Представления о первооснове бытия в истории философии

— процесс превращения доисторических «человекообезьян» или «обезьянолюдей» (австралопитеков) в первобытного человека;

— «человек умелый» (от лат. «хомо хабилис») как первый представитель нашего рода;

— «человек прямоходящий» («хомо эректус») как наш возможный предок;

— неандертальский человек и древнейшие представители вида «человек разумный» («хомо сапиэнс»);

— представители наиболее совершенного подвида современного человека - «человек разумный разумный» («хомо сапиэнс сапиэнс»).

          Процесс превращения доисторических «обезьянолюдей» (австралопитеков) в первобытного человека. 4—3, 5 миллиона лет назад холод ледникового периода сковал так много воды в виде льда, что количество дождевых осадков в мире уменьшилось. В результате равнины, покрытые растительностью, стали сменять леса, количество которых сократилось. Обитатели лесов пострадали, лишившись своей естественной среды обитания. Некоторые существа начали приспосабливаться к существованию на открытой местности. Этими «обезьянолюдьми» были австралопитеки. Австралопитек представлял собой существо, похожее на маленького, но прямостоящего шимпанзе. Вероятно, от австралопитека произошёл и первый «настоящий человек». Становление человека, обозначаемое термином гоминизация, было связано с совокупностью изменений, которые взаимно дополняли друг друга.

Ископаемые отпечатки стоп, датируемые 3,8 млн. лет, свидетельствуют о том, что к этому времени хождение на двух ногах освободило руки. Это позволило перейти к производству и регулярному использованию орудий, самые ранние из которых имеют возраст 2,5 млн. лет. Изготовление орудий и прямохождение стимулировали развитие головного мозга и привели к новой стратегии поведения, направленной на выживание. Она состояла в заготовке растительной пищи и дичи. Охота на крупную дичь, дающую много мяса, привела к тому, что целые группы гоминидов смогли делиться запасами пищи на «домашних базах». Совместная деятельность на таких базах способствовала взаимному общению, которое предшествовало появлению речи. Здесь же молодёжь училась у старших изготовлению и использованию орудий. Впервые в истории эволюции преимущество получил интеллект: теперь уже от мозга, а не от мускульной силы зависело, какие из гоминидов выживут, а какие нет. Считается, что австралопитеки вымерли около 1 млн. лет назад.

           «Человек умелый» (лат. «хомо хабилис») как первый представитель нашего рода. «Человек умелый» представлял собой первый известный вид нашего рода. Этот вид существовал около 2—1, 5 млн. лет назад. Считается, что именно с него наметились первые признаки изготовления орудий труда и защиты, началось использование тела в коммуникативных целях для организации согласованных действий на охоте — жесты рук, мимика лица, отдельные позы.

          «Человек прямоходящий» («хомо эректус») как наш возможный предок. 1,6 млн. лет назад от «человека умелого», наиболее вероятно, произошёл более крупный, обладающий бо́льшим мозгом «человек прямоходящий». Более высоко развитый интеллект и более совершенная техника изготовления орудий помогли этому охотнику раннего каменного века колонизировать новые места обитания — заселить небольшими группами Африку, Европу и Южную Азию. Прямохождение сказывалось на развитии функциональных назначений рук, зрительной и слуховой систем организма. Особенно прогрессирующие изменения происходили в мозговых структурах и их функциях — увеличение объема мозга, рост лобных долей и центров памяти как хранилища опыта. Археологические находки позволяют утверждать, что древнейшие люди помимо телесно-ручных средств общения прибегали к элементам речевого общения — возгласам, крикам, звукоподражанию животным, имевшим коммуникативное значение. Издаваемые звуки выполняли не только роль сигналов при охоте, но и содержали информационно-смысловой элемент в форме чувственного образа действия, то есть форм, предшествовавших понятию. На жизнь древнейших людей существенно повлияло сооружение жилищ и систематическое использование огня, определившее переход к новой технологии потребления пищи. Также огонь использовался для обогрева, защиты от хищников и для охоты. Считается, что около 200 тыс. лет назад «человек прямоходящий» уже вымер, возможно, стал жертвой конкуренции со стороны своих собственных потомков.

           Неандертальский человек и древнейшие представители вида «человек разумный» («хомо сапиэнс»). 300 тыс. лет назад «человек прямоходящий» уже начал превращаться в человека вполне современного типа. Сюда причисляют ответвившийся специфический подвид — неандертальцев. Неандертальцы обитали в пещерах, охотились на крупных зверей. Орудия охоты усложнились, о чём свидетельствуют археологические находки. К характерным типам орудий относят, например, нож и зазубренную пилку, пригодную для обработки дерева, и некоторые другие. Для успешной охоты было нужно знать привычки животных: как они едят, где пьют, в каких местах кочуют. Необходимо было  тщательно планировать охоту и обеспечивать взаимодействие её участников, что свидетельствует об усложнении форм коллективных действий. Усложнение отношений внутри первобытного сообщества сказывалось на развитии головного мозга и речевой способности, например, звукосочетания приходят на смену звукоподражанию. Звукосочетания как элементы речи становятся средством общения. В первобытной общине наблюдается разделение хозяйственных функций: одни поддерживают огонь и готовят, а другие занимаются промыслом. Наиболее опытные охотники принимают организаторские функции. Культовые погребения свидетельствуют о том, что неандертальцы проявляли некоторые чувства, характерные для человека. Возможно, у них  складывались зачатки религии. На этой стадии, особенно к 40000-летнему рубежу,  влияние социокультурных составляющих оттесняет биологические на второй план. И всё же неандертальцы были, вероятно, лишь боковой ветвью того эволюционного древа, от которого произошёл человек вполне современного типа. По всей видимости, эта ветвь вымерла 30 тыс. лет назад.

          Представители наиболее совершенного подвида современного человека: «человек разумный разумный» («хомо сапиэнс сапиэнс»). Первыми свидетельствами о вполне современном человеке, относящегося к подвиду «человек разумный разумный» были кости и предметы материальной культуры, найденные в гроте Кро-Маньон на юге Франции. Здесь примерно от 40 до 10 тыс. лет назад жили люди, названные кроманьонцами. Они, вероятно, были предками современных людей европеидной или кавказской расы. Охотники древнейшего отрезка каменного века (палеолита от 2,5 млн. до 10 тыс. лет назад) смогли выжить в ледниковый период, изготавливая более совершенные орудия из камня и кости и охотясь на крупных животных.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3.  Взаимосвязь природного, культурного, социального и исторического в детерминации поведения человека и  его деятельности.

          Природное (биологическое) в человеке. Начиная с древности, мыслители усматривали специфику человека в особой телесности, в его высокой организованности в качестве биологической особи. Уже греки создали культ человеческого тела, восхищались им как удивительным созданием природы. Христианская традиция, несмотря на предписание обуздывать плотские страсти, считала человека образом и подобием Бога. Вместе с тем, в наше время остаётся актуальным вопрос о том, обладает ли человек хотя бы относительно совершенной биологической организацией?

Один из родоначальников  философской антропологии А. Гелен  оценивал человека как биологически ущербное существо, не способное жить по готовым природным трафаретам.  Задача животного состоит в том, чтобы реализовать программу, заложенную в нем природой. У человека нет такой единой программы, которая бы гарантировала ему высокую степень выживания. Поэтому человек — это существо незавёршенное и в этом плане несовершенное.

          В человеке заложены две программы: природная (биологическая) и культурно-социальная, которые определяют его двойственность.

В философско-антропологическом  плане мы отдаём себе отчёт в том, что способы питания, продолжения  рода, общения — даже самое элементарное и, казалось бы, заданное природой — у людей регулируется теми правилами, которые установлены сложившейся культурой. Наши правила искусственны, а не естественны, и основываются на обычае и традиции. Уже область реализации природных инстинктов представляет собой наследие культуры.

          Культурное существо. Решающее отличие человека от животного обнаруживается не в физиологической или психологической сферах. Культура определяет особый жизненный мир человека. Поэтому именно культурно-философская антропология способна осмыслить человека как целое. Поскольку человек незавершён, постольку он «открыт миру» в познавательном плане. Человек как разумное существо сам изобретает способы поведения или активности. Благодаря тому, что человек может определять способы своего поведения он становится творческим существом. Свобода и творчество выступают в качестве центральных антропологических принципов наряду с теоретической открытостью миру. Они направлены на утверждение различных форм поведения человека и восполняют его незавершённость. Творчество выступает для человека как необходимость. Он оказывается для себя задачей, которую должен решать.

Уже античные авторы осознавали то, что сами возможности  познания и добродетели предполагают заблуждение и порок. Человек  может придать себе более богатую  или бедную, высокую или низкую формы. Его бытие  зависит от самостоятельных решений, поэтому оно рискованно и пролагается между шансом и опасностью.

          Можно перечислить ряд принципиальных характеристик человека: незавершенный, открытый,  внутренне бесконечный, непостижимый.

Завершенность животного  означает, что животные одного вида подобны друг другу и их поведение определяется родовой принадлежностью. В отличие от них отдельный человек может стать  представителем своего рода только в борьбе за свое завершенное бытие. С другой стороны, он должен  выйти за пределы рода,  представив нечто собственное и новое. Жизнь индивида во многом определяется тем, что он усваивает тот «опыт», который был накоплен предшествующими поколениями. Следовательно, в наше распоряжение поступает богатство накопленных знаний: технические изобретения, общественные и нравственные системы. Эти системы сохраняют прежние и создают наши новые способности. Например, через них мы становимся причастными к существующим моральным принципам. Таким образом, в современность вплетается творчество прошлого, которое сохранилось в объективных формах. Это своего рода «устоявшийся осадок» того, что создали люди. Объективная культура — это те знания, которые человек способен усвоить, но не может создать. Хотя культура не может возникнуть без человека, она обладает самостоятельным бытием вне него. В этом смысле мы находимся в зависимости от культуры, и она противостоит нам.

          С точки зрения антропологии, важно то, что на основе свободных решений отдельного человека может утвердиться наше собственное «произведение» бытия. То, что ранее было создано или пережито индивидом, способно стать той нормой, которой следуют в чувствах и поступках потомки. Человек в качестве творца запечатлевает себя в творениях культуры.  Поэтому «человеческое» начинается с культурной основы и радикально отличается от животного. То, «что» нам делать, например, питаться, определяет природа. А то «как» это делается (с помощью ножа и вилки), определяется культурой. В данном моменте необходимость и свобода взаимно полагают друг друга. Человек, как существо, наделенное творческими силами, не только придает новую форму природно-необходимому, но и создает новые сферы действительности. Например, он производит не только орудия труда, но и мировоззрения, обычаи, знания, технику, общественные организации,  способы и средства взаимопонимания. С одной стороны человек выступает творцом культуры. Однако, благодаря воздействию культуры на нас, мы становимся её произведениями. Радикальное различие человека и животного заключается в том, что человек способен к бытию в культуре. Только благодаря усвоению тех норм и правил, которые были заложены предыдущими поколениями, мы способны утвердиться в социально-культурной сфере.  Если мы обращаем внимание только на душевно-телесные качества, то мы не способны объяснить человека. Необходимо наряду с данным от природы учитывать и культурно обусловленное.  А именно то, что уже принадлежит человеческому роду, передается и изменяется от народа к народу, от одной эпохи к другой. Каждый отдельный человек способен реализовать себя, лишь выступая в качестве «посредника» своей социальной группы с культурой.

          Человек как социальное существо. Человек становится таковым, только вырастая в человеческом сообществе, которое передаёт ему соответствующие традиции. Однако формирование общественных отношений происходит уже после и на основе сложившихся традиций и правил, то есть культуры. Поэтому человек сначала становится культурным, а затем общественным существом. В каждой отдельной культуре социальные отношения формируется всегда по-новому. В то же время, общество сохраняет и передаёт культуру от поколения к поколению, поэтому человек предстаёт как общественное существо. В социальном плане он является творением культуры, а в индивидуальном — её творцом. Если человек живёт вне общества, например, среди волков или медведей, то его духовные способности не получают развития, например, он остаётся немым. Социальные структуры выступают условием того, что мы можем войти в культуру. Вместе с тем, исходя только из общества, невозможно объяснить формирования специфически «человеческого», его качеств. Поэтому наряду с социальной важна и культурно-философская антропология, которая носит ценностный и ориентационный характер.

          Человек как историческое существо. Поскольку от рождения внутренние формы человека являются неопределёнными, постольку в ходе истории он создаёт чрезвычайное множество культурных форм. В истории самореализация человека воплощается как в самовыражении народов, так и различных эпох. Поэтому сама культурная суть человека предполагает то, что он историчен. Этот момент был осознан в эпоху Нового времени. Например, пчёлы строят одни и те же соты, а человек движется дальше. Он определяет историю, и сам определяется ею. Отдельного представителя человеческого рода, индивида можно понять только в тесной взаимосвязи с совокупностью определяющих его культурных норм. Поскольку люди всегда создают конкретную культуру, постольку в них проникает конкретная история. Ранее сложившиеся культурные формы проникают в стилистику, например, современных антропологических работ, — «Эллинистический человек». Не существует вечного и неизменного образца человека. В каждой исторически сложившийся культуре он принимает новую форму и в этом заключается его «историческое могущество».

          М. Ландманн образно демонстрирует своё понимание новой философской концепции истории: «В известной степени народы, подобно поездам, мчатся по рельсам, не сходя с них и не сворачивая в сторону, прибывая на станции назначения по возможности в предписанное время». То есть, в качестве задатков народы несут в себе все возможности культуры. Они должны развивать эти задатки как своего рода нормы, в соответствии со стандартными временными ритмами. Эта философско-историческая концепция ориентирована на представление о том, что каждая культура растёт с неизбежностью организма. Она стремится преодолеть традиционное восприятие истории как некоторой «кривой» линии и обновить понимание исторического прогресса как способности проникать в другую (регионально или исторически) культуру. Эта теория делает возможным обнаружение культуры в качестве руководящего антропологического принципа. Наша собственная культура осознаётся как такой «посредник», с помощью которого мы можем проникать в другие культуры, сопоставлять их и видеть их важность,