Сократ: жизнь и характер философствования

     Введение

     Сократ  – великий древнегреческий философ. Этому великому античному мудрецу  принадлежит выдающееся место в  истории моральной философии  и этики, логики, диалектики, политических и правовых знаний. Влияние, оказанное  им на прогресс человеческого познания, ощущается до наших дней. Он навсегда вошел в духовную культуру человечества.

     Сократом  интересовались и увлекались во все  времена. Образ жизни Сократа, нравственные и политические коллизии в его  судьбе, популярный стиль философствования, воинская доблесть и гражданское  мужество, трагический финал –  окружили его имя притягательным ореолом легендарности. Слава, которой  Сократ удостоился еще при жизни, легко пережила целые эпохи и, не померкнув, сквозь толщу почти  трех тысячелетий дошла до наших  дней.

     В центре сократовской мысли – тема человека, проблемы жизни и смерти, добра и зла, добродетелей и пороков, права и долга, свободы и ответственности, личности и общества. И сократовские беседы – поучительный и авторитетный пример того, как можно ориентироваться  в чаще этих вечно актуальных вопросов. Обращение к Сократу во все  времена было попыткой понять себя и свое время. И мы, при всем своеобразии  нашей эпохи и новизне задач, не исключение. 
 
 
 
 
 

1. Сократ: жизнь и характер философствования.

     Поворотным  пунктом в развитии античной философии  явились воззрения Сократа (469 – 399 до н.э.). Его имя стало нарицательным  и служит для выражения идеи мудрости. Сам Сократ ничего не писал, был близким к народу мудрецом; философствовал на улицах и площадях, всюду вступал в философские споры. Сведения о его воззрениях историки философии черпают из исторических источников, главным образом из «сократических» сочинений Платона и Ксенофонта. Образ Сократа, нарисованный Платоном с удивительным художественным мастерством, навеки вошел в сознание всех последующих поколений как замечательный пример кристально чистого, независимого, ироничного, уникальнейшего мыслителя, ставящего искание истины путем диалога, споров выше всяких иных побуждений души. Сократ был женат на Ксантиппе, злой нрав которой и терпение, с которым переносил его Сократ, вошли в пословицу. Так, однажды, когда Сократ подходил к дому, Ксантиппа из окна выбросила ему на голову целый таз арбузных корок. Но Сократ лишь отшутился. Он утверждал, что такая жена послана ему судьбой, чтобы он закалял свой характер и оттачивал лезвие бритвы своих слов. Свои едкие уколы в спорах Сократ толковал так: он, как овод, призван жужжать и кусать с тем, чтобы государственные мужи не дремали, а честно служили обществу. Мастерство диалога. Неоценимая заслуга Сократа состоит в том, что в его практике диалог стал основным методом нахождения истины. Если прежде принципы просто постулировались, то Сократ критически и всесторонне обсуждал всевозможные подходы. Его антидогматизм выражался, в частности, в отказе от претензий. На обладание достоверным знанием. Сократ применял так называемое повивальное искусство, именуемое майевтикой— искусство Определять понятия при посредстве наведения. С помощью искусно Издаваемых вопросов он выделял ложные определения и находил правильные. Обсуждая смысл разнообразных понятий (благо, мудрость, справедливость, красота и т.д.), Сократ, по словам Аристотеля, впервые начал использовать индуктивные доказательства и давать общие определения понятий, что явилось бесценным вкладом в формирование науки логики. 
Родоначальник диалектики. Сократ прославился как один из родоначальников диалектики в смысле нахождения истины при помощи бесед и споров. Метод диалектических споров Сократа заключался в обнаружении противоречий в рассуждениях собеседника и приведения его к истине посредством вопросов и ответов. Он первый увидел в отчетливости и ясности суждений основной признак их истинности. В спорах Сократ стремился доказать целесообразность и разумность как мира, так и человека. Он совершил поворот в развитии философии, впервые поставив в центр своего философствования человека, его сущность, внутренние противоречия его души. Благодаря этому познание переходит от философского сомнения «я знаю, что я ничего не знаю» к рождению истины посредством самопознания. Сократ возвел в философский принцип знаменитое изречение дельфийского оракула: «Познай самого себя!» Главная цель его философии — восстановить авторитет знания, поколебленный софистами. Софисты пренебрегали истиной, а Сократ сделал ее своей возлюбленной. Его неугомонная душа неподражаемого спорщика стремилась трудом непрестанным и упорным к совершенству общения, дабы уяснить истину. Софисты не считались с истиной ради денег и богатства, Сократ же оставался верен истине и жил в бедности. Софисты претендовали на всезнание, а Сократ твердил: он знает только то, что он ничего не знает. Рассказывают, что Сократу однажды сказали, будто дельфийский оракул на вопрос, кто является самым мудрым, ответил: «Сократ». Сократ, не поверив, пошел к одному афинскому политику и стал его расспрашивать, что такое государство, политика, в чем секрет государственного правления. Собеседник, до того утверждавший, что все это знает, не смог ответить. Сократ подумал: управитель Афин полагает, что он знает, чем и как управлять, а на самом же деле он не знает. А он — Сократ — думал, что не знает, а на самом деле что-то понимает в этом. Затем Сократ пошел к поэту и начал спрашивать его, как он сочиняет стихи. Поэт задумался... оказалось, что он не знает, как это у него получается. А Сократ подумал, что он имеет большее понятие об этом, но говорит, что не знает. Только теперь он понял, - что оракул, быть может, не ошибся, назвав именно его самым мудрым человеком. Сократ понимал свое назначение в том, чтобы разбирать мысли других, что он остроумно выражал, уподобляя свою деятельность званию своей матери — повивальной бабки. Он помогал мужчинам, чреватым возможностью родить умные мысли. 
Обращенность к духовному миру. Грань между присущими человеку духовными процессами и материальным миром, уже намеченная предшествующим развитием греческой философии (в учении Пифагора, софистов и др.), была более отчетливо обозначена именно Сократом: он акцентировал своеобразие сознания сравнительно с материальным бытием и одним из первых глубоко раскрыл сферу духовного как самостоятельную реальность, провозгласив ее как нечто не менее достоверное, чем бытие воспринимаемого мира, и тем самым как бы возложил ее на алтарь общечеловеческой культуры для изучения всей последующей философской и психологической мыслью. Рассматривая феномен души, Сократ исходил из признания ее бессмертия, что увязывалось с его верой в Бога. 
В вопросах этики Сократ развивал принципы рационализма, утверждая, что добродетель проистекает из знания и человек» знающий, что такое добро, не станет поступать дурно. Ведь добро есть тоже знание, поэтому культура интеллекта может сделать людей добрыми: никто не зол по доброй воле, люди злы лишь по неведению! Тут можно возразить великому мудрецу: почему же даже среди людей, очень образованных и прекрасно знающих, что такое добро и что такое зло, так много творящих зло, —утонченных проходимцев, воров, лжецов и убийц?! 
Политические воззрения Сократа базировались на убеждении, что власть в государстве должна принадлежать «лучшим», т.е. опытным, честным, справедливым, порядочным и непременно обладающим искусством государственного управления. Он подвергал резкой критике недостатки современной ему афинской демократии. С его точки зрения: «Худшее — это большинство!» Ведь далеко не все, избирающие правителей, разбираются в политических, государственных вопросах и могут оценить степень профессионализма избираемых, их моральный и интеллектуальный уровень. Сократ ратовал за профессионализм в делах управления, в решении вопроса о том, кто и кого может и должен избирать на руководящие посты. 
В конце жизни Сократа привлекли к суду за трактовку божества, отличающуюся от принятой согласно существовавшей в Афинах традиции, а также якобы, за «развращение юношества» «крамольными» идеями. В результате различного рода интриг он был, в конечном счете, приговорен к смерти. Отказавшись от предоставленной друзьями возможности спастись бегством, Сократ принял смерть, выпив яд (цикуту). 
Сократ, по словам Вл. Соловьева, своею благородной смертью исчерпал нравственную силу чисто человеческой мудрости, достиг ее предела. Эта драма смерти Сократа есть единственная в мире сверхличная и сверхисторическая трагедия. Убита Правда. Убит праведник. Убит не грубо личным злодеянием, не своекорыстным предательством, а торжественным публичным приговором законной власти, волею отечественного города. И это еще могло бы быть случайностью, если бы праведник был законно убит по какому-нибудь делу, хотя невинному, но постороннему его праведности. Но он убит именно за нее, за правду, за решимость исполнить нравственный долг до конца. 
Если Сократ направлял всю свою мудрость и свое «служение Богу» на обличение мнимой человеческой мудрости, так это в силу идеала универсального разума и божественной мудрости, который он таким образом проповедовал. «Думаешь ли ты, — говорит Сократ, — что в тебе есть нечто разумное, а вне тебя ничего разумного нет? Ты знаешь, однако, что такое тело заключает в себе небольшую частицу земли и влаги, которые сами по себе столь велики и обширны; ты знаешь также, что оно сложилось из малых частиц прочих великих мировых стихий. Как же ты думаешь, что ты по счастливой случайности вместил в себя весь разум, которого больше нет нигде, что все сущее в своей беспредельной величине и бесчисленном множестве благоустроено неразумной, слепой силой?»3 В этих словах, которые биограф Сократа Ксенофонт влагает в уста Сократа, заключается целая программа последующей античной философской мысли, прежде всего учения Аристотеля об универсальном разуме. 
Сократ, по Г. Гегелю, представляет собой не только в высшей степени важную фигуру в истории философии и, может быть, самую интересную в древней философии, а также всемирно-историческую личность. Ибо главный поворотный пункт духа, обращение его к самому себе, воплотился в форме философской мысли. Из глубины веков споры, размышления, идеи из сокровищницы его сохраненного наследства несут нам образ мудрого Сократа, который, хотя и посмеивался над глупостью людей, но любил и уважал их. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     2. Моральная философия Сократа.

     Своим важнейшим призванием Сократ считал «воспитание людей», смысл которого он видел в дискуссиях и беседах, а не в систематическом изложении  какой-то области знаний. Поэтому  он не оставил никаких трактатов. О его воззрениях мы узнаем, прежде всего из работ его учеников. В центр своих философских интересов он ставит проблему субъекта — человека. В отличие от предшествовавших ему материалистов, которые искали ответы на вопросы, касающиеся человека, прежде всего в его отношении к природе и призывали «прислушиваться к природе», Сократ подчеркивал значение совести: «внутреннего голоса», который был гарантией постижения подлинной истины. В беседах и дискуссиях Сократ обращал основное внимание на познание сути добродетели. Добродетели, т. е. познания того, что есть благо, могут, по Сократу, достичь лишь «благородные люди». «Земледельцы и другие работающие весьма далеки от того, чтобы знать самих себя . Ведь они знают лишь то, что надлежит телу и служит ему .» В этом рассуждении четко проявляется классовый характер религиозно-этического учения Сократа. Добродетель, равно как и знания, согласно Сократу, является привилегией «неработающих».

     Основными добродетелями Сократ считает сдержанность (как укрощать страсти), мужество (как  преодолеть опасность) и справедливость (как соблюдать божественные и  человеческие законы). Эти добродетели  человек приобретает путем познания и самопознания. Добродетели, равно  как и моральные нормы, и законы, основанные на них, Сократ считал вечными  и неизменными Добродетель связано со знанием, которым необходимо овладеть. Только зная, что есть добро и, обладая добродетелями, человек совершает благое дело, которое по своей сути прекрасно. Отсюда высказывание античного философа: Истина – Добро – Знание. Согласно Сократу, люди совершают зло в силу того, что не знают, что такое добро. Ведь специально никто не хочет заблуждаться. Если бы человек имел представление о добре, то не совершал бы зло.

     Человек, по Сократу, был бы вообще лишен разума и знания, если бы в нем, наряду со смертным телом, не было бы бессмертной  души. Именно благодаря божественной душе человек приобщается к божественному  знанию: подобное познается подобным. Кроме того, душа — хранительница  знаний, приобретенных ею ранее в  вечных странствиях в этом и том  мире; человеческое же познание — это, по сути дела, воспоминание души о прежних  знаниях. Положение о бессмертии души занимает ведущее место в  моральной философии Сократа, определяя  смысл и цели человеческого бытия  в мире, его жизни и смерти. В сократовское время были широко распространены орфические и пифагорейские  представления о томлении бессмертной  души в темнице бренного тела, ее освобождении со смертью тела и переселениях; о наказании или поощрении  души на загробном суде за ее земной путь и т. п. В трактовке Сократа  подобные представления, претерпев  известную демифологизацию и  философскую трансформацию, служат определению места и предназначения человека в телеологической цепи мировых связей. Бессмертие души, по мысли Сократа, со всей очевидностью показывает, что только разумная и  добродетельная жизнь целесообразна. Тем самым вопросы о человеческих (о добродетелях и пороках, добре  и зле, справедливости и несправедливости) оказываются не только личными и  не просто общественными, но общечеловеческими, всеобщими и вечными. Сознательное следование разуму бытия — вопреки  всем встречным препятствиям — является ясным, хотя и тяжким, жизненным долгом человека перед собой, своим окружением, полисом, грядущими поколениями  и богами.

     Моральная философия Сократа исходит из ясности и решенности того, как  должно жить. Поэтому человек в  ней не стоит в мучительной  и темной ситуации этического выбора. Можно даже сказать, что Сократ не оставляет человеку морального выбора: выбор предопределяется знанием, поскольку добродетель — это знание, а пороки и зло творятся по незнанию, неведению. Отрицание ее объективных и общезначимых критериев вообще лишают смысла всякие поиски истины и споры о ней. Каждый человек, знающий и незнающий, благодаря лишь своему ощущению становится мерой своей мудрости, и все чохом превращаются в мудрецов. Мерой всех вещей, говоря языком Протагора, является не человек, но бог. Поэтому истинный путь человеческого познания и состоит, по Сократу, в том, чтобы уразуметь божественную мудрость, управляющую всеми делами. Поэтому мерой вещей и у Сократа, в конечном счете, оказывается человек, но Сократ при этом имеет в виду разум и знание человека (человек как мыслящее существо), Высшим проявлением божественной заботы о людях является разумность человека. «Они,— говорит Сократ о богах,— вложили в нас разум, посредством которого мы судим о предметах ощущения и, передав их памяти, узнаем, что и как полезно, и вообще придумываем средства наслаждаться полезным и избегать вредного. Именно со времен софистов и Сократа проблема человека, человеческой личности становится одной из важнейшей проблем философии.

     Итак, мерилом всех вещей в представлении  Сократа выступает человек как  разумное, мыслящее существо, поскольку  в мышлении находят свое выражение  общие законы. Именно разум способен дать высшее, общеобязательное начало. Только зная, что такое благодетель, человек может стать «благородным». Основными добродетелями являются: сдержанность, мужество и справедливость. 
 
 
 

     3. Сократ и софисты

     До  того, как Сократ сформировался как  самостоятельный мыслитель, он прошел обучение у старшего софиста Протагора, заняв затем непримиримую по отношению  к софистике позицию. Концептуально  переворот в античной философии  оформил Сократ, но сам переворот  совершался в борьбе Сократа с  софистами.

     Софисты (греч. мудрец, искусник, лжемудрец) не случайно отделили себя от философов  как любителей мудрости, назвав себя мудрецами. Эта школа возникает  в ответ на конкретно-историческую потребность периода расцвета демократии в жизни Эллады в V–IV вв. до н.э. Потребность эта состояла в том, чтобы готовить общественных деятелей как ораторов, способных ярко, убедительно доказывать, умеющих находить аргументы в пользу своей точки зрения и таким образом склонять на свою сторону большинство сограждан. Софисты как раз и предлагали свои услуги тем, кто стремился участвовать в политической жизни своего города: обучали грамматике, стилистике, риторике, умению вести полемику, а также давали общее образование. Главным их искусством было искусство слова.

     Софистика – это рассуждение, основанное на преднамеренном нарушении законов  логики и употребления софизмов. Вот  пример софизма: стол – это понятие; понятие не материально; значит стол не материален. Здесь использован  самый распространенный прием нарушения  правил формальной логики: подмена  понятий, что означает нарушение  первого закона формальной логики –  закона тождества: А = А. В данном софизме  в первом суждении понятие «стол» используется в гносеологическом (познавательном) смысле, а в заключительном выводе в онтологическом (бытовом, материальном) смысле. На обыденном уровне этот софистический  прием используется нами в основном не умышленно, а скорее от бестолковости, когда мы беседуем по принципу: «ты  – про Фому, а я – про  Ерему». Владеющий софистикой специалист должен уметь одинаково убедительно выступать по одному и тому же судебному процессу как в роли защитника, так и в роли обвинителя.

     В то же время софистика – это  философская школа Древней Греции V–IV вв. до н.э., имеющая свою концептуальную основу. Заслуга софистов состоит в том, что они первые повернули философию к человеку, поставив именно его в центре философских поисков. Софисты делились на старших и младших.

     Именно  старшие софисты разработали  концептуальные основы этой школы, в  то время как младшие, занимаясь  преимущественно софистической  практикой, развили только отдельные  этические и социальные идеи. В  борьбе со старшими софистами разворачивался сократовский переворот в античной философии.

     Под ножом скептического разума софистов старые понятия разрушались одни за другими: прежние истины оказались  ложью, старые обычаи – творением  хитрых и своекорыстных правящих классов, а древние общественные узы – одной лишь тиранией. Личный разум индивида занял верховное  место как в политике, так и  в морали, и все признано было за обман, что не в состоянии было оправдаться на суде этого разума. «Человек есть мера всех вещей», – гордо  провозгласил Протагор, наиболее блестящий  вождь софистов: не только свойства, но и самое существование вещи зависит от суждения разумной личности. В этом мире все относительно и  вещи имеют значение лишь постольку, поскольку они признаются за таковые  мыслящим субъектом. Объективная истина, таким образом, исчезает, и на ее место становится субъективное наше мнение о ней. Этот принцип и есть та единственная связь, которая соединяла  целый ряд людей с разнообразным  родом деятельности и профессий  в одну общую школу софистов, и  из него вытекал крайний скептизм. Такое крайнее развитие индивидуализма, такой философский анархизм был  лишь логическим выводом из тех посылок  о державности личного разума, во имя которых эти деятели  разрушали древний мир понятий и отношений. Произвол индивида становился здесь руководящим принципом.

     Но  общественное сознание не может долго  жить одним отрицанием, и деятельность общества лишь на короткое время в  состоянии ограничиться одним разрушением: как только поле очищено от старого  хлама, на сцену выдвигаются иные запросы, имеющие своей целью  уже не дальнейшее разрушение старого, а созидание нового.

     С инстинктом натуры глубокой и уравновешенной, Сократ не мог удовлетвориться одним  отрицанием, и тенденция софических учений казалась ему тем опаснее, что развитие их в теории и на практике не встречало на своем пути никаких преград. И немудрено  поэтому, что Сократ решил им противодействовать, выдвигая против их бесконечного отрицания  новую философию, построенную на положительных основаниях. Эта философия  должна быть этикой, потому что в  области этических понятий и  отношений царил хаос.

     Каковы  же концептуальные основы противостояния Сократа  и софистов?

     Принципиально не занимаясь онтологией (учением  о бытие), Сократ тем не менее имел четкую позицию: фундамент бытия  – это единая божественная сущность. Классик философии не может не иметь онтологического фундамента, поскольку без этого невозможно исследовать место человека в  мире. Софисты в онтологии были единственными субъективными идеалистами, что ярко выражено в знаменитом тезисе Протагора: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют». Все, что мы знаем о  предметах, рассуждают они, мы получаем через органы чувств; все же чувственные  восприятия субъективны: то, что здоровому  человеку кажется сладким, больному покажется горьким. Значит, всякое человеческое знание только относительно.

     Как видим, если критерием истины объявить индивида, а точнее его органы чувств, то последним словом теории познания будет релятивизм (провозглашение относительности  знания), субъективизм, скептизм.

     Позиция софистов, опиравшихся на чувственное  познание, была для Сократа в принципе не приемлемой. Еще более нелепой  представлялась ему трактовка индивидуального  ощущения в качестве критерия истины. Соглашаясь с Протагором в том, что  ощущение каждого отдельного человека носит индивидуальный характер, Сократ вместе с тем резонно возражал против сведения всего познания к  ощущению и против подмены объективной  истины субъективными чувствами  и представлениями. «Те его слова, – говорит Сократ о Протагоре, – что каким каждому что-то представляется, такого оно и есть, мне очень нравится. А вот началу этого изречения я удивляюсь: почему бы ему не сказать в начале своей «истины», что мера всех вещей  – свинья, или кинокефал (буквально-собакоголовый, порода обезьян), или что-нибудь еще  более нелепое среди, что имеет  ощущения, чтобы тем пышнее и высокомернее было начало речи, доказывающей, что  мы-то ему чуть ли не как богу дивимся  за его мудрость, а он по разуму своему ничуть не выше головастика, не то что  кого-либо из людей» (Платон. Теэтет, 161 d).