Философия Средневековья

В мире Фомы сущими оказываются в конечном счете  индивиды. Этот своеобразный персонализм  составляет специфику как томистской онтологии, так и средневекового естествознания, предмет которого - действие индивидуальных "скрытых  сущностей" - "деятелей", душ, духов, сил. Начиная с Бога, который есть чистый акт бытия, и кончая малейшей из сотворенных сущностей, каждое сущее  обладает относительной самостоятельностью, которая уменьшается по мере движения вниз, то есть по мере убывания бытия  существ, располагающихся на иерархической  лестнице.

Учение Фомы (томизм) пользовалось большим влиянием в  средние века, римская церковь  официально признала его. Это учение возрождается и в XX веке под названием  неотомизма - одного из наиболее значительных течений католической философии  на Западе.

6. Номиналистическая  критика томизма: приоритет воли  над разумом

Как уже отмечалось, средневековая философия вобрала  в себя две различные традиции: христианское откровение и античную философию. В учении Фомы возобладала  последняя. Напротив, критики томизма  апеллируют к библейской традиции, в рамках которой воля (прежде всего  божественная воля - всемогущество  Бога) стоит выше разума и определяет его. Расцвет номинализма приходится на XIII и особенно XIV век; его главные  представители - Уильям Оккам (ок. 1285 - 1349), Жан Бури-дан (ок. 1300 - ок. 1358), Николай  из Отрекура (ок. 1300 - после 1350) и другие.

В номинализме пересматривается характерная для аристотелевской  традиции (Альберт Великий, Фома Аквинский) трактовка бытия, предполагающая тесную связь бытия с категорией сущности. Хотя Фома и проводил различия между  бытием и сущностью (ибо только в  Боге бытие и сущность совпадают), однако считал, что сущность стоит  к бытию ближе всех остальных  категорий. А отсюда вытекает, с одной  стороны, приоритет разума, а с  другой - иерархическая структура  тварного мира. В номинализме определяющее значение получает идея божественного  всемогущества, а творение рассматривается  как акт божественной воли. Здесь  номиналисты опираются на учение Иоанна Дунса Скота (ок. 1266-1308), который  обосновал зависимость разума от воли и считал божественную волю причиной всякого бытия. Однако номиналисты  пошли дальше Дунса Скота: если тот  считал, что в воле Бога был выбор  сущностей, которые Он хотел сотворить, то Уильям Оккам упразднил само понятие  сущности, лишив его того основания, которое оно имело в ранней и средней схоластике, а именно тезиса о существовании идей (общих  понятий) в божественном уме. Идеи, согласно Оккаму, не существуют в божественном уме в качестве прообразов вещей: сначала Бог творит вещи своей  волей, а идеи возникают в его  уме уже после вещей, как представления  вещей.

Номиналисты не разрывают  и с Аристотелем, но дают его философии  иную, чем Фома, интерпретацию, опираясь на учение Аристотеля о первичной  сущности как единичном, индивиде. Согласно Оккаму, реально существует лишь единичное; любая вещь вне души единична, и  только в познающей душе возникают  общие понятия. С этой точки зрения сущность (субстанция) утрачивает свое значение самостоятельно сущего, которому принадлежат акциденции, не имеющие  бытия помимо субстанций: Бог, согласно номиналистам, может создать любую  акциденцию, не нуждаясь для этого  в субстанции. Понятно, что при  этом различение субстанциальных и  акцидентальных форм теряет свое значение, и главное понятие томизма - понятие  субстанциальной формы - не считается  необходимым. В результате умопостигаемое бытие вещи (сущность) и ее простое  эмпирически данное бытие (явление) оказываются тождественными. Номинализм не признает различных бытийных уровней  вещей, их онтологической иерархии. Отсюда равный интерес ко всем деталям и  подробностям эмпирического мира. Ориентация на опыт - характерная черта номинализма, которую впоследствии перенимают наследники средневекового номинализма английские философы эмпирического направления - Ф. Бэкон, Дж. Локк, Д. Юм.

Номинализм формирует  новое представление о познании и природе познающего ума. Поскольку  познание направлено не на сущность вещи, а на вещь в ее единичности, то оно  есть интуитивное познание (созерцание отдельных свойств вещи), его предметом  оказываются акциденции, и знание трактуется как установление связи  между явлениями. Это ведет к  пересмотру аристотелевской и томистской логики и онтологии, для которых  субстанция есть условие возможности  отношений (не случайно в томизме  гносеология - учение о познании - не существует независимо от онтологии - учения о бытии). Теоретическая способность  в номинализме утрачивает свой онтологический характер, умы больше не рассматриваются  как высшие в иерархии сотворенных  сущих. Ум, с точки зрения Николая  из Отрекура, есть не бытие, а представление  о бытии, направленность на бытие. Так  в номинализме формируется представление  о субъекте, противостоящем объекту, как особого рода реальности, и  о познании как субъект-объектном  отношении. Такой подход способствует выделению гносеологии в самостоятельную  область исследования. Но одновременно возникает субъективистское истолкование ума, человеческого духа, рождается  убеждение, что явления психического ряда достовернее физических, поскольку  даны нам непосредственно, тогда  как физические - опосредованно. В  теологии при этом подчеркивается приоритет  веры над знанием, воли - над разумом, практически-нравственного начала - над теоретическим. В целом номинализм в значительной мере определил направление  и характер развития как философии, так и экспериментально-математического  естествознания XVI-XVII веков.

7. Специфика средневековой  схоластики

Главная отличительная  особенность схоластики состоит  в том, что она сознательно  рассматривает себя как науку, поставленную на службу теологии, как "служанку теологии".

Начиная примерно с XI века в средневековых университетах  возрос интерес к проблемам логики, которая в ту эпоху носила название диалектики и предмет которой  составляла работа над понятиями. Большое  влияние на философов XI-XIV веков оказали  логические сочинения Боэция, комментировавшего "Категории" Аристотеля и создавшего систему тонких различений и определений  понятий, с помощью которых теологи  пытались осмыслить "истины веры". Стремление к рационалистическому  обоснованию христианской догматики  привело к тому, что диалектика превратилась в одну из главных философских  дисциплин, а расчленение и тончайшее  различение понятий, установление определений  и дефиниций, занимавшее многие умы, подчас вырождалось в тяжеловесные многотомные построения. Увлечение  таким образом понятой диалектикой  нашло свое выражение в характерных  для средневековых университетов  диспутах, которые иной раз длились  по 10-12 часов с небольшим перерывом  на обед. Эти словопрения и хитросплетения схоластической учености порождали  к себе оппозицию. Схоластической диалектике противостояли различные мистические  течения, а в XV-XVI веках эта оппозиция  получает оформление в виде гуманистической  светской культуры, с одной стороны, и неоплатонической натурфилософии - с другой.

8. Отношение к  природе в средние века

В средние века формируется  новое воззрение на природу. Последняя  не есть теперь нечто самостоятельное, как это по большей части было в античности. Учение о божественном всемогуществе лишает природу самостоятельности, поскольку Бог не только творит природу, но и может действовать вопреки  естественному ходу вещей, то есть творить  чудеса.

В христианском вероучении внутренне связаны между собой  догмат о творении, вера в чудо и  убеждение в том, что природа "сама для себя недостаточна" (выражение  Августина) и что человек призван  быть ее господином, "повелевать стихиями". В силу всего этого в средние  века меняется отношение к природе. Во-первых, она перестает быть важнейшим  предметом познания, как это было в античности (за исключением некоторых  учений, например софистов, Сократа  и других); основное внимание теперь сосредоточивается на познании Бога и человеческой души. Эта ситуация несколько меняется только в период позднего средневековья - в XIV веке. Во-вторых, если даже и возникает интерес  к природным явлениям, то они выступают  главным образом в качестве символов, указывающих на другую, высшую реальность и отсылающих к ней; а это - реальность религиозно-нравственная. Ни одно явление, ни одна природная вещь не открывают  здесь сами себя, каждая указывает  на потусторонний эмпирической данности смысл, каждая есть некий символ (и  урок). Мир дан средневековому человеку не только во благо, но и в поучение.

Символизм и аллегоризм средневекового мышления, воспитанный  в первую очередь на Священном  Писании и его толкованиях, был  в высшей степени изощренным и  разработанным до тонкостей. Понятно, что такого рода символическое истолкование природы мало способствовало ее научному познанию, и только в эпоху позднего средневековья усиливается интерес  к природе как таковой, что  и дает толчок развитию таких наук, как астрономия, физика, биология.

9. Человек - образ  и подобие Бога

На вопрос, что  такое человек, средневековые мыслители  давали не менее многочисленные и  разнообразные ответы, чем философы античности или Нового времени. Однако две предпосылки этих ответов, как  правило, оставались общими. Первая - это  библейское определение сущности человека как "образа и подобия Божьего" - откровение, не подлежащее сомнению. Вторая - разработанное Платоном, Аристотелем  и их последователями понимание  человека как "разумного животного". Исходя из этого понимания средневековые  философы ставили такие примерно вопросы: чего в человеке больше - разумного  начала или начала животного? какое  из них существенное его свойство, а без какого он может обойтись, оставаясь человеком? что такое  разум и что такое жизнь (животность)? Главное же определение человека как образа и подобия Бога тоже порождало вопрос: какие же именно свойства Бога составляют сущность человеческой природы - ведь ясно, что человеку нельзя приписать ни бесконечность, ни безначальность, ни всемогущество.

Первое, что отличает антропологию уже самых ранних средневековых  философов от античной, языческой, - это крайне двойственная оценка человека. Человек не только занимает отныне первое место во всей природе как  ее царь - в этом смысле человека высоко ставили и некоторые древнегреческие  философы, - но и в качестве образа и подобия Бога он выходит за пределы  природы вообще, становится как бы над нею (ведь Бог трансцендентен, запределен сотворенному им миру). И  в этом существенное отличие от античной антропологии, две основные тенденции  которой - платонизм и аристотелизм - не выносят человека из системы  других существ, в сущности, даже не дают ему абсолютного первенства ни в одной системе. Для платоников, признающих подлинной сущностью  в человеке лишь его разумную душу, он есть низшая ступень в дальнейшей лестнице - иерархии разумных существ - душ, ангелов, демонов, богов, разнообразных  умов разной степени "чистоты" и  т.д. Для Аристотеля человек прежде всего животное, то есть живое тело, наделенное душой, - только у людей, в отличие от зверей и насекомых, душа еще и разумна.

Для средневековых  же философов между человеком  и всей остальной Вселенной лежит  непроходимая пропасть. Человек - пришелец из другого мира (который можно  назвать "небесным царством", "духовным миром", "раем", "небом") и  должен опять туда вернуться. Хотя он, согласно Библии, сам сделан из земли  и воды, хотя он растет и питается, как растения, чувствует и двигается, как животное, - он сродни не только им, но и Богу. Именно в рамках христианской традиции сложились представления, ставшие затем штампами: человек - царь природы, венец творения и  т.п.

Но как понимать тезис, что человек - образ и подобие  Бога? Какие из божественных свойств  составляют сущность человека? Вот  как отвечает на этот вопрос один из отцов церкви - Григорий Нисский. Бог - прежде всего царь и владыка  всего сущего. Решив создать человека, он должен был сделать его именно царем и владыкой над всеми  тварями. А царю необходимы две вещи: во-первых, свобода, независимость от внешних влияний; во-вторых, чтобы  было над кем царствовать. И Бог  наделяет человека разумом и свободной  волей, то есть способностью суждения и различения добра и зла: это-то и есть сущность человека, образ  Божий в нем. А для того чтобы  он смог сделаться царем в мире, состоящем из телесных вещей и  существ, Бог дает ему тело и животную душу - как связующее звено с  природой, над которой он призван  владычествовать.

Однако же человек - это не только владыка всего  сущего, занимающий первое место во всей природе. Это - лишь одна сторона  истины. У того же Григория Нисского сразу после панегирика царственному великолепию человека, облаченного  в пурпур добродетелей, золото разума и наделенного высочайшим божественным даром - свободной волей, следует  сокрушенный, горестный плач о человеке, в силу грехопадения опустившемся ниже любого скота, находящемся в самом  позорном рабстве у своих страстей и влечений: ведь чем выше положение, тем страшнее падение. Налицо трагическая  расколотость человека, заложенная в  самой его природе. Как ее преодолеть, как достичь спасения человека?

10. Проблема души  и тела

Согласно христианскому  вероучению, Сын Божий - Логос, или  Иисус Христос, воплотился в человека, чтобы своей смертью на кресте искупить грехи человеческого рода и таким образом даровать людям  спасение.

Идея боговоплощения была чужда не только древней языческой  культуре, но и другим монотеистическим религиям - иудаизму и исламу. До христианства везде господствовало представление  о принципиальном различии, несовместимости  божественного и человеческого, а потому не могло возникнуть мысли  о возможности слияния этих двух начал. И в самом христианстве, где Бог мыслится вознесенным  над миром в силу своей трансцендентности, а потому отделенным от природы гораздо  радикальнее, чем греческие боги, вселение Бога в человеческое тело - вещь крайне парадоксальная. Не случайно же в религии откровения, какой  является христианство, вера становится выше знания: парадоксы, для ума непостижимые, требуется принять на веру.

Другим догматом, определившим христианскую антропологию, был догмат воскресения во плоти. В отличие от прежних, языческих  верований в бессмертие человеческой души, которая после смерти тела переселяется в другие тела (вспомним Платона), средневековое сознание убеждено в том, что человек - когда исполнятся времена - воскреснет целиком, в своем  телесном облике, ибо, согласно христианскому  учению, душа не может существовать вне тела. Догматы боговоплощения и воскресения во плоти тесно между собой связаны. Именно эти догматы легли в основу средневекового понимания проблемы соотношения души и тела.