Религиозная философия Бердяева

" наибольшие  сомнения и возражения вызвало  мое учение о несотворенной  "свободе","добытийственной  "свободе, которое у меня  все более и более вычеканивалось". Мы это понимаем: из "ничто" – Ungrund?,а Я.

Я остался очень  одиноким в своей  мысли.⁸ 
 
 
 
 
 
 
 
 

     1.3. Теургия как сотворчество Бога и человека. 
 

                               Необходимо      отметить, что мы  не  ставили перед собой задач   

досконально проанализировать богословские идеи Бердяева. Нам важна эволюция его религиозных воззрений, а она, если говорить кратко, движется к возвышению человека и ослаблению реальности Бога. Во имя этого Бердяев склоняется к антропологии и постоянно настаивает на первичности "духа", отвергая первичность "бытия".

           Философия Бердяева, гордо именуемая персонализмом, должна распахнуть вход во вселенную. Ключевыми в отношении данной проблемы являются книги "О назначении человека" (1931), "О рабстве и  свободе человека" (1939). По Бердяеву, человек "сознает себя абсолютным центром не данной замкнутой планетной системы, а всего бытия, всех миров". Человек, согласно Бердяеву, двойственное, социоприродное существо. Одной ногой он ступает по земле, другой шагает по коридорам власти. Желание рвать цветы, валяться на траве натыкается на запрет: "По газонам не ходить!". Человек не сводится к паспортным данным. Это не пресловутый "винтик", но это и не многопрофильный универсальный робот.  Находясь в пересечении двух миров, человек включен в третий мир – мир божественного. Бердяев признает сложность человека. Человек есть сам целый мир. Человек многосложен и многосоставен. В человеке скрывается звериное начало и первобытный человек, история и весь мир, космос. В экзистенциальной глубине…человек общается с духовным миром. Как существо духовное он превышает мир. …Человек окружен космической бесконечностью, супра- и инфрамирами. Есть два типа отношения человека к миру: или человек подчиняет себя миру как часть его, или человек вбирает в себя мир. Это противоречие практически нер азрешимо. ⁹ 

     Человек есть в высшей степени историческое существо. Человек находится в  историческом, и историческое находится  в человеке. Между человеком и "историческим" существует такое  глубокое, такое таинственное в своей  первооснове сращение, такая конкретная взаимность, что разрыв их невозможен.¹⁰

     Главная мысль Бердяева -  о Боге. "Только Богу я могу отдаться без остатка, только ему я могу безгранично  доверять", - признавался философ. Любовь к Богу у него сильнее любви к человеку. Мыслить о Боге рациональными понятиями , почерпнутыми из этого мира, невозможно. При этом философ отрицает распространенный взгляд, что Бог есть первопричина мира. Бог не присутствует в необходимости. "Бог не действует повсюду в этом объективированном мире . Он не присутствует в чуме и холере, в ненависти, терзающей мир, и в убийстве, в войнах и в насилии, в попирании свободы, в тьме невежества. Отношение личности с Богом никоим образом не сводятся к подчинению. Божье творение не закончилось, боготворческий процесс продолжается. Это сознание нас ведет к проблеме теургии.  Теургия есть сотворчество Бога и человека. Таким образом, по Бердяеву, "Бог есть Смысл и Истина мира, Бог есть Дух и Свобода". Духовному миру, духовной жизни, духовному существованию принадлежит примат над бытием.Эти проблемы обсуждаются в книгах: "Дух и реальность"(1937), "Царство духа и царство кесаря"(1949).¹¹

     Темой истории … является судьба человека в земной человеческой жизни.¹² История, поистине, есть драма, имеющая свои акты от первого до последнего, имеющая свое начало, свое внутреннее развитие, свой конец, свой катарзис, свое свершение.¹³"…философию истории надо искать не в

     истории "греческой" философии, а в истории  еврейства. "…в книге пророка  Даниила чувствуется процесс  в человечестве, как некая драма.."¹⁴.

     История предполагает Богочеловечество. Характер религиозного и исторического процесса предполагает величайшее столкновение и взаимодействие Божества и человека, Божественного Промысла.. Если бы действовало  только одно начало, одно начало природной необходимости, или только одно человеческое начало, не было бы драмы истории, не было бы той разыгрывающейся трагедии, которая, по истине, есть глубочайшее столкновение, взаимодействие и борьба Божества и человечества на основе свободы.¹⁵

     Христианство  непосредственно связывает человеческую личность с высшей божественной природой и с божественным ее происхождением…. Историческая выработка человеческой личности совершалась настоящим  образом лишь в христианский период истории..

     Любую проблему он рассматривал через призму своих представлений о свободе, только затем включая его в состав своего философствования. "Своеобразие моего философского типа прежде всего в том, что я положил в основание философии не бытие, а свободу, - пояснял он".¹⁶

     Вся наша жизнь – от первого крика ребенка до высших проявлений духа – пусть в малой степени, но всегда несет на себе отпечаток несвободы. Она открывается человеку его страданиями. Страдание же показывает, что человек жив, что дух угнетен, но не уничтожен. Дух проявляет себя в чуждости миру, непрятия мировой данности, неслиянности, неукорененности в земле….., болезненном отвращении к обыденности.

     "Я  страдаю – значит, я существую"  – перефразировал философ Декарта.  Страдание порождает страх, страх  – надежду, тоску, скуку. Надежда обращена к потустороннему миру, скука и тоска – к земному. Только смерть порывает связи с миром. Она – "абсолютное уединение", но тем возвышает человека над обыденностью жизни. В таких и иных понятиях – экзистенциалах Бердяев раскрывает самочувствие "метафизического" человека в нашем мире.¹⁷

           Главная причина объективации – грехопадение, восстание против Творца (здесь Бердяев восходит к  мистике и религии). Объективация, с которой воевал Бердяев, - совсем не миф. Каждый из нас и все мы вместе настолько далеки от идеала свободы, настолько обременены внешними по отношению к нам обязательствами, что вместе с Бердяевым готовы признать свою несвободу. Она проявляется в любом моменте нашего бытия, хотя и по-разному. Поэтому у Бердяева, - пишет А.А. Ермичев, - остро чувствовавшего свою чуждость миру, это представление носит довольно емкий характер. Во-первых, им он обозначает отчуждение человека от своей деятельности, когда результат господствует над творцом и превращает его в нечто творимое и несамостоятельное. Созданный трудом капитал диктует свою волю и работнику и работодателю, техника развивается сама по себе, демократические лозунги оборачиваются практикой тоталитарности. Бердяев включает в объективацию и опредмечивание, обретение мыслью своей плоти в звуке, краске и т. п. "Плоть духа "отяжеляет" дух, омертвляет его. Итак, человек пал и в своем падении увлек тварный мир. Воцарилась несвобода. Но Бог не оставил свое любимое творение. В бездну свободы, переродившейся во зло, он нисходит Христом, проявляя себя не силой, а жертвенной любовью. Христос являет людям пример свободы признать Бога, несмотря ни на какие земные муки и страдания. Вот вторая свобода Бердяева – свобода "для", свобода знать высшее добро и идти к нему. Но подвиг Христа - это третья свобода Бердяева.

     Таким образом, бердяевская мистерия свободы  насчитывает три акта. Главным  событием первого было грехопадение и образование мира объективации. Его главное действующее лицо была первая свобода - Ungund, добытийственная основа бытия. Во втором акте таким событием стало явление Христа, преобразившее свободу от Бога, то есть своеволие, несмотря на богославленность мира. Это вторая свобода. Можно говорить о третьей свободе, хотя она и не названа, но, безусловно, присутствует на страницах произведений Бердяева. "Третья свобода, по мнению А.А. Ермичева, - это свобода общественного действия на началах абсолютных, то есть религиозных, ценностей, воспринятых его учениками глубоко лично. Это будет реализацией творчески активного христианства, что и преобразит мир. Такой идеал Бердяев обозначает старинным термином русской религиозной философии "соборность" или более позднее – "коммюнитарность". Истоки его лежат в православном богословии".  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Глава 2. Суть религиозных идей Н.А. Бердяева. 

    2.1. Бердяев о сути своего "христианского экзистенциализма".   

    Фундаментальный труд Бердяева "Смысл творчества. Опыт оправдания человека" М, 1994. создавался    на волне развертывающегося в те годы в России культурного ренессанса (так его именовал Бердяев). В указанном истории труде Бердяев изложил главные посылки своей новой философии, дав ей название "христианский экзистенциализм".

     Экзистенциализм (от позднелат. exi (s)tentia – существование) –одно из влиятельных направлений западной философии ХХ века, для которого характерна антропологическая ориентация; в центре – проблемы смысла жизни, индивидуальной свободы, ответственности. Существование, или "экзистенция", - ключевое понятие этого направления.¹⁸

     О сути своего христианского экзистенциализма он пишет:   " Меня не

 без основания  называли философом свободы, - пишет  Бердяев, - Такова была моя основная  проблематика, которую часто плохо  понимали. Большое значение имел  для меня Я. Беме…. Из чистых философов я более других был обязан Канту… Но определяющее значение имел для меня Достоевский. …"Мои взгляды, - продолжает Бердяев, - на поверхности могли меняться, главным образом, от моих слишком острых и страстных реакций на то, что в данный момент господствовало, о я всю жизнь защитником свободы духа и высшего достоинства человека.¹⁹…..Более верно назвать мою религиозность эсхатологической….Понимание же эсхатологии у меня творческое, а не пассивное. Конец этого мира, конец истории зависит от творческого акта человека (!)… Я раскрыл трагедию человеческого творчества…               Основной проблемой для меня является проблема объективации, которая основана на отчуждении, утрате свободы и личности и подчинении общему и необходимому.²⁰

    Поясним этот центральный пункт. Весь объективный мир, согласно воззрениям Бердяева, вторичен – это лишь вынесение человеком вовне "своего собственного "Я". Первично лишь мое бытие, существование, одним словом  экзистенция… "Я утверждаю дуализм мира феноменального, который был создан объективацией и не является вообще истинным, и мира нуменального, который есть мир подлинной жизни и свободы – творение Духа в человеке. Этот дуализм преодолим лишь эсхатологически".²¹                 

       В своей "Философии свободного духа" Бердяев пишет о том, что современный интерес к оккультизму и, в частности, к антропософии порожден кризисом, с одной стороны,  науки, с другой – исторического христианства. Позитивизм, подчинивший себе, как науку, так и Церковь, закрывает от человека доступ к духовному миру; живущий одной верой человек лишен знаний закономерностей и устройства духовного космоса, знания своего собственного существа.²² Между тем, "могут наступить времена, когда незнание станет опаснее знания. (…) Знание нужно, чтобы защищать себя от враждебных сил мира. Нужно не только механическое знание природы, вооружающее нас техникой, но знание внутренней жизни космоса, внутреннего строения мира. (…) Наступают времена, когда нейтральная наука уже будет невозможна, когда наука будет или христианской, или черной магией".²³ 
 
 
 
 
 
 

     2.2. "Новое религиозное сознание" – по Бердяеву ("нехристианство").

                      В своей автобиографии Бердяев  пишет, что не получил религиозного  воспитания в семье, а когда  началось его "духовное пробуждение", не Библия запала ему в душу, а Шопенгауэр. Настоящее его обращение к Церкви произошло гораздо позднее, после того как он оставил идеи марксизма. Бердяев считал это обращение "новым религиозным сознанием" и "нехристианством". Он был склонен к отвержению "исторического христианства", ибо пришла "новая всемирно-историческая эпоха". " "Историческое"  христианство он (вслед за Мережковским ) воспринимает как чисто аскетическое, полагая, что для "человека нового религиозного сознания… нужно сочетание язычества и христианства". Новые перспективы, которыми занят Бердяев очень увлекательны: "… пространство и время должны исчезнуть"; "будет "земля", преображенная… вневременная и внепространственная"; государство есть "одно из дьявольских искушений"; "в апокалиптическом христианстве будет вмещено то, что не вмещалось историческим христианством"; "человекобожество, богоборчество, демонизм являются божественным началом".²⁴

     Правда, несколько позже Бердяев все  же смягчит свой подход к вопросам религии. Он напишет о том, что "новое религиозное сознание надо рассматривать в "неразрывной связи со святыней и священством".

     Бердяев уже не хочет находиться "в  области священной человеческого  самомнения". Впрочем, он ожидает  глубочайшей революции", верит, что  в мир входит новый религиозный принцип, наступает время "искусства, преображающего бытие". В "Русской идее" Бердяев подробно анализирует проблему веры и знания и приходит к выводу, что их противопоставление должно смениться доказательством их взаимодействия. Но чтобы объединить веру и знание, нужно отказаться от гордыни рационализма. Мыслитель исходит из того, что и субъект, и объект относятся к бытию²⁵, а вне "бытия нет места ни для кого и ни для чего, разве для царства дьявола".²⁶