Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе

       Свидетельством превращения АТЭС в работающую организацию стало и то, что в ее рамках разрабатывалась стратегия выхода из азиатского финансово-экономического кризиса и национальные антикризисные программы были открыты для всех стран-членов. То есть шел обмен ноу-хау, но страны, не затронутые кризисом, добровольно взяли на себя обязательство дополнить, в случае необходимости, пакет помощи Международного валютного фонда на тех же условиях, что и займы МВФ. В 1999 г. на очередном саммите АТЭС было заявлено о создании в рамках организации Фонда экстренней помощи (в размере 30 млрд. долл.) для проведения стабилизационных мер в пораженных кризисом азиатских странах. Там же министрам иностранных дел стран - членов АТЭС было поручено сформулировать стратегию и разработать конкретные меры по «укреплению социальной страховочной сетки».

     Как и для любой международной организации, первостепенными условиями деятельности АТЭС являются заинтересованность участников в ее работе и стимулы, инициирующие умножение усилий в достижении конечных целей. Как сказал тогдашний японский премьер-министр Рютаро Хасимото, «АТЭС подобно велосипеду: пока колеса крутятся, происходит поступательное движение. Стоит только перестать нажимать на педали, велосипед остановится и упадет»². В 1990-х гг. для АТЭС было характерно поступательное движение, и именно его деятельность способствовала приобретению Азиатско-Тихоокеанским регионом важного геополитического значения. Многие специалисты и ведущие исследовательские центры мира тогда обоснованно предсказывали превращение АТР в один из главных геополитических и геоэкономических центров земного шара. В те годы начало расти число тех, кто утверждал, что на смену средиземноморской и атлантической придет тихоокеанская эра и что регион уже в первые десятилетия XXI в. превратится в главное звено мировой экономики.

     В то время, когда Россия односторонне обрывала существовавшие в предшествующий период экономические и политические связи с азиатскими государствами и искала свою геополитическую идентичность, большинство стран АТР переходило благодаря ориентации на квалифицированную рабочую силу к экономическому и рыночному мышлению, к политике открытости и сотрудничества.

     Поворот Российской Федерации к сотрудничеству с АТР был непрост, что обусловлено совокупностью субъективных и объективных факторов как внешнего, так и внутреннего характера. На уровне научной общественности перспективность региона и разностороннего взаимодействия с ним была осознана еще в конце 1980-х гг. В 1988 г. под председательством Е.М. Примакова, тогда директора Института мировой экономики и международных отношений, был создан Советский национальный комитет по Азиатско-Тихоокеанскому экономическому сотрудничеству. Этот комитет инициировал оживление контактов как на государственном, так и на региональном уровне. Они носили преимущественно научно-гуманитарный или административный характер.

     Большим препятствием на пути установления активных экономических связей, а тем более сотрудничества с дальневосточными соседями являются малонаселенность, отдаленность, труднодоступность, суровый климат российских территорий, прилегающих к Тихоокеанскому побережью. Австралийцы часто прибегают к понятию «тирания расстояний» - для них оно означает отдаленность от главных центров ойкумены. Это понятие вполне может быть применено также к Сибири, Дальнему Востоку и Крайнему Северу. «Дальняя Россия» не раз на протяжении истории как бы «зависала» в геополитическом и особенно в геоэкономическом пространстве, что, конечно, никак не принижает жизнеспособности тихоокеанской России, наличия у нее потенциала развития.

     В первой половине 1990-х гг. российский Дальний Восток оказался в некой серой зоне, когда, с одной стороны, возросла оторванность от заселенных и экономически развитых регионов России, а с другой - отсутствовало сколько-нибудь значимое взаимодействие как с ближайшими соседями по Северо-Восточной Азии, так и со странами АТР в целом. Поэтому решение проблем российского Дальнего Востока оказалось в прямой зависимости от решения проблем реинтеграции с остальной Россией и экономической интеграции со странами региона. 

3. Вступление Российской Федерации в Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество

     В марте 1995 г. Правительством РФ направленно заявление в Секретариат АТЭС с просьбой о приеме в эту организацию. Одновременно постановлением Правительства была создана Межведомственная комиссия по делам форума АТЭС. В ее состав вошли представители федеральных министерств и ведомств, в том числе иностранных дел, финансов, транспорта, экономики. Руководство комиссией было возложено на министра иностранных дел. Комиссия, согласно этому постановлению, является постоянно действующим органом, созданным с целью повышения эффективности участия Российской Федерации в многостороннем торгово-экономическом, кредитно-финансовом и научно-техническом сотрудничестве стран АТР, а также для оказания содействия в решении социально-экономических, природоохранных, энергетических, транспортных, научно-технических, гуманитарных и других проблем регионов Сибири и Дальнего Востока.

     Таким образом, российское правительство продемонстрировало понимание значения интеграции АТР для решения и внутренних, и внешних проблем.

     АТЭС еще в 1994 г. приняла решение о трехлетнем моратории на прием в свои ряды. Кроме того, в организации действует принцип консенсуса, т. е. отсутствия возражений, а возражения против принятия Российской Федерации в АТЭС существовали, и довольно серьезные. Прежде всего, как упоминалось выше, при создании АТЭС был провозглашен принцип, согласно которому членами его могут быть только те страны, не менее половины внешнеэкономической деятельности которых приходится на регион. Среди аргументов, приводившихся против приема Российской Федерации в АТЭС, были неустойчивость ее экономического положения, непоследовательность реформ, законодательная неразбериха, отсутствие правовой защищенности иностранных инвестиций, неразвитость инфраструктуры, преобладание устаревших технологий и плохое управление предприятиями.

     Преодолеть противодействие приему России в АТЭС удалось к середине 1997 г. За прием Российской Федерации безусловно и открыто выступал Президент КНР Цзянь Цзимин. Был за и президент США Б. Клинтон, который исходил из того, что членство в региональной организации будет налагать на Россию ряд обязательств и сделает ее политику более предсказуемой. Президенту России Б.Н. Ельцину на первой красноярской встрече «без галстуков» удалось добиться того, что японский премьер-министр Рютаро Хасимото не только снял все возражения и оговорки против российского членства, но и взял на себя обязательство всячески содействовать вступлению России в члены сообщества. На встрече «Большой восьмерки» в июне 1997 г. в Денвере лидеры ведущих экономических держав мира специально оговорили, что они дают добро на вступление России в АТЭС. Казалось, что все проблемы, связанные с расширением членства в АТЭС, решены, тем более что против приема Вьетнама и Перу, которые шли в одном пакете с Россией, никто не возражал.

     Неожиданности для России начались на встрече министров иностранных дел, т.е. на заключительном этапе подготовки саммита. Пророссийское лобби на этом этапе составляли министры иностранных дел Китая и Японии, которые педалировали географический фактор и значение сотрудничества со столь важным и крупным государством, как Россия. Против географии, естественно, никто не возражал, но австралийский и сингапурский министры мотивировали свое отрицательное отношение тем, что у России весьма незначительные и вялые экономические связи с Азиатско-Тихоокеанским регионом. Мексиканский и чилийский министры иностранных дел выступили против «особого подхода к большой державе». Австралийский и новозеландский представители опасались того, что вступление России может существенно изменить характер сообщества, нарушит сложившийся баланс сил и приведет к формированию в организации «всесильной четверки» (Китай, США, Япония и Россия), которая будет навязывать свою волю остальным участникам.

     Были возражения и организационного плана. Поскольку на министерском уровне согласие не было достигнуто, решение проблемы было передано на рассмотрение глав государств и правительств.

     По оценкам наблюдателей, на Ванкуверском саммите по проблемам принятия новых членов в АТЭС особую активность проявили США, Китай, Южная Корея и Япония. Президент США Клинтон уже несколько лет последовательно выступал за подключение России ко всем международным и региональным структурам - от «Большой восьмерки» и Парижского клуба до Всемирной торговой организации. Он провел личные встречи со всеми участниками саммита, на которых привел аргументы в пользу расширения АТЭС. Важнейшую для России роль на Ванкуверской встрече сыграла Япония. Премьер-министр Японии Хасимото сделал все возможное, чтобы выполнить красноярские обещания. В итоге консенсус был достигнут, и 26 ноября 1997 г. Россия вместе с Вьетнамом и Перу были приняты в члены Азиатско-Тихоокеанского экономического сообщества. Расширив число своих членов до 21, форум в Ванкувере объявил о десятилетнем моратории на прием новых, с тем, чтобы отладить механизм работы организации в расширенном составе. Первыми в «листе ожидания» стоят Индия, Пакистан, Колумбия и Эквадор.

     Для России вступление в число государств - членов АТЭС политически очень важно, поскольку укрепляет ее статус как члена клуба наиболее влиятельных и преуспевающих стран мира и открывает возможность оказывать влияние на процессы, происходящие в регионе. По оценке специалистов тогдашнего Министерства внешних экономических связей и торговли РФ, при полномасштабном участии в работе АТЭС выгоды России могут достичь 10 млрд.  $ в год.

     Среди серьезных плюсов членства в АТЭС тогдашний заместитель директора Института экономики РАН А. Улюкаев отметил доступ к разнообразному позитивному опыту принятия совместных мер, выработки скоординированной политики по защите финансовой системы, внутреннего рынка и экономики. Он высоко оценил перспективы, открывающиеся для решения экономических и социальных проблем российского Дальнего Востока.

     Проблема заключалась в том, что выгоды и благоприятные перспективы не могли реализоваться автоматически. Требовалась активная, повседневная, кропотливая работа. Как минимум, от России ждали подтверждения заинтересованности в работе организации. Наиболее ярким свидетельством такой заинтересованности было бы участие Президента Российской Федерации в работе саммитов АТЭС. Однако на первых двух форумах после институционализации Россия была представлена премьер-министрами, что было расценено международными наблюдателями как свидетельство продолжения европоцентристской политики. В то же время крайне критическая ситуация, сложившаяся на рубеже второго и третьего тысячелетий, требовала рассмотрения мира в его интеграционной взаимозависимости, когда перспективы регионального и мирового развития зависели не от разделения или сталкивания стран и народов, а от объединения их возможностей и усилий как для определения национальных задач, приобретающих глобальное значение, так и для решения глобальных проблем, таких, как включение в единую всемирную информационно-коммуникационную структуру развития или защита окружающей среды, повышение уровня образования и квалификации населения планеты и т. д.

     Доминирование глобальных тенденций не оставляет за скобками анализа и решения реальных конфликтов, проблем и противоречий современного мира. Мировой опыт позволяет находить пути и варианты их решения, не культивируя существующих противоречий и антагонизмов, а, напротив, нащупывая взаимоприемлемые моменты, т. е. прилагая усилия к объединению сил и средств для их разрешения.

     Полнокровное участие России в работе форума АТЭС в 2000 г., активный подход, продемонстрированный Президентом РФ В.В. Путиным при обсуждении глобальных и региональных проблем в течение 2000 - 2001 гг., позволили России приступить к выполнению своих планов участия в региональных интеграционных процессах и создать более благоприятные условия для контактов с западными партнерами.

     Стратегия соразвития на азиатско-тихоокеанском направлении имеет экономическую и политическую составляющие. Что касается политической составляющей, то необходимо отметить, что и Россия, и ее соседи по АТР весьма продвинулись в постепенном овладении приемами решения объективно существующих региональных проблем без опоры на вооруженные силы, путем политического диалога. Именно в результате этого произошло возвращение России в азиатскую политику, прекратилось продолжавшееся десять лет вытеснение ее с азиатской политической сцены. Россия вновь стала активным участником решения корейской проблемы, восстановила свои позиции во Вьетнаме, вступила в активный диалог с Японией и другими странами региона.

     Российская Федерация на Дальнем Востоке получила от своего исторического предшественника тяжелое наследие. Главная проблема заключается в том, что все советское время в этом регионе доминировали узкопонятые военно-стратегические императивы, что превратило регион в малонаселенный и дотационный. Неоднократно делавшиеся заявления о необходимости уделять больше внимания развитию региона и его связей с соседями оказывались политическими декларациями, за которыми не следовало конкретных мер.

     Страдавшая европоцентризмом и ориентированная на решение сиюминутных проблем, первая волна российской политической элиты была не в состоянии оценить глубинные тенденции мирового развития. Для нее было характерно негативное отношение и к проблемам российского Дальнего Востока, и к проблемам АТР в целом.

     Российские европоцентристы не понимали того, что упрочить свои позиции в отношениях с Западом Россия сможет, лишь опираясь на расширение и диверсификацию отношений с Востоком. Именно в это время в странах, входящих в Ассоциацию стран Юго-Восточной Азии, возникла идея привлечь Россию к тесному сотрудничеству в регионе и превратить ее в противовес влиянию и США, и Китая, и Японии. Для соответствующих переговоров в Москву был делегирован наследный принц Таиланда. Но в Москве с ним не стали разговаривать.