Инстинкт самоубийства
есть регрессивный инстинкт, он отрицает
положительное нарастание смысла в
мировой жизни. Как мы должны относиться
к сознанию, к личности, к свободе?
Являются ли они ценностями, от которых
ни в коем случае нельзя отказаться?
Самоубийца подвергает сомнению ценность
сознания, личности, свободы. Жизнь
бессознательная, безличная, темно-утробная,
определяющая притяжением смерти и
небытия, лучше жизни сознательной,
личной, свободной, ибо сознание порождает
страдание, ибо личность выковывается
в страдании, ибо свобода духовно
трудна и трагична. Человек изнемогает
и отрекается от великой задачи до
конца быть личностью, быть свободным
существом, возрастать в своем сознании
к сверхсознанию. Он от страха страданий
готов вернуться назад. Нужно
помнить, что сознание наше есть некоторая
середина бытия, а не вершина, оно
есть лишь путь к вершине, к сверхсознанию,
к обожению человеческой природы. И
стихия бессознательного, которая всегда
шире и глубже сознания, должна через
работу сознания, понимающего свои
границы, перейти в сферу сверхсознательного,
Божественного бытия. Это не значит,
конечно, что все бессознательное
может и должно целиком перейти
в сознательное. Всегда останется бессознательное
лоно жизни. Но великая задача движения
вверх не допускает отречения от бытия
личности сознательной и свободной. Нужно
до конца выдержать испытание, остаться
свободной и сознательной личностью, не
допускать уничтожения ее стихией досознательного,
зовущего назад. В каждом человеке есть
человек архаический, унаследованный
от древнего, первобытного человечества,
есть дитя и есть сумасшедший. Возникновение
сознания как пути к сверхсознанию, к личности,
как носителю сверхличных ценностей, духовной
свободы, высшего достоинства человека
и знака его богоподобия, есть неустанная
борьба с регрессивным движением возврата
человека к первобытно-архаическому инфантильному
состоянию, борьба против разложения сознания
в безумии, которое совсем не означает
возникновения сверхсознания, как иногда
думают. Быть человеком, быть личностью,
быть духовно свободным, не допускать
разложения своего сознания от страха
противоречий и страданий жизни, есть
героическая задача, есть осуществление
в себе образа и подобия Божия. Самоубийство
есть отступничество от этой задачи, отказ
быть человеком, возврат к дочеловеческому
состоянию. Жизнь есть восхождение, самоубийство
есть опускание, ниспадание. Великая иллюзия
и обман самоубийства есть упование, что
самоубийство есть освобождение, освобождение
от муки жизни, от бессмыслицы жизни. В
действительности самоубийство и есть
прежде всего и больше всего потеря свободы,
которая всегда зовет к восхождению, к
победе над миром. И в людях, склонных к
самоубийству, нужно прежде всего пробудить
достоинство свободных существ, детей
Божьих, призванных к высшей жизни. Самоубийца
не только сам отказывается до конца быть
человеком, но и отравляет окружающую
атмосферу ядом небытия. Быть человеком
и есть великая задача, поставленная перед
нами Творцом. Быть человеком значит быть
личностью, быть духовно свободным, возрастать
в своем сознании, быть творцом. И величайшая
тайна жизни заключается в том, что все
в человеке должно быть преодолено высшим
состоянием и предполагает высшее. Человек
становится человеком, преодолевая себя,
личность предполагает существование
сверхличных ценностей, истины, добра,
красоты и возрастание к сверхличному
бытию, сознание предполагает существование
сверхсознания, душа живет и движется
духом и духовной жизнью. Человек существует
потому, что есть Бог и что он может к Богу
двигаться. Но преодоление всякой ограниченности,
ограниченности сознания, ограниченности
личности, ограниченности всего человеческого
не может быть достигнуто движением вниз
и назад, оно достигается лишь движением
вверх и вперед. Вопрос о самоубийстве
есть вопрос о религиозном смысле жизни.
Самоубийство его отрицает. Беспомощны,
наивны и безумны те социологи-позитивисты,
которые думают, что общество и общественные
цели могут заменить Бога и божественные
цели жизни и дать человеческой личности
смысл жизни. Мысль об обществе и об общественном
долге сама по себе никогда и никого не
может остановить от самоубийства. Что
может значить отвлеченная идея для человека,
для которого померкло все в мире? Только
память о Боге как о величайшей реальности,
от которой некуда уйти, как об источнике
жизни и источнике смысла, может остановить
от самоубийства. От общества можно уйти
в смерть, в небытие и общество бессильно
над вечной судьбой человека. От Бога же
и через смерть уйти нельзя и некуда, нельзя
избежать Божьего суда и Божьего определения
вечных судеб человека. Само отношение
человеческой личности к обществу получает
смысл через отношение ее к Богу. Только
Бог дает смысл жизни. И борьба против
самоубийства, против самоубийственных
настроений есть борьба за религиозный
смысл жизни, борьба за образ и подобие
Божие в человеке.