Взаимосвязь философской и научной картин мира

     В-третьих, философское знание обладает все  более проявляющейся тенденцией к объективации — воплощению в  деятельности, поступках людей и  таким образом — в вещном или  знаковом мире культуры, при этом философские идеи могут стать огромной не только духовной, но и материальной силой, если будут восприняты человеком в качестве убеждений. В этом плане, одновременно с усилением значения философии в жизни общества, возрастает ответственность философов за смысл своих теорий и идеалов, а политиков — за способы реализации этих идеалов.

     Философия формирует систему знаний, научную  картину мира, абстрактно-объективный  образ мира, что позволяет в  итоге повышать теоретический уровень  и эффективность последних научных изысканий. Философия помогает наиболее оптимальным образом развивать все науки, преодолевать в них возможные методологические трудности и кризисы, формирует у человека диалектический метод мышления, стимулирующий критическое и творческое отношение к окружающему миру. Предельно обобщая значение философии для науки, можно сказать, что её роль в науке прежде всего мировоззренческая и методологическая. Философия задает науке мировоззренческий и методологический базис, необходимый для исследовательской деятельности.*

     Таким образом, наука и философия взаимодополняя и взаимозавися друг от друга, создают разные картины мира, отражая всю сложность, неповторимость и многообразие реального мира.  
 

     Глава II. Смена типов  мировосприятия в различные исторические эпохи. 

     История научного и философского познаний сопровождалась периодической сменой картин мира. А это означало смену так называемых парадигм. Данное понятие (происходящее от греческого термина «парадигма – пример, образец) использовалось еще в античной и средневековой философии для характеристики взаимоотношения духовного и реального мира. Но в философии науки ХХ века понятие «парадигма» наполнилось новым содержанием. Приоритет в использовании и распространении этого понятия принадлежит американскому науковеду и историку Т. Куну. Стремясь построить теорию научных революций, он предложил систему понятий, среди которых важное место заняло понятие парадигмы.

     Под парадигмой понимают определенную совокупность общепринятых в научном сообществе на данном историческом этапе идей, понятий, теорий, а также методов научного исследования. Другими словами, парадигма сводится к «… признанным всеми научным достижениям, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу».  

*Ушаков Е. В. Введение в философию и методологии науки. Изд. Экзамен, М.: 2005. С.12

     В настоящее время понятие парадигмы  используется в философии и. истории науки   для   характеристики   различных этапов   развития    научного   

знания. Научные революции, имевшие место во второй половине истекшего тысячелетия и о которых речь пойдет ниже, сопровождались сменой парадигм.*

     Сегодня вряд ли кто возьмется оспаривать тезис о наличии в истории  науки революций. Однако термин «научная революция» при этом может иметь содержание. Самая радикальная его интерпретация заключается в признании одной-единственной революции, которая состоит в победе над невежеством, суевериями и предрассудками, в результате чего и рождается, собственно, наука. Другое понимание научной революции сводит ее к ускоренной эволюции. При этом любая научная теория может быть лишь модифицирована, но не опровергнута.

     Самая же экстравагантная точка зрения на природу и характер научных  революций разработана К. Поппером. Ее называют концепцией перманентной революции. В соответствии с попперовским принципом фальсификации только та теория может считаться научной, которая в принципе опровержима. При этом потенциальная опровержимость рано или поздно превращается в актуальную, т. е. та или иная теория терпит неудачу. Это-то и есть, по мнению К. Поппера, самое интересное в науке – ведь в результате крушения теории возникают новые проблемы. А движение от одних проблем к другим и составляет, по сути, прогресс науки.**

     Не  вступая в дискуссии с вышеприведенными позициями, необходимо определить общезначимый смысл понятия «научная революция». Слово «революция» означает, как известно, «переворот». В применении к науке это должно означать радикальное изменение всех ее элементов: фактов, закономерностей,   теорий,    методов, научной картины мира. Но что значит  

*Голубинцев В.О. Данцев А.А. Любченко В.С. Философия. Учебник для технических направлений и специалностей вузов. НПИ.: 2001. С.182.

**Микешина Л.А. Философия науки: учебное пособие. Изд. Флинта, М., 2005. С. 263.

изменить  факты? Твердо установленные факты, конечно, изменить нельзя, на то они  и факты. Но в науке имеют значение не сами факты, а их интерпретация, объяснение. Сам по себе факт, не включенный в  ту или иную объяснительную схему, науке безразличен. Только вместе с той или иной     интерпретацией    он получает смысл, становится «хлебом науки». А вот интерпретация и объяснение фактов, подвержены порой самым радикальным переворотам. Наблюдаемый факт движения Солнца по небосводу поддается нескольким интерпретациям: и геоцентрической, и гелиоцентрической. А переход от одного способа объяснения к другому и есть переворот (революция).

     Объяснительные  же схемы для фактов поставляют теории. Множество теорий, в совокупности описывающих известный человеку природный мир, синтезируются в единую научную картину мира. Это целостная система представлений об общих принципах и законах устройства мироздания.

     Таким образом, о радикальном перевороте (революции) в области науки можно  говорить лишь в том случае, когда налицо изменение не только отдельных принципов, методов или теорий, но непременно и всей научной картины мира, в которой все базовые элементы научного знания представлены в обобщенном виде.

     Поскольку научная картина мира представляет собой обобщенное, системное образование, ее радикальное изменение нельзя свести к отдельному, пусть даже и крупнейшему научному открытию. Последнее, может однако, породить некую цепную реакцию, способную дать целую серию, комплекс научных открытий, которые и приведут, в конечном счете, к смене научной картины мира. В этом процессе наиболее важны, конечно, открытия в фундаментальных науках, на которые она опирается. Как правило, это физика и космология. Кроме того, помня о том, что наука – это, прежде всего метод, нетрудно предположить, что смена научной картины мира должна означать и радикальную перестройку методов получения нового знания, включая изменения и в самих нормах и идеалах научности.

     Таких четко и однозначно фиксируемых  радикальных смен научных картин мира, т.е. научных революций, в истории развития науки вообще и естествознания в частности можно выделить три. Если их персонифицировать по именам ученых, сыгравших в этих событиях наиболее заметную роль, то три глобальных научных революции должны именоваться «аристотелевской», «ньютоновской» и «эйнштейновской».* Краткое описание сути изменений, заслуживших право именоваться научными революциями, изложено ниже.

     В VI–IV вв. до н.э. была осуществлена первая революция в познании мира, в результате которой и появляется на свет сама наука. Исторический смысл этой революции заключается в отделении науки от других форм познания и освоения мира, в создании определенных норм и образцов построения научного знания. Наиболее ясно наука осознала саму себя в трудах великого древнегреческого философа Аристотеля. Он создал формальную логику, т.е. фактически учение о доказательстве, – главный инструмент выведения и систематизации знания и разработал категориально-понятийный аппарат. Утвердил своеобразный канон организации научного исследования (история вопроса, постановка проблемы, аргументы «за» и «против», обоснование решения). Предметно дифференцировал само научное знание, отделив науки о природе от метафизики (философии), математики и т.д. Заданные Аристотелем нормы научности знания, образцы объяснения, описания и обоснования в науке пользовались непререкаемым авторитетом более тысячи лет, а многое (законы формальной логики, например) действенно и поныне.

     Важнейшим фрагментом античной научной картины  мира стало последовательное геоцентрическое учение о мировых сферах. Геоцентризм той эпохи вовсе не был «естественным» описанием непосредственно наблюдаемых фактов. Это был трудный и смелый шаг в неизвестность: ведь для единства и  

*http://intencia.ru

непротиворечивости  устройства космоса пришлось дополнить видимую небесную полусферу аналогичной невидимой, допустить возможность существования антиподов, т.е. обитателей противоположной стороны земного шара, и т.д. Да и сама идея шарообразности Земли тоже была далеко не очевидной. Получившаяся в итоге геоцентрическая система идеальных, равномерно вращающихся небесных сфер, с принципиально различной физикой земных и небесных тел, была существенной составной частью первой научной революции. И даже сейчас, когда мы знаем, что она была неверна – это не значит, что она была ненаучна!

     Вторая  глобальная научная революция приходится на XVI–XVIII вв. Ее исходным пунктом считается как раз переход от геоцентрической модели мира к гелиоцентрической. Это, безусловно, самый заметный признак смены научной картины мира, но он мало отражает суть происшедших в эту эпоху перемен в науке. Принципиальные отличия между античной моделью мира и картиной мира начинающей вырисовываться в эпоху Нового времени, были кардинальными.

     Во-первых, классическое естествознание заговорило языком математики. Античная наука тоже ценила математику, однако ограничивала сферу ее применения «идеальными» небесными сферами, полагая, что описание земных явлений возможно только качественное, т.е. нематематическое. Новое естествознание сумело выделить строго объективные количественные характеристики земных тел (форма, величина, масса, движение) и выразить их в строгих математических закономерностях. Новоевропейская наука нашла также мощную опору в методах экспериментального исследования явлений со строго контролируемыми условиями. Это подразумевало активное, наступательное отношение к изучаемой природе, а не просто ее созерцание и умозрительное воспроизведение.

     Во-вторых, классическое естествознание безжалостно разрушило античные представления о космосе как вполне завершенном и гармоничном мире, который обладает совершенством, целесообразностью и т.д. На смену им пришла скучная концепция бесконечной, без цели и смысла существующей Вселенной, объединяемой лишь идентичностью законов. А доминантой классического естествознания, да и всей науки Нового времени стала механика. Возникла мощная тенденция сведения (редукции) всех знаний о природе к фундаментальным принципам и представлениям механики. При этом все соображения, основанные на понятиях ценности, совершенства, целеполагания были грубо изгнаны из царства научной мысли. Утвердилась чисто механическая картина природы.

     В-третьих, сформировался также четкий идеал научного знания: раз и навсегда установленная абсолютно истинная картина природы, которую можно подправлять в деталях, но радикально переделывать уже нельзя. При этом в познавательной деятельности подразумевалась жесткая оппозиция субъекта и объекта познания, их строгая разделённость. Объект познания существует сам по себе, а субъект (тот, кто познает) со стороны наблюдает и исследует внешнюю, по отношению к нему, вещь (объект), будучи при этом ничем не связанным и не обусловленным в своих выводах, которые в идеале воспроизводят характеристики объекта так, как есть «на самом деле».

     Таковы особенности второй глобальной научной революции, условно названной по имени ее завершителя «ньютоновской». Ее итог – механистическая научная картина мира на базе экспериментально-математического естествознания. В общем русле этой революции наука развивалась практически до конца XIX в. За это время было сделано много выдающихся открытий, но они лишь дополняли и усложняли сложившуюся общую картину мира, не покушаясь на ее основы. «Потрясение основ» – третья научная революция – случилось на рубеже XIX–XX вв.

     В это время последовала целая  серия блестящих открытий в физике (открытие сложной структуры атома, явления радиоактивности). Их общим мировоззренческим итогом явился сокрушительный удар по базовой предпосылке механистической картины мира – убежденности в том, что с помощью простых сил, действующих между неизменными объектами, можно описать все явления природы и что универсальный ключ к пониманию происходящего дает, в конечном счете, механика И. Ньютона.

     Наиболее  значимыми теориями, составившими основу новой парадигмы научного знания, стали теория относительности и квантовая механика. Первую можно квалифицировать как новую общую теорию пространства, времени и тяготения. Вторая обнаружила вероятностный характер законов микромира, а также неустранимый корпускулярно-волновой дуализм в самом фундаменте материи. Будет целесообразно сформулировать те принципиальные изменения, которые претерпела общая естественнонаучная картина мира и сам способ ее построения в связи с появлением этих теорий. Наиболее контрастные ее изменения состояли в следующем.

     Во-первых, ньютоновская естественнонаучная революция изначально была связана с переходом от геоцентризма к гелиоцентризму. Эйнштейновский переворот в этом плане означал принципиальный отказ от всякого центризма вообще. Привилегированных, выделенных систем отсчета в мире нет, все они равноправны. Причем любое утверждение имеет смысл, только будучи «привязанным», соотнесенным с какой-либо конкретной системой отсчета. А это и означает в итоге, что любое наше представление, в том числе и вся научная картина мира в целом, релятивны, т.е. относительны.