Вклад И. Канта в философию и естествознание

Согласно  Канту, для обоснования природы науки и научного знания недостаточны принципы традиционной логики, которая вовсе не ставит вопрос о формировании научно-теоретического знания. Такое знание также невозможно обосновать на основе теории познания рационализма и эмпиризма. Рационализм может обосновать лишь возможность аналитического знания, а эмпиризм не в состоянии дать своим суждениям всеобщий и необходимый характер. Кант доказывает бесплодность того и другого: они одинаково односторонни. Каждое направление подчеркивает одну сторону и отбрасывает другую.

Великой заслугой Канта является то, что  он впервые решил соединить противоположности  в единстве. Если вся старая философия  и логика при рассмотрении предметов  и явлений выбрасывала добрую половину мышления, то философ восстановил  целостное мышление.

Он глубоко  сознавал, что для доказательства возможности научно-теоретического знания необходимо единство противоположностей, т.е. единство всеобщего с единичным, необходимого со случайным, формы с  содержанием, единого со многим. Если для всей докантовской логики принципом знания было абстрактное тождество и абстрактное различие, то Кант в качестве основного принципа науки, научного познания выдвигает единство того и другого.

В чувственности  и рассудке философ видел две  стороны научно-теоретического, синтетического знания. Первая из них есть способность получать представление (восприимчивость к впечатлению), а вторая - способность познавать предмет (самодеятельность понятий). Действительное знание дают рассудок и чувственность в их соединении. Сама такая постановка вопроса являлась шагом вперед по сравнению с прежней философией. Кант не ограничивается констатированием единства чувственного и категорий рассудка, а также подвергает кропотливому анализу каждую сторону этого единого теоретического познания.

Далее кантовская философия исследует  вопрос, как предметы и явления  подводятся под категории рассудка, в результате которого формируется  научное знание. Подводить предметы под категории означает совершать  суждение, а соответствующая этой деятельности способность называется способностью суждения. По мнению Канта, общая логика, отвлекающаяся от всякого содержания, не может дать обоснования способности суждения. Другое дело трансцендентальная логика, которая не отвлекается от содержания понятий, а учит правильному применению чистых понятий рассудка к предметам. Она показывает, подчиняется ли предмет данным правилам рассудка или нет, а в качестве критики предохраняет нас от ошибок способности суждения при применении чистых рассудочных понятий.

В отличие от эмпиризма Кант с самого начала радикально подчеркивал активность, категориальную обусловленность человеческого сознания. По его мнению, условием возможности истинного знания является деятельная обработка эмпирического факта посредством категорий, законов мышления. Познавательный процесс трактуется не как зеркально-мертвый акт, а как активный двусторонний процесс, в котором причина и следствие постоянно меняются местами.

Таким образом, невозможно об объекте выработать научное знание, когда объект рассматривается абсолютно независимо от субъекта. Наука, научно-теоретическое знание имеет дело только с таким объектом, всеобщее условие формирования которого находится в субъекте, вернее, в структуре его мышления. Кант, как было сказано, стремится обосновать возможность научно-теоретического знания. Для обоснования последнего необходимо наличие в составе рассудка субъекта всеобщего, априорного знания, без допущения которого невозможно обоснование теоретического знания.

Заслугой  Канта является анализ формы и содержания познания, разграничение в нем конституивных и регулятивных принципов в качестве различных способов применения понятий, категорий в познании и нравственной практике. Эти формы мышления играют позитивную роль в познавательном процессе, если они выступают как идеалы, организующие и направляющие силы, т.е. как регулятивные принципы данного процесса.

Несмотря  на априоризм и элементы догматизма, Кант считал, что естественным, фактическим  и очевидным состоянием мышления является как раз диалектика, ибо существующая логика, по Канту, ни в коей мере не может удовлетворить назревших потребностей в решении естественнонаучных и социальных проблем. В связи с этим, как уже было сказано, он подразделяет логику на общую (формальную) - логику рассудка и трансцендентальную - логику разума, которая явилась "зачатком" диалектической логики.

Трансцендентальная  логика имеет дело не только с формами  понятия о. предмете, но и с ним  самим. Она не отвлекается от всякого предметного содержания, а, исходя из него, изучает происхождение и развитие, объем и объективную значимость знаний. Если в общей логике основной прием - анализ, то в трансцендентальной - синтез, которому Кант придал роль и значение фундаментальной операции мышления, ибо именно с его помощью происходит образование новых научных понятий о предмете.

Философ впервые начинает видеть главные  логические формы мышления в категориях, образующих в его учении определенную систему (таблицу), в которой имеется немало диалектических идей. Хотя категории у Канта - априорные формы рассудка, это такие формы, которые являются всеобщими схемами деятельности субъекта, условиями опыта, "упорядочивающими" его, универсальными регулятивами познания. Следовательно, категории выступают всеобщими условиями того предмета, который зависит и формируется, получает объективное существование посредством этих категорий.

Важное  значение для философии и формирующейся  науки имело учение Канта об антиномиях. Он полагал, что попытки разума выйти за пределы чувственного опыта и познать "вещи в себе" приводят его к противоречиям, к антиномиям чистого разума. Становится возможным появление в ходе рассуждений двух противоречащих, но одинаково обоснованных суждений, которых у Канта четыре пары (например, "мир конечен - мир бесконечен").

Однако, как справедливо заметил Гегель, существует не четыре антиномии, а на деле каждое понятие, каждая категория  также антиномична. Кроме того, диалектические противоречия, возникающие в разуме, - это, по Канту, не отражение реальных противоречий, а естественная и неизбежная иллюзия, проистекающая из его сверхопытного применения. Она устраняется, как только мысль возвращается в свои пределы, ограниченные познанием одних лишь "явлений", а не стоящих за ними и отгороженных от них "вещей в себе". Вместе с тем, попытка ввести диалектический принцип противоречия в научно-теоретическое знание и сферу практического разума было большим завоеванием кантовской философии.

 

взаимодействие  науки и нравственности. 

Кантовское  учение о границах  теоретического  разума  (в  отличие   от

скептического    агностицизма    Д.Юма)    было    направлено    не   против

исследовательской   дерзости   ученого,   а   против   его    необоснованных

претензий на пророчества и руководство личными  решениями  людей.  Вопрос  ограницах    достоверного    знания    был    для     Канта     не     только методологической,   но   и   этической   проблемой   (проблемой  «дисциплины разума»,  которая удерживала   бы   науку  и   ученых   от   сциентистского самомнения).  «Что  темперамент,   а   также   талант...-   писал   Кант   в «Критике  чистого   разума»,-   нуждаются   в   некоторых    отношениях    в дисциплине,  с  этим  всякий легко  согласится.   Но  мысль  ,   что  разум, который,   собственно,   обязан   предписывать   свою   дисциплину,   может, конечно  показаться  странной;  и  в  самом  деле  он  до  сих  пор  избегал такого унижения именно  потому,   что,   видя  торжественность  и  серьезную осанку,   с   какой   он    выступает,   никто   не   подозревал,   что   он легкомысленно играет  порождениями  воображения  вместо  понятий  и  словами вместо вещей».

Типичной  формой подобной   игры   Кант   считал   попытки   «научного»

построения   разного   рода   всеобщих   регулятивов,   которые   могли   бы

направлять  человека  в  его   коренных   жизненных   выборах.   Разрабатывая

данную  тему,  Кант  выступил   против   основной   для  его  времени  формы

сциентизма - против научных  обоснований  идеи  существования  бога  и  идеи бессмертия   души    (занятия,   которому   предавались   не   одни   только теологи).  «Критика чистого разума» обнаруживала,  что  эти  обоснования  не отвечают    требованиям   теоретической   доказательности,    что,    будучи развернуты честно,  они приводят к  высшим  проявлениям  неопределенности  - антиномиям, метафизическим альтернативам.

      Факт, что наука есть разрушительница  фиктивного всезнания (что научное знание   одновременно    является     безжалостным     осознанием     границ познавательных    достоверностей)   и   что   условием    сохранения    этой интеллектуальной   честности   является    нравственная    самостоятельность людей,  к  которым  наука   обращена,   был   глубоко   понят   в  философии Иммануила  Канта.   Кант    как-то    назвал    свое    учение    «подлинным просвещением». Его суть (в отличие от «просвещения  наивного»)  он  видел  в том,   чтобы  не  только  вырвать  человека   из-под   власти   традиционных суеверных надежд на силу  теоретического  разума,  от  веры  в  разрешимость рассудком  любой  проблемы,   вырастающей  из   обстоятельств   человеческой жизни.  И  прежде   всего   Кант   требовал,   чтобы  «теоретический  разум» (разум,  каким он реализуется в науке)  сам не  давал   повода   для   этих надежд и этой веры.

      Несколько лет спустя Кант  в  работе  «Критика  практического   разума»

показал, что развитая личность нуждается  только  в  знании,  а  не  в  опеке

знания,  ибо относительно «цели» и «смысла»  она   уже  обладает  внутренним ориентиром -  »моральном законом в нас».

      Обосновывая нравственную самостоятельность  человека,  Кант  решительно отметает   вульгарный    постулат     о    непременной    «целесообразности» («практичности») человеческого поведения.  В произведениях   самого  Канта понятие «практический» имеет особый  смысл,  глубоко   отличный   от   того, который  обычно  вкладывается  в   слова «практика» и   «практицизм».    Под  «практическим    действием»    Кант   подразумевает   не    производящую деятельность,  всегда  имеющую  в  виду некоторый целесообразный  результат, а просто  поступок,   то есть любое событие,  вытекающее  из  человеческого решения   и   умысла.   Это   такое  проявление   человеческой   активности, которое  вовсе  не  обязано имеет некоторое «положительное»,   предметное завершение (скажем,  возведение здания, получение новой  формулы,  написание  книги  и  т.д.)  «Практическое действие»  в  кантовском   смысле   может    состоять    и    в    отрицании практического действия в обычном  смысле  (например,  в  отказе  стоить  дом известного назначения или писать книгу известного содержания).

      Человек совершает  поступок  и   тогда,   когда   он   уклоняется   от

какого-либо действия, остается в стороне. Примеры подобного самоотстранения подчас   вызывают    не    меньше    восхищение,    чем    образцы    самого вдохновенного творчества и самого усердного труда.   Люди  прославляли  себя не  только произведениями рук  и  ума,   но  и  стойкостью,  с  которой  они отказывались от   недостойного   предприятия,   отказывались   даже   тогда, когда  оно выглядело увлекательным и соблазняло обилием творческих задач.

      Многие вещи, любил повторять   Кант,  способны  возбудить   удивление  и

восхищение, но подлинное  уважение  вызывает  лишь  человек,  не  изменивший

чувству должного, иными словами, тот, для  кого  существует невозможное:  кто

не делает того, чего нельзя делать, и избирает себя для  того,  чего  нельзя

не делать.

      Отказ и  личная  стойкость   могут  присутствовать  и  в  практическом

действии  в обычном  смысле   слова.   Творческая   деятельность   сплошь   и

рядом  включает  их   в   качестве    самоограничения    ради    сознательно

выбранного    призвания.   Однако   окончательный     предметный     продукт

творчества  нередко  скрывает    от    нас,   что   он    был    результатом

человеческого поступка,  личного  выбора,  который  означал  отказ  от чего-

то  другого,  лишение,  внутренний запрет;  на первый план в  этом  продукте

выступает  игра  способностей,   усердие,   выносливость  и  т.д.  В  фактах

отречения  от  действия  структура  поступка   в  его  отличии  от  простого

делания выявления выявляется гораздо нагляднее.

      Своеобразие второй  «Критики»   Канта с самого начала определялось  тем,

  что    «практическое    действие»    категорически    и    бескомпромиссно

противопоставлялось     в    ней     благоразумно-практическому     действию

(действию,  ориентированному  на  успех,  на  счастье,  на  выживание,    на