Невозможно  не отрицать факт наличия борьбы за энергетические ресурсы. Их обладание  ведет к заметному политическому  влиянию, поэтому неудивительно, что  на сегодняшний день мы являемся свидетелями  разворачивающийся энергетической войны, пока, если можно так выразиться «холодной»¹².

       Основные  инструменты таких "холодных войн" таковы.

       Борьба  за приобретение, в том числе за счет слияний и поглощений, новых  нефтегазоносных участков или уже  разведанных месторождений. Частный случай - борьба за контроль над российскими нефтяными и газовыми месторождениями (а также за российскими компаниями - владельцами лицензий на эти месторождения). Эта борьба у нас на глазах становится стержнем всей российской политики.

       Такая же ситуация с выбором места строительства энергетических объектов, вокруг которых разгорается ожесточенная борьба амбиций, приоритетов, административного перетягивания и т.п. Зачастую строительство объектов вытесняется в зоны опасные для эксплуатации этих объектов (неблагоприятные сейсмические, геологические, инженерные и др. условия эксплуатации и т.д.). Такая ситуация в геоэкономическом плане не оправдана, к тому же частая смена геополитических ориентиров ведет к прямой угрозе уничтожения с гигантским трудом реализованных энергетических систем.  

       Повышение мировых цен на нефть.

       По  расчетам экспертов, сегодняшняя "справедливая" цена нефти составляет около 35 долларов за баррель. Политические риски, возникшие  в результате войны в Ираке, обострения ситуации вокруг Ирана и Венесуэлы, а также общей нестабильности в регионе Персидского залива, добавляют к этой цене еще 25 долларов. И, наконец, спекулятивная игра крупнейших мировых инвестиционных групп (прежде всего, американских) на нефтяных фьючерсах, постоянно нервирующая потребителей, обходится этим потребителям еще в 7-10 долларов за баррель.Можно сказать,что нефтяная война начинает сопрягаться с финансовой. Искателям нефти предлагают поконкурировать за совокупный мировой финансовый ресурс¹³.

       Борьба  за системы транзитных экспортных нефтяных и газовых коммуникаций. Здесь, опять-таки, нет нужды объяснять, какие многолетние баталии шли и идут вокруг трубопроводов Тенгиз-Новороссийск, Баку-Джейхан, Туркмения - Афганистан - Пакистан - Индия, Иран - Пакистан - Индия, Гана - Гвинейский залив, Голубой поток, Североевропейский газопровод и т.д. «Мы прогнозируем резкое нарастание и этого слагаемого мировой (пока, слава богу, все же холодной) энергетической войны. Которая, как мы считаем, уже ведется. А в ближайшие 10 лет будет приобретать все большее значение в рамках этого второго сценария», отмечает Юрий Белый¹⁴.

       Но, как можно заметить, уже в этой "холодной" энергетической войне  налицо существенные компоненты войны "горячей".

       Так, в частности, операция в Ираке  заблокировала доступ к нефтяным ресурсам страны подавляющему большинству  нефтяных компаний, кроме американских и британских. А заодно снизила возможности закупки иракской нефти Китаем. И такой "горячий" вклад в "холодный" вопрос о повышении цены за счет операции в Ираке - весьма существенен.

       Другой  пример - война в Афганистане наглухо  и надолго заблокировала любые возможности прокладки трубопроводов из Туркмении в Пакистан и Индию.

       Третий  пример - если произойдет военная операция против Ирана - последствия для снабжения  нефтью Китая, Индии, Японии, ряда других стран окажутся еще серьезнее¹⁵.

       Эксперты  также  предлагают рассмотреть системно-террористический (или партизанский) этап этой войны  в качестве следующего (и как они  считают, более чем возможного).

       Например, в России непрерывно сталкиваемся с диверсиями на трубопроводах, проходящих через Дагестан и Ставропольский край.

       Трубопроводы  и нефтяные месторождения регулярно  взрывают и поджигают в Ираке.

       А в Нигерии объем нефтедобычи  часто резко падает в результате "бандитских нападений" на нефтяные платформы. Причем нападения совершают  группы местных племен - в частности, иждо и игбо, - которые оказываются оснащены (важный вопрос - кем и как) новейшим автоматическим оружием.

       Если  же говорить о следующих вероятных  этапах эскалации "горячей" энергетической войны, то следует рассмотреть основные "точки уязвимости" энергетической инфраструктуры. И признать возможности системных (множественных) атак на нефтяные танкеры и метановозы для сжиженного газа. А также на нефтяные платформы, трубопроводы, нефтеперерабатывающие заводы и заводы по сжижению и регазификации природного газа¹⁶.

       Зоны  возможных акций такой "горячей  энергетической войны малой интенсивности" тоже, в общем, ясны.

       Это, во-первых, узкие проливы, через которые  идет мощный поток энергоносителей. В том числе, Ормузский пролив на выходе из Персидского залива, Суэцкий канал и Баб-эль-Мандебский пролив на выходах из Красного

моря, Маллакский пролив и Андаманское море(через  которые идет основной нефтяной импорт в Китай, Японию, Южную Корею) а  также Босфор, Гибралтар, Датские  проливы.

      Это, во-вторых, зоны прохождения крупнейших стратегических трубопроводов. В отношении российского экспорта наиболее важными с данной точки зрения являются нефте- и газопроводы, проходящие через территорию Украины, трубопровод "Тенгиз-Новороссийск", газопровод "Голубой поток", а также трубопроводы "Средняя Азия - Центр". Важно отметить, что рост активности радикального исламизма в регионе Поволжья создает риск диверсионных атак такого рода уже на собственно российской территории. В частности, именно через Поволжье идет основной поток нефти и газа Западной Сибири - как для снабжения европейской части страны, так и на экспорт.

       Это, в-третьих, возможные диверсии на морских (наиболее уязвимых) нефтяных и газовых  промыслах. Здесь, видимо, зоны максимального  риска - Гвинейский залив, Мексиканский залив и Карибское море, Северное море.

       Это, наконец, возможные диверсии на заводах  по производству сжиженного природного газа и нефтеперерабатывающих заводах - в Алжире, Катаре, Саудовской Аравии, Малайзии, Индонезии и т.д.

       Между тем, все это лишь первые, пока что не слишком явные, операции "горячей" энергетической войны.

       Ведь  речь идет о некой альтернативе прямой мировой энергетической войне. В  которой (как уже сказал Сергей Кургинян) «старые империалистические державы  постараются не допустить энергетического передела мира, а новые будут к нему стремиться. И мы, кстати, прекрасно понимаем, что такая (увы, почти наверняка ядерная) война - скорее всего, будет войной за энергетические ресурсы России»¹⁷.

       С этой точки зрения холодная и горячая энергетическая война - это еще и мироустроительная война. Результатом которой должно стать неразвитие в большинстве регионов мира.  
 
 

Заключение.

       В современном мире для успешного контроля над территориями и влияния на процессы принятия политических решений внутри страны совсем не обязательно военное присутствие или оккупационная администрация. Достаточно контролировать экономику, а точнее обеспечение ее энергоресурсами. С целью оказания давления на непокорное правительства стоит всего лишь приостановить поставки энергоносителей или увеличить цены на них, это тут же приведет к серьезным изменениям в экономическом и социальном равновесии соседнего государства, и, следовательно, к политическому кризису. У стран есть, прежде всего, свои собственные геополитические интересы. И каждая стремится по мере возможностей усилить своё влияние и свои позиции на международной арене.

       Исследуя  конкуренцию в глобальном измерении  можно справедливо отметить, что  в перспективе нефть и газ  останутся важным конкурентным преимуществом России. Ещё многие годы нефтегазовый комплекс и энергетика в целом будут основой её экономического роста, укрепления позиций в мировом сообществе. Сама энергетика может стать источником мощного инновационного рывка, важным фактором перехода к технологической модели экономического прогресса.

       Рассматривая  Россию как ключевого игрока на мировых  энергетических рынках, что в условиях неизбежности глобального энергетического конфликта ей необходимо готовиться к жёсткой конкуренции, главным образом за счёт реализации концепции «энергетической сверхдержавы»

       Разделение  на богатые и бедные страны становится все более контрастным. И именно недостаток углеводородов определит  основную драматическую линию развития человечества. Проблема обладания прямым доступом к источникам энергоресурсов приводит к настоящим военным конфликтам, так как нефть и газ пока являются основополагающими ресурсами для экономик развитых постиндустриальных обществ..

       Энергетический  голод подстёгивает государства  к развязыванию информационных и дипломатических войн, способствует формированию самых неожиданных альянсов и провоцирует развязывание военных действий. Прежде всего, это связано с очень ограниченными запасами нефти и газа у основных стран Запада. Но крупнейшими потребителями углеводородов помимо США и стран Евросоюза становятся Китай и Индия, и их внимание, естественно, приковано к государствам и регионам, которые обладают перспективными запасами «чёрного золота» и особенно «голубого топлива». В первую очередь, в поле зрения попадают Россия, страны Персидского залива, Африка и Центральная Азия. Именно здесь скорее и будет складываться центр мировой энергетической политики.

       Из  этого следует, что мир ожидают  серьезнейшие столкновения между странами, обладающими запасами сырья, и энергетическими «аутсайдерами». О том, что государства, испытывающие дефицит энергоресурсов, готовятся к борьбе за их передел, свидетельствует резкий рост военных расходов, отмечаемый в последние годы.

       В условиях жёсткой конкуренции правительства  ведущих держав могут попытаться лишить другие страны доступа к ресурсам, уничтожив, тем самым, их экономически. Существует угроза   сознательного повышения цен на нефть, поскольку это может спровоцировать коллапс неподготовленных экономик.

      Мир находится на пороге очень серьёзного глобального конфликта, причиной которого станет недостаток ресурсов. Главная причина возможного столкновения интересов находится не столько в ресурсной сфере, сколько в сложившихся международных экономических и политических отношениях. И у мирового сообщества есть рычаги для того, чтобы предотвратить перерастание энергетических конфликтов в глобальную энергетическую войну. Для этого необходимо обеспечить справедливое распределение выгод от международного разделения труда. В энергетической сфере следует разделить риски между производителями, транзитными странами и потребителями энергоресурсов. Необходимо научиться идти на компромиссы, жертвовать своими интересами ради общего блага.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Библиография

1.К.Симонов.  Глобальная энергетическая война. Алгоритм, 2007.

2. К.Симонов. Энергетическая сверхдержава.Алгоритм, 2006 .

3.Эрнест Кочетов. Россия двинулась в геоэкономический поход. «Нефть России», № 2, февраль 2007 года.

4.Павел Усов. Энергетические войны. Новые механизмы геополитического влияния. "Нефтегазовая вертикаль" № 001, январь 2007 года.

5.Юрий Бялый. Мировая энергетика и перспективы «энергетических войн».  "Смысл" (№ 2, февраль 2008 г.)

6.Сергей Кургинян . об Америке, Китае и будущей войне. http://www.kurginyan.ru/about.shtml

7.К.Симонов. Русская нефть: последний передел. Алгоритм, 2005 г.

8. М.Зыгарь, В.Панюшкин . Газпром. Новое русское оружие. Эксмо. Москва,2008

9. Энергетика и политика // Южный фланг СНГ. – Вып. 2. М., 2005. Энергетическая стратегия Российской Федерации на период до 2020 года. http://www.mintopenergo.ru.

10. Гаджиев К.С. Геополитические горизонты России (контуры нового миропорядка) / Гаджиев К.С. – М.: «Изд-во «Экономика», 2007.