Проблема свободы человека (по трактату Ж.-П. Сартра «Бытие и ничто» по роману «Дороги свободы»)

Облик такой свободы страшен. Можно сказать, что в этом описании сконцентрированы все негативные, социально опасные черты экзистенциалистской концепции свободы. Деларю, созерцатель-интеллектуал, впервые почувствовал себя свободным, когда начал убивать. Причём то, что он стреляет в нацистских солдат, - факт чисто случайный, и Матье вполне отдаёт себе в этом отчёт, сознавая, что он стреляет в Мир и в Добродетель, а не в солдат, не во врагов. Получается, что весь мир - враг свободному человеку и что стать свободным можно, только как следует расквитавшись с ним. Всегдашняя «пустота» свободы, полная неопределённость её содержания здесь оборачиваются «ужасом», который влечёт за собой абсолютное одиночество субъекта, чьи действия не имеют внутренних границ или регулятивов.

Отождествление абсолютной свободы принадлежит Гегелю, который в «Феноменологии духа» дал по своему обыкновению историко-психологическую иллюстрацию этого «момента Духа». Сартр же дал беллетризованную экзистенциально-феноменологическую зарисовку этого состояния. Существенное различие состоит в следующем: для Гегеля - это частное, внутренне несостоятельное определение свободы, изживаемое дальнейшей «работой» Духа, а вот у Сартра это похоже на окончательное суждение, ибо экзистенциализм не признаёт диалектически ступенчатого, исторически постепенного развёртывания какого бы то ни было явления. Его метод импрессионистичен: мгновенная вспышка, освещающая сразу всё, вплоть до последней глубины.

При философской оценке этой сцены с пальбой надо, конечно, ещё и соблюдать обычную осторожность, необходимую в тех случаях, когда приходится иметь дело с анализом художественного произведения: нельзя просто так поставить знак равенства между позицией автора, раскрывающейся во всём произведении, и умонастроением того или иного персонажа. В данном случае, однако, основания для такого уравнивания есть: Матье - наиболее близкий писателю герой, вобравший в себя много психологических и нравственных особенностей самого Сартра (хотя и не являясь при этом его точной копией); во-вторых, подобного рода рассуждения довольно часто встречаются у других приверженцев экзистенциализма.

Упоение «освобождающей силой» разрыва социальных связей чувствуется в последних мыслях Матье, проносящихся в его мозгу перед гибелью (впрочем, в отрывках незаконченной четвёртой части цикла Сартр «воскрешает» своего героя, демонстрируя этим отцовскую к нему любовь). Хотя возможна и несколько иная интерпретация предсмертного умонастроения Матье, если сопоставить это умонастроение с общими выводами трактата «Бытие и ничто». Можно рассматривать ощущение всемогущества, охватившее Матье, когда он с высоты целился и стрелял в крохотные фигурки людей, ощущая себя полубогом, как проявление вездесущего «фундаментального проекта» - «желания стать богом» - самой сладостной для сердца человека иллюзии. Тогда придётся заключить, что в этой сцене выражена не последняя «экзистенциальная истина», а всего лишь «непреднамеренный самообман» интеллектуала, почувствовавшего себя на мгновение сильной личностью. В этом проявляется неопределённость духа той философии, которую проводит Сартр в своих художественных произведениях и пытается теоретически отстаивать в сфере абстрактной мысли, однако это тема для отдельного реферата.

Фигуру Матье в сартровском цикле оттеняют две другие, приставленные как бы по бокам к нему, чтобы яснее был заметен своеобразный стиль жизни главного героя, его «экзистенциальность». С одной стороны, это гомосексуалист Даниель, озлобленный на мир и на человечество за свой порок, от которого он не в силах освободиться и который он, наоборот, хочет представить как результат его сознательного выбора и вольного желания. Всё, чего он хочет, - это «быть гомосексуалистом, как дуб бывает дубом», он хочет целиком слиться со своим пороком, и тогда ему, конечно, было бы легче. Но он не в состоянии этого достигнуть, потому что человеческое естество не способно твердеть как дерево, оно текуче, непрерывно меняется и глубоко противоречиво и существует «на дистанции» от самого себя.

Так вот и Даниель, несмотря на все свои старания, отделён незримой трещиной от своего порока, и потому мучается, испытывая попеременно стыд и злобу - расплату за свой конфуз. Ожесточение становится его натурой, и он даже превращает его в жизненное кредо: «Быть свободным - значит делать то, что тебе НЕ нравится». Следуя этому правилу, он женится на Марсели, любовнице Матье, нисколько её не любя. И другим он тоже даёт советы подобного рода, находя понятное в его положении удовлетворение от созерцания затруднений, страданий и замешательства других. Матье, например, он говорит примерно так: ты отказался от всего ради своей свободы, теперь откажись и от неё самой, чтобы этим лишний раз продемонстрировать свою свободу. Эдакий змий-искуситель с печатью отверженности на челе.

Другая оттеняющая фигура романа - коммунист Брюне. В обрисовке этого персонажа сказались мелкобуржуазные предрассудки Сартра, его непонимание психологии коммуниста и всей атмосферы действия в рядах коммунистической партии. Отношение к компартии очень хорошо раскрыто на примере Матье: он и тянется к партии, она его привлекает многими сторонами своей деятельности, и боится совершить решительный шаг, потерять свою «экзистенциальность», свою свободу, которую он расходует только на то, чтобы не предпринимать ничего серьёзного.

Брюне выгодно отличается от Матье решительностью, твёрдостью духа, определённостью линии поведения. Его преданность партии и непоколебимая вера в коммунизм, с одной стороны, импонируют Сартру (так же, как и Матье), а с другой стороны отталкивают: Брюне раз и навсегда сделал свой выбор, для него всё в принципе ясно, однако это неприемлемо для экзистенциального мыслителя, которому всегда хочется иметь запасный выход и который по большей части пребывает в состоянии мучительного раздумья о том, как вечные проблемы бытия преломляются в конечном существовании человека.

Брюне - человек действия, на раздумья, тем более, мучительные, у него просто нет времени, вызывая едва заметную зависть автора и его литературного двойника к настоящему деятелю, к человеку практическому, изменяющему мир, в то время как экзистенциональный мыслитель только рассуждает о необходимости его изменить. Сартр теоретически боготворит действие, даже придаёт ему некий высший смысл оправдания и «спасения» человека от окружающего его абсурда, но в страхе останавливается перед ним на практике. Поэтому Матье и охватывает какое-то дикое исступление, когда впервые в жизни он совершает решительный поступок.

В системе женских персонажей символичен образ Ивиш: её можно увидеть исключительно глазами Матье, для которого эта чистая, недосягаемая, по-детски капризная и жестокая девушка воплощает свободу.

«Дороги свободы» имеют принципиальное значение для понимания творчества Сартра в целом, ибо именно здесь впервые отчётливо выражена тройственная типология человеческого характера:

это, во-первых, автономный носитель свободы;

во-вторых, два симметрично расположенных друг против друга «неподлинных существования»: одно со знаком «плюс», другое со знаком «минус», т.е. человек из народа, со здоровыми, но перемешанными с предрассудками «непреднамеренного самообмана» стремлениями, и злобный изгой, человеконенавистник из принципа, выбравший путь насильника и злодея и всеми силами старающийся полностью слиться с приготовленной себе самим ролью; оба симметричных субъекта находятся под властью «непреднамеренного самообмана», что делает противоречивой позицию каждого, однако диалектика взаимопревращения добра в зло, а зла в добро также является темой не этого реферата;

и хотя «Дороги свободы» не содержат образа подлинного деятеля, контуры которого намечаются в заключительных ремарках «Бытия и ничто», можно предугадать, что именно он завершит эту тройственную типологию.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

 

Кому-то может показаться, что две грани деятельности Сартра (написание философских и художественных текстов) изолированы друг от друга и что любое их сравнение натянуто. Однако, даже при попытке проанализировать два таких разных произведения, как «Бытие и ничто» и «Дороги свободы» (роман, который, к слову, считают менее философским, чем, например, «Тошнота»), в них можно найти множество пересечений. Следовательно, вкупе они представляют собой некий комплекс, позволяющий более полно понять достаточно запутанную философию Ж. П. Сартра. Интересен тот факт, что именно эти два произведения в своих беседах и переписке с Симоной де Бовуар сам Сартр назвал  посвящёнными свободе.

 

Что касается переноса проблемы свободы человека в понимании Сартра на сегодняшнюю сферу рекламы, то здесь не всё однозначно. Рекламная этика основывается на принципах свободы выбора и свободы действий человека, потребителя. Однако существуют различные манипулятивные приёмы, влияющие на подсознание человека, о которых он даже не догадывается (особые сочетания цветов, звуков, запахов, композиция расположения текста, специфические внушающие фразы). Получается, что человек, думая, что совершает свободный выбор, оказывается рабом внушения. Он не совершает действия, т.к. всякое действие должно быть интенциональным, а в данном случае оно является псевдо-интенциональным (потребитель не осознаёт мотивации), значит, скорее всего, действием не является, а действие есть проявление свободы, следовательно, в случае манипулятивной рекламы, человек не свободен. Однако по Сартру это невозможно, так как единственное в чём не свободен человек, в том, чтобы «перестать быть свободным»... Ну а если свобода выбора потребителя соблюдена, и у него есть мотив совершения той или иной покупки или, возможно, он намечает покупку «в её существенной характеристике как бытия желаемого, но ещё не реализованного», это есть действие, необходимым и существенным условием которого является свобода действующего бытия.

 

Многие исследователи говорят, что «Бытие и ничто» - весьма сложная для восприятия книга, поэтому стоит анализировать её в комплексе с художественными произведениями для облегчения понимания всех аспектов проблемы, хотя всё же нельзя сказать, что даже в этом случае будет гарантирован успех.

И хотя идеи Сартра многими оспариваются, он один из немногих философов, который наиболее широко осветил весьма неоднозначную проблему свободы человека в истории и попытался дать ей научное объяснение.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

1. Сартр Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической антологии

2. Сартр Ж. П. Дороги свободы

3. Киссель М. А. Философская эволюция Ж.-П. Сартра

4. Философский словарь / Под ред. Фролова И. Т.