Роль науки в оборонной промышленности России

Стратегия подготовки к неотвратимо приближавшейся войне  включала и такое важнейшее направление, как создание химических войск и  обеспечение их необходимым снаряжением.

Советское военное  и политическое руководство никогда  не упускало из внимания возможность  применения противником химического  оружия, памятуя о том, что общие  потери от него в Первой мировой  войне составили 1,3 млн человек, в том числе до 100 тыс. со смертельным исходом. Кроме того, вынужденное сотрудничество с Германией в 20–30-е годы в военных областях позволило получить определенное представление о ее научном и промышленном потенциале в этой области.

Фашистская Германия была хорошо подготовлена к ведению  крупномасштабной химической войны. В  мае 1939 г. на совещании высшего руководства  рейха Гитлер заявил: "Договора и право – ерунда… любое оружие имеет решающее значение только тогда, когда его не имеет враг. Это относится к газам, подводному флоту и авиации…".

К началу войны  промышленность Германии значительно  увеличила производство химических боеприпасов, заблаговременно обеспечив  ими войска. Об этом говорит следующая  выдержка из донесения: "К 1 июня мы будем иметь 2 млн химических снарядов для легких полевых гаубиц… Со складов… может быть отгружено: до 1 июня по шесть эшелонов химических боеприпасов, а после 1 июня – десять эшелонов в день. Для ускорения подвоза в тылу каждой группы армий будут поставлены на запасные пути по три эшелона с химическими боеприпасами…".

Химические минометные батальоны и полки были включены в состав армии вторжения с  самого начала войны. Немецкие войска имели условный пароль "Индиантрен", с поступлением которого могли применять химическое оружие.

О реальной угрозе применения Германией химического  оружия против СССР свидетельствуют  выдержки из переписки Верховного главнокомандующего И.В. Сталина и премьер-министра Великобритании У. Черчилля (март–апрель 1942 г.).

Получено 21 марта 1942 г.

У. Черчилль И.В. Сталину. Лично и секретно.

2. Посол Майский…  упоминал о некоторых  признаках того, что  немцы при попытке  своего весеннего  наступления могут  использовать газы  против Вашей страны.

29 марта 1942 г.

И.В. Сталин У. Черчиллю. Лично и секретно.

По  нашим данным, не только немцы, но и  финны могут начать применение ядовитых газов против СССР…

Советское правительство было бы весьма благодарно, если бы Британское правительство могло  помочь получить в  Англии некоторые  недостающие химические средства обороны, а  также средства ответного  химического удара, имея в виду возможность  химического нападения  Германии на СССР. Если с Вашей стороны  не будет возражений, я бы мог в ближайшее  же время направить  в Англию специальное  лицо по этому делу.

Получено 10 апреля 1942 г. У. Черчилль И.В. Сталину. Лично  и секретно.

…2. Пожалуйста, направьте  Вашего специалиста  по вопросам противохимической  обороны и контрнападения для точного объяснения того, какие материалы Советскому правительству необходимо получить из Англии.

3. …если необходимо, то мы до получения  сообщения от этого  специалиста сможем  предоставить Вам  первым ближайшим  пароходом по крайней мере тысячу тонн иприта и тысячу тонн хлора…

22 апреля 1942 г.  И.В. Сталин У. Черчиллю. Лично  и секретно.

…Выражаю Вам признательность за готовность предоставить 1000 тонн иприта и 1000 тонн хлора. Но так как СССР ощущает более острую нужду в других химических продуктах, то Советское правительство желало бы вместо указанных выше продуктов получить 1000 тонн гипохлорита кальция и 1000 тонн хлорамина или, в случае невозможности поставки этих продуктов, 2000 тонн жидкого хлора в баллонах.

Советское правительство намерено командировать в  Лондон заместителя народного комиссара химической промышленности Андрея Георгиевича Касаткина в качестве своего эксперта по вопросам химической защиты и контрнападения".

Распоряжение  лететь в Лондон А.Г. Касаткин, к тому времени уже известный ученый, автор первого в СССР учебника по процессам и аппаратам химической технологии, в годы войны многое сделавший для создания на Востоке  страны новых химических цехов и  производств, получил поздно вечером. При перелете через линию фронта самолет обстреляли, ему пришлось сильно отклониться от курса. Когда  совершили посадку, в баке не осталось ни литра бензина. Андрей Георгиевич успешно выполнил задание. И если к многочисленным преступлениям  фашистов не добавилась трагедия химической войны, то в этом и его большая  заслуга.

Подготовка к  применению химического оружия против Красной Армии велась в Германии до конца войны. В специальных  научно-исследовательских учреждениях  разрабатывались новые быстродействующие ОВ, эффективность которых проверялась на военнопленных и узниках концлагерей. На химических предприятиях вплоть до захвата их советскими и союзными войсками не прекращалось производство ОВ и снаряжение ими боеприпасов. По окончании войны на территории, занятой советскими войсками, в Германии было обнаружено и подлежало уничтожению: 393 485 химических снарядов различных калибров, 149 485 химических авиационных бомб, 33 802 химических фугасов и реактивных снарядов, 6854 т отравляющих веществ в различных емкостях.

Имея в виду подготовку к ведению широкомасштабной химической войны, которая вскоре после  окончания Первой мировой войны началась не только в Германии, но и в Англии, а также других промышленно развитых странах, советское правительство уже в середине 20-х годов открыло приоритетное финансирование работ в области военной химии. Уже в период двух первых пятилеток, несмотря на репрессии, коснувшиеся многих ведущих специалистов, и отсутствие серьезного научного и производственного заделов в дореволюционной России, были определены все главные направления развития отечественного химического оружия и средств противохимической защиты, разработаны и запущены в серийное производство основные образцы техники и вооружения химических войск.

Изучение немецкого  опыта послужило для отечественных  военных химиков определенным ориентиром в самостоятельной разработке ОВ, средств защиты, решении организационных  вопросов.

18 июля 1928 г. в  Москве был основан Институт  химической обороны им. Осоавиахима (ИХО). Его первым начальником стал начальник ВОХИМУ Я.М. Фишман. В институте действовали отделы: противогазовый, средств индивидуальной защиты кожи, средств коллективной защиты и дегазации, синтеза и анализа ОВ, информационный, а также дымовая лаборатория при военном отделе и группа физиологических испытаний. Консультантами лабораторий института были академики Н.Д. Зелинский, Т.В. Хлопин, профессора Н.А. Шилов, А.Н. Гинзбург.

4. О состоянии науки в оборонном комплексе

   Фундаментальная наука, основным проводником которой  была и есть Российская академия наук, всегда являлась одним из главных  локомотивов развития российской экономики  и Российского государства, При  этом исследования и разработки, направленные на повышение обороноспособности и  безопасности страны, играют особую роль в этом процессе, являясь органическим элементом всей российской науки  и техники. Здесь можно вспомнить  проекты создания атомного и ракетно-космического щита нашей страны, которые изначально имели оборонную направленность, но при этом сыграли важнейшую  роль в развитии всей отечественной  науки и техники, дали мощный толчок к проведению не только прикладных, но и фундаментальных исследований практически во всех областях современного знания. [2]

   Научно-исследовательские  работы в области обороны и  безопасности всегда имели приоритетное значение для Российской академии наук с момента ее основания Петром I в 1724 г. Так, приглашенные в Россию иностранные ученые-академики Леонард  Эйлер и братья Якоб и Иоганн Бернулли внесли весомый вклад в развитие парусного военно-морского флота нашей страны. Продолжая дело Петра по расширению пределов Российского государства, Екатерина Великая, планируя военные походы, к своему немалому удивлению не нашла в военном ведомстве необходимых географических карт. Выделив 5 медных копеек, она послала на Васильевский остров в Российскую академию наук лакея, который без труда купил там необходимые карты, составленные академическими учеными. В дальнейшем Екатерина Вторая считала эту покупку одной из наиболее удачных своих инвестиций, которые, по ее мнению, окупили затраты на Академию на многие десятилетия вперед.

   За  почти 300-летнюю историю Российской академии наук ее роль в деле обеспечения  обороноспособности страны постоянно  возрастала и достигла своего пика в советский период. Выдающиеся научные достижения академиков М.В. Келдыша, И.В. Курчатова, С.Н. Ковалева, А.М. Прохорова, С.П. Королева, А.Д. Сахарова, Н.Н. Семенова, И.Е. Тамма, Я.Б. Зельдовича и многих других имели огромное значение для создания принципиально новых видов ядерного, ракетного, авиационного и военно-морского оружия и обеспечили нашей стране роль ведущей мировой державы.

   К сожалению, известные негативные процессы 90-х  годов прошлого века нарушили сложившееся  эффективное взаимодействие фундаментальной  науки и военно-промышленного  комплекса страны. Новые идеи и  разработки наших ученых, которые  могли бы составить основы высокоэффективного оружия нового поколения, все чаще не находят реальной поддержки и  применения. На совещании по вопросам развития ОПК 5 апреля 2010 г. премьер-министр  В.В. Путин отметил, что более 40% оборонных  НИОКР не реализуются. В результате многие специалисты, особенно молодежь, теряет мотивацию и «вкус» к фундаментальным, «загоризонтным» оборонно-ориентированным исследованиям, в то время как военные специалисты все больше ориентируются на краткосрочные разработки сугубо прагматического характера. Такая практика уже привела к тому, что российские вооружения и военная техника, несмотря на очевидные достижения, становятся все менее конкурентоспособными на мировых рынках вследствие их технического и «интеллектуального» отставания.

   Все это  вызвано, с нашей точки зрения, целым рядом причин, среди которых  можно выделить следующие.

   Резкое  снижение объемов финансирования оборонных  фундаментальных и поисковых  исследований (ФПИ) в целом, и, в особенности, исследований с повышенной степенью научного риска, являющихся базой для  поиска и развития прорывных, революционных  направлений и новых разработок. Доля ФПИ в интересах обороны  и безопасности страны снизилась  за прошедший период более чем  в 10 раз и составила в 2009 г. всего 0,4% в общем объеме средств, выделяемых на НИОКР Минобороны России, а в 2010 г. сведена практически к нулю (рис. 1). И это несмотря на то, что еще в 1998 г. президентом РФ было дано поручение правительству России обеспечить устойчивое финансирование фундаментальных поисковых исследований в интересах национальной безопасности России в объеме не менее 4% от общих затрат на оборонные НИОКР.[4]

   Существующая  система планирования оборонных  ФПИ на 5-7 и более лет вперед в рамках Государственной программы  вооружения (ГПВ) не позволяет оперативно реагировать на появление новых  перспективных научных идей и  изменять приоритеты исследований в  интересах МО РФ.

   Система проведения конкурсов (государственных  торгов) на право выполнения НИР  в рамках программ ФПИ построена  таким образом, что определяющим фактором при определении победителя торгов является финансовая и временная  сторона вопроса, а не научный  задел по конкретной тематике, и  тем более не научная ценность предлагаемой идеи.

   Особое  беспокойство вызывает то, что с 2010 г. по существу прекращено финансирование со стороны Минобороны РФ секции прикладных проблем при президиуме РАН (СПП  РАН), основной целью деятельности которой являлось планирование, организация и проведение высокотехнологичных, инновационных и перспективных (в том числе, с высокой степенью риска) оборонных исследований и разработок. СПП РАН, основанная в 1951 г., до конца 80-х годов прошлого века достаточно успешно справлялась с возложенной на нее миссией, что подтверждается большой наукоемкостью вооружений и военной техники (ВВТ), созданных в СССР в тот период. Основой успешной деятельности СПП РАН было тесное взаимодействие Министерства обороны, Академии наук СССР, осуществлявшей научно-методическое руководство деятельностью СПП РАН, и военно-промышленного комплекса СССР. Во многом благодаря такому взаимодействию до 1990 г. темпы развития оборонной фундаментальной науки неуклонно возрастали, результатом чего стал мощный научный задел, который до сих пор используется предприятиями отечественного ОПК при создании современных конкурентоспособных образцов ВВТ.

   В результате, в настоящее время в России складывается опасная ситуация, когда  старая, советская система проведения оборонных ФПИ практически разрушена и потому не работоспособна, а новая система не создана. При этом возможности получения реально значимого, «прорывного» оборонного научно-технического задела неуклонно снижаются.

   Остаются  невостребованными результаты перспективных  разработок научных коллективов  РАН, высшей школы и отраслевой промышленности. Негативная тенденция сокращения номенклатуры и количества ФПИ неизбежно ведет  к потере отдельных научно-технических  направлений исследований в интересах  обороны и безопасности страны и, как следствие – к увеличению сроков и удорожанию последующих  этапов создания перспективных образцов ВВТ. Все это, в свою очередь, ведет  к дальнейшему нашему научно-технологическому отставанию не только в области обороны  и безопасности, но и в других областях науки, техники и производства, а также к разрушению академических, вузовских и отраслевых научных  школ, традиционно ориентированных  на оборонные исследования.