Иноязычные слова и выражения в речи

Иноязычные  слова и выражения  в речи

Известно, что нет  такого языка, который был бы совсем свободен от иноязычных влияний, так  как ни один народ в современном  мире не живет совершенно изолированно.

В силу длительных экономических, политических, культурных, военных и иных связей русского народа с другими в его язык проникло довольно значительное количество иноязычных слов, которые имеют различную степень ассимиляции и неограниченную или ограниченную сферу употребления. В русской лексикологической традиции выделяются: 1) слова, давно усвоенные и используемые наравне с русскими (стул, лампа, школа, диван, картина, утюг, вуаль, джаз, студент, трансляция, антибиотик, техникум и др.); 2) слова, не всем понятные, но необходимые, так как они обозначают понятия науки, техники, культуры и т.п. (брифинг, аннигиляция, плеоназм, фонема, морфема, дезавуировать, нуклиды, превентивный, агностицизм и под.); 3) слова, которые могут быть заменены исконно русскими без всякого ущерба для смысла и выразительности высказывания (эпатировать, эпатаж, апологет, акцентировать, визуальный и под.). В соответствии с этим заимствованные слова воспринимаются, с одной стороны, как закономерный результат общения народов, а с другой как порча языка; с одной стороны, без заимствований нельзя обойтись, а с другой (когда их слишком много и принадлежат они к третьей группе в указанной классификации) иноязычные слова и выражения становятся тем балластом, от которого язык должен избавляться. "Авторитет употребления", целесообразность, ситуативная необходимость могут определить отношение к чужому слову и защитить родной язык от "небрежения", от "неприличностей", как назвал М.В. Ломоносов ненужные, необдуманные заимствования. Употребление заимствованных чужих, иностранных слов должна определять социально-языковая потребность и целесообразность" .

Как известно, среди  заимствований (в широком смысле) выделяются слова, с помощью которых  дается описание чужих стран, чужой  жизни и нравов, они представляют собой своеобразные "локальные  приметы" и называются экзотизмами (от греч. exotikos чуждый, иноземный, необычный: ехо снаружи, вне). Смысловая и стилистическая функция экзотизмов заключается в том, что они позволяют создать "эффект присутствия", локализовать описание. Экзотизмы легко распределяются по так называемым "национальным сериям" (английская, французская, испанская и т.д.). Вот несколько примеров из произведений поэтов и публицистов: Мерами красоты у японцев служат четыре понятия, три из которых (саби, ваби, сибуй) уходят корнями в древнюю религию синто, а четвертое (югэн ) навеяно буддийской философией (В. Овчинников); Символом положения хозяйки издавна считается самодзи деревянная лопаточка, которой она раскладывает домочадцам рис. День, когда состарившаяся свекровь передает самодзи своей невестке, принято было отмечать торжественной церемонией (В. Овчинников); Ивансито так наивно ходит // и шаги боится ускорять. // Для него маиса малый холмик //выше, чем гора Уаскаран (Е. Евтушенко).

Близки к экзотизмам варваризмы (греч. Barbarismos иноязычный, чужеземный) подлинно иностранные слова и выражения, вкрапленные в русский текст, не полностью освоенные или совсем не освоенные из-за фонетических и грамматических особенностей. Они, как правило, употребляются в несуществующих в русском языке формах и часто передаются средствами языка-источника: авеню, денди, мосье, фрау, tete-a-tete (фр. с глазу на глаз), cito (лат. срочно), ultima ratio (лат. порочный круг).

Как отмечает Л.П. Крысин, иноязычные вкрапления и экзотизмы, в отличие от заимствованных слов (в узком смысле), не теряют ничего или почти ничего из черт, присущих им как единицам языка, которому они обязаны своим происхождением. Они не принадлежат, подобно заимствованиям, системе использующего их языка, не функционируют в нем в качестве единиц, более или менее прочно связанных с лексическим и грамматическим строем этого языка.

Варваризмы, как и  экзотизмы, выполняют разнообразные  функции: называют то, что по-русски не имеет названия; служат средством  речевой характеристики персонажей; с их помощью достигается "эффект присутствия" и т.д. Причем обычно они придают тексту юмористический, иронический или сатирический оттенок. См., например, рассуждения Бальзаминовой из пьесы А.Н. Островского "Свои собаки грызутся, чужая не встревай": 

Вот что, Миша, есть такие  французские слова, очень похожие на русские: я их много знаю, ты бы хоть их заучил когда на досуге... Вот слушай! Ты все говоришь: "Я гулять пойду!" Это, Миша, нехорошо, лучше скажи: "Я хочу п р о м и н а ж сделать!" Про кого дурно говорят это м а р а л ь. А вот если кто заважничает, очень возмечтает о себе, и вдруг ему форс-то собьют это "а с а ж е" называется.

Неумеренное, излишнее насыщение текста варваризмами и  экзотизмами приводит к созданию так называемой "макаронической речи", которая может служить  ярким сатирическим средством. Примером такой речи является:

Вот в дорогу я  пустилась,

В город Питер  дотащилась.

И промыслила билет 

Для меня э п у  р А н е т,

И п у р Харитон  де медник

С ю р ле п и  р о с к а ф "Наследник".

(И. Мятлев)

Используемые в  русском языке иноязычные слова выполняют определенную стилистическую роль, от которой зависит частотность их употребления в различных функциональных стилях. Установлено, что больше всего иноязычных слов в научном стиле (это прежде всего терминология), гораздо меньше в публицистическом, еще меньше в официально-деловом и художественном. Деятели науки, культуры, литераторы неоднократно подчеркивали мысль о том, что только необходимость может сделать целесообразным использование заимствованных слов. Так, В.Г. Белинский писал: "В русский язык по необходимости вошло множество иностранных слов, потому что в русскую жизнь вошло множество иностранных понятий и идей", одновременно подчеркивая: "...охота пестрить русскую речь иностранными словами без нужды, без достаточного основания, противна здравому смыслу и здравому вкусу" .

Идеи очищения русского литературного языка от ненужных заимствований, употребления иностранных  слов в строгом соответствии с  их значением, разумного предпочтения нерусским книжным словам их общеупотребительных эквивалентов сохраняют свою актуальность и в наши дни. Неоправданное введение в речь иноязычных элементов засоряет ее, а использование их без учета семантики приводит к неточности.

Во-первых, не следует  прибегать к иноязычным словам, если есть у них русские эквиваленты, точно передающие то же значение: зачем всемерно форсировать подготовку студентов 1-го курса к экзаменационной сессии, когда можно ее ускорить; нет необходимости писать транспортировка пирожков из столовой в буфет, если можно употребить слова перевозка, доставка и т.д. Часто перегруженность контекста иноязычными словами (в основном терминами) затрудняет смысл высказывания: Дескриптивной является норма, которая абсолютно идентична возможностям, данным системой языка; она не элиминирует ни одного варианта из суммы всех возможных вариантов; Чтобы стать в авангарде движения "поп-арта", необходимо мобилизовать максимум своего интеллектуального потенциала. Трудно оправдать большое количество непереведенных терминов на страницах специальных и неспециальных изданий последних лет: импеданс вместо полное сопротивление, свип-генератор вместо генератор качающейся частоты и т.д. Писатель А. Югов приводит примеры терминов, употребленных в книге для нефтяников "Стахановцы бакинских полей": лубрикетинг, микстер, стреппинг, чиллер, рисайкл, квенчинг, кулинг, салютайзер, инхибитор и т.д. "Где ж тут для русского нефтяника вещественность, зримость?! Какая чудовищная расточительность сил и времени! Это сплошь чужесловный словарь! И какой тормоз здесь росту русских рабочих кадров!" возмущается писатель .

Во-вторых, необходимо всегда помнить, что самые грубые ошибки возникают тогда, когда иноязычные слова употребляются без учета  их значения (семантики): В поисках  зубной пасты я всюду встречал а н ш л а г: "Зубной пасты нет" (аншлаг объявление о том, что все билеты на представление проданы); Я очень к о н с п е к т и в н о говорил (конспектировать значит записывать, а говорить можно кратко, сжато, лаконично); Двадцать пять лет своей б и о г р а ф и и она посвятила детям (биография жизнеописание, надо двадцать пять лет своей жизни). В-третьих, иноязычные слова должны быть понятны и доступны адресату. Многие иностранные слова, уместные и необходимые в специальной, научной и технической литературе, неуместны в статьях, брошюрах, докладах, лекциях, предназначенных для широкого круга читателей или слушателей и не затрагивающих узкоспециальных научных и технических вопросов.

Вдумчивое отношение  к использованию иноязычных слов в соответствии с их точным значением и стилистической окраской поможет избежать речевых ошибок, сохранить чистоту речи. 
 

Легко ли быть молодым? 
 

«Легко ли быть молодым?»  – этот вопрос актуален во все времена  и столетия. Постоянное давление со стороны компании, СМИ, улицы... И, как следствие этого, у молодёжи складывается нездоровый стереотип «к лёгкой, красивой жизни». 

Молодым быть трудно. Ведь « я» – это центр вселенной. «Я» – самое нежное существо. «Я» – самая обаятельная и  привлекательная. Я и мои желания – превыше всего. 

Нам кажется, что  добиться успеха в каком-либо благородном  деле нелегко, а, как говорят, «дурное  дело – нехитрое». Чтобы не свернуть с правильного пути, я думаю, нужно  поставить перед собой цель, упорно трудиться, идя к ней. Занятия любимым делом, например рисованием, спортом, музыкой, отвлекут от дурных мыслей. Многие из нас мечтают окончить школу, поступить в университет, устроиться на работу. Но у нас нет уверенности в завтрашнем дне, потому что растут цены на образование, и не факт, что после учёбы сможешь работать по специальности. А ведь было иное время, когда молодых специалистов ценили и сразу брали на работу. Хочется на дискотеку, выражаясь молодёжным языком, «потусоваться» с друзьями, но, придя туда, понимаешь, что здесь царит хаос. Толпы пьяных людей, половина из них – несовершеннолетние, то и дело выходят «затянуться» сигаретой. Некоторые руководствуются принципом «нужно попробовать в жизни всё». Активно раскупается алкоголь, табачные изделия, наркотики (хотя законом запрещено продавать несовершеннолетним). 

Вседозволенность  царит в современном обществе. На правильный путь нас направляют родители, учителя, они помогают нам  поставить цель и добиться успеха. Хотя молодые люди нередко жалуются на то, что родители постоянно «лезут» со своими советами, нравоучениями – это было, есть и будет всегда. Ведь у них есть неоспоримое преимущество – жизненный опыт. 

Как-то мой дедушка  посетовал, вспоминая строки из песни: «Если бы молодость знала, если бы старость могла». Его молодость пришлась на послевоенные годы, когда в стране была разруха, голод, болезни, но дружный, сплочённый советский народ победил всё. Пришло хорошее время. Молодые люди читали книги, ходили в кино, театры, собирались возле дома с гитарой, пели песни, посещали выставки, работали в стройотрядах. Совесть, честь, достоинство – вот те критерии, по которым ценили человека. Мой дед возмущается, что мы, нынешние молодые, – распущенные, избалованные дети. «Я, – говорит, – тогда старался жить по принципу «Сначала думай о Родине, а потом о себе!».  

Примером мужества, отваги для моего деда служили, в  частности, книги о разведчиках, которые он ценил на вес золота. «Честь, достоинство, порядочность, справедливость, по его словам,– это качества, которые украшают молодого человека». 

Моя мама была комсомолкой, ее молодость попала на годы перестройки. Ей трудно было поступить в институт. Но училась она бесплатно. Окончив  высшее учебное заведение, получила распределение на работу, где, как  молодой специалист, получала определённые льготы. Тогда тоже стоял выбор: работать честно или заняться спекуляцией. Раньше были стабильные цены. Молодёжь хотела покупать импортные товары, но на них был дефицит. Известно, что в СССР продукты питания отличались высочайшим качеством, но их не хватало. Зато сейчас на прилавках изобилие, но и изобилие «ядов»… 

Задавая многим людям  разных поколений вопрос: «Легко ли быть молодым?», – я всегда получала один и тот же ответ: «Молодым всегда быть трудно. Человек сам кузнец своего счастья». Пора молодости проходит, но остаются определённые жизненные принципы. Есть люди, которые своим примером заставляют молодёжь сменить взгляды на жизнь. Поговорка «Береги платье снову, а честь смолоду» напоминает о том, что, сделав ошибку, будучи молодым, трудно её исправить в старости.  

В итоге я пришла к выводу, что у молодых всегда существовал и выбор, и трудности. В каждую эпоху были трудности, были свои положительные и отрицательные  стороны. Но, когда в стране есть гарантии на труд, отдых, на получение  образования, на социальное жилье, есть возможность создания семьи, – тогда есть и вера в светлое будущее... 

Сейчас же всё  зависит от количества денег и  положения родителей, а уж порядочность, честность, справедливость остались в  прошлом. И очень хочется, чтобы  это воистину смутное время закончилось как можно быстрее. Но это зависит от всех граждан страны, в том числе, и от нас, молодых. 

ТЕМА  НРАВСТВЕННОСТИ И  НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА В ЛИТЕРАТУРЕ 

Нравственность и  научно-технический прогресс — вещи, во многом несовместимые, хотя обе они составляют основу человеческой цивилизации. Нравственность — это своего рода неписанный свод морально-этических законов, переходящий из одной эпохи в другую и постоянно меняющий и накапливающий нормы, принципы, идеалы. Научно-технический прогресс — это движение человечества вперед, это разви­тие цивилизации, это познание окружающего мира, это смысл жизни. 

В XIX—XX веках научно-технический  прогресс приобрел наибольший'размах и ускорение, но одновременно с этим люди стали замечать его отрицательное воздействие не только на природу, но и на внутренний мир человека. Человек оградил себя от природы, соорудив научно-техническую оболочку, создав ноосферу — сферу разума, построив для себя «вторую» природу, и все больше попадал в зависимость от созданных им же машин. В это время появляются новые идеологии и учения, которые либо разбирают на винтики человеческую душу, этот сложнейший мир (фрейдизм), либо предлагают «идеальную» форму устройства труда и политического устройства общества (тейлоризм, «ка­зарменный» коммунизм, фашизм). Некоторые писатели в своих антиутопиях (Замятин «Мы», Хаксли «Прекрасный новый мир», Брэдбери «451° по Фаренгейту») предупреждают людей о пагубном влиянии научно-технического прогресса, о его худших сторонах, о том, что научно-технический прогресс уничтожит нравственность и человеческие чувства, так как они не поддаются научному анализу, о нивелировании человеческой личности, о подавлении свободы, об исчезновении искусства и воображения, о воцарении касты технократов, о подчинении всех и вся миру логики и математики. В одном случае единственная положительная черта научно-технического прогресса — это развитие науки и техники. Итак, с одной стороны, научно-технический прогресс может полностью задавить нравственность и свободу, превратив человека в машину, но, с другой стороны, если его остановить и «сильнее взнуздать науку, задержать рационализацию, зажать технику, удушить изобретательство, наконец, уничтожить все машины», как того хотел персонаж Беляева — философ Шнирер, восстановить власть религии, возвести десять заповедей в ранг всеобщей конституции, установить повсюду патриархальный быт, жизнь в сообществе с природой, короче говоря, сделать на Земле самый настоящий рай, то из этого тоже не выйдет ничего хорошего. Даже если предположить, что все человечество, объединившись, устроит такой порядок (что маловероятно в таких больших масштабах), в этой сладкой, спокойной, елейной жизни не будет никакого прогресса, будет происходить та же нравственная деградация и культурный застой, будет потерян смысл жизни, благодаря религии будет та же «уравниловка», только вместо номеров люди получат одно клеймо на всех — «раб божий», власть будет находиться в руках священников.