Соотношение языка и речи (Ф.де Соссюр, Л.Ельмслев)

Введение.

Человеческий язык не представляет собой абсолютно однородного целого. В действительности — это совокупность различных языковых вариаций, возникновение которых вызывается действием самых различных факторов. Существуют различные территориальные, социальные и функциональные варианты языка. Однако одной из наиболее сложных проблем членения человеческого языка является проблема противопоставления языка и речи. Любопытно отметить, что попытки выделить в языке какую-то общую схему, установить некий общий набор каких-либо правил, управляющих многочисленными проявлениями узуса, возникли задолго до постановки проблемы языка и речи в теоретическом плане. Наглядным примером могут служить многочисленные описательные грамматики различных языков.

Сознательная теоретическая постановка проблемы языка и речи в истории языкознания обычно связывается с Ф. де Соссюром, который писал по этому поводу следующее: «с какой бы стороны не подходить к вопросу, нигде перед нами не обнаруживается целостный объект лингвистики. Всюду мы натыкаемся на одну и ту же дилемму: либо мы сосредоточиваемся на одной лишь стороне каждой проблемы, рискуя тем самым не уловить указанных выше присущих ему двойственностей; либо, если изучать явления речи одновременно с нескольких сторон, объект лингвистики выступает перед нами как беспорядочное нагромождение разнородных, ничем между собой не связанных явлений». По мнению Соссюра, есть только один выход из всех этих затруднений: надо с самого начала встать на почву языка. На основании различных определений, которыми Соссюр наделяет язык, можно составить общее представление об этом понятии.[1]

Существует иная точка зрения на проблему соотношения языка и речи. Л.Ельмслев, выделял в речи: схему, норму и узус.

Рассмотрим эти точки зрения подробней.

Соотношение языка и речи Ф.де Соссюром.

Соссюр противопоставляет язык и речь. В речевой деятельности (langage) он выделяет: langue «язык» и parole «речь»

Язык — это клад, практикой речи отлагаемый во всех, кто принад­лежит к одному общественному коллективу, это грамматическая система, виртуально существующая у каждого в мозгу, точнее ска­зать, у целой совокупности индивидов, ибо язык не существует пол­ностью ни в одном из них, он существует в полной мере лишь в кол­лективе.

Разделяя язык и речь, он тем самым отделяет: 1) социальное от индивидуального; 2) существенное от побочного и более или ме­нее случайного.

Язык не деятельность говорящего. Язык — это го­товый продукт, пассивно регистрируемый говорящим; он никогда не предполагает преднамеренности и сознательно в нем проводится лишь классифицирующая деятельность.

Речь есть индивидуальный акт воли и разума; в этом акте надлежит различать: 1) комбинации, в которых говорящий ис­пользует код (code) языка с целью выражения своей мысли; 2) психофизический механизм, позволяющий ему объективировать эти комбинации. [2]

Язык есть нечто вполне определенное в разнородном множест­ве фактов речевой деятельности. Его можно локализовать в опреде­ленном отрезке рассмотренного речевого акта, а именно там, где слуховой образ ассоциируется с понятием. Он представляет со­бою социальный аспект речевой деятельности, внешний по отноше­нию к индивиду, который сам по себе не может ни создавать его, ни изменять. Язык существует только в силу своего рода договора, за­ключенного членами коллектива. Вместе с тем, чтобы знать его функционирование, индивид должен учиться; ребенок овладевает им лишь мало-помалу. Язык до такой степени есть нечто вполне особое, что человек, лишившийся дара речи, сохраняет язык, посколь­ку он понимает слышимые им языковые знаки.

Язык, отличный от речи, составляет предмет, доступный са­мостоятельному изучению. Мы не говорим на мертвых языках, но мы отлично можем овладеть их механизмом. Что же касается про­чих элементов речевой деятельности, то наука о языке вполне мо­жет обойтись без них; более того, она вообще возможна лишь при условии, что эти прочие элементы не примешаны к ее объекту.

В то время как речевая деятельность в целом имеет характер разнородный, язык, как он нами определен, есть явление по своей природе однородное — это система знаков, в которой единственно существенным является соединение смысла и акустического образа, причем оба эти компонента знака в равной мере психичны.

Язык не в меньшей мере, чем речь, конкретен по своей при­роде, и это весьма способствует его исследованию. Языковые знаки хотя и психичны по своей сущности, но вместе с тем они — не аб­стракции; ассоциации, скрепленные коллективным согласием и в своей совокупности составляющие язык, суть реальности, локали­зующиеся в мозгу. Более того, знаки языка, так сказать, осязае­мы: на письме они могут фиксироваться посредством условных на­писаний, тогда как представляется невозможным во всех подроб­ностях фотографировать акты речи; произнесение самого короткого слова представляет собою бесчисленное множество мускульных движений, которые чрезвычайно трудно познать и изобразить. В языке же, напротив, не существует ничего, кроме акустического образа, который может быть передан посредством определенного зрительного образа. В самом деле, если отвлечься от множества отдельных движений, необходимых для реализации акустического образа а речи, всякий акустический образ оказывается лишь суммой ограниченного числа элементов, или фо­нем, которые в свою очередь можно изобразить на письме при по­мощи соответственного числа знаков. Именно возможность фикси­ровать явления языка позволяет сделать словарь и грамматику верным изображением его: ведь язык — это сокровищница акусти­ческих образов, а письмо обеспечивает им осязаемую форму.

Итак, изучение речевой деятельности распадается на две части; одна из них, основная, имеет своим предметом язык, то есть нечто социальное по существу и независимое от индивида; это наука чисто психическая; другая, второстепенная, имеет предметом индивиду­альную сторону речевой деятельности, то есть речь, включая фо­нацию; она психофизична.

Дихотомии Ф.де Соссюра.

Стройное и последовательное разграничение Ф. де Соссюром языка и речи достигается путем бинарных (двучленных) противо­поставлений их отличительных признаков, образующих извест­ные дихотомии:

1. Язык (langue) — явление чисто психическое, а речь (parole) — явление психофизическое.

2. Язык есть система знаков, а речь асистемна, поскольку представляет собой некий «сверхъязыковой остаток» речевой дея­тельности.

3. Язык — социальное явление, тогда как речь — явление ин­дивидуальное.

4. Язык есть форма, в то время как речь - субстанция, по­скольку включает в себя звуки и значения (субстанция  лат. substantia «сущность»).

5. Язык — существенный компонент (важнейшая часть) речевой деятельности, речь — нечто более или менее случайное и побочное. В послесоссюровском языкознании эти антиномии были до­полнены другими. Среди них назовем наиболее значительные:

Язык — нечто общее, а речь — конкретное (Н.С.Трубецкой). Язык постоянен; речь преходяща, переменна (Н.С.Трубецкой, Луи Ельмслев). Наблюдается также новое обозначение объекта изучения и его составляющих. Это, видимо, необходимо для того, чтобы избежать неоднозначного терминоупотребления, когда термином «речь» на­зывают и саму речевую деятельность и ее компонент — «язык в действии». Поэтому возникают такие определения соотношения языка и речи, как код и обмен сообщениями, средство и цель, диссоциация и интеграция, сущность и явление, форма и содержа­ние. И все же эти определения выделяют лишь один из признаков дихотомии — «язык—речь», они не учитывают основной признак оппозиции — «процессуальность». Л. В. Щерба попытался устранить этот просчет, предложив различать «обработанный лингвистичес­кий опыт» и «процесс говорения», что перекликается с гумбольдтовским пониманием языка как статического явления, а речи — как динамического. Целесообразно рассматривать соссюровские дихотомии в трех ракурсах — гносеологическом, т.е. с точки зрения теории позна­ния, онтологическом — с точки зрения предметных свойств язы­ка и речи и прагматическом — с точки зрения сферы примене­ния и характера использования языка и речи.[3]

Соотношение языка и речи Л.Ельмслевым.

Л. Ельмслев  предложил рассматривать соссюровское понятия langue в трёх аспектах: как схему, норму и узус. Схема – чистая форма, независимая от ее социального осуществления и материальной манифестации. Норма – материальная форма в данной социальной реальности, независимая от деталей манифестации. Узус – совокупность навыков, принятых в данном социальном коллективе и определяемых фактами наблюдаемых манифестаций. Язык-схема, язык-норма и язык-узус ведут себя неодинаково по отношению к речи, которую Л. Ельмслев вслед за Ф. де Соссюром рассматривал как индивидуальный акт. Между узусом и актом речи имеют место отношения взаимообусловленности. Норма предполагает узус и акт речи, но не наоборот. Наконец, схема обуславливается актом речи, узусом и нормой, но не наоборот. Выявленные типы функций (Л. Ельмслев дает логико-математическую трактовку данного термина как зависимости, отношения) представлены следующиим образом:

                                                   НОРМА

                ↓ →       СХЕМА

УЗУС ↔ АКТ РЕЧИ

Норма, узус, акт речи, с одной стороны, и схема, с другой – не лежат здесь в одной плоскости, поскольку схема является формой, а всё остальное –субстанцией. Норма, узус и речевой акт, будучи реализациями схемы, тесно связаны между собой и составляют, по сути, один сложный объект, главным компонентом которого Л. Ельмслев считал узус; акт речи исследователь квалифицировал как преходящий факт, а норму называл искусственным построением, фикцией.[4]

Заключение

В работе нами были  рассмотрены две точки зрения на проблему соотношения языка и речи. В связи с тем, что у каждого ученого  своё мнение на данную тему, возникают разные взгляды  на нее. Каждый лингвист рассматривает ее по-своему.

Соссюр противопоставляет язык и речь. Язык - по его мнению – важнейшая часть речевой деятельности, а речь – совокупность частных случаев.

Л. Ельмслев  в речевой деятельности выделяет: узус, схему, норму и акт речи.

Таким образом, нет однозначного ответа на вопрос, как соотносятся между собой язык и речь.

Библиография

1.      Алефиренко Н.Ф. Теория языка. Вводный курс: учебное пособие для студентов филологических специальностей высших учебных заведений -  М.: Издательский центр «Академия», 2007г. 367с.

2.      Серебренников Б.А. К проблеме сущности языка // Общее языкознание: формы существования, функции, история языка. – М.: "Наука", 1970. // http://www.pedlib.ru/Books/1/0104/1_0104-86.shtml

3.     де Соссюр Ф. Труды по общему языкознанию. М., 1977г. 695с.

4.     Хакимова Е.А. Понятие «языковая норма» в системе фундаментальных лингвистических категорий.

2