Гендерная философия

• 1. Понятие “гендер” и история развития
• 2. Толкование “гендера” в отечественной и зарубежной литературе; философский смысл толкования

3. Влияние гендерных  исследований на  развитие личности, семьи и социальной  активности

  Введение 

  1.Роль  женщины и роль  мужчины в цивилизации 

  2.Культура  отношений между  мужчиной и женщиной  в России  
    3.Особенности отношений между мужчиной и женщиной в 21 в.

  Заключение  

  1. Понятие “гендер” и история развития

  В лингвистике  существуют три близких, но не идентичных понятия: “род”, “пол” “гендер”. Впервые о соотношении грамматического рода и биологического пола задумались еще античные ученые. Долгое время (включая и средневековье) бытовали взгляды, что грамматический род (genus) возник как отражение в языке природной данности – существования особей мужского и женского пола (самцов и самок). При этом именам мужского рода приписывались свойства силы, энергии, мощи, активности, а существительным женского – пассивности, слабости, мечтательности и греховности.

  Но уже  в XVII в. были открыты такие языки, в которых категория рода либо вообще отсутствовала, либо мужское  и женское существовало как обособленные варианты. Поэтому в настоящее  время род имен существительных  рассматривается как чисто лингвистическая  категория, как класс слов, характеризующийся  определенными падежными окончаниями  и особенностями согласования (существительные  мужского, женского и среднего рода).

  Помимо  мужского и женского рода в нашем  языке и в нашем сознании существует и понятие “пол” – тоже мужской  и женский. Оно относится только к одушевленным предметам. Пол –  это каждый из двух разрядов одушевленных существительных – мужчин и женщин у людей, самцов и самок – у  животных. Пол – это природное  явление биологического порядка, не зависящее от человека. Человечество, безотносительно к расовой принадлежности, делится на мужчин и женщин. Долгое время предполагали, что в основе этого деления лежат только биологические  факторы – набор определенных хромосом и внешние физиологические  признаки пола, определяющие мужчину  и женщину. Но дело со временем осложнилось  тем, что биологические половые  различия, как выяснилось, сопровождаются значительными духовными особенностями. Духовный мир женщин и мужчин, хотя и имеет много общего (общечеловеческого, свойственного всем людям без  различия расы, пола и языка), тем  не менее, существенно отличается. Женщины  и мужчины по-разному воспринимают окружающий мир и по-разному на него реагируют. Даже речь у мужчин и женщин различна!

  С легкой руки американской исследовательницы  Дж. Скотт в середине 1980-х гг. в  профессиональный язык социологов проникло новое понятие – “гендер”, которое хотя и не завоевало всеобщего признания, но, во всяком случае, получило весьма широкую популярность. В отличие от термина “пол” (”sexsus”), обозначающего чисто биологические отличия мужчин и женщин, и термина “род” (”genus”), обозначающего грамматическое явление, термин “гендер” (”gender”) в понимании Дж. Скотт, не снимая и не отрицая половых различий, делает упор на те социальные особенности мужчин и женщин, которые возникают у них в результате их общественной деятельности и которые, в конечном счете, определяют своеобразие их социального поведения.

  Среди ученых начались длительные споры, не прекратившиеся и до сих пор. На Западе число работ  о толковании термина “гендер” весьма значительно продолжает расти с каждым годом. И дело здесь не в модности тематики (хотя и ее нельзя сбрасывать со счетов!), а в том, что новое понятие дает возможность разобраться во многих формах взаимодействия (и, соответственно, “взаимоотталкивания”) мужского – и женского субстратов в жизни и истории общества. Проще говоря, используя это понятие, можно подробнее и детальнее осветить сосуществование мужчин и женщин в обществе, показать соотношение “мужественного” и “женственного” в экономике и политике, в общественной и личной жизни.

  Вначале термин “гендер” противопоставлялся категориям “род” и “пол”, которые были естественными, природными, стабильными. ‘Гендер” же конструировался, создавался обществом (появился даже термин “doing gender” – “создание гендера”), предписывался институтами социального контроля и культурными традициями. Это был придуманный людьми и постоянно меняющийся (вместе с изменением общества) фактор. И как только исследователи попробовали применить новый термин, возникли осложнения. Потребовалось определить: есть ли гендер мыслительная конструкция, т.е. просто новая научная дефиниция, определяющая социальные и культурные функции представителя того или иного пола. Или же, гендер – это искони присущее человеку качество, в котором половые (т.е. женские либо мужские) свойства и особенности теснейшим образом не просто связаны, а сплавлены воедино с предписанными обществом нормами, стереотипами, взглядами, суждениями и т.д.

  Вскоре  вошло в оборот прилагательное от “гендер” – и стали рассматривать проявления “гендерных составляющих пола” в самых разнообразных сферах социальной жизни. Исследованию подвергались поло-ролевые стереотипы, поло-ролевые нормы, поло-ролевые идентичности.

  Американские  социологи вслед за Е. Гоффманом стали называть все это в совокупности “Гендерным дисплеем” (от весьма многозначного английского слова display – показ, выставка, проявление, выставление напоказ, выделение и т.д.). Под ним у социологов понимается все многообразие проявления пола в общественных нормах и требованиях, в стереотипах и представлениях, в путях социализации и идентификации. При этом подчеркивалось, что гендерные отношения являются важным фактором социальной организации любого общества, ибо они, выражая его системные характеристики, организуют, структуризируют отношения между его членами.

  “Дисплеем”  в современной западной историко-социологической  литературе именуется бесчисленное разнообразие “культурных составляющих пола”. Эти “общественно-культурные особенности мужчин/женщин”, изменяясь  и варьируясь вместе с изменением культуры общества, в то же время  продолжают различаться по полу. Даже если женщина начинает вести себя как мужчина (например, Жорж Санд или  Надежда Дурова), она, тем не менее, не может “переделаться в мужчину” – если она, конечно, не сменит пол (что  в современных условиях стало  уже реальностью). Так половые  различия, ранее опиравшиеся только на биологические особенности человека, стали рассматриваться и как  “идеологический продукт”, как  следствие определенных идеологических изменений, как “социальная категория”.

  По мнению Пушкаревой Н.Л., в философии “гендерным концепциям” предшествовали следующие направления:

  “1) теория социального конструирования – одна из главнейших достижений западной социологии 1960-х годов. Если до нее наука исходила из детерминизма биологического (“Пол – это судьба”, – говорил основоположник психоанализа и биологического фундаментализма 3. Фрейд), то после Т. Парсонса практически во всех явлениях стали искать детерминизм социальный. Суть парсоновской концепции состояла в том, что окружающий нас мир скорее (и в большей степени) “сконструирован” и структурирован людьми, нежели предопределен природой (отсюда иное наименование парсоновской концепции – структурный фундаментализм). Вместе с понятием “социальная структура” (иначе говоря, “параметры общества в целом”) в общественных науках появилось тогда и понятие “социальные роли”.

  2) теория социализации Т. Парсонса и Р. Бейлса – была значима именно тем, что ее авторы призвали исследователей проанализировать, как усваиваются общественные (в том числе половые) роли и как индивид “обучается” им через механизмы поощрения и наказания.

  3) теория интеракционизма И. Гоффмана поставила ученых перед необходимостью анализа источников и результатов всех социальных взаимодействий (англ. interaction – взаимодействие). И. Гоффман придал новый смысл понятию идентичности (самосознания) и ввел в общественные науки понятия агентов и институтов социализации, проблему “значимых других” и пр. ” Пушкарева Н.Л. Как заставить заговорить пол… \\ Этнографическое обозрение. 2007, №2, с. 31.

  Появление этих трех концепций сторонники феминизма  восприняли с энтузиазмом и многое из них позаимствовали. Идея социального  детерминизма позволила им опровергнуть то, что диктовалось, казалось бы, здравым  смыслом: “все в мире делится на мужское и женское”. Назвав тех, кто считал пол человека его судьбой, эссенциалистами (от англ. essential – обязательно существующий, непременный) и призвав разрушить “принцип Ноева ковчега” (т.е. отказаться от видения мира, разделенного на пары), социальные конструктивистки стали увлеченно доказывать, что статус женщины (как и мужчины!) не “дается”, а “приобретается”. Кажущееся естественным различие между мужским и женским не имеет биологического происхождения, заявили они. Лучше всего эту концепцию выражает знаменитый тезис Симоны де Бовуар: “Женщиной не рождаются, женщиной становятся”.

  Пол в  новой системе идей оказался лишь “способом интерпретации биологического, закрепленным писаными и неписаными законами общества”. Набор соглашений, с помощью которых общество трансформирует биологическое в социальное, получил в работах философов-феминисток (А. Рич, Р. Унгер, Г. Рабий) наименование гендер. О том, откуда появился этот термин, в каком контексте употреблялся и как был привнесен в систему знаний о прошлом, мы уже писали.

  В начале 1980-х годов гендерная концепция, отвоевав свое место под солнцем  в социологии, “встретилась” с  “женскими исследованиями” в  истории. Результат этой встречи  лучше всего иллюстрирует статья Дж. Скотт “Гендер – полезная категория исторического анализа”. Эта американская исследовательница, блистательный педагог и популяризатор, доказала, что гендерная концепция позволяет анализировать Общество, применяя и системно-структурные, и социокультурные и индивидуально-личностные характеристики. Она же предложила – применительно к историческим исследованиям! – видеть в тендере четыре группы “подсистем”: комплекс символов и образов, характеризующих “мужчину” и “женщину” в культуре; комплекс норм – религиозных, педагогических, научных, правовых, политических; социальные институты, которые формируют гендер (семья, система родства, домохозяйство, рынок рабочей силы, система образования, государственное устройство); проблему самовыражения, субъективного самовосприятия и самоосознания личности, т.е. проблему половой идентичности.

  Публикации  Дж. Скотт способствовали преодолению  раскола между традиционной (“мужской”) и новой (“женской”) историей. Коллеги  Дж. Скотт в разных странах согласились  с тем, что гендерный подход или, точнее, учет гендерного фактора необходим  при любых социальных исследованиях, а исследование прошлого – непаханое  поле для таких штудий. Так что перед историками – феминологами встали новые задачи.

  Однако  к тому, чтобы сделать “крутой  вираж” и начать применять предложенные подходы и методы (к тому же выработанные пограничной, но все же “не своей” наукой – социологией), оказались  готовы далеко не все историки. Чтобы  не выглядеть ретроградами и “осовременить” заголовки своих исследований, многие из них, разрабатывая терминологическую  тематику, стали именовать ее “гендерной”. Справедливости ради отметим, что некоторые  аспекты социальных (а именно гендерных) взаимодействий все же находили отражение  в исследованиях. Их авторы пытались, например, сравнить отношение мужчин и женщин к одному и тому же вопросу (скажем, к возрасту вступления в  брак или к повторной женитьбе/замужеству со вдовыми). Однако до разгадывания загадок конструирования гендера в разные эпохи дело доходило очень редко.

  В известной  степени это можно объяснить  особенностями источниковой базы: например, сколько ни спорили специалисты по истории семьи о том, какая из тенденций превалировала в средневековье – патриархальной тирании или нежной любви и взаимопонимания между супругами, к общему мнению прийти им так и не удалось. Исследователи находили факты как “за”, так и “против” обоих предположений, формальное же преобладание той или иной информации, как выяснилось, не может служить бесспорным доказательством данных предположений.

  Подчас  теоретики гендерных отношений  ставили в своих работах четкие задачи перед историками, например, проанализировать трансформации гендерных  взаимодействий в эпоху генезиса капитализма. Но ответ на поставленный вопрос увел ученых в обычные историко-феминологические штудии о женской занятости и женском труде, его несправедливой оплате и пр. В редких работах по истории контроля над собственностью анализировался идеологический фактор, например, такое понятие, как “цеховое единство” и связанное с ним понятие “мужская солидарность” (в результате женщины были вытеснены из цехового производства в раннее Новое время). Не меньшей удачей (при почти полном отсутствии исследований по юридическому аспекту гендерной идеологии) следует признать работы, в которых анализировалось понятие “честь”. Для женщин оно имело всецело гендерное звучание, а для мужчин определялось как храбрость, верность, добросовестность, профессиональное мастерство.