Автор работы: Пользователь скрыл имя, 20 Января 2015 в 15:35, контрольная работа
Актуальность выбранной темы объясняется тем, что главным законом геополитики является утверждение фундаментального дуализма, отраженного в географическом устройстве планеты и в исторической типологии цивилизаций. Этот дуализм выражается в противопоставлении «теллурократии» (сухопутного могущества) и «талассократии» (морского могущества). Характер такого противостояния сводится к противопоставлению торговой цивилизации (Карфаген, Афины) и цивилизации военно-авторитарной (Рим, Спарта). В иных терминах, дуализм между «демократией» и «идеократией».
Макиндер утверждает, что для Государства самым выгодным географическим положением было бы срединное, центральное положение. Центральность понятие относительное, и в каждом конкретном географическом контексте она может варьироваться. Но с планетарной точки зрения, в центре мира лежит Евразийский континент , а в его центре «сердце мира» или «heartland». Heartland это сосредоточие континентальных масс Евразии. Это наиболее благоприятный географический плацдарм для контроля надо всем миром10.
Макиндер считает, что весь ход истории детерминирован следующими процессами. Из центра хартленда на его периферию оказывается постоянное давление, т.н. «разбойников суши». Особенно ярко и наглядно это отразилось в монгольских завоеваниях. Но им предшествовали скифы, гунны, аланы и т.д., Цивилизации, проистекающие из «географической оси истории», из самых внутренних пространств хартленда имеют, по мнению Макиндера, «авторитарный», «иерархический», «недемократический» и «неторговый характер».
Извне, из регионов «островного полумесяца», на Мировой Остров осуществляется давление т.н. «разбойников моря» или «островных жителей». Это колониальные экспедиции, проистекающие из внеевразийского центра, стремящиеся уравновесить сухопутные импульсы, проистекающие из внутренних пределов континента. Для цивилизации «внешнего полумесяца» характерны «торговый» характер и «демократические формы» политики.
Между этими двумя полярными цивилизационно - географическими импульсами находится зона «внутреннего полумесяца», которая, будучи двойственной и постоянно испытывая на себе противоположные культурные влияния, была наиболее подвижной и стала благодаря этому местом приоритетного развития цивилизации.
История, по Макиндеру, географически вращается вокруг континентальной оси. Эта история яснее всего ощущается именно в пространстве «внутреннего полумесяца», тогда как в хартленде царит «застывший» архаизм, а во «внешнем полумесяце» некий цивилизационный хаос. история
Разделение планеты на «Мировой Океан» и «Мировой Остров» по Макиндеру привело к определению России как наиболее благоприятно расположенной территории на карте мира с точки зрения геополитики. В течение «холодной войны» и в период после нее, представления о Евразии были основаны на геополитической структуре, которую выделил Макиндер. В годы, последовавшие за распадом Советского Союза, произошло возрождение геополитического мышления и в России. Одним из его проявлений стали акценты на сюжетах, связанных с Евразией. Евразийство подчеркивает геополитическую и культурную уникальность России в сравнении как с Западным, так и с Азиатским мирами.
Как свидетельствует анализ литературы, распад Советского Союза стал новой фазой в процессе возвращения к концепции «географического центра истории».
Ключевая позиция России. Сам Макиндер отождествлял свои интересы с интересами англосаксонского островного мира, т.е. с позицией «внешнего полумесяца». В такой ситуации основа геополитической ориентации «островного мира» ему виделась в максимальном ослаблении хартленда и в предельно возможном расширении влияния «внешнего полумесяца» на «полумесяц внутренний». Макиндер подчеркивал стратегический приоритет «географической оси истории» во всей мировой политике и так сформулировал важнейший геополитический закон: «Тот, кто контролирует Восточную Европу, доминирует над heartland`ом; тот, кто доминирует над heartland'ом, доминирует над Мировым Островом; тот, кто доминирует над Мировым Островом, доминирует над миром» («Демократические идеалы и реальность»).
На политическом уровне это означало признание ведущей роли России в стратегическом смысле. Макиндер писал: «Россия занимает в целом мире столь же центральную стратегически позицию, как Германия в отношении Европы. Она может осуществлять нападения во все стороны и подвергаться им со всех сторон, кроме севера. Полное развитие ее железнодорожных возможностей дело времени» («Географическая ось истории»).
Исходя из этого Макиндер считал, что главной задачей англосаксонской геополитики является недопущение образования стратегического континентального союза вокруг «географической оси истории» (России). Следовательно, стратегия сил «внешнего полумесяца» состоит в том, чтобы оторвать максимальное количество береговых пространств от хартленда и поставить их под влияние «островной цивилизации». «Смещение равновесия сил в сторону «осевого государства» (России), сопровождающееся его экспансией на периферийные пространства Евразии, позволит использовать огромные континентальные ресурсы для создания мощного морского флота: так недалеко и до мировой империи. Это станет возможным, если Россия объединится с Германией. Угроза такого развития заставит Францию войти в союз с заморскими державами, и Франция, Италия, Египет, Индия и Корея станут береговыми базами, куда причалят флотилии внешних держав, чтобы распылить силы «осевого ареала» по всем направлениям и помешать им сконцентрировать все их усилия на создании мощного военного флота» («Географическая ось истории»)11.
Самое интересное, что Макиндер не просто строил теоретические гипотезы, но активно участвовал в организации международной поддержки Антанты «белому движению», которое он считал атлантистской тенденцией, направленной на ослабление мощи прогермански настроенных евразийцев-большевиков. Он лично консультировал вождей белого дела, стараясь добиться максимальной поддержки от правительства Англии. Казалось, он пророчески предвидел не только Брестский мир, но и пакт Риббентроп-Молотов... В 1919 году в книге «Демократические идеалы и реальность» он писал: «Что станет с силами моря, если однажды великий континент политически объединится, чтобы стать основой непобедимой армады?».
Нетрудно понять, что именно Макиндер заложил в англосаксонскую геополитику, ставшую через полвека геополитикой США и Северо-Атлантического Союза, основную тенденцию: любыми способами препятствовать самой возможности создания евразийского блока, созданию стратегического союза России и Германии, геополитическому усилению хартленда и его экспансии. Устойчивая русофобия Запада в XX веке имеет не столько идеологический, сколько геополитический характер. Хотя, учитывая выделенную Макиндером связь между цивилизационным типом и геополитическим характером тех или иных сил, можно получить формулу, по которой геополитические термины легко переводятся в термины идеологические. «Внешний полумесяц» либеральная демократия, «географическая ось истории» недемократический авторитаризм, «внутренний полумесяц» промежуточная модель, сочетание обоих идеологических систем.
Особое внимание Видаль де ля Блаш уделял Германии, которая была главным политическим оппонентом Франции в то время. Он считал, что Германия является единственным мощным европейским государством, геополитическая экспансия которого заведомо блокируется другими европейскими развитыми державами. Если Англия и Франция имеют свои обширные колонии в Африке и во всем мире, если США могут почти свободно двигаться к югу и северу, если у России есть Азия, то Германия сдавлена со всех сторон и не имеет выхода своих энергий. Де ля Блаш видел в этом главную угрозу миру в Европе и считал необходимым всячески ослабить развитие этого опасного соседа12.
Такое отношение к Германии логически влекло за собой геополитическое определение Франции как входящей в состав общего фронта «Морской Силы», ориентированной против континентальных держав. Позиция де ля Блаша была не единственной среди французских геополитиков, так как параллельно существовало и противоположное германофильское направление, представленное адмиралом Лаваллем и генералом Де Голлем.
В 1917 году Видаль де ля Блаш публикует книгу «Восточная Франция», в которой он доказывает исконную принадлежность провинций Эльзас-Лоррэн к Франции и неправомочность германских притязаний на эти области. При этом он апеллирует к Французской революции, считая ее якобинское измерение выражением геополитических тенденций французского народа, стремящегося к унификации и централизации своего Государства через географическую интеграцию. Политический либерализм он также объясняет через привязанность людей к почве и естественное желание получить ее в частную собственность. Таким образом, Видаль де ля Блаш на свой лад связывает геополитические реальности с реальностями идеологическими: пространственная политика Западной Европы (Франции) неразрывно связана с «демократией» и «либерализмом». Через такое уравнение легко сблизить геополитические взгляды де ля Блаша с Макиндером и Мэхэном.
Выбор де ля Блашем «морской ориентации» прекрасно вписывается в эту схему.
Американец голландского происхождения Николас Спикмен (1893 1943) является прямым продолжателем линии адмирала Мэхэна. Геополитическую формулу Макиндера «Тот, кто контролирует Восточную Европу, доминирует над heartland`ом; тот, кто доминирует над heartland'ом, доминирует над Мировым Островом; тот, кто доминирует над Мировым Островом, доминирует над миром» Спикмен предложил заменить своей «Тот, кто доминирует над rimland доминирует над Евразией; тот, кто доминирует над Евразией держит судьбу мира в своих руках.».
В принципе, Спикмен не сказал этим ничего нового. И для самого Макиндера «береговая зона», «внешний полумесяц» или rimland были ключевой стратегической позицией в контроле над континентом. Но Макиндер понимал эту зону не как самостоятельное и самодоста точное геополитическое образование, а как пространство противостояния двух импульсов «морского» и «сухопутного». При этом он никогда не понимал контроль над heartland в смысле власти над Россией и прилегаю щими к ней континентальными массами. Восточная Европа есть промежуточное пространство между «географической осью истории» и rimland, следовательно, именно в соотношении сил на периферии heartland'а и находит ся ключ к проблеме мирового господства. Но Спикмен представил смещение акцентов в своей геополитической доктрине относительно взглядов Макиндера как нечто радикально новое. На самом деле, речь шла лишь о некоторой нюансировке понятий13.
Основой своей доктрины Спикмен сделал не столько геополитическое осмысление места США как «Морской Силы» в целом мире (как Мэхэн), возможно потому, что это уже стало фактом, сколько необходимость контроля береговых территорий Евразии: Европы, арабских стран, Индии, Китая и т.д. для окончательной победы в дуэли континентальных и морских сил. Если в картине Макиндера планетарная дуальность рассматривалась как нечто «вечное», «неснимаемое», то Спикмен считал, что совершенный контроль над rimland со стороны «морских держав» приведет к окончательной и бесповоротной победе над сухопутными державами, которые отныне будут целиком подконтрольны.
Фактически, это было предельным развитием «тактики анаконды», которую обосновывал уже Мэхэн. Спикмен придал всей концепции законченную форму.
Победа США как «Морской Силы» в холодной войне продемонстрировала абсолютную геополитическую правоту Спикмена, которого можно назвать «архитектором мировой победы либерал-демократических стран» над Евразией.
На данный момент представляется, что тезисы Спикмена относительно стратегического верховенства rimland и о важности «Срединного Океана» доказаны самой историей. Но теорию Макиндера о перманентности стремления центра Евразии к политическому возрождению и к континентальной экспансии тоже пока рано полностью отбрасывать14.
Хаусхофер внимательно изучил работы Ратцеля, Челлена, Макиндера, Видаля де ля Блаша, Мэхэна и других геополитиков. Картина планетарного дуализма «морские силы» против «континентальных сил» или талассократия («власть посредством моря») против теллурократии («власть посредством земли») явилась для него тем ключом, который открывал все тайны международной политики, к которой он был причастен самым прямым образом. (В Японии, например, он имел дело с теми силами, которые принимали самые ответственные решения относительно картины пространства.) Показательно, что термин «Новый Порядок», который активно использовали нацисты, а в наше время в форме «Новый Мировой Порядок» американцы, впервые был употреблен именно в Японии применительно к той геополитиче ской схеме перераспределения влияний в тихоокеанском регионе, которую предлагали провести в жизнь японские геополитики.
Планетарный дуализм «Морской Силы» и «Сухопутной Силы» ставил Германию перед проблемой геополитической самоидентификации. Сторонники национальной идеи, а Хаусхофер принадлежал, без сомнения, к их числу, стремились к усилению политической мощи немецкого государства, что подразумевало индустриальное развитие, культурный подъем и геополитическую экспансию. Но само положение Германии в Центре Европы, пространственное и культурное Mittellage, делало ее естественным противником западных, морских держав Англии, Франции, в перспективе США. Сами «талассократические» геополитики также не скрывали своего отрицательного отношения к Германии и считали ее (наряду с Россией) одним из главных геополитических противников морского Запада.
«Евразию невозможно задушить, пока два самых крупных ее народа немцы и русские всячески стремятся избежать междоусобного конфликта, подобного Крымской войне или 1914 году: это аксиома европейской политики.»15.
Там же он цитировал американца Гомера Ли. «Последний час англосаксонской политики пробьет тогда, когда немцы, русские и японцы соединятся .»
Эту мысль на разные лады Хаусхофер проводил в своих статьях и книгах. Эта линия получила название Ostorientierung, т.е. «ориентация на Восток», поскольку предполагала самоидентификацию Германии, ее народа и ее культуры как западного продолжения евразийской, азиатской традиции. Не случайно англичане в период Второй мировой войны уничижительно называли немцев «гуннами». Для геополитиков хаусхоферовской школы это было вполне приемлемым.
В этой связи следует подчеркнуть, что концепция «открытости Востоку « у Хаусхофера совсем не означала «оккупацию славянских земель». Речь шла о совместном цивилизационном усилии двух континентальных держав, России и Германии, которые должны были бы установить «Новый Евразийский Порядок «и переструктурировать континентальное пространство Мирового Острова с тем, чтобы полностью вывести его из-под влияния «Морской Силы». Расширение немецкого Lebensraum планировалось Хаусхофером не за счет колонизации русских земель, а за счет освоения гигантских незаселенных азиатских пространств и реорганизации земель Восточной Европы.
Информация о работе Традиционная геополитика о планетарном дуализме