Неравномерность экономического развития как глобальная проблема современности

     «Постиндустриальная ментальность» уже освоила представление  о том, что многообразие культур  представляет собой ценность, в том  числе и инструментальную, как  фактор поддержания потока инноваций, и ее сохранение – дело вполне самоокупаемое. Поэтому с этой стороны ожидать  угроз для «коренных интересов» какой-либо национальной общности вряд ли приходится. [3, с. 354]

     «Третья часть» современного мира, например, ряд  стран Африки, наш бывший сосед  Афганистан, обширные регионы во многих больших странах (Китае, Индии, Бразилии…  короче, все или почти все, что  «далеко от моря»), пока не втянулась  в процесс модернизации. Именно эта  часть мира представляет наибольшую проблему для достижения глобального  макроэкономического равновесия, хотя она же имеет огромную экологическую  ценность благодаря сохранившемуся многообразию живой природы. Сочетание  крайней бедности основной массы  населения с часто весьма большими финансовыми ресурсами в распоряжении «верхов», получаемыми чаще всего от производства и экспорта природных ресурсов и наркотиков, представляет собой весьма взрывоопасную смесь. Всемирный «бизнес на оружии», в которой вернулась Россия, в основном связан с существованием этой «третьей части» и угрозами для всех остальных, исходящими от нее.

     Как видно из данного краткого обзора, «сильным мира сего» есть чем быть озабоченными помимо России и ее будущего.

     Институциональную структуру современного мирового хозяйства  можно в первом приближении рассматривать  как бимодальную, или «двугорбую», т.е. во всем многообразии экономических  агентов – домохозяйств, фирм, государств и т.п. – имеются две базовые  структуры, вокруг которых группируются все или почти все остальные: индустриальные, в классическом виде сложившаяся за много веков оседлой  жизни в Европе, и доиндустриальная, традиционная.

     В одной из них, индустриальной, домохозяйства  специализируются исключительно на демографических процессах, их основной «продукт», в том числе и выносимый  на рынок, - «человеческий фактор»  во всем его многообразии, включая  новые поколения людей. Производство экономических благ в семьях (приготовление  пищи и т.п.) «в режиме натурального хозяйства», для собственного потребления, осуществляется при этом с применением  многообразных машин и механизмов, с минимальным участием ручного  труда. [3, с. 355]

     В другой, традиционной, домохозяйства  производят все или почти все  необходимое для своего существования. Это не исключает появления среди  них рыночно ориентированных  хозяйств, основным отличием которых  от собственно рыночных хозяйств (фирм) является нерыночный способ включения  «человеческого фактора» в производство товаров.

     Примером  таких высокоэффективных рыночно  ориентированных хозяйств является израильские кибуцы, о которых знающие люди говорят, что они – как колхозы, только намного лучше. В динамично развивающихся странах АТР тоже очень велика роль именно рыночно ориентированных структур, не являющихся рыночными по своему происхождению и способу соединения факторов производства.

     Как уже говорилось выше, существующая глобальная проблема современности  между развитыми странами Запада и развивающимися странами «третьего  мира» из-за разрыва в уровне экономического развития, остается не решенным до сих  пор. Крушение колониальной системы империализма в 50-60-х гг. породило оптимистические прогнозы быстрого экономического и культурного возрождения стран, завоевавших политическую независимость. Действительно, до 70-х гг. эти государства сохраняли довольно высокие темпы развития ( в первую очередь это относится к так называемым «новым индустриальным» и нефтеэкспортирующим странам). Однако в 80-х гг. этот экономический рост резко замедлился. Падение доли освободившихся стран в мировой торговле вынудило их обратиться к внешним займам. Ко второй половине 80-х гг. образовался триллионный долг стран «третьего мира» Западу. Начал увеличиваться разрыв между развитыми и развивающимися странами. Если в 1960 году соотношение между ними по валовому национальному продукту на душу населения было 26:1, то сейчас оно составляет 40:1. [4, с. 708]

     В 2000 году был зарегистрирован шестимиллиардный житель. Наиболее быстрыми темпами  население увеличивается в менее  социально – экономически развитых странах Азии, Африки и Латинской  Америки, что резко обостряет  в них проблемы жилья, образования, медицинского обслуживания и в первую очередь продовольствия. По данным ООН, ежегодно от голода в мире умирает  около 50 млн. человек. Подавляющее большинство  их приходится на долю развивающихся  стран.

     Неужели голод, нищета и болезни будут  постоянными спутниками жизни значительной части населения нашей планеты? Многие ученые считают, что человечество обладает необходимыми интеллектуальными  возможностями и материальными ресурсами для преодоления социально-экономического отставания стран «третьего мира». Прежде всего, как показывает мировой опыт последних десятилетий, поддается разумному регулированию рост населения и общая демографическая ситуация на основе постепенного изменения ценностных установок и поведенческих стереотипов в области семейно- брачных отношений. Но главное не в этом. Сокращение гонки вооружений, значительное уменьшение военных расходов даст возможность высвободить значительные средства, которые можно направить на развитие стран «третьего мира». По имеющимся расчетам одной десятой отчислений от военных расходов достаточно, чтобы обеспечить необходимые капиталовложения в модернизацию экономики развивающихся стран. [4, с.709]

     Таким образом, мы вновь убеждаемся во взаимосвязи  глобальных проблем и необходимости  комплексного подхода к их решению  на основе международного сотрудничества.  

     2.2. Экономические проблемы  России 

     До  некоторой степени технологическая  многоукладность современной России аналогична общемировой. Если ограничиваться упоминанием только нижней и верхней  границ, то достаточно сказать, что  в нашей стране сохранились и  народы, ведущие кочевой или полукочевой  образ жизни в полярных и приполярных  районах. На севере расположен и наш  космодром Плесецк. [3, с. 356]

     В целом если брать в качестве критерия долю занятых ручным трудом, то мы тоже находимся не далеко от «мира в  целом». В начале 80-х годов эта  доля составляла в сфере материального  производства примерно 50%, в том числе  промышленности – 40%. За последующие  годы эта пропорция если и изменилась, то скорее в сторону увеличения доли ручного труда за счет повышения  трудовой активности вне основного  производства, в том числе и  в личных подсобных хозяйствах. Иными словами, мы продолжаем оставаться как бы на полпути от доиндустриальных укладов к индустриальному укладу, для которого характерно относительно малое применение ручного труда.

     Тем не менее, нетрудно заметить весьма сильных  отклонения от «среднемировой» технологической  структуры. По причинам исторического  характера в нашей стране чрезмерно  развит рудимент присваивающий экономики: добыча полезных ископаемых и недоразвитость промышленности «группы Б», как это  раньше называлось, т.е. легкой и пищевой  промышленности. Объемы производства в этих отраслях были совершенно не достаточны для удовлетворения даже самых элементарных потребностей населения.

     Кроме того, при строительстве и даже размещении предприятия на территории страны в первую очередь учитывались  соображения не столько экономической, сколько оборонной целесообразности («за ценой не постоим»), исходя из предположения, что возможная война  будет не очень сильно отличаться от предыдущей ( сработал «консерватизм  победителей»). Отсюда большая рассредоточенность специализированных машиностроительных предприятий по малым городам, их дублирование, мобилизационные резервы  и мощности на предприятии гражданского профиля, специфическое размещение складов и прокладка автомобильных  и железных дорог, например, Байкало-Амурская магистрали (БАМ), после инцидентов на границе с Китаем в конце 60-х  годов.

     Транспортная  составляющая технологической структуры  России сейчас значительно отличается от среднемировой в худшую сторону  даже независимо от «оборонной направленности»  мышления плановиков в течение десятилетий. [3, с. 357]

     Современная мировая структура цен включает большую долю дешевых морских  перевозок топлива и сырья  на дальние расстояния. Переход к  ней в нашей стране автоматически  делает убыточными многие сложившиеся  «в плановом порядке» технологические  цепочки, причем без каких-либо шансов нахождения экономически оправданных альтернатив. Отсюда распад многих экономических связей между регионами и фактическое отделение дальневосточных регионов по сырьевым потокам от европейских регионов России после «отпуска цен».

     Можно сказать, что в рамках индустриального  уклада из-за конкурентной слабости по транспортной составляющей у России просто нет шансов «войти в мировую  цивилизацию», если под этим понимается выход на обеспеченность материальными  благами на среднеевропейском уровне. Такой шанс может появиться только на стадиях технологического развития, для которых характерно снижение значимости транспортной составляющей.

     В нашей стране инноваций в отличие  от общемировой динамики нет «механизма»  их передачи из наукоемких производств, которые естественно концентрировались  в военной сфере, в другие производства, где содержание науки отдельным  предприятиям, фирмам часто просто не по карману, а государство в  советское время практически  никак инновациям не содействовало. [3, с. 357]

     Состояние экологического кругооборота в России в основном соответствует среднемировому: есть регионы, особенно связанные с  добычей и первичной переработкой полезных ископаемых, в которых ситуация весьма не благополучна, что отрицательно сказывается на демографических  процессах и сельскохозяйственном производстве, но есть и пока мало освоенные  регионы.

     Состояние демографического кругооборота в России несколько лучше среднемирового, хотя многие его показатели ухудшаются уже давно, со времен «начальной стадии эпохи развитого социализма». Самое  главное его преимущество по сравнению  с общемировой ситуацией –  переход в XXI век к относительно низкой рождаемости, отсутствие угрозы демографического взрыва.

     Основной  недостаток – повышенное употребление алкогольных напитков и наркотиков, что во многом связано как раз  с переходом к индустриальному укладу по «форсированному варианту», с ускоренным разрушением традиционного «мирского» уклада жизни.

     Как известно, в течение многих веков  «мiръ» представлял собой «основную ячейку» российского общества. Ее самодостаточность во всех кругооборотах – собственно экономическим, демографическим и экологическим – была гораздо выше, чем у восточных соседских общин, зависимых от «верхов» по воде, и у западных семейных (хуторских) хозяйств, неспособных обеспечивать собственную безопасность (и собственность) от шаек разбойников или просто от не добрых соседей и потому нуждавшихся во внешних производителях этого общественного блага даже на локальном уровне.

     Единственное, чего отдельно взятый «мiръ» не мог обеспечить для себя - это защиту от набегов кочевников – силы были слишком неравные. Именно обеспечение «глобальной защиты» брали точнее, не очень удачно пытались брать на себя, наши «верхи» испокон веков.

     Практически ненужность «верхов» в традиционной российской экономической жизни  вела к крайним напряженным отношениям «по вертикали». «Верхам» приходилось  рассчитывать главным образом на силу для получения средств на свое существование. Ни экономических, как на Востоке, ни политических, как  на Западе, рычагов воздействия на основную хозяйственную общность («мiръ») у государства не было. Поэтому крайне актуальной в российском хозяйственности является проблема «экономического суверенитета», распределение реально экономических возможностей между «верхами» и «низами». [3, с.358]

     Долгосрочное  поведение всех экономических агентов  при этом состоит в минимизации  зависимости своего существования  от всех остальных, натурализация хозяйства. С натурализацией связано стремление «центра» добиваться внутреннего экономического суверенитета – снижения зависимости  от «мест» в осуществлении своих  функций. Так появилось государственное  хозяйство как некая обеспечивающая подсистема, обслуживающая прежде всего военные нужды. Понятно, что чисто экономические критерии эффективности (типа «минимум затрат на получение заданного результата») при этом не могут действовать в полной мере хотя бы потому, что «заданный результат» в безопасности общества – величина, не в полнее определенная количественно.

     Уже при Петре I стремление «центра» к  экономической независимости от «низов» реализовалось довольно широко в виде казенных заводов, мануфактур и т.д. Наиболее полно оно воплотилось в годы советской власти. Все это делало наше государство похожим на восточное, азиатское, в котором действительно доминировали хозяйственные функции. Принципиальное отличие состояло в том, что у нас хозяйственные функции отнюдь не доминировали, они всегда имели подчиненное значение.