Основные черты философии эпохи Возрождения — антропоцентризм, гуманизм

    1. «...ясное и чёткое ощущение  того, что я произвожу высказывание, чего в действительности было  бы недостаточно для того, чтобы  убедить меня в том, что-то, что я говорю, истинно».

    2. «...все вещи, которые я ощущаю, совершенно ясно и отчётливо,  являются истинными».

    Что касается источников нашего знания, то Декарт честно и прямо становится на сторону разума, а не на сторону  чувств. Это именно то, чего и следовало  ожидать от того, кто мечтал создать  математическую физику. Вместо наблюдения и собирания данных на основе зрения, слуха, обоняния и осязания Декарт предпочитает создавать универсальную систему  науки, исходя из логических и математических предпосылок и обоснованную жёсткой  дедукцией. Чтобы убедить своих  читателей в первичности разума в процессе познания, Декарт использует то, что называется «мыслительным  экспериментом». Другими словами, он просит нас вообразить вместе с ним некую ситуацию (в данном случае то, что он сидит около камина с куском воска в руке), и затем он пытается нас заставить увидеть благодаря анализу ситуации, что наши методы рассуждения и познания должны иметь достоверный характер. Философы часто прибегают к такого рода утверждениям, когда они пытаются установить некоторые общие высказывания, а не доказать определённый факт. В современной науке считается, что мысленный эксперимент не может выступать в качестве доказательства. В действительности он скорее является простым инструментом исследования логических и концептуальных взаимоотношений между различными идеями, так как должен дополняться тщательными вычислениями.

5. Критика учения  Декарта Локкартом и Юмом.

    Дискуссия по декартовым проблемам вскоре сама вылилась в конфликт между двумя  более или менее сложившимися школами мысли – рационалистами и эмпириками. Рационалисты приняли требования Декарта о неопределенности, они согласны с его точкой зрения на то, что логика и математика являются моделями для всякого истинного знания, и стараются отыскать способы построения главных утверждений науки и метафизики, обладающие той же степенью определённости и истинности, как силлогизм и геометрия. Они изыскивают доказательства существования Бога (используя и те, которыми они пользовались достаточно долгое время, т.е. такие как космологическое и онтологическое доказательство); они демонстрируют в качестве наглядных примеров фундаментальные принципы новой физики и продолжают верить в мечту Декарта о создании универсальной системы знания. Так же, как и Декарт, они отрицают значение наших чувств как источника знания и вместо этого выдвигают требование, чтобы всё истинное знание основывалось на операциях разума.     Эмпирики также принимают стремление Декарта к достоверности, но всё более настойчиво атакуя позицию рационалистов, они утверждают, что это требование не может быть выполнено. Дэвид Юм, наиболее блестящий и выдающийся представитель эмпириков, самым убедительным образом показал, что ни утверждения науки, ни верования здравого смысла не могли бы, вероятно, быть квалифицированы как знание, если рассматривать их с точки зрения собственно декартовых стандартов достоверности. Эмпирики отвергают также и приверженность рационалистов к разуму, как единственному источнику познания. Сначала Джон Локк в своём «Трактате о человеческом понимании», а затем Юм в «Трактате о человеческой природе» настаивали на том, что все идеи, содержащиеся в человеческом разуме, должны в конечном счёте проистекать из зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса, присущих нашим органам чувств. Разум, утверждают они, в действительности может сделать не больше, чем организовать и отсеять тот материал, который он получает через ощущения. Это подчинение разума чувствам было одним из самых сильных аргументов в наступлении эмпиристов на научные и метафизические системы, которые выдвигались философами-рационалистами.          Последовательно рассматривая возражения философов-эмпиристов «Размышлениям...» Декарта, следует начать с наступления, предпринятого Локком. Локк воспользовался простой, но очень действенной стратегией для своей атаки на утверждение, что только разум может дать нам знания. Вместо того, чтобы исследовать наши требования к познанию непосредственно, Локк предлагает задаться вопросом о том, из какого источника мы берём идеи, которые используем, устанавливая эти требования к познанию. Если наши требования к познанию вообще имеют смысл, утверждает он, тогда эти слова должны соответствовать неким идеям в нашем разуме. Иначе нам будет просто казаться, что мы что-то говорим, но в действительности мы вовсе ничего не будем утверждать.           Согласно Локку, наш разум в момент нашего рождения представляет собой пустое свободное место. Он сравнивает его с листом чистой бумаги, на котором опыт пишет свои письмена. Согласно Локку: «... представим себе, что разум есть, как мы выражаемся, чистая бумага, лишённая всяких образов, всяких идей. Каким же образом он заполняется? Откуда берутся эти обширные запасы?.. Откуда берётся весь этот материал разума и познания? На это я отвечаю одним словом – опыт. В нём одном находится основание всего нашего познания; и из него, в конечном счёте, происходит всё».   Высказывание должно означать что-то, прежде чем мы начинаем ставить вопрос о том, истинно оно, или ложно. Философские книги полны аргументов об истинности или ложности различных теологических, метафизических и научных теорий. Но атака Локка сводит на нет все эти аргументы. Прежде чем два философа могут начать спорить о существовании Бога, они должны показать, что их слова имеют значение, и согласно Локку, это означает, что они должны показать, что слова соответствуют в нашем разуме идеям, которые имеют свою основу в чувствах. Таким образом, своей стратегией поиска источников наших идей в совокупности с теорией о разуме, как чистом листе бумаги, на котором опыт пишет свои письмена, Локк придаёт всей дискуссии новое направление.  Эмпириком, который довёл стратегию Локка до её логического конца, был Дэвид Юм. На самых первых страницах «Трактата о человеческой природе» Юм заимствует стратегию Локка и выдвигает свою версию принципа «белой бумаги». Он использует слово «восприятие» для того, чтобы обозначить любое содержание разума, и затем разделяет восприятия на те, которые происходят прямо из наших чувств, и на те, которые мы образуем на основе наших впечатлений, воспроизводя, классифицируя или же, в противном случае, изменяя их.          В теории Юма следует отметить три ключевых момента:     1. это, конечно, то, что Юм принял теорию «белой бумаги»;     2. это то, что иногда называют теорией идей-копий. Согласно Юму все наши идеи являются либо прямыми копиями чувственных впечатлений, либо комбинациями и перестановками копий чувственных впечатлений;       3. то, что у Юма имеется «атомистическая» теория содержания разума. Это означает, что он мыслит разум, как состоящий из маленьких неделимых «атомарных» кусочков ощущений и из неделимых копий этих кусочков, и ещё из того, что мы могли бы назвать «молекулярными» комбинациями атомарных ощущений.    Поскольку всё содержание разума может быть разделено на атомарные единицы, то из этого следует, что мы всегда можем отделить одну единицу от другой. Кроме того, говорит Юм, разум имеет власть «разделять две единицы ощущения друг от друга, представляя одну из них несуществующей, и в то же время сохраняя другую в разуме. Посредством этих двух принципов, которые прямо следуют из его теории идей, как копий, и из его атомарной теории содержания разума, Юм делает вывод, который одним махом сметает все метафизические, все естественнонаучные и почти все наши верования о мире, обоснованные здравым смыслом: «...опрометчиво поступают те, кто говорит, что всякое действие должно иметь причину, потому что последняя заключена в самой идее действия. Всякое действие необходимо изменяет причину, так как действие – относительный термин, коррелятом которого является причина. Но это не доказывает, что каждому бытию должна предшествовать причина, точно так же, как из того, что каждый муж должен иметь жену ещё не следует, что каждый мужчина должен оказаться женатым. Правильная постановка вопроса такова: всякий ли объект, начинающий существовать, обязан своим существованием какой-нибудь причине? Я утверждаю, что это не достоверно, не интуитивно, не демонстративно и надеюсь, что такое мнение уже в достаточной степени было доказано мной с помощью предшествующих аргументов».    Не надо обладать богатым воображением, чтобы понять глубину выводов Юма. Я верю, что когда я сделаю глоток воды, это уменьшит испытываемую мною жажду. Я верю, что когда я поверну выключатель, загорится свет. Простейшие утверждения химии, физики и биологии, либо сами являются причинными суждениями, либо зависят от последних.

6. Значение дуалистичности учения Декарта для последующего

  развития идеализма  и материализма.

    Таким образом, можно отметить, что британские эмпирики сделали выводы из скептических аргументов Декарта более последовательно, чем он это сделал сам, и, таким  образом, поставили под вопрос в  отношении единства и существования  личности, основные утверждения физики и математики. Продолжавшееся до середины 18 века сражение эмпириков и рационалистов без решающего успеха какой-либо стороны были остановлены вышедшей в 1781 г. работой немецкого философа Иммануила Канта «Критика чистого разума», изменившей понимание познания, сознания, собственной личности и отношения между тем, что мы знаем, и способом, каким существуют вещи.  Учение Декарт и направление философии и естествознания, продолжавшее его идеи, получило название картезианства (от Descartes, латинизированное имя – Картезий), он оказал значительное влияние на последующее развитие науки и философии, причём как идеализма, так и материализма. Учение Декарта о непосредственной достоверности самосознания, о врождённых идеях, об интуитивном характере аксиом, о противоположности материального и идеального явились опорой для развития идеализма. С другой стороны, учение Декарта о природе и его всеобщий механистический метод делают философию Декарта одним из этапов материалистического мировоззрения нового времени.

Список  использованных источников:

1. Бобров В.В.  Введение в философию. Москва  «Инфра-М», 2000 г.;    2. Вольф Р.П. О философии. Москва, «Аспект-Пресс», 1996 г.;     3. Гуревич П.С. Философский словарь, Москва, «олимп», 1997 г.;       4. Р.Декарт, Рассуждения о методе... соч. в 2-х томах, Москва, «Мысль», 1989 г.;  5. Поликарпов В.С., Поликарпова В.А. Феномен человека – вчера и завтра, Ростов-на-Дону, Феникс-96;           6. Хрестоматия по философии, учебное пособие, (сост. – Алексеев П.В.), Москва, «Проспект», 1997 г.;                      7. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности, Москва, «республика», 1994 г.;             8. Моисеев Н.Н. Судьба цивилизации. Путь Разума, Москва, «Языки русской культуры», 2000 г.;           9. Юм Д. Исследование о человеческом разуме, Москва, «Прогресс», 1995 г.