Геополитическая концепция Хантингтона

     Во-вторых, мир становится более тесным. Взаимодействие между народами разных цивилизаций  усиливается. Это ведет к росту  цивилизационного самосознания, к углублению понимания различий между цивилизациями  и общности в рамках цивилизации. Североафриканская иммиграция во Францию  вызвала у французов враждебное отношение, и в то же время укрепила доброжелательность к другим иммигрантам  — "добропорядочным католикам  и европейцам из Польши". Американцы гораздо болезненнее реагируют  на японские капиталовложения, чем  на куда более крупные инвестиции из Канады и европейских стран. Взаимодействие между представителями разных цивилизаций  укрепляет их цивилизационное самосознание.

     В-третьих, процессы экономической модернизации и социальных изменений во всем мире размывают традиционную идентификацию  людей с местом жительства, одновременно ослабевает и роль нации-государства  как источника идентификации. Образовавшиеся в результате пустоты по большей  части заполняются религией, нередко  в форме фундаменталистских движений. Подобные движения сложились не только в исламе, но и в западном христианстве, иудаизме, буддизме, индуизме. Возрождение  религии ("реванш Бога") создает  основу для идентификации и сопричастности с общностью, выходящей за рамки  национальных границ — для объединения  цивилизаций.

     В — четвертых, рост цивилизационного самосознания диктуется раздвоением  роли Запада. С одной стороны, Запад  находится на вершине своего могущества, а с другой, и возможно как раз  поэтому, среди незападных цивилизаций происходит возврат к собственным корням. Все чаще приходится слышать о "возврате в Азию" Японии, о конце влияния идей Неру и "индуизации" Индии, о провале западных идей социализма и национализма к "реисламизации" Ближнего Востока, а в последнее время и споры о вестернизации или же русификации России. На вершине своего могущества Запад сталкивается с незападными странами, у которых достаточно стремления, воли и ресурсов, чтобы придать миру незападный облик.

     И, наконец, усиливается экономический  регионализм. Доля внутрирегионального  торгового оборота возросла за период с 1980 по 1989 г. с 51 до 59% в Европе, с 33 до 37 % в Юго-Восточной Азии, и с 32 до 36 % — в Северной Америке. Судя по всему, роль региональных экономических  связей будет усиливаться. С одной  стороны, успех экономического регионализма укрепляет сознание принадлежности к одной цивилизации. А с другой — экономический регионализм  может быть успешным, только если он коренится в общности цивилизации. Европейское Сообщество покоится на общих основаниях европейской культуры и западного христианства. Успех " НАФТА (североамериканской зоны свободной  торговли) зависит от продолжающегося  сближения культур Мексики, Канады и Америки. А Япония, напротив, испытывает затруднения с созданием такого же экономического сообщества в Юго-Восточной  Азии, т. к. Япония — это единственное в своем роде общество и цивилизация. Какими бы мощными ни были торговые и финансовые связи Японии с остальными странами Юго-Восточной Азии, культурные различия между ними мешают продвижению  по пути региональной экономической  интеграции по образцу Западной Европы или Северной Америки.

     Общность  культуры, напротив, явно способствует стремительному росту экономических  связей между Китайской Народной Республикой, с одной стороны, и  Гонконгом, Тайванем, Сингапуром и заморскими китайскими общинами в других странах  Азии — с другой. С окончанием холодной войны общность культуры быстро вытесняет идеологические различия. Материковый Китай и Тайвань все больше сближаются. Если общность культуры — это предпосылка экономической интеграции, то центр будущего восточноазиатского экономического блока скорее всего будет в Китае. По сути дела этот блок уже складывается. Культурно-религиозная схожесть лежит также в основе Организации экономического сотрудничества, объединяющей 10 неарабских мусульманских стран: Иран, Пакистан, Турцию, Азербайджан, Казахстан, Киргизстан, Туркмению, Таджикистан, Узбекистан и Афганистан. Точно так же КАРИКОМ, центральноамериканский общий рынок и МЕРКОСУР базируются на общей культурной основе. Но попытки создать более широкую экономическую общность, которая бы объединила страны островов Карибского бассейна и Центральную Америку, не увенчались успехом — навести мосты между английской и латинской культурой пока еще не удалось.

     Судя  по всему, центральной осью мировой  политики в будущем станет конфликт между "Западом и остальным  миром", и реакция незападных цивилизаций  на западную мощь и ценности. Такого рода реакция, как правило, принимает  одну из трех форм, или же их сочетание.

     Во-первых, и это самый крайний вариант, незападные страны могут последовать  примеру Северной Кореи или Бирмы  и взять курс на изоляцию — оградить свои страны от западного проникновения  и разложения и в сущности устраниться  от участия в жизни мирового сообщества, где доминирует Запад.

     Вторая  возможность — попробовать примкнуть  к Западу и принять его ценности и институты. На языке теории международных  отношений это называется "вскочить на подножку поезда".

     Третья  возможность — попытаться создать  противовес Западу, развивая экономическую  и военную мощь и сотрудничая  с другими незападными странами против Запада. Одновременно можно  сохранять исконные национальные ценности и институты — иными словами, модернизироваться, но не вестернизироваться. 

     Мыслители и ученые, которые пытались в прошлом  уловить цивилизационную специфику  России, указывали, как правило, на ее особенный характер, на сочетание  и взаимное переплетение западных и  восточных элементов. Хотя исследователи  Российской специфики указывали  на конфликтность сочетания разных традиций в рамках российской общности, именно они ставили задачу синтеза  различных начал - западных и восточных. Так или иначе, в соединении западных и восточных элементов и те, и другие видели определяющую черту  России, которая обуславливала уникальность ее социокультурного облика.

     Российская  цивилизация - сочетание крайне противоречивых тенденций. В ней страстная тяга к христианской вере и святости сосуществует с мощными проявлениями в самых  различных формах языческого начала. С одной стороны, в духовном складе русского человека наблюдалась тенденция (особенно явно у крестьянства) к  подчинению природным ритмам; с другой, - в российской духовности всегда было стремление, наиболее четко проявившееся к рубежу XIX - XX веков, устанавливать  абсолютный контроля над природой. Это наиболее ярко проявилось в русском  космизме (Федоров, Циолковский и  другие), а затем в идеологии  и практике большевизма. Для российской жизни была характерна тенденция  к полному растворению индивидуального  начала в общности (община), к тотальному контролю над личностью со стороны  социальных институтов - от общины до государства, и одновременно мощное стремление к  свободе без границ - знаменитой российской "воле", которая периодически выходила на поверхность российской жизни. 
 
 
 
 

2. ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ С. ХАНТИНГТОНА
1. Модель грядущего конфликта

     Хантингтон  считает, что в новом, нарождающемся  мире основным источником кровопролитных боев будут не экономические различия или интересы полезных ископаемых, а разногласия между культурами. Культурами не стран или городов, а культурами цивилизаций. Скорее всего  конфликты будут разворачиваться  между нациями и странами, принадлежащими к разным цивилизациям.

     На  протяжении полутора веков после  Вестфальского мира конфликты были первым делом между королями, императорами, абсолютными или конституционными монархами. Все хотели владеть новыми землями, увеличить свое господство над всеми странами мира, управлять  как можно большей частью мира. В 1793 году говоря словами Палмера, «войны между королями прекратились, и начались войны между народами».

     Эта модель продолжалась в течении всего 19 века. Конец ей положила первая мировая  война, а после русской революции  конфликт наций уступил место  конфликту идеологий. Коммунисты, нацизм, либеральная демократия, а затем  коммунизм и либеральная демократия были сторонниками такого конфликта.

     С окончанием холодной войны подходит к концу и западная фаза развития международной политики, в центр  выдвигается взаимодействие между  западом и незападными цивилизациями. 

2.2 Столкновение  цивилизаций: неоатлантизм Хантингтона   

     Смысл теории Самуила П. Хантингтона, директора  Института Стратегических Исследований им. Джона Олина при Гарвардском  университете, сформулированный им в  статье “Столкновение цивилизаций” (которая появилась как резюме большого геополитического проекта “Изменения в глобальной безопасности и американские национальные интересы”), сводится к следующему:

     Видимая геополитическая победа атлантизма на всей планете – с падением СССР исчез последний оплот континентальных  сил – на самом деле затрагивает  лишь поверхностный срез действительности. Стратегический успех НАТО, сопровождающийся идеологическим оформлением, отказ  от главной конкурентной коммунистической идеологии, не затрагивает глубинных  цивилизационных пластов. Хантингтон вопреки Фукуяме утверждает, что  стратегическая победа не есть цивилизационная  победа; западная идеология либерал-демократия, рынок и т.д. – стали безальтернативными лишь временно, так как уже скоро  у незападных народов начнут проступать цивилизационные и геополитические  особенности, аналог “географического индивидуума”, о котором говорил  Савицкий.

     Отказ от идеологии коммунизма и сдвиги в структуре традиционных государств распад одних образований, появление  других и т.д. – не приведут к автоматическому  равнению всего человечества на универсальную  систему атлантистских ценностей, но, напротив, сделают вновь актуальными  более глубокие культурные пласты, освобожденные от поверхностных  идеологических клише.

     Хантингтон  цитирует Джорджа Вейгеля: “десекуляризация является одним из доминирующих социальных факторов в конце XX века”. А следовательно, вместо того, чтобы отбросить религиозную идентификацию в Едином Мире, о чем говорит Фукуяма, народы, напротив, будут ощущать религиозную принадлежность еще более живо.

     Хантингтон  утверждает, что наряду с западной (атлантистской) цивилизацией, включающей в себя Северную Америку и Западную Европу, можно предвидеть геополитическую фиксацию еще семи потенциальных цивилизаций:

 1) славяно-православная,

 2) конфуцианская  (китайская),

 3) японская,

 4) исламская,

 5) индуистская,

 6) латиноамериканская

 и возможно, 7) африканская. 

     Конечно, эти потенциальные цивилизации  отнюдь не равнозначны. Но все они  едины в том, что вектор их развития и становления будет ориентирован в направлении, отличном от траектории атлантизма и цивилизации Запада. Так Запад снова окажется в  ситуации противостояния. Хантингтон считает, что это практически  неизбежно и что уже сейчас, несмотря на эйфорию мондиалистских кругов надо принять за основу реалистиче скую формулу: “The West and The Rest” (“Запад и Все Остальные”).

     Геополитические выводы из такого подхода очевидны: Хантингтон считает, что атлантисты должны всемерно укреплять стратегические позиции своей собственной цивилизации, готовиться к противостоянию, консолидировать  стратегические усилия, сдерживать антиатлантические  тенденции в других геополитических  образованиях, не допускать их соединения в опасный для Запада континентальный  альянс.

     Он  дает такие рекомендации:

 “Западу следует

 – обеспечивать более тесное сотрудничество и единение в рамках собственной цивилизации, особенно между ее европейской и  североамериканской частями;

 – интегрировать  в Западную цивилизацию те общества в Восточной Европе и Латинской  Америке, чьи культуры близки к западной;

 – обеспечить более тесные взаимоотношения с  Японией и Россией;

 – предотвратить  перерастание локальных конфликтов между цивилизациями в глобальные войны;

 – ограничить военную экспансию конфуцианских  и исламских государств;

 – приостановить  свертывание западной военной мощи и обеспечить военное превосходство  на Дальнем Востоке и в Юго-Западной Азии;

 – использовать трудности и конфликты во взаимоотношениях исламских и конфуцианских стран;

 – поддерживать группы, ориентирующиеся на западные ценности и интересы в других цивилизациях;

 – усилить  международные институты, отражающие западные интересы и ценности и узаконивающие  их, и обеспечить вовлечение незападных государств в эти институты”.