Проблема жизни и смерти в духовном опыте человека

Что привлекает в  них современного человека, сознание которого ежедневно ( ! ) и ежечасно ( ! ) насыщается понятиями и образами, возникающими под влиянием научно-технической революции, геронтологии, проектов радикальной перестройки природы человека, беспредельного увеличения продолжительности его жизни, бессмертия ?

Если ответить на этот вопрос в двух словах, то можно  сказать - высочайшая человечность, т.е. органическая соединенность мысли  с чувствами неповторимой и бесконечной  в самой себе личности с другими  людьми и человечеством в целом, которая и позволяет осознать, что смысл жизни заключен в самой жизни, в ее вечном движении как становлении самого человека.

Мысль о неизбежности биологической смерти человека неразрывно связана с утверждением нравственного, духовного бессмертия человека.

Смерть страшна  для тех, кто

“…не видит, как  бессмысленна и погибельна его личная и одинокая жизнь, и кто думает, что он не умрет… Я умру так же, как и все… но моя жизнь и  смерть будут иметь смысл для  меня и для всех…” ( 8 ).

Нравственный смысл  жизни Л.Н. Толстого распространяется и на смерть : “…человек умер, но его отношение к миру продолжает действовать на людей, даже не так как при жизни, а в огромное количество раз сильнее, и действие это по мере разумности и любовности увеличивается и растет, как все живое, никогда не прекращаясь и не зная перерывов…” ( 9 ).

Живя для блага  других, человек “…здесь в этой жизни уже вступает в то новое  отношение к миру, для которого нет смерти, и установление которого есть для всех людей дело этой жизни…” ( 10 ).

Понимание нравственно-философского смысла жизни у В.С Соловьева резюмируется в том, как решается им вопрос о соотношении личности и общества, их интересов и целей .

В.С Соловьев : “…нельзя по существу противопоставлять личность и общество, нельзя спрашивать, что  из этих двух есть только цель и что есть только средство…”

Утверждая бесконечность  человеческой личности в качестве аксиомы  нравственной философии, В.С Соловьев протестует как против индивидуализма, так и против таких сторонников  коллективизма, которые “…видя в  жизни человечества только общественные массы, признают личность за ничтожный и приходящий элемент общества, не имеющий никаких собственных прав и с которым можно не считаться во имя так называемого общего интереса…” ( 11 ).

СКОЛЬКО ЖИТЬ ЧЕЛОВЕКУ? КАК  ЖИТЬ? ВО ИМЯ ЧЕГО ЖИТЬ?

Такой подход позволяет в новом ракурсе, исходя из социальных и нравственных оснований, взглянуть на проблему продолжительности человеческой жизни, возможности ее продления. Продление жизни может ставиться как некоторая научная и социально-осознанная цель, но тогда возникает вопрос : для чего это необходимо личности и обществу ? И с точки зрения сугубо гуманистической, согласно которой ценность длительной человеческой жизни является самоочевидной, самодостаточной, и с социальной, учитывающей общественную зависимость как можно более длительного сохранения развитой человеческой индивидуальности.

Обогащенной знаниями, опытом жизни и мудрости, увеличение нормальной социальной продолжительности  жизни за счет ограничения и полного  вытеснения в будующем патологического  социального старения представляется прогрессивным процессом и в отношении отдельных личностей, и в отношении человеческого общества в целом.

Иное дело – биологическая  продолжительность жизни человека, т.е. ее видовое время, эволюционно-генетически  закодированное и предполагающее индивидуальное чередование жизней как условие существования человечества. Здесь возникает много новых научных споров, обращенных в основном в биологии, но они так же не могут рассматриваться в отрыве от социальных и нравственно-гуманистических, определяемых общим решением проблемы, относящейся к сущности и смыслу человеческой жизни. В современных концепциях, касающихся этих проблем, утверждается идея о возможности и необходимости достижения с помощью научных методов максимума видовой ( биологической ) продолжительности жизни человека. На это направлены сейчас главные усилия ученых. В связи с рассмотрением разнообразных искусственных способов продления жизни ( трансплантация, технология бионики, криобиология, генная инженерия и др. ) говорится даже о том, что человечество стоит “… на пороге новой эры, когда медицина превратит HOMO SAPIENS в HOMO LONGEVUS – сверхдолгожителей, когда мужчины и женщины в зрелые годы полностью сохранят и умственную ( ! ? ) и физическую бодрость. А если это так, то нам придется взглянуть на жизнь совсем иными глазами…” [12]

Важно, однако, иметь  ввиду, что новая видение жизни  должно исходить прежде всего из гуманистических  идеалов и ценностей, из четкого  определения смысла того, для чего человеку надо жить дольше чем обусловлено нормальными возрастными параметрами, соответствующими индивидуальным ( !? ) особенностям личности. Эти личностные установки, которые во многом зависят от социальных условий, но и оказывают обратное воздействие на них, позволяют определить меру ( ! ) человеческой жизни, в которой биологическое диалектически соединено с социальным, этическим, гуманистическим ее пониманием. Такая мера тесно связана с оптимальной ( ? ) реализацией сущностных сил человека. Не сама по себе длительность индивидуальной жизни окажется целью науки и общества и тем более самого человека, а именно развитие богатства человеческой природы, степень причастности личности к коллективной жизни человека и ее участия в реализации идеи неорганического развития человека как общественного существа будут определять индивидуальные параметры ( !? ), согласуемые ( ? ) с биологическими возможностями жизни человека.

Трагизм личностного  соприкосновения со смертью не снимается  нравственно-философским сознанием  не только родового, но и личностного бессмертия в культуре человечества, в его истории. Скорее не безоглядный оптимизм, а реализм – точнее, научный, реальный гуманизм – является адекватной нравственно-философской основой научного и гуманного подхода к вопросам смерти и бессмертия человека. Этот подход, разумеется, не дает ( ! ) окончательных решений, пригодных для всех и каждого. Он обозначает общую мировоззренческую позицию и жизненные пути решения этих вопросов, столь не схожих и неповторимых в интеллектуальном и эмоциональном отношении для каждого из нас.

“ ПРАВО НА СМЕРТЬ”.

В наши дни социально-этические  и нравственно-гуманистические аспекты  проблемы смерти привлекают к себе возрастающее внимание в связи не только со все более осознаваемыми  и обострившимися личностными дилеммами  и альтернативами бытия, но и с успехами биомедицинских исследований, в частности реаниматологии, способствующей возвращению к жизни людей, в том числе, даже находившихся в состоянии клинической смерти [13]. В [13] показана научная несостоятельность возрождающихся в связи с успехами реаниматологии разного рода мифов о “жизни после смерти” и пр. , которые по своему пытаются “ реанимировать” концепцию “бессмертия душ”.

Уже сейчас многие ученые ставят вопрос о том, чтобы  биология, наука о жизни, была дополнена  новыми представлениями о биологии смерти. Здесь возникает множество нравственно-гуманистических дилемм, выходящих за рамки традиционных воззрений.

В какой-то мере сам  термин “право на смерть” звучит парадоксально: ведь на протяжении веков предпосылкой всех человеческих прав являлось самое главное, фундаментальное из них - право на жизнь. В целом любые из когда-либо провозглашавшихся прав человека можно рассматривать как развертывание, расширение или конкретизацию этого основополагающего права, ибо каждое из них, обязательно является одним из проявлений жизни, удовлетворением каких – либо жизненных потребностей, интересов, устремлений. Добровольный же уход из жизни - убийство – осуждалось религией, вплоть до того, что самоубийц запрещалось хоронить на кладбищах.

Ныне, благодаря  интенсивному развитию медицины, вопрос о жизни и смерти порой оказывается  вопросом выбора. Этот выбор осуществляет не только человек, о жизни и смерти которого идет речь, но и другие лица. Когда процесс смерти находится  под не личностным контролем, тогда “право умереть” становится проблемой: возникает вопрос, является ли право на жизнь не только правом, но и долгом или обязанностью, должно ли общество охранять жизнь человека вопреки его воли? При этом в современных дискуссиях о “праве на смерть” имеют ввиду не самоубийство, как действие активного субъекта, а умирающего человека, выступающего в качестве пассивного объекта, которому искусственно замедляют наступление смерти. И не случайно проблемы эвтаназии (греч. EUTHANASIA) – безболезненной кончины, тихой “блаженной” смерти, в особенности обреченного человека, и продление жизни искусственными средствами становятся центральными в дискуссиях о патернализме.

Современные философы, юристы, врачи, теологи стремятся  разрешить два фундаментальных вопроса:

• может ли эвтаназия вообще иметь моральное обоснование?
• Если да, то при каких условиях она должна быть узаконена?

При решении этих вопросов многие из ученых занимают антипатерналистическую позицию: важнейшим моральным принципом, который, насколько это возможно, должен быть возведен в закон, является право свободы выбора. Они исходят из того, что вмешательство в свободу действия индивида, в том числе в его решение ускорить наступление своей смерти, морально не оправдано в том случае, если он этим не приносит вреда другим, и акт эвтаназии как проявление индивидуальной свободы не должен тогда запрещаться законом.

Рассуждения антипатерналистов  не редко строятся следующим образом: современная медицинская технология значительно увеличила и продолжает интенсивно увеличивать возможности продления жизни, но умирающие люди иногда сами замечают постепенное разрушение своей естественной природы, всех форм активности и не только подвергаются постоянным физическим страданиям, но и сознают свою обременительность для своих близких. В таких случаях, по мнению антипатерналистов, аморально не позволить человеку умереть.

Ученые же, склоняющиеся к патернализму, считают, эвтаназию  недопустимой, выдвигая против моральной  правомерности лишения человека жизни следующие основные аргументы:

Во-первых, человеческая жизнь неприкосновенна, и поэтому  эвтаназию нельзя применять ни при  каких обстоятельствах. Причины  же обращения к сакраментальности  человеческой жизни различны (они  могут покоиться на религиозных  основаниях или на убеждении, что святость человеческой жизни является стержнем общественного порядка и т.д.).

Во-вторых, при эвтаназии  возможны злоупотребления со стороны  врачей, членов семьи или других заинтересованных лиц.

В-третьих, эвтаназия  противоречит принципу “пока есть жизнь, есть надежда”, не учитывает возможности ошибочного диагноза врача. Применение эвтаназии в этих случаях приводит к необратимым последствиям. Кроме того , после смерти больного к которому применили эвтаназию, может появиться новое лекарство, способное излечить ранее не излечимое заболевание.

Многие ученые пытаются на основе философского определения  жизни решить и сугубо конкретный вопрос:

Когда наступает  смерть человека, дающая право врачу  отключить аппараты искусственного поддержания жизни (т.е. применить так называемую “пассивную” эвтаназию) ?

Обсуждаются две  основные точки зрения:

Одна утверждает, что жизнь человека должна охраняться до самого последнего момента.

Другая считает  возможным констатировать факт смерти и отключить аппараты после гибели коры головного мозга.

Острота и актуальность этого вопроса обусловлены и  получающей все более широкое  распространение практикой пересадки  органов (трансплантации) Чтобы исключить  возможность излишней поспешности  врачей при констатации смерти донора, от которого берут органы для будущей пересадки, было сочтено необходимым, чтобы факт смерти возможного донора констатировался бригадой медиков, независимой от тех, кто осуществляет пересадку.

Таким образом, сегодня  философские размышления о жизни  и смерти оказываются необходимыми и для решения конкретных проблем, возникающих в связи с развитием биологии, медицины и здравоохранения. Научный гуманизм так же ищет для человека морально-нравственную опору перед лицом смерти, включая то, что относится, так сказать, к культуре умирания.

Не фантастические грезы и надежды, не панически  отрицательные эмоции и болезненная  психическая напряженность перед  лицом смерти, а честный и мужественный подход к ней личности, мудро решившей для себя эти вопросы, как органическую часть своей жизни – вот та философская основа, которая утверждается научным , реальным гуманизмом.

Реальный философский  гуманизм дает такой идеал, определяющий смысл человеческой жизни в ее индивидуальных, личностных и общечеловеческих, социальных параметрах. Этот идеал утверждает вместе с тем диалектическую взаимосвязь природно-биологического и социального, конечного и бесконечного, смерти и бессмертия человека, получающего свои завершенные формы в том, что единственно соответствует его сущности в материальной и духовной культуре человечества. Именно на этом к конечном счете и основывается регулирующая роль нравственности как в индивидуальной жизни человека, так и в отношении к смерти.

И это позволяет  утверждать, что лишь

В БЕССМЕРТИИ РАЗУМА И ГУМАННОСТИ ЧЕЛОВЕКА – БЕССМЕРТИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

Таково глобальное предназначение человека и человечества, их ответственность за сохранение жизни  и разума на нашей планете, без  чего невозможно преодолеть все угрозы, исходящие от неразумности и антигуманизма.

Но вопрос о смысле человеческой жизни имеет и другую сторону, относящуюся к реальной , природно-биологической бесконечности человечества и бессмертию его разума, а так же к возможности других форм жизни и разума, других, внеземных ( ? ) цивилизаций в бесконечной ( ? ) Вселенной. Эта чрезвычайно интересная сторона вопроса интенсивно обсуждается в современной научной и философской литературе. Космизация человечества, выход его в будущем в бесконечные просторы Вселенной изменяет ( !? ) во многом и наши представления о времени, что, по-видимому, будет связано с новым пониманием человеческой жизни, ее длительности, смерти и бессмертия, приведет о осознанию космического предназначения и ответственности человека и человечества.