Характеристика мер укрепления доверия в этом акте, а затем в итоговом документе Стокгольмской конференции от 19 сентября 1986 г. может расцениваться как совмещение политических и юридических обязательств. Юридический аспект обязательств выражается в следующем: во-первых, они связаны с регулированием отношений между государствами - участниками СБСЕ; во-вторых, имеют общий характер и должны реализовываться во всех предусмотренных случаях; в-третьих, используемые формулировки имеют форму долженствования («государства должны...», «будут предоставлять...», «будут обеспечивать...»); в-четвертых, предусмотрены меры контроля за соблюдением согласованных мер, инспекции. Меры доверия - это новые правила межгосударственного сотрудничества. Неоднократные ссылки в последующих договорах на Заключительный акт и на другие документы СБСЕ сформулированы так, что не оставляют сомнений в признании их юридической силы и нормативности, а это - свидетельство статуса этих актов как источников международного права. И сам процесс преобразования СБСЕ в ОБСЕ юридически был регламентирован актами самого СБСЕ - Парижской хартией 1990 г., Хельсинкским документом 1992 г., Будапештскими решениями 1994 г.¹⁷

Данная оценка актов  СБСЕ имеет дискуссионный характер. В литературе распространена и иная точка зрения, не признающая за актами СБСЕ качеств источника международного права. Один из весомых аргументов - формулировки самих отдельных актов СБСЕ. Например, в Документе Стокгольмской конференции 1986 г. было сказано, что принятые в нем меры являются «политически обязательными». В принятый на Будапештской конференции в декабре 1994 г. Кодекс поведения, касающийся военно-политических аспектов безопасности, включены слова, что закрепленные в Кодексе положения «носят политически обязательный характер».

С такой характеристикой  связано заявление о том, что  данный документ не подлежит регистрации  согласно ст. 102 Устава ООН (эта процедура предусмотрена для международных договоров). Но, полагают авторы учебника, речь и не идет о «тождестве» актов международной конференции и международных договоров. Что же касается тезиса о политической обязательности, использованного лишь в отдельных актах, то его интерпретация не может игнорировать реальных юридических предписаний, нормативных формулировок, содержащихся в указанных актах СБСЕ.

Статус актов международных  межправительственных организаций  определяется их уставами. В пределах своей компетенции органы этих организаций принимают, как правило, акты-рекомендации либо акты правоприменительного характера. Так, согласно ст. 10, 11, 13 Устава ООН Генеральная Ассамблея уполномочена «делать рекомендации», а согласно ст. 25 члены ООН подчиняются решениям Совета Безопасности, но сами эти решения связаны с его правоприменительной деятельностью.

Сама по себе международная  организация не является международным  «законодателем», но может заниматься  нормотворческой деятельностью. На сессиях Генеральной Ассамблеи ООН принимаются резолюции, фиксирующие одобрение от имени Организации разработанных в ее рамках международных договоров.¹⁸ В этих случаях текст договора публикуется в документах ООН в виде приложения к резолюции Генеральной Ассамблеи. Но именно договор (после его подписания государствами и вступления в силу), а не резолюция, приобретает значение источника международного права.

Аналогичный метод применяется  и в других международных организациях универсального характера.

Вместе с тем выделяются своей особой юридической значимостью те акты международных организаций, которым самими государствами-членами придается нормативный характер. Такие резолюции принимаются главными (высшими) органами организаций в соответствии с их функциями в тех случаях, когда эффективное осуществление этих функций невозможно без создания новых форм международного права и, следовательно, придания резолюциям статуса источников международного права.