Что такое нация

Что такое нация

 Версия для  печати       Комментарии

В Новое и новейшее время для жизни и самосознания народов (особенно больших стран) важное значение приобрело понятие нация. В представлениях, свойственных формационному  подходу, нация есть высшая стадия развития этнических общностей, отвечающая условиям индустриального общества. 

В последние четыре века нация и принадлежность к  ней (национальность) были важным признаком  социальной классификации. Сам исходный смысл слова «нация» (то есть «быть  урожденным») придает этому признаку качество естественного, которое оказывает  магическое воздействие на сознание и потому очень ценится в идеологии. 

Вторая сторона  возникновения наций – формирование национального государства. Этот новый  тип государственности стал главной  формой политической организации народов  Запада, самой устойчивой и очень  многосторонней по своим функциям. Национальное государство уже в  ходе создания своих наций показало исключительную эффективность в  деле сплочения населения страны в этническую общность. Можно сказать, что национальное государство выработало качественно новую матрицу сборки народа, введя новое измерение  для идентичности и самоосознания  людей – гражданственность.  

К. Янг пишет: «В возникновении  национального государства не было ничего естественного или предопределенного  исторической судьбой. Это сравнительно новое явление в европейской  истории – национальные государства  стали складываться в момент Французской  революции, и в их формировании большую  роль сыграли интеллектуальные течения  эпохи Просвещения. По мере того, как  складывалось современное гражданское  общество, само понятие нации (национальности) стало сливаться с понятием гражданства  и принадлежности к государству… Нации, подобно государствам, обусловлены  обстоятельствами, а не всеобщей необходимостью, однако при этом считается, что они  предназначены друг для друга  и что одно без другого неполно  и является трагедией» [13, с. 92, 93]. 

Понятие нации стало  ключевым как в отношениях населения  со своим государством, так и в  международных отношениях между  государствами. Это понятие лежит  в основе и международного права  Нового времени, и политической практики (национальный суверенитет, право наций  на самоопределение, Организация объединенных наций – осью является понятие  нации). 

Понятие нации очень  многозначно. При его употреблении и в политике, и в обыденном  разговоре всегда надо иметь в  виду, какой смысл придается этому  слову, в какой контекст оно встраивается. Содержание его меняется «во времени  и пространстве». Это слово очень  нагружено идеологически, оно «пробуждает  чувства и склонности, которые  формировались по отношению к  нации на протяжении десятилетий  так называемого национального  строительства». Поэтому демагоги всех мастей, «захватив» аудиторию, затем начинают в своих целях изменять смысл понятия, иногда очень ловко, почти неуловимо. Когда заходит разговор о нациях, полезно привести в готовность все личные средства защиты против манипуляции сознанием. 

Два главных, принципиальных смысла нации таковы: нация как  гражданство, как коллективный суверенитет, основанный на общем политическом участии; нация как этничность, сообщество тех, кого связывают общие язык, история  или культурная идентичность.  

Систематизированные представления о нации стали  складываться три века назад В  начале ХVIII в. Д. Вико выдвинул концепцию  развития наций, которая предвосхищала  евроцентризм Просвещения. В книге  «Основания новой науки об общей  природе наций» он утверждал, что  существуют объективные законы развития, обязательные для всех народов. Эти  идеи были развиты затем в программе  Просвещения Вольтером, Кондорсе, Гердером. Считалось, что незападные «отсталые» народы являются живыми представителями  схожего этапа, который когда-то пережили народы Западной Европы. Иные концепции, исходящие из идеи многообразия путей развития культур и цивилизаций, развивали Н.Я. Данилевский и О. Шпенглер, А. Тойнби и П. Сорокин. 

Ранние представления  о нации были, как мы сказали  бы сегодня, проникнуты примордиализмом. К. Вердери  пишет в популярном тексте: «Еще в трудах немецкого  философа и теолога Иоганна Готфрида фон Гердера нации — как  и индивиды — воспринимались в  качестве действующих лиц истории, обладающих собственным характером или душой, миссией, волей, духом; у  них есть исток/место рождения —  в национальных мифах это, как  правило, колыбели — и родословная (обычно по отцовской линии), а также  жизненные циклы, включающие рождение, периоды расцвета и увядания и  боязнь смерти; в качестве своего материального  референта они имеют территории, ограниченные, подобно человеческому  телу. Нациям, по аналогии с индивидами, приписывают некую идентичность, часто основываемую на так называемом национальном характере. Таким образом, национальная идентичность существует на двух уровнях: на уровне индивидуального  чувства национальной принадлежности и на уровне идентичности коллективного  целого по отношению к подобным ему  другим» [1]. 

Гердер видел в  нациях природное явление, чей рост объясняется действием естественных законов а государства объявлял искусственными образованиями. «Природа воспитывает людей семьями, —  писал он, — и самое естественное государство — такое, в котором  живет один народ, с одним присущим ему национальным характером... Ничто  так не противно самим целям правления, как неестественный рост государства, хаотическое смешение разных человеческих пород и племен под одним скипетром». Таким образом, Гердер заложил основы не только культурного, но и политического  национализма, предвосхитив тезис «одна  нация — одно государство» [4]. 

Сегодня представление  о нациях менее романтическое  Вот краткая формулировка в стиле  конструктивизма: «Пользующиеся терминами  «нация» и «национализм» обнаруживают склонность считать их значения само собой разумеющимися, исконными, освященными  практикой и неоспоримыми. Сложившееся  положение говорит очень многое об их легитимизирующей силе и ведущей  роли в современном мире. Однако практически все из наиболее проницательных специалистов-теоретиков в данной области  сходятся во мнении, что эти термины принадлежат к тому слою современных понятий, которые служат делу идеологического оправдания и политической легитимизации определенных представлений о территориальном, политическом и культурном единстве.  

Будучи необходимыми для процессов внутренней интеграции новых европейских государств, подобного  рода понятия были порождены эпохой Возрождения, временами колониальной экспансии, религиозных войн и либерального буржуазного капитализма. Другими  словами, именно потребность современного государства в интегрированности  населения положила начало идеологии  национализма, которая в свою очередь  создала нацию. Как отмечал Эрик Хобсбаум, не нация создала государство, а государство породило нацию» [5, с. 177]. 

А.Г. Здравомыслов и  А.А. Цуциев так пишут о нациях: «В примордиалистской трактовке  они есть политически самоопределившиеся - иногда биосоциальные - организмы, или  же (менее радикальный вариант) полагаются просто объективно существующими, исторически  определенными общностями, закономерно  развивающимися из этнических оснований. В любом случае, нация есть некая  объективная сущность, онтологическая единица, обладающая своим жизненным  циклом и объективными характеристиками. Национализм есть «чувствование/сознание нацией самой себя, и политические последствия такого сознания - идеологии  и общественные движения» [2]. 

Гражданское и этническое, конструктивистское и примордиалистское  представления о нациях вырабатывались параллельно, в двух, можно сказать, ведущих диалог парадигмах. О.Ю. Малинова пишет: «Одни [философы], в частности  Милль и Ренан, представляли нацию  результатом свободного выбора людей, выражающих волю жить вместе и под  «своим» правлением... Другие, например Мадзини, В. Соловьев, Масарик, видели в  ней воплощение воли Провидения, предначертавшего каждой части человечества собственную  миссию; естественную форму сообщества, обеспечивающую прогресс единого человечества…  И хотя интерпретации нации, предложенные Миллем и Ренаном, допускали развитие в духе конструктивизма, эссенциалистское представление о нациях и национализме как о «том, что с нами случается», а не о «том, в создании чего мы принимаем участие» в ХIХ в. безусловно превалировало» [4]. 

В западной культуре принадлежность к какой-то нации  стало считаться чем-то естественным и необходимым. Видный исследователь  проблемы нации и национализма Э. Геллнер пишет: «Человек без нации  бросает вызов общепринятым нормам и потому вызывает отвращение. У  человека должна быть национальность, как у него должны быть нос и  два уха; в любом из этих случаев  их отсутствие не исключено, и иногда такое встречается, но это всегда результат несчастного случая и  само по себе уже несчастье. Все это  кажется самоочевидным, хотя, увы, это  не так. Но то, что это поневоле внедрилось в сознание как самоочевидная  истина, представляет собой важнейший  аспект или даже суть проблемы национализма. Нацио­нальная принадлежность —  не врожденное человеческое свойство, но теперь оно воспринимается именно таковым… 

Что же в таком  случае представляет из себя эта случайная, но в наш век, по-видимому, универсальная  и нормативная идея нации. Обсуждение двух очень приблизительных, временных  определений поможет добраться  до сути этого расплывчатого понятия. 

1. Два человека  принадлежат к одной нации,  если, и только если, их объединяет  одна культура, которая, в свою  очередь, понимается как система  идей, условных обозначений, связей, способов поведения и общения. 

2. Два человека  принадлежат к одной нации,  если, и только если, они признают  принадлежность друг друга к  этой нации. Иными словами,  нации создает человек; нации  — это продукт человеческих  убеждений, пристрастий и наклонностей. Обычная группа людей (скажем, жителей определенной территории, носителей определенного языка)  становится нацией, если и когда  члены этой группы твердо признают  определенные общие права и  обязанности по отношению друг  к другу в силу объединяющего  их членства. Именно взаимное  признание такого товарищества  и превращает их в нацию,  а не другие общие качества, какими бы они ни были, которые  отделяют эту группу от всех  стоящих вне ее» [9]. 

Б. Андерсон, который  развивает конструктивистскую концепцию  нации, предложил радикальное определение: «нация - это воображаемая политическая общность, причем воображаемая как  необходимо ограниченная и суверенная». Имеется в виду, что любая общность, не основанная на непосредственных межличностных  контактах, есть общность воображаемая. Но человек вообще живет в воображаемом мире, его воображение создает  реальность. Поэтому нация есть реальная общность. Ведь, несмотря на неравенство  и противоречия внутри нее, принадлежность к нации порождает реальное «горизонтальное  товарищество» [6]. 

Вариантом гражданской  концепции нации является территориальная  концепция. Здесь нация это «население, имеющее общее имя, владеющее  исторической территорией, общими мифами и исторической памятью, обладающее общей экономикой, культурой и  представляющее общие права и  обязанности для своих членов». Напротив, этническое представление  нации «стремится заменить обычаями и диалектами юридические коды и  институты, которые образуют цемент территориальной нации». 

Понятно, что сделать  память, мифы, культуру общими для всего  населения территории, то есть создать  гражданскую нацию, можно лишь в  том случае если будут ослаблены  различия разных групп, составляющих это  население. И прежде всего, ослаблена  этничность этих групп. Еще Ж.Ж. Руссо  подчеркивал, что индивиды, образующие нацию, должны иметь сходные обычаи и манеры, общие социальные идеалы. 

Таким образом, строительство  нации не может быть «бесконфликтным» - «иных» надо преобразовывать в  «своих». Как пишет А. Кустарев, форма  национального государства «победила  потому, что в какой-то момент стала  обладателем инструментов уничтожения, подавления и усечения других форм коллективностей. Историки связывают  возникновение национал-государств с появлением современных армий  и развитием промышленного капитализма» [12].  

К. Вердери тоже напоминает об этой стороне дела: «Проект создания нации предусматривает, что несогласные  элементы сначала должны быть сделаны  различимыми, а затем подвергнуться  ассимиляции или устранению. Кое-что  из этого может произойти и  в прямом физическом смысле, посредством  насилия… Но эти вещи редко сопутствуют  иным, символическим видам насилия, благодаря которым различие сначала  делается выпуклым, а затем стирается. Представления о чистоте и испорченности, о крови как носителе культуры или, наоборот, скверны являются фундаментальными для проектов национального строительства. Они заслуживают больше внимания, чем ученые оказывали им до сих пор» [1].