Роль религии в жизни общества

      Попытки создания нового варианта  Писания, которое могло бы стать Заветом русских людей, предпринимали многие русские писатели. Можно вспомнить попытку Л.Н. Толстого вернуться к первоистокам христианства и создать свою версию Евангелия («Краткое изложение Евангелия»; «Учение Христа, изложенное для детей») или своеобразный замысел создания Третьего Завета — завета Бога Духа Святого, возникший у Д.С. Мережковского и З.Н. Гиппиус.

    Душевный  переворот, вызванный изменением отношения к религии, пережили многие русские художники. В их числе Толстой и Н.Н. Ге, пришедшие к новому пониманию отношений религии и искусства в 80-е гг. XIX в. Эти годы стали непродолжительным периодом стабилизации русской культуры, когда произошло краткое примирение основных противоборствующих сил. И обращение к религиозным ценностям было на данном этапе вполне закономерным. Однако, по большей части, это «обращение» было только внешним, поверхностным, как в евангельской притче о сеятеле, «семенем, упавшим в терние (или при пути, или на камение)», но никак не «в землю добру».

    Духовные  поиски Л.Н. Толстого выходили за границы  ортодоксального православия и во многом приближались к протестантизму (трактат «В чем моя вера?»). Но в то же время многие его идеи были созвучны поискам русской культуры. Примечательно, что в своем философском трактате «Что такое искусство?» Толстой в качестве важнейшего признака подлинного произведения искусства называл его связь с религией. Сущность искусства он видел в единении людей с Богом и между собой, а в отходе нового искусства от веры и в утрате им всемирности усматривал признаки «дурного искусства». «Искусство будущего», по мысли Л.Н. Толстого, должно вернуться к первоначальному синтезу и осуществлять «высшее религиозное сознание людей» с целью их «братского единения».

    Показательно  отношение Л.Н. Толстого к творчеству Н.Н. Ге, которое оказалось во многом созвучно идеям писателя. В 80-е гг. художник создал цикл картин на евангельские сюжеты. Библейские образы помогали Ге прикоснуться к высшей духовной правде. Вот как характеризовал его картину «Что есть истина?» («Христос перед Пилатом») Л.Н. Толстой: «Достоинство картины... в том, что она правдива... в самом настоящем значении слова... Эпоху же в христианской живописи эта картина производит потому, что она устанавливает новое отношение к христианским сюжетам».

    Что же это за «новое отношение»? Те, кто  видел эту картину, несомненно, могут  сказать, что уж на что - на что, а  на христианскую живопись она похожа меньше всего. Картина сама по себе богохульна. Христос перед Пилатом там выставлен не как Бог перед Своей тварью, а как простой преступник или нищий, готовящийся к смерти. Ни Божественного достоинства, ни спокойствия, ничего прочего, что описано в Евангелии, нет на этой картине.

    Такова  одна из сторон отношений религии  и искусства, по крайней мере, до двадцатого века. И на примере Л.Н. Толстого (кстати, отлученного от Церкви) и Н. Ге можно проследить, насколько  призрачно и поверхностно было обращение  русской интеллигенции к традиционным идеалам своего народа. Они не смогли их понять, а действующая на тот момент церковная иерархия не смогла (или не захотела) их привлечь в церковную ограду. Хотя, скорее не смогла, чем не захотела – достаточно вспомнить беседы Л.Н.Толстого с преп. Амвросием Оптинским, чтобы в этом убедиться.

    После революции картина этих отношений  резко меняется – искусство насильно отделяется от Церкви, а Церковь от искусства. Более того, искусство насильно обращается против Церкви. Церкви это особенно сильно не вредит, а вот само искусство вырождается.

    Если  до середины XIX-го века и искусство, и общественное мировоззрение, были, по большей части, христианскими, то во второй половине XIX – начале XX вв. положение несколько меняется. Официально все остается по-прежнему, но потихоньку в Россию начинает проникать западное влияние. Естественно, что оно мало касалось простого народа, оно затронуло лишь часть интеллигенции. Народ же, в целом, был, несмотря ни на что, верен своей Церкви.

    Постепенно  безбожие входит в моду, самые «передовые» слои общества поддаются ему, причем особенно в этом усердствует молодежь – не из-за того, что видит в атеизме истину, а просто повинуясь, как правило, стадному чувству, пытаясь выразить свой протест против всего что есть в России.

    Однако, это затронуло далеко не всех. Народ (я имею в виду народ, по большей части, деревенский), повторюсь, вплоть до 1917 года, да и через много лет после него, оставался хранителем религии, с ностальгией вспоминал прошлое (об этом писали многие писатели даже советского периода¹³).

    После 1917 года модный ранее среди относительного узкого круга «высшего общества» (даже при атеистическом мировосприятии, лично я сомневаюсь, что у кого-то повернется язык назвать русский  дореволюционный народ носителем  идей атеизма) становится официальной доктриной. Многие писатели вынуждены либо писать с атеистических позиций (за исключением, пожалуй, краткого периода НЭПа), либо уехать из страны, либо проводить полжизни в лагерях.

    Если  говорить о религиозной политике Советского правительства, то нельзя сказать, что она было направлена против любого религиозного мировоззрения – им поощрялась обновленческая церковь, которую оно и пыталась насадить вместо Православной.

    Творчество  некоторых великих советских  писателей с мировой известностью хоть и безрелигиозно, но ни в коем случае не антирелигиозно. Ни автор «Тихого Дона» (по совместительству – он же автор и «Поднятой целины», и множества иных известных произведений – М.А. Шолохов), ни К. Симонов, ни А. Т. Твардовский, ни Исаковский хоть и не являлись христианскими апологетами и сторонниками этой религии, тем не менее, ни в одном из своих произведений атнтирелигиозной пропаганды не вели.

    Их  мировоззрение сформировалось в  советские послереволюционные годы под влиянием воинствующего насильно насаждавшегося атеизма и вряд ли могло быть иным, их безрелигиозность – это дань эпохе, причем ни в одном из своих произведений они, повторюсь, атеистической пропаганды не вели, атеистического мировоззрения не распространяли – они просто обходили стороной этот вопрос, он их не интересовал. Поэтому их отношение к религии нельзя назвать отрицательным – оно нейтральное. Широко известных поистине мировых и очень талантливых писателей и поэтов, яро боровшихся с религией в нашей стране очень мало – их число (впрочем, как и число «нейтральных») значительно меньше, чем писателей христианских.

    В настоящее время Церковь оказывает  определенное влияние на искусство (достаточно вспомнить, что в наши дни есть множество церковных  и церковноориентированных писателе, поэтов, художников – чего стоят такие известные имена, как иеромонах Роман, прот. А. Шаргунов, художник Илья Глазунов и многие другие). Однако, до сих пор предпринимаются попытки обратить силу искусства против Церкви (мне кажется, что недавняя выставка в Сахаровском центре достойна упоминания), с целью оклеветать, налгать, оскорбить ее святыни. И вот против последнего типа т.н. «искусства» и должны быть направлены совместные силы общества и Церкви.

      Заключение.

      В настоящем реферате была предпринята  попытка описания роли религии в жизни общества. Вопрос этот очень насущный и актуальный в наши дни – постсоветскую эпоху, когда старое – советское – яро атеистическое мировоззрение лопнуло, а новое – постсоветское - еще только формируется. Естественно, у многих людей возникла необходимость духовного поиска, многих не устраивает старая, насильно вдалбливавшаяся в течение семидесяти лет, картина мира. Духовный поиск заканчивается, как правило, приходом к той или иной религии (чаще всего – традиционной для данной страны – Православию, если говорить о России), реже – попаданием в секту (из которой еще предстоит выбираться), еще реже – возвратом к атеизму (в случае неудачных исканий, неверного пути). Следовательно, роль религии в жизни общества, которая никогда не была незначительной, возрастает.

      Однако, остается еще немало нерешенных вопросов. Самый первый и банальный: «Что же такое религия?». Я посвятил его  раскрытию достаточно большое (возможно, кому-то покажется, что неоправданно большое) место в своей работе. Мне кажется, что этот вопрос того заслуживает – в конце концов, нельзя же рассуждать об объекте, не дав более-менее четкого и ясного понятия, что под ним разумеется.

      Лично я категорически не согласен с «научными» определениями советского изготовления типа: «Религия – опиум для народа» и проч., коих за годы воинствующего безбожия было придумано немало.

      К слову скажу, если исследовать преподавание вопроса о религии в советский  период, то можно заметить явно сомнительные методы. Чтобы было ясно, о чем  я говорю, позволю себе привести пример, когда на атеистических лекциях в школах говорили о том, что «в Библии говорится, что земля стоит на четырех китах, что Бог человека слепил из глины и т.п.»¹⁴ Такой подход при попытке доказать истинность своего мировосприятия, а тем паче, навязать его другим, вряд ли можно назвать научным.

В своем реферате я описал творчество не только религиозных, православных писателей. Я упомянул и Л.Н.Толстого, к которому Православная Церковь относится настороженно, и художника Н.Н.Ге, и западников.

Относительно деятельности Петра Первого скажу, что не всякий правитель, расширяющий территорию и мощь своей державы, является безусловно положительным. Вне всякого сомнения, Петр – личность незаурядная, великая, многие его достижения очень помогли России, но и он не был лишен недостатков. «Религиозно-идеалистическая философия относится к этому периоду» не отрицательно, а настороженно, в среде всех (в т.ч. и православных) историков идут споры о личности Петра.

Однако, как я  уже сказал, далеко не всякий правитель, расширяющий территорию и мощь своей державы, является безусловно положительным (прошу прощения за повторение). Для подтверждения этого тезиса достаточно вспомнить Гитлера. При нем Германия тоже «значительно расширила территорию, укрепила государство, оно стало именоваться империей, начала развиваться промышленность, наука и т.д.» Все слова, относимые к Петру, можно отнести и к фюреру. Однако, как мне кажется, не только «религиозно-идеалистическая», но и материалистическая философия относятся к этой личности отрицательно. 
 

К слову сказать, Гитлер тоже, как и Петр, проводил у себя в стране антицерковную политику (только значительно более жесткую), «он устранил самостоятельность Церкви».